— О, бедный Йорик, я знал его Горацио... — нараспев произнёс наёмник.
— Выбрось эту гадость, о предки, вблизи она выглядит ещё отвратнее, — продолжавшая сидеть, Палатина коротко размахнувшись, ткнула его локтем в ногу.
Потусторонний холод, не имеющий ничего общего с тем, которому посвятил свою жизнь глава Дома Руббс, прервал эту милую сценку.
— Значит я сделаю всё сам, — полностью подавивший Лезо, дух слился с телом, фактически заняв место хозяина, чего он раньше никогда не делал, довольствуясь более простым подчинением потомков через кровь. — И ты умрёшь первым, пожиратель железа. "Перст Смерти"!
— Ах! — вскрикнула Ульна, а Викарис мог только скрипнуть зубами. Бывшее семейным почерком Аракастов, это заклятие било не точечно, а поражая небольшую область, и будучи нацеленным на "фантома", даже если бы тому удалось уклониться, оно бы задело и Палатину.
Тёмно-серый широкий дымный поток потянулся от вытянутой в указующем жесте руки, и захлестнул мага. Но к облегчению Руббса, и к его удивлению, Палатина осталась невредима, заклятие накрыло одного Газилла, и сжималось вокруг него.
— Принял всё на себя? Глупо, тебе этого не пережить, и девка всё равно останется без защиты, — Миле торжествовал.
— Рра-агх! — накрывшее мага словно куполом, заклятие сползло, и его клочки впитались в плиту.
С пола поднималась серо-синяя фигура с металлическими бликами на поверхности, и словно угли горящими красными глазами.
— Ты поглотил свои цепи, и твоя шкура приобрела их свойства, — засиявшая золотистым светом радужка Палатины свидетельствовала о спонтанном провидческом приступе. — И тебя назовут Драконом Хладного Железа. А теперь дай ему, наконец, покой.
Глава 28
— Это была твоя самая "умная" идея после того решения подставиться под дыхание Металиканы, — примечательно, что вспоминая мои не самые блестящие задумки, ГГ всегда отделяет себя от меня, а говоря о действенных вещах, упоминает обоих.
Хладное железо усваивалось намного хуже, чем я старался это показать, и та вспышка скорости, с которой я разобрался с мертвяками, была выжиманием из себя сил. Я был в положении, когда: "последний пельмешек изо рта выпадает, а на первом я уже сижу". И было немного не по себе, согильдийцев удавалось развести на показ своей силы, и я знал, что от элементальных чар особого вреда не будет, а чистую энергию можно перенаправить и отразить. Попробованное на себе колдовство было силой, которую я в зависимости от степени контроля применившего мага, мог частично поглощать или рассеивать.
Но как на мне скажутся силы некроманта я не знал. Пресловутая сила Смерти? И что это, некий ведущий к гибели распад, или может быть вообще непонятно что?
От Металиканы мне достался нездоровый зуд исследователя, вместе с моей толстой шкурой, толкавший меня под атаки магов, и почему-то только испытав их на себе я немного успокаивался.
А тут, несмотря на мои опасения, инстинкт самосохранения благополучно самоудалился лесом, звучное название "Перст Смерти" само подтолкнуло меня сделать шаг навстречу.
...
Я неплохо смог изучить, как, и отчего маги черпают силы, теория данная драконицей от этого только подтверждалась. Внутренний источник у человека был обычно невелик, и пополнялся от находящейся в пространстве рассеянной энергии, чем сильнее маг становился, тем больший объём он поглощал и использовал. Мастерство и концентрация позволяли не только собственно создать заклинание, но ещё и значительно снизить затраты сил. И с развитием, он начинал понимать, что принимаемая им энергия мира неоднородна, и что одни её типы он поглощал быстрее, в то время как другие давались ему значительно хуже, либо вообще могли быть неприемлемы, или даже вредны.
Она говорила, что естественный фон был сборной солянкой из множества сил: простых элементальных, сил небесных тел, первородных стихий, а также Жизни и Смерти.
