Похвастав своими кулинарными талантами, отправился к деревьям за дровами.
Похвастав своими кулинарными талантами, отправился к деревьям за дровами. В роще из пяти стволов вроде бы много не насобираешь. Но это если она стоит у дороги, где постоянно кто-то ходит и останавливается на ночлег. Этих мест двуногие, похоже, вообще не посещали. Во всяком случае, сухих веток было в изобилии, и я собрал приличную охапку, которой с лихвой должно было хватить, как на приготовление ужина, так и на ночной костёр.
Как и предполагал, спутницы решили не рисковать и заняться приготовлением ужина без моей помощи. Когда вернулся, застал Рамрику, заканчивающую разделывать тушу. Приготовлением мяса на разведённом мною костре занималась уже эльфийка. Получилось очень вкусно. Говоря, что без проблем ем то, что готовлю сам, не соврал, но и если у кого получается лучше, тоже без труда замечаю. А у Айрэ действительно получилось.
О том, что съел половину антилопы, врать не стану, хотя у самого сложилось именно такое впечатление. Ну и аппетит у моего нового тела! Это заставило задуматься о необходимости постоянно иметь при себе запас еды. Не всегда ведь так удачно будет с охотой.
— Слышала, что паладины не практикуют ночных дежурств, вне зависимости от места, в котором приходится спать? — обратилась ко мне Рамрика.
Осторожно кивнул в ответ. Мало ли что, вдруг есть нюансы?
— Произносите на ночь молитву своему богу и спокойно ложитесь спать, в уверенности, что божество разбудит в случае реальной опасности.
— С этим могут быть какие-то проблемы? — опять осторожно спросил я.
Хуже всего, если обе спутницы решат довериться этой моей новой способности, о которой я сам ничего не знаю. Прежде всего, какая это молитва и как её произносить. Однако мои опасения оказались напрасными, во всяком случае, частично.
— Для меня нет, — ответила Рамрика Ар. — Я сама всегда поступаю примерно так. Правда, никому не молюсь. У меня имеются некоторые магические способности и среди них умение просыпаться в случае опасности.
Теперь мы оба смотрели на эльфийку.
— У меня есть амулет, делающий то же самое, — ответила она на незаданный вопрос. — Поэтому вопрос с ночными дежурствами предлагаю считать решённым.
Продолжение от 19.07.2011.
Глава 5
Ёжики и чукчи в тумане
Вдруг обнаружил, что нахожусь в какой-то непрозрачной массе, напоминающей очень густой туман. Поскольку точно помнил, как лёг спать, то это должно было быть сном. Учитывая некоторые нюансы, кошмаром. Чувствовал себя ёжиком в тумане. Нельзя этот мультик детям на ночь показывать, как, впрочем, и взрослым. Более дебильного мультфильма в жизни не видел. Зато критики его буквально с пеной у рта нахваливают. Правда, они и 'фильмы' Тарковского, и 'картины' Малевича с не меньшим остервенением хвалят, так что можно сказать показатель.
Ну а туман был точно как в том мультике. Ни черта не видно, и совершенно непонятно, какого лешего я сам тут делаю. И вообще день сейчас или ночь? Вытянул руку и обнаружил, что шевеление пальцев скорее чувствую, чем вижу. Неизвестно благодаря каким ассоциациям вспомнились рассказы отца о работе на севере и тамошних снегопадах. Таких же непроницаемых для взгляда, в которых собственной руки нельзя толком разглядеть.
Отец однажды рассказывал, как нарвался на такой снегопад, отправившись к местным ненцам с канистрой восьмидесятиградусного самогона что-то у них выменивать. Водка для этих же целей не подходила, так как они её считали слишком слабой. Да у них и самих её хватало. Торговля прошла успешно, но сразу по завершении пошёл снег. Поскольку ехать назад в посёлок не имело смысла, решил остаться ночевать в юрте. Ну и напиток по этому поводу продегустировали.
