— Да.
Убью. Неужели не мог промолчать!
И почти сразу же меня охватил уже привычный холодок.
— Это Лен, — прошептала я. — Я не хочу его видеть.
Через минуту раздался негромкий уверенный стук в дверь.
— Почему? — удивился Ари. — Он о тебе так беспокоился.
— Пожалуйста, — я совсем по-детски шмыгнула носом, боясь, что разревусь.
Карис поднялся, пересёк комнату и вышел. Я поёрзала на кровати, устраиваясь поудобнее, и зарылась лицом в подушку — слёзы пришли сами собой. Я боялась, боялась до потери рассудка, что не смогу удержать Тень. По крайней мере, рядом с Леном. Слишком свежи были воспоминания о безумии поединка.
Ощутив легкое прикосновение к плечу, я повернулась, и, подавшись навстречу, уцепилась за брата, как вьюнок за опору:
— Ари, мне страшно, пожалуйста... — меня снова затрясло, — не отпускай... удержи меня... я не хочу...
Ответом стало бережное объятие. Уютно устроившись в кольце его рук, я ощутила, как уходит прочь ужас прошлой ночи...
Плотный, переливающийся розово-голубыми искрами снег, сочно, как свежая морковка, похрустывает под лапами. И пусть зима не торопится уступать, и по ночам деревья и кусты ещё жалобно скрипят и шуршат от мороза, сейчас в воздухе уже чувствуется тонкий, почти неуловимый привкус весны и... любви.
Снежень (2) — время выбора, время продолжения рода.
Лёгкий, игривый укус в плечо.
Я резко остановилась и, подняв переднюю лапу, ответила шутливым шлепком по морде. Он чихнул от неожиданности и сделал вид, что хочет цапнуть меня за хвост. Насмешливо фыркнув, я перелетела через упавшую берёзу. Снежно-белый волк с изумрудными глазами отстал всего на мгновение, бесшумно опустившись рядом...
Я проснулась в холодном поту, едва удержавшись от крика. Сон показал то, о чём я предпочитала не думать — единственную жизнь, где мы могли бы быть вместе.
И тут же внутри встрепенулась Тень:
'Подумай, Сестра. Хорошенько подумай'.
'Не хочу и не буду. Не смей!'
'Так просто, так легко. Он уже отмечен и скоро наденет знак'.
'Уйди прочь!'
'Не уйду. Ты же хочешь быть с ним, навсегда. Он — кайне, ты — кайнел.
Всего один... даже не укус, хватит и царапины. Не сомневайся, сделай...'
'Тень, ты с ума сошла?!' — я села на кровати.
'Если сомневаешься, смешай кровь. Он будет совсем, как ты. И Волк получится не хуже Ветра...'
Голова пошла кругом. Одно дело — обращение через укус, такого я не пожелала бы и врагу. Совсем другое — смешение крови, когда передаётся сразу всё.
Так просто...
'Ну, что медлишь? Боишься? Хочешь, помогу?'
'Тень, не смей!'
'Посмею!!'
Мощный рывок отбросил меня за Грань, а Тень вырвалась на свободу.
Богиня, что делать?!!
Девушка лениво, с хищной грацией, потянулась и бесшумно, чтобы не потревожить спящего, села.
Потом соскользнула с кровати и неторопливо направилась к зеркалу, насмешливо блестя янтарными глазами.
'Что скажешь, Сестра?' — усмехнулась она, обращаясь к зеркалу, в глубине которого застыла её точная копия с огромными карими глазами на побелевшем от ужаса лице. — 'Смогу я тебя заменить?'
'Ты не хуже меня знаешь, что это ненадолго. Уйди сейчас!'
Тень зло улыбнулась.
'Но времени хватит, чтобы...' — не договорив, она отвернулась, снова оказавшись на кровати, рядом с Карисом. Заправила за ухо выбившуюся прядь, и опустив ладони на стык подушки и тюфяка по обе стороны от Ари, начала нарочито неторопливо склоняться к его плечу, выпустив клыки.
'Нет, я не позволю!!' — я рванулась вперёд, чувствуя, как где-то в глубине души разгорается яростно-белое пламя Силы — проснулся Источник.