Сила Жизни, действовала умиротворяюще, просто потому, что это её суть, самым ярким проявлением этого был созданный Металиканой источник силы. А Смерть была враждебна для всех живых, и те, кто оттягивал собственный конец служением ей и надеялся на вечное существование в роли хотя бы её орудия, в конечном итоге всё равно исчезали.
Был ещё конечно Хаос, но тут она пожимала плечами и разводила крылья.
"Хаос, такой Хаос."
...
Отправивший меня в отключку взрыв негативной энергии был просто детским лепетом по сравнению с этим заклятием. К сожалению, я пока не нашёл иного способа понять магию, кроме как испытать её на своей шкуре, и как и один Довакин, жравший всё подряд для выяснения свойств этого всего, мог надеяться только на свою выносливость. По крайней мере, мне удалось немного разобраться в природе силы некроманта, это был негатив, отрицание жизни и всего радостного, а также распад.
И знание этого обходилось мне слишком дорого.
"Всё есть распад, и распад есть всё." — хитрое заклятие похоже пыталось воздействовать на меня ещё и изнутри, вызвав из памяти наиболее пропитанные отчаянием строки, и ослабив защиту. — "Вот уж хрен, девиз Дедушки Нургла мне малость далёк"
В этой без преувеличения экстремальной ситуации, моим спасением стало закончившееся поглощение хладного железа, и его адаптация для моей чешуи. В обычном положении требовалось бы намного больше времени, но благодаря ГГ, я смог сосредоточиться на защите, пока он подгонял темп обновления моего арсенала.
Новые чешуйки... Они были мёртвыми. Мои прежние были живыми, и сливались с кожей, в то время как эти рассыплются пылью, когда я решу их снять. Но свою задачу они выполнили на отлично, заклятие Миле было нейтрализовано.
— И тебя назовут Драконом Хладного Железа, — услышал я окончание монолога Палатины. — А теперь, дай ему наконец-то покой.
Вскрылись ещё недостатки этой "мёртвой" чешуи, она немного стесняла движения, и раздражала.
— Можно будет покрывать новой обычную чешую, — очень вовремя начал давать рационализаторские предложения ГГ.
"Позже, валим этого Абдула Альхазреда, у меня сейчас нет желания продолжать испытания."
Миле смотрел на меня с широко раскрытыми глазами, а эмоции были вообще не читаемы, и выражение лица постоянно изменялось.
— Хладное железо ломается если сила заклятия превосходит его свойства в разы, но ты его просто сожрал, а она назвала тебя драконом, — он начал рассуждения с отвлечённым видом. — Интересно. Ты Ученик Дракона, да?
— Слава всему съедобному и вкусному, хоть кто-то не зовёт меня Убийцей.
— Ну надо же было как-нибудь броско назвать способных сразиться с драконом и выжить.
— Да уж, спасибо большое.
— Не за что, "Копьё Праха!" — ответил некромант новым боевым заклятием.
Хорошо, что я уже сумел немного оценить его силу, и не стал снова испытывать судьбу и свою чешую на прочность, встречая новый гостинец грудью. Маг похоже постарался воплотить свои слова о изломе хладного железа, и вложил в это заклятие мощь превышающую мой резерв вдвое. Пробежавшаяся по телу Лезо серая волна мгновенно состарила его на десяток лет и иссушила его до состояния узника концлагеря, а с руки, полыхая нечистым белёсым светом, вытянулась тонкая длинная стрела. Этот колдовской снаряд я встретил ударом с левой, дополнительно нарастив на ней "мёртвую" чешую, и сосредоточив под ней рассеивающий заряд.
"Ну, хоть на якудзу буду похож, да и давно я собирался проверить свой предел восстановления" — в тусклой вспышке столкновения я грустным взглядом проводил осыпающиеся фаланги своего верного мизинца. Прошивк
а, являющаяся не совсем материальным имплантатом, благополучно уцелела, отделив уже поражённые ткани пальца, и равномерно распределила свою массу по остальным нитям.