Потом хозяин вдруг вспомнил, что у него олени пропали, и засобирался их искать. Отец пытался отговорить, но бесполезно. Он местный житель, однако, и снега не боится. Словечко 'однако' по словам отца они очень уважали и вставляли во все предложения без исключения в произвольном порядке.
Вытащил из мешка грубые фигурки богов, намазал их жиром и поставил на самое почётное место у очага. Потом оделся и ушёл в снежную ночь. Вернулся очень скоро. Злой, однако. Разумеется, никаких оленей не нашёл, чудо, что сам не потерялся. Первое, что сделал — сгрёб в охапку богов и вышвырнул их наружу.
— Как же так?! — удивился отец. — Это же твои боги!
— Не хотят помогать, пусть мёрзнут, однако, — прагматично заявил ненец.
Наутро снегопад неожиданно прекратился. Пока отец собирался домой, хозяин успел ещё раз сходить на поиски оленей и их найти. Или они сами нашлись. Или вообще не терялись, просто тому спьяну померещилось. Если пить самогон без закуски и не запивая, то не только олени потеряться могут, но и боги разговаривать начнут. Когда отец уходил, его торговый партнёр опять мазал жиром и расставлял у очага только что выкопанных из снега богов.
С чего мне вспомнилась эта старая история, не представляю. Странный туман, наверное, на мозги так действует, извлекая наружу давно забытое. И ведь так ярко всё увидел, будто не из рассказов отца знаю, а сам там присутствовал. Даже точно представлял, как выглядели деревянные фигурки богов.
Стоило подумать о богах, как пришла запоздалая мысль, что нахожусь в мире, где они нечто большее, чем корявые скульптуры из подручных материалов. Следовательно, окружающий меня туман очень даже может быть не сном, а самой что ни на есть реальностью, в которую кто-то из местных богов решил выдернуть мою персону. А это означало, что мои действия тут очень даже могут иметь последствия.
Помотал головой, пытаясь стряхнуть наваждение. Получилось! В смысле, наваждения куда-то стряхнулись, а туман остался. Тоже результат, во всяком случае, чукчи с ёжиками в голову больше не лезли и мыслей не путали. Присмотрелся внимательнее, или, правильнее будет сказать, попытался, и у меня это получилось. С одной стороны туман был не прозрачнее, но хотя бы светлее. За неимением других ориентиров туда и отправился.
Довольно скоро вышел к большому костру. Во всяком случае, первая ассоциация была именно с огромным костром, горящим посередине каких-то руин то ли древнего храма, то ли крепости, то ли вообще непонятно чего. Но что старинного, не вызывало никаких сомнений. Причём речь шла вовсе не о веках, а как минимум тысячелетиях.
Вокруг пламени никакого тумана не было, он предпочитал держаться на каком-то расстоянии, будто опасаясь света (тепла от огня не исходило). Причём туман не сгущался постепенно, а как бы стоял плотной стеной, окружая свободное пространство вокруг развалин и костра. Отблески беспорядочно скачущего огня выхватывали из мутной белой пелены причудливые тени, которые, не давая себя рассмотреть, снова исчезали в этой мгле. Очень скоро я прекратил такие попытки. Ну тени, и что? Не хотят, чтобы я их рассматривал, значит, и мне самому не надо.
Странный огонь, который, как я успел понять, никаким огнём на самом деле не являлся, словно состоял из более мелких огоньков. Они будто бы обвивали жгутом центр того, что разум воспринимал как костёр. Ну а там полыхало нечто настоящее, имеющее ярко-белый цвет, от чего веяло скрытой силой.
Ещё одним подтверждением, что костёр ненастоящий, было полное отсутствие дров. Пламя вырывалось как бы из голого камня развалин, будто туда кто-то от нечего делать провёл газовую трубу. Правда, и такая версия не выдерживала никакой критики, так как газ горит совершенно по-другому.
— Ну наконец-то! — раздалось чуть сбоку.