Мир разлетелся на куски в ослепительной вспышке — вместе со мной.
— Дара, что с тобой?!
Я, не ответив, резко оттолкнулась, чуть не упав на Кариса и, слетев с кровати, бросилась вон из комнаты.
Я остановила Тень у самой черты, но Волчица не собиралась сдаваться так легко. Счёт шёл на секунды. Едва не сломав ключ в замке, я ворвалась к себе и кинулась к зеркалу, срывая амулет.
Успела...
Очнулась я на рассвете, на берегу озера. Всё мышцы стонали, виски разрывала боль, но это было неважно. Я медленно подняла руку, проведя ладонью по губам — кровь, совсем свежая, но, хвала Богине, не человеческая.
Сегодня, в первый раз за шесть лет, я позволила зверю полностью вытеснить человека.
Хотя бы отчасти добившаяся своего Тень, свернулась калачиком в уголке сознания, явно собираясь вздремнуть, но обронила напоследок:
'Если ты не решишься, то выберу я'.
Этого она могла бы и не говорить.
Самый главный выбор я сделала, когда не позволила обратить Кариса.
Значит, либо Лен, либо Дорога. Но у меня ещё есть время, пока есть...
Глава XIX
— Тэль, иди открывай, а то надоест твоему менестрелю воротный столб подменять, повернётся и уйдёт.
— Тётя, что вы такое говорите, он вовсе не мой.
— Захочешь — будет твоим. Смотри, такого парня упустишь — всю жизнь жалеть будешь.
Выйдя во двор, Тэль устало вздохнула. Может, зря она согласилась у тётки погостить?
Сестра отца была прирождённой свахой и с первого же дня принялась подыскивать племяннице хорошего жениха, но после знакомства с Карисом, сразу угомонилась. По её мнению, лучшего мужа невозможно было представить.
— Доброе утро, Карис.
— Доброе утро, Тэльвен. Готова?
— Готова, — Тэль поправила полотенце, прикрывавшее корзинку. — Ты 'битву' (1) взял?
— А как же, — Карис усмехнулся, — ни за что не упущу возможность отыграться.
— Ну это мы ещё посмотрим, — словно невзначай, заметила Тэль. — Идём.
Карис взялся за ручку корзинки, Тэль искоса глянула на него: на одном плече — сумка, на другом — неразлучная лютня, но все-таки уступила.
Идти предстояло почти через весь город, но оно того стоило — маленькая уютная бухточка, спрятавшаяся в самой сердцевине обрывистых береговых круч, была настоящим кладом — мягкий песок, кристально чистая вода.
Однако, Кариса и Тэль гораздо больше привлекала возможность очередного сражения. В прошлый раз Карис был разбит в пух и прах и горел желанием взять реванш.
...— А мы вот так, — Карис передвинул фигуру и, не оборачиваясь, ловко вытащил из стоящей неподалёку корзинки очередной пирожок.
— Ари, ты не лопнешь? Оставь что-нибудь Даре с Леном.
— Зачем? — хмыкнул Карис. — Пусть в следующий раз не опаздывают.
Тэль сделала ответный ход и задумалась, глядя на Кариса. Казалось бы, чего ещё надо: добрый, умный, красивый — хватай в охапку и беги в первый же храм Богини Соединяющей. Но...
— Тэль, о чём мечтаешь?
— Так, извини, — девушка перевела взгляд на доску, чуть помедлив перед очередным ходом. — Сейчас...
— Хм, — озадачился Карис, запуская пальцы в волосы.
Тэль неожиданно рассмеялась:
— Посмотри на себя, ты что с утра причесаться забыл?
— Вовсе нет, — Карис почти по-мальчишески улыбнулся, — это я так усердно думаю, что даже волосы дыбом встают.
— Иди сюда, — Тэльвен вытащила из поясного кармана гребешок, — причешу, а ты пока подумаешь.
— Погоди, — Карис похлопал по изогнутой, ставшей от солнца почти белой коряге, — здесь тебе удобнее будет, — и подал девушке руку, помогая подняться
— А ты как же?
— Вот как, — дождавшись, когда Тэльвен устроится, Карис опустился на песок у её ног, охватив колени руками.
Тэль улыбнулась, поймав себя на мысли, что вряд ли стала бы причёсывать кого-нибудь другого, а с Карисом получилось само собой. С ним вообще легко и спокойно — как... с братом.
Девушка ошарашенно замерла — так вот какое 'но' всё это время не давало ей покоя.
И что теперь делать? А, может быть, всё-таки попробовать? Стерпится — слюбится... Тэль нахмурилась — Карис ещё ни слова не сказал, да и знакомы они всего ничего, так не рано ли решать?
Успокоившись, Тэль случайно взглянула налево и не смогла поверить своим глазам.
— Карис, они что, с ума сошли?!
На краю неприступного обрыва отчётливо вырисовывались две фигуры.
Немного помедлив, мужчина начал спускаться первым. Девушка отстала на какое-то мгновение. Два светлых силуэта на фоне мрачной скалы притягивали взгляд, одновременно пугая и завораживая быстротой и грацией движений. Эллент легко спрыгнул на песок, Дара чуть оступилась — Карис побелел, как полотно. Но Лен тут же подхватил девушку, не дав упасть.
Карис взвился на ноги:
— Извини, я сейчас.
Тэльвен убрала гребень обратно в карман, подумав, что сейчас кому-то не поздоровится.
Карис, подойдя к сестре, попытался что-то сказать, но Дара отвернулась, тряхнув чёрной гривой волос, и ускользнула за скальный выступ, видно, решив искупаться.
Лен, криво усмехнувшись, что-то негромко произнёс и, не дожидаясь ответа Кариса, устремился к корзинке.
— Здравствуй, Тэль. Карис ещё не всё съел? — обеспокоенно спросил Лен.
— Здравствуй, Лен. Хотел, но я не дала.
— Спасительница! — пылко воскликнул Лен, тут же уточнив:
— Тут со сливой, а с яблоками есть?
— Угадай, — улыбнувшись, предложила Тэль.
Лен чуть повернул голову, и не задумываясь, ответил:
— Три штуки, один сверху — как раз для меня, два — на дне.
— Как это у тебя получается? — изумилась Тэль.
— Чутьё, — хмыкнул Лен, не вдаваясь в подробности.
— Угощайся, а я пойду окунусь, — поднявшись с коряги, Тэль направилась к выступу, который, словно по заказу, делил бухточку на две части.
Дара, уже успев поплавать, удобно устроилась на высоком, с плоской вершиной, валуне.
Короткая, на ладонь выше колена, нижняя рубашка ещё не успела высохнуть и облегала девушку, как вторая кожа. Аккуратно свёрнутые штаны и тонкая безрукавка притаились в одной из многочисленных выемок камня.
— Здравствуй, Дара.
— Здравствуй, Тэльвен. Кто кого разгромил на этот раз?
— Пока никто. Мы не доиграли. Вас увидели, — Тэль слегка запнулась, но продолжила. — Карис так за тебя испугался...
— Старший брат, — с непонятной горечью произнесла Дара. — Привычка у него такая — обо мне беспокоиться.
— Я его понимаю, — мягко улыбнулась Тэль. — Труднее всего отказаться от старых привычек. Когда младшие начинают проявлять самостоятельность, чувствуешь облегчение и злость одновременно.
— Почему?
— Сначала думаешь, что избавилась от множества забот и хлопот, и можешь, наконец, подумать о себе. А потом оказывается, что не беспокоиться за это 'маленькое чудовище' уже не можешь. А 'чудовище' теперь упрямо желает делать всё по-своему и никого, а тебя — в первую очередь, не желает слушать.
— И сколько у тебя в семье этих 'чудовищ'?
— Трое — две сестры и брат.
— Даже не знаю, — Дара улыбнулась, — восхищаться или сочувствовать. Пожалуй, Ари ещё повезло, что я — единственная. Но, с другой стороны, если у него хватило заботы и терпения на меня, то своих детей он, и вовсе, с рук спускать не будет.
Тэльвен едва заметно вздрогнула.
— Дара, к чему ты клонишь?
— Тэль, — Дара умолкла, потом, словно решившись, продолжила: — Я скажу прямо: ни об одной из своих прежних девушек Карис со мной не говорил и на совместные прогулки не приглашал.
— Конечно, — согласилась Тэль, — с сестрами редко делятся секретами.
— И если он так поступил, значит, ты для него, — Дара едва заметно отвела взгляд, — отнюдь не мимолётное приключение. Подумай об этом. Одно я тебе могу сказать совершенно точно — Карис станет замечательным отцом.
— А мужем? Извини, — Тэль покраснела. — Ты меня ошеломила. Пожалуй, я пойду поплаваю.
Набежавшая волна пощекотала ноги, маня за собой. Но, даже окунувшись в солоноватую свежесть, Тэльвен не смогла отвлечься от раздумий.
От обычного, вроде бы, разговора осталось странное ощущение неправильности: казалось, Дара не может найти нужных слов — что само по себе, удивительно для менестреля — и говорит то, что первым пришло в голову, словно желая поскорее избавиться от брата.
Почему?
Ответа на вопрос Тэль не знала, но чувствовала, что это очень важно.
Впрочем, окончательный выбор был за Карисом, а что касается ее самой...
'Кто сказал, что любовь и счастье одно и то же? — девушка печально улыбнулась. — Если один раз обожглась, не стоит ли поискать другое — уважение, понимание, заботу. Для семьи это даже важнее. Так почему бы и нет?
Решено. Я попробую'.
Три недели спустя.
Ну, где он там застрял? И пусть только ещё хоть раз попробует сказать, что я долго одеваюсь.
Месяц назад я бы просто ушла, не дожидаясь Кариса, но теперь, после визита к магу и боя, мы тряслись друг над другом, как ростовщик-скупердяй — над денежным сундуком.
Правда, я над ним всё-таки чуть меньше, а вот Ари... из дома он меня выпускал только с собой, либо передав с рук на руки Лену. Через неделю такой жизни я начала ощущать себя одновременно коронной драгоценностью и узником в темнице.
Невесёлые мысли прервал шорох двери.
— Наконец-то! Что ты так долго? — взглянув на брата, я потеряла дар речи.
Лучшая рубашка, та самая, тёмно-синяя с серебряной вышивкой; накладки на поясе начищены до блеска, даже хвост схвачен серебристым шнурком.
— Что скажешь?
— Жених, да и только.
— Угадала.
— Ты о чём? — в душу словно повеяло ледяным ветром.
— Я собираюсь просить Тэль стать моей женой.
Мир раскололся на две части: всё, что было до этой минуты — стремительно исчезло; после — стало сплошной безумной болью.
Не знаю как, но я сумела улыбнуться и ответить:
— Надеюсь, она согласится.
— Я тоже надеюсь, — улыбнулся Карис.
Чуть слышно скрипнула калитка и во дворе появился Лен.
— Добрый вечер. Я не опоздал?
— Как раз вовремя. Вы с Дарой идите, а мы догоним, — Карис вышел на улицу.
— Мы? — Лен многозначительно усмехнулся. — Дара, он снова пригласил Тэль?
— Да.
— Или я чего-то не понимаю, или очень скоро ты получишь невестку.
— Это его право, — я пожала плечами.
— Но они знакомы всего месяц, — Лен улыбнулся. — Неужели ты станешь тётей?
— Ещё одно слово, — оскалилась я, — и...
— Уже молчу. Идём?
— Идём.
Никогда раньше дорога до 'Приюта' не казалась мне такой длинной. Я словно раздвоилась: одна Дара — внешняя, разговаривала с Леном, пытаясь улыбаться и шутить; другая — внутренняя, беззвучно сходила с ума от отчаяния.
Да, после той ссоры, я сама сделала всё возможное, чтобы случайное знакомство стало чем-то большим, прекрасно понимая, что Тэль даст Карису дом и детей — то, чего никогда не смогу дать я, но в последнее время мне казалось, что гораздо легче умереть, чем отдать любимого другой.
Задумавшись, я запнулась, и только когда Лен подхватил меня под локоть, сообразила, что стою на пороге таверны.
— Где витаешь? — усмехнулся Лен.
— В облаках, конечно, — с горечью обронила я.
— Спускайся на землю и побыстрей, а то останешься без ужина.