Пусть Палатина убеждала, что в этом месте Миле не сможет воспользоваться покоящейся здесь силой Смерти, но он неплохо возместил это телом своего правнука, и позволить ему убить парня я не собирался. Из его рта уже начало сыпаться чёрными хлопьями новое заклинание, когда я сжал его горло повреждённой рукой, и приложил оберег Жозе. Рассчитывать на одно только побрякушку я не стал, и вспоминая о опасности плиты для духа, бросил Лезо на камни.
Миле выкинуло из тела сразу, высокая фигура, казалось была нарисована различными оттенками чёрного, а её очертания потихоньку втягивались в плиту.
— Печально, у меня ведь почти получилось, — игра теней на месте лица изобразила спокойную улыбку. — Я был всего в шаге...
Проклятье, проклятье на мою эмпатию, призрак и не собирался скрывать свои чувства, но Миле и не изображал из себя "злодея", исчезая с криками и угрозами. Его дух просто уходил и тихо сожалел о своей неудаче.
Вот только горечь его было не измерить.
Погружающаяся в камень чёрная тень повернула свою голову в сторону вздрагивающего на полу потомка, и слегка поклонилась.
— Я не буду извиняться, мы все делали то, что считали должным, но мне жаль.
— Мне тоже, — с трудом прошептал Лезо. — Я всё же смог немного понять тебя, Миле, и я обещаю, Аракасты не будут помнить вас как монстров и безумцев.
Колени тени уже исчезли в плите, когда он неожиданно развернулся ко мне.
— Ученик Дракона, это было интересно, я всегда хотел изучить ваших... Учителей, — пауза была просто чудовищно красноречивой, по крайней мере для меня, но мог ли он знать правду о нас, или имел какую-то свою догадку?
— Вот как, а мне было интересно приобщиться к знаниям вашего времени, предлагаю маленький обмен.
За его запечатыванием в камень все наблюдали молча, своеобразно отдавая дань памяти, но сейчас в зале раздались многочисленные протестующие и возмущённые возгласы. Но для меня был значим только один.
— Этого... Я не предвидела, — шок Палатины был бы сладок, если бы мы не находились в пропитанном Смертью склепе. — Не такой вариант, не такой...
Из под пространственного кармана вынырнул голокрон.
— Ты перенесёшь сюда свои знания, свою память, и учти, я прекрасно почувствую попытку ускользания духа, — на пирамидку ушедший выше пояса Миле взирал с жадностью и надеждой, но после моих слов, тени на его лице стали гуще. Он был не просто призраком могущественного некроманта, он был ещё и долго-не-жителем, и ощущал намного больше живых. Он поверил мне. — А я дам тебе свои воспоминания о Металикане.
— Немного нечестный обмен, не находишь, — даже сейчас он смог найти в себе силы улыбнуться.
— Можешь утешиться мыслью, что твои знания не пропадут, и, возможно, помогут с выбором пути одному молодому магу, — я постарался ответить ему такой же улыбкой. — Ах да, и ты сможешь немного насолить главам Домов, а то у меня ощущение, что после моего "подвига" мне тут ничего не обломится.
— Ха-ха-ха, — рассмеялся он в этот раз совершенно адово, мгновенно отрезав малейшие негодования магов вокруг. — Сделка!
Когда я закончил, от него оставалась верхняя половина груди и голова.
— Н-невероятно! Т-ты и она, в-вы все... — я не стал жульничать и передавать подправленную память, и дал ему мои первые воспоминания этого мира. — О-ох...
— Слушай, я понимаю, что ты потрясён, но от тебя не так много осталось. Поторопись пожалуйста, — если бы он не успел, я был бы очень грустный.
— Ха, конечно, деликатность Железных Драконов, да вы просто само очарование. Давай уже свой, хе-хе, голокрон.
М-да, мастерство это очень много, дух управился за пять секунд, буквально. Теперь моя пирамидка имела весьма атмосферное сероватое свечение, Миле в ответ расщедрился, и слил абсолютно все свои воспоминания. Так что мне предстояло полюбоваться на нянчащегося с младенцем Зеана Аракаста.