Готов был поклясться, что ещё секунду назад там никого не было. Однако теперь, прекрасно освещённый пламенем, стоял тот самый странно одетый тип, с которого всё и началось. Арагорн.
— Чувствую, у тебя ко мне множество вопросов, — заговорил он первым.
— Можно сказать и так, — ответил я. — Если выбрать самый вежливый вариант.
— Согласен, у тебя имеются некоторые причины для недопонимания, поэтому готов ответить на все возникшие вопросы.
Кем бы ни был этот Арагорн, но первую особенность я заметил сразу. Моя новая способность отличать правду ото лжи куда-то пропала. Слышал произносимые слава, видел жесты и выражение лица, но никакой дополнительной информации ни то ни другое не несло. Вот только было непонятно, отличительная ли это черта самого Арагорна, места, в котором я оказался, или просто выверт подсознания во сне? Сравнивать было не с кем и не с чем. Однако вопросы в любом случае следовало задать.
— Зачем всё это вообще? — начал я.
— Хвалю, — тут же ответил Арагорн, только не на заданный вопрос, — я в тебе не ошибся. Другие чаще всего спрашивают: 'Почему я?!'
Продолжения не последовало, и сам вопрос так и остался без ответа, о чём я напомнил собеседнику.
— Если скажу, что вселенная в опасности и нужна твоя помощь для её спасения, поверишь? — спросил сам Арагорн.
— Всего-то?! — изобразил нарочитое удивление я. — Одна вселенная? И стоило меня выдёргивать с Земли из-за такой малости?
— Зря смеёшься, — ответил собеседник. — Именно так и есть. Всего одна вселенная. Если что-то не так с другими, то на них моя ответственность не распространяется. Но не переживай, на твою долю выпало спасение только одного мира из всего веера.
— От чего же я должен его спасти?
— От Хаоса.
— Естественно, от Хаоса! Как я мог сам сразу не догадаться?! Ведь это так просто. А поподробнее нельзя?
— Когда Хаос начинает захватывать мир, ранее принадлежавший Порядку, он его кардинально изменяет под себя, но не уничтожает, — стал рассказывать Арагорн. — Естественно, во время изменения будут и природные катаклизмы, и магические (в мирах, где есть магия), и человеческие (по типу войн, революций), и ещё много чего 'интересного', но сам мир не погибает.
— Китайское проклятие в виде пожелания жить в эпоху перемен или интересное время, в чистом виде, — вставил я.
— Так и есть, — ответил рассказчик, после чего продолжил: — Хаотический мир, или мир, захваченный Хаосом, не превращается в сам Хаос, просто основным источником его существования становится энергия Хаоса, в то время как энергия Порядка лишь просачивается в него через немногие сохранившиеся старые каналы. Проще говоря, получается этакая энергетическая замена старого на новое.
— Ты мне только что описал смену власти во вселенной, а не её уничтожение, — ответил я. — А Хаос и Порядок, думаю, в данном случае не более чем ярлыки.
— Всё так и есть, — легко согласился Арагорн, — если бы не одно но...
— Всегда есть одно, а часто множество 'но', — признал я. — Какое на этот раз?
— Если Хаос захватит больше определённого количества лепестков в веере миров, то высшие боги уничтожат весь веер. Им что, одной вселенной больше, одной меньше... Сколько в таком случае пострадает невинных или, как в данном случае, не затронутых Хаосом, им безразлично. Они выше понятия добра и зла. Равнодушие — вот главная божественная черта, и чем выше, тем сильнее оно проявляется.
— А ты, значит, у нас добрый? — не удержался я.
— Скажу честно, и я далеко не ангел, но всё же скорее добрый, чем злой. Лучшим тому доказательством должно служить то, что призвал в помощники паладина, а не лича, некроманта или тёмного властелина.
Не казалось мне такое лучшим доказательством или доказательством вообще, однако спорить не стал.
— Допустим, я поверил, что ты добрый волшебник и всё такое...