— Радуйся, Железный Газилл, у тебя теперь есть настоящий ситский голокрон, с полагающимися злобными знаниями, — эти слова он торопливо сказал мне, когда от него осталось только лицо на поверхности камня. — Удачи...
Я опустился на колено, и положил руку там, где он исчез.
— Спи без тревог, ты заслужил покой.
Мне всегда нравились те, кто умел уходить с достоинством, и Миле показал это, и стойкость перед своим концом, и отчаянное упорство до него.
— Вообще-то, можно уже нас и освободить, — пророки никогда не отличались тактом, это точно.
— Конечно, только надеюсь ты придержишь свою матушку.
Я всё понимаю, ведь я получается кинул их, уперев драгоценные знания Миле, сокровище Красноцветов, малой частью которого они собирались расплатиться со мной, да и с Палатиной отличился. Но из места упокоения Аракастов мы выходили очень уж показательно.
Впереди, почти как Будённый на коне, топаю я.
Сзади, буравя спину взглядами, шествуют местные, и несут на руках ослабшего Лезо. В середине их строя идёт Палатина, и периодически смеётся, это у неё такой своеобразный сброс стресса, потому что очень боится своей мамочки.
Ульна идёт рядом с ней, и пока она не вернётся в норму, я фиг сниму чешую.
А в порядке она будет похоже ещё нескоро.
Такой молчаливой компанией мы добираемся до города, где пожилой маг, с почти явственно ощущающимся холодком в ауре, кивает старшей Нерет, и отделяется от группы вместе несколькими другими людьми. С собой они уносят отключившегося Лезо, и остальные маги резко расходятся по своим домам.
Какой, однако, стрёмный момент.
— Просто... Просто иди за нами, — я как-то не посмел прервать затянувшуюся паузу, и это сделала Ульна.
Город молчал, так, как могут молчать после праздника только маленькие городки из моего прежнего мира. Никакого шума издалека, только звуки наших шагов на опустевших улицах.
Ульна одета в белые одежды, и лунный свет придаёт ей совсем неземной вид. Рядом с ней еле слышно, словно паря над землёй, движется чёрная тень, не изменяющая своим привычкам Палатина снова накинула капюшон, и её очертания слегка смазываются. Их движение завораживает, и я не могу оторвать от них обоих глаз.
Мы доходим наконец к их дому, и абсолютно синхронно они поворачиваются, замирая по сторонам от дверей.
Это будет одной из самых запоминающихся картин в моей памяти — выбеленная лунным светом Ульна, со светящимися серебром глазами, и её словно укутанная во тьму дочь, с мерцающими под капюшоном золотом очами. Контрастно белая рука Палатины толкает двери, и она тихо смеётся.
— Нам стоит договорить.
Наваждение проходит, и я следую за ними наверх, в уже знакомую мне гостевую, где я давал слово.
— Мне сейчас трудно подобрать слова, чтобы описать все мои чувства, — стоило мне поудобнее устроиться начала Ульна. — Ты не только... "спал" с моей дочерью, ты ещё и усомнился в нашем слове, что мы оставим тебя без награды.
— Такова его природа, мама, — вступилась за меня Ульна. — И он предупреждал об этом. Дракон не довольствуется подачками, он сам берёт то, что хочет.
— В том числе и тебя? — ядовито поинтересовалась мать.
— Так было нужно! — золото без остатка затопляет глаза Палатины, и я невольно вспоминаю, как впервые увидел это.
* * *
— Десять лет назад все выжившие маги получили ужасную рану, их магическое начало было разорванно, и немногие смогли пережить это. Каждый год они снова и снова переступая через это увечье исполняют ритуал укрепления, и их боль от этого только растёт. Викарис Руббс единственный, кто смог начать своё восстановление, но даже он добился немногого, — во время праздника мы покинули веселящихся горожан, и вернулись в особняк Неретов, где она начала сыпать откровениями. — Но Миле упорен и не будет сдаваться. Тиреста знала это и воспользовалась его собственными знаниями, ритуалами и магией крови. Это очень ограниченное, сложное, но и могущественное оружие, в котором важны абсолютно все условия.