— Бог, — перебил меня Арагорн.
— Что бог? — не понял я.
— Я не волшебник, а бог!
— Ладно, пускай будет бог, — легко согласился я. — Но не принято ли у добрых богов сначала интересоваться, желает ли герой мир спасать? А то мало ли что? Вдруг он и не герой вовсе?
— Разве я у тебя не спросил, и ты не дал согласия? Кто мне ответил, цитирую: 'Ладно, уговорил, буду паладином'?
Я тоже мог процитировать кое-что. Например: 'Мне нужен паладин' вовсе не то же самое, что 'Согласен ли ты стать паладином и спасать мир?' Однако спорить было явно бесполезно. Говорить, что думал, будто разговариваю с сумасшедшим, тем более. Последнее вообще не имело смысла, учитывая, что на Земле любой называющий себя богом имеет куда больше шансов на толстую историю болезни в психушке, чем на персональную библию того же объёма. Даже если учитывать, что разницу между этими книгами не всегда так просто заметить. Причём совершенно неважно, правду он будет говорить или нет. Ведь основная трагедия современных богов в том, что в них давно уже не бросают камнями, не распинают на крестах и не сжигают на кострах, а просто лечат, причём иной раз вполне успешно. Хотя если быть до конца откровенным, то у шарлатана в современном мире куда больше шансов основать новую религию и при этом избежать учёта в психиатрической лечебнице, чем у настоящего бога.
— И что же от меня требуется? — задал я немаловажный вопрос. — Спасти какой-то из миров от нашествия Хаоса? Сразу честно предупреждаю — не умею. Не на того учился.
— Не беспокойся, — ответил Арагорн, — спасать тот лепесток веера миров выпало не тебе.
— Так зачем тогда вообще...
— Ты должен сопроводить спасительницу до места. Твою новую знакомую, между прочим.
— Ну вот! — изобразил возмущение я. — Сначала кричат: 'Вселенная в опасности!', потом успокаивают, спасать, мол, придётся всего один из миров, а затем выясняется, что на самом деле нужно будет только на шухере постоять, пока делом займётся кто-то другой. Неужели с таким заданием не смог бы справиться кто-нибудь из местных?
— Послал я одну местную, — недовольно ответил Арагорн, — так стало ещё хуже.
— Ладно, — сказал я, — допустим, это выяснили. Которой хоть из новых знакомых я должен помогать?
— Эльфийке.
— Хоть одна хорошая новость, а то эта Рамрика Ар показалась мне подозрительной.
— Ещё бы, — усмехнулся собеседник, — именно она и провалила предыдущее задание.
— И чего она успела натворить? — удивился я.
— Слишком инициативна, — прокомментировал Арагорн. — Вместо того чтобы сопровождать избранную, как было велено, решила справиться со спасением мира сама. Попыталась отобрать у эльфийки артефакт, чтобы самостоятельно унести его к вратам Хаоса.
— Подожди, — не совсем разобрался я. — Она что, ночью в маске нападала? Айрэ ведь её точно при нашей встрече не узнала.
— Первый раз вы её видели в несколько ином обличии. Помнишь того дракона, что напал на вас в самый первый момент твоего пребывания в новом мире?
Кивнул в ответ. Не запомнить было бы затруднительно.
— Она и есть. Почему-то девчонка решила, что раз дракон, то легко отнимет артефакт, быстро долетит до места и спасёт мир, а заодно и земли своего народа. Из-за которых она, собственно, и согласилась, так как на мир драконам глубоко плевать.
Что-то в рассказе Арагорна явно не стыковалось. И вовсе не вертевшийся у меня на языке вопрос, почему же он отправил на задание своевольную девчонку, а не кого-нибудь понадёжнее. Или другие летающие рептилии ещё более своенравны? Нет, дело было не в этом, но в чём, понять не получалось.
Не успел до конца додумать этой мысли, как Арагорн, заметив мои сомнения, решил объяснить сам:
