— Прости, я думала, так будет лучше.
— Для меня — нет, — тихо выговорил Ари, — и для тебя — тоже, а для сына — тем более.
— Для сына? — я шагнула к нему. — Откуда ты знаешь?
— Ведана сказала.
— Понятно, — я замолчала, ожидая ответа. Воцарившаяся во дворе тишина словно придавила меня к земле. Наконец, не выдержав, я отвернулась, чувствуя, что вот-вот разревусь, и в то же мгновение на плечи опустились тяжёлые ладони:
— Больше я никогда и никуда тебя не отпущу, слышишь, — Карис повернул меня к себе.
— Я не уйду, Ари, сыном клянусь, — я прильнула к нему. Родное объятие, тёплое дыхание у виска... Две половинки одного целого — навсегда.
— Между прочим, — Карис пристально посмотрел на меня, и в зелёных глазах заплясали бесенята, — ты умудрилась проспать нашу первую брачную ночь.
Я уставилась на него во все глаза, потеряв дар речи, и только через пару минут осторожно спросила:
— Ари, тебе Ведана вчера, случайно, настойки на мухоморах не наливала?
— Нет, а что?
— Это после нее обычно всякие мороки начинаются. И, пожалуйста, объясни, что это? — я сдвинула рукав рубашки, показав браслет.
— Это, — лукаво улыбнулся Карис, — брак на браслетах. Мы женаты самым что ни на есть законным образом и...
Окружающий мир вдруг расплылся, потом в глазах резко потемнело и я начала потихонечку оседать вниз.
— Дара, что с тобой? — накативший морок отхлынул так же внезапно, как пришёл, и я, слабо моргнув, инстинктивно уцепилась за Кариса. Впрочем, ...муж (нет, не может быть) успел подхватить меня на руки и отпускать, похоже, не собирался.
— Как ты? — его голос был полон тревоги.
— Всё в порядке, — я взглянула на него. — Ари, мы, в самом деле... женаты?
— Да, — он мягко улыбнулся, — и никуда ты теперь от меня не денешься, дорогая супруга.
— Как и ты от меня, — наконец-то поверив, мурлыкнула я и, пока Ари не успел опомниться, поцеловала. Надо же проверить, чем отличаются поцелуи мужа от поцелуев любимого. Не отличаются, мр-рр, совсем...
Блаженство было бесцеремонно прервано:
— Молодожёны, вы завтракать собираетесь, пока не остыло или ещё пару часов здесь постоите?
Я смущённо зарделась, а Карис спокойно отозвался:
— Ведана, мы уже идём.
В центре стола благоухала на всю комнату внушительная горка румяных оладий на широком блюде, рядом горделиво высился кувшин молока и три плошки — со сметаной, малиновым и земляничным вареньем.
Третью плошку я, мило улыбнувшись, нахально увела прямо из-под носа у мужа. Карис с наигранно тяжёлым вздохом придвинул к себе малину.
Через полчаса, допивая молоко, я задумалась — удастся ли мне вылезти из-за стола или не стоит и пытаться. Нет, надо встать и помочь Ведане — со стола убрать да посуду помыть.
Ведана, впрочем, неторопливо потягивала травяной отвар и выходить из-за стола отнюдь не спешила, словно дожидаясь чего-то. Карис, напротив, доев последнюю оладушку, почти сразу поднялся и, прихватив пергамент, перо и чернила, ушёл в спальню.
— Что случилось? — я не стала ходить вокруг да около.
— Ничего, — спокойно ответила Ведана. — Мне нужно с тобой поговорить, но без Кариса.
— И о чём?
— О том, — жёстко произнесла она, — с какой это радости ты в Переход полезла.
— Это моё дело, — ровно сказала я, — и я не хочу об этом говорить.
— Не хочешь говорить, — Ведана отставила кружку, взглянув мне в глаза. — Тогда послушай и запомни. Тебе, пока не родишь, ни в коем случае нельзя ни Переходом пользоваться, ни менять облик. Сама ведь заметила, наверное, что даже 'волчьим даром' стало трудно пользоваться?
— Да, — растерянно отозвалась я, — но почему?
— Потому что сейчас судьба ребёнка решается — чья кровь перетянет: волчья или человеческая. Карис — 'меченый', ты — наполовину Волк, всё на волоске висит. Если не хочешь волчонка родить — забудь пока о волчьей половине, стань обычным человеком.
Тебя ведь не просто так в Переходе скрутило, а Карис не Источник — во второй раз у него может не хватить сил.
— Спасибо, Ведана, я поняла.
— Вот и славно, — женщина облегчённо вздохнула, словно сбросив с плеч тяжкий груз.
Почти одновременно встав из-за стола, мы дружно занялись посудой. Едва я успела вытереть последнюю плошку, как на пороге спальни появился Карис с запечатанным свитком в руках.
— Веда, ты сможешь его отправить?
— Да, — отозвалась Ведана из кладовки с травами. — Оставь на столе. И принеси жене куртку, твоя на гвозде у входа.
— Зачем? — в два голоса спросили мы.
— Затем, что вы сейчас пойдете прогуляться, — невозмутимо сообщила Ведана, выходя из кладовки с туго набитым холщовым мешочком. — Тебе, Дара, нужно подышать свежим воздухом, а я попытаюсь кое с кем поговорить.
— Как скажешь, — понятливо кивнул Карис и через пару минут мы уже спускались с крыльца.
Дождавшись, когда за Карисом и Дарой захлопнется калитка, Ведана опустилась на лавку и, обернув раскрытую ладонь к противоположной стене, повелительным тоном произнесла несколько фраз. Бревенчатая стена избушки словно растаяла, открыв взгляду овал затянутого тёмной дымкой зеркала. Одно короткое слово, и тёмная пелена вначале посерела, затем стала прозрачной, а из зеркальной глубины медленно всплыла картинка — сидящая в высоком кресле русоволосая сероглазая женщина.
Тень улыбки скользнула по губам Веданы:
— Здравствуй, Нереа.
Целительница оторвалась от изрядно потрёпанного свитка и ответила точно такой же улыбкой:
— Здравствуй, Ярита. Вот уж кого не ожидала увидеть. Что случилось? Вряд ли ты нарушила многолетнее молчание без важных причин.
— Ты как всегда, очень догадлива, кузина, — усмехнулась Ведана. — Кажется, ты весьма неплохо меня заменила, не так ли?
— После того скандала, что ты устроила во дворце, нужно же было кому-то спасать репутацию семьи, но если ты решила вернуться, то я с радостью уступлю тебе место.
Ведана слегка поморщилась:
— Приветствиями мы обменялись, теперь о деле. Передай, пожалуйста, это послание Его Величеству, — ещё один жест, и запечатанный свиток послушно исчез в зеркале, чтобы мгновением спустя оказаться на столе перед Нереа.
— Так вот, куда они ушли, — словно про себя, заметила целительница, взглянув на печать, и неожиданно рассмеялась, искренне и от души. — Ох, Яра, что во дворце вчера творилось: узнав о побеге, Его Величество изволил мгновенно восстать с ложа болезни, и — за то, что маг не сумел подхватить Переход — так обругал бедного Реннета, что покраснели даже стены. Под горячую руку досталось заодно первому министру и, особенно, тейну (1) Моррену.
— Хотелось бы мне на это посмотреть, — улыбнулась Ведана. — Но, я боюсь даже представить, что случится с королём, когда он прочитает это письмо. Тебе, Нери, придётся запастись чем-нибудь очень действенным.
— И что ты посоветуешь?
— Березовое полено, — самым невозмутимым тоном ответила Ведана. — Огреть Его Величество с размаху по затылку — то, что нужно, даже не сомневайся.
— Очень любопытно, — кивнула Нереа. — Но, пожалуй, чересчур.
— Нери, — голос Веданы изменился, потеплел и встревожился, — тогда... вы так ничего и не узнали про Эйдена?
— Нет, — Нереа помрачнела. — Убийцу нашли, но это был обычный наёмник. Все переговоры велись через посредника, который на другой же день исчез непонятным образом.
— Прости, — Ведана на мгновение опустила глаза. — Но почему Кариса не искали?
— Искали, сетта Виолана сама пыталась тот Круг открыть, но так и не смогла. Отдачей от заклятия так ударило, что она чудом в живых осталась. А через полгода Совет Магов — Нереа горько усмехнулась, — единогласно заявил, что если уж родовые браслеты на поиск не отзываются, значит, Карис, скорее всего, мертв.
— И без короля здесь точно не обошлось, — словно про себя произнесла Ведана. — Все складывается на редкость удачно: родственник, имеющий больше всех прав на престол, лишается обоих наследников разом. Других детей жена ему уже вряд ли родит, а разводиться герцог не будет.
— Но корона все-таки досталась сету Рейвелу, — подвела итог Нереа.
— Как думаешь, — решила вернуться к делам сегодняшним Ведана, — ответ на письмо будет?
— Судя по всему, — Нереа чуть усмехнулась, — новости Его Величеству не понравятся, так что устный будет точно. А если он соизволит что-нибудь написать, я сама тебя вызову.
— Договорились. До встречи, кузина.
— До встречи.
— Что этот паршивец себе позволяет?!! — раненым лосем взревел чудом выздоровевший король.
— Прошу вас, Рейвел, успокойтесь, — королева, отвлёкшись от вышивания, взглянула на мужа. Король мерил шагами гостевую, стараясь не смотреть на злополучное письмо, в припадке ярости отброшенное в угол.
— Как я могу успокоиться! Все планы полетели псу под хвост из-за какой-то девки!
— В конце концов, Карису есть с кого брать пример: вам тоже, наверняка, говорили, что младшая дочь захолустного графа, и к тому же маг — не лучшая партия для будущего герцога.
— Герцога, но не короля! И род Виоланы был достаточно древним, а эта... — Его Величеству не хватило слов.
— Ответьте мне только на один вопрос, Рей, — поднявшись, королева подошла к мужу почти вплотную. — Вы любили свою первую жену, вы были с ней счастливы?
— Да, — недоумённо отозвался сбитый с толку король.
— Тогда почему вы лишаете своего сына права на любовь и семейное счастье? Поймите, наконец, что его почти двадцать лет воспитывали другие люди, он — уже не тот маленький мальчик, которого вы помните, а мужчина. И он имеет полное право сам решать, как и с кем ему жить.
— Посмотрим, что вы скажете, Мэлирен, если наш сын решит поступить точно так же.
— Я приму его выбор, — Её Величество отошла к окну, — даже если Аррент решит жениться на дочери золотаря.
Окончательно сражённый таким ответом, король застыл на месте, превратившись в соляной столп, и лишь несколько минут спустя обрёл дар речи:
— Я ожидал от вас, всего, что угодно, но только не этого.
— Прошу простить, если не оправдала ваших ожиданий, но для матери счастье сына важнее всего.
— Дорогая, — укоризненно заметил Рейвел, — вы не хуже меня знаете, что самое главное — благо страны, а счастье правителю заменяет долг. Я не могу согласиться на подобный брак, это невозможно.
— Рей, прошу вас, подумайте хорошенько. Если Карис решил отказаться от трона ради этой женщины, значит, это не пустая блажь и не глупое упрямство. И, если уж они готовы были переступить даже через кровное родство, чтобы быть вместе, то сейчас их ничто не остановит.
— Пожалуй, вы правы, но нет... это невозможно. Хотя, с другой стороны...
— Рей, один раз вы уже потеряли Кариса, — голос королевы дрогнул, — а сейчас, вы можете потерять его навсегда — по собственной вине. Может быть, пора вспомнить, что вы не только король, но и отец?
— Спасибо, Мэли, — король склонился к руке жены, — теперь я знаю, что делать.
Когда мы вернулись с прогулки, Веданы в доме не было, но посреди стола нас ожидал сюрприз — толстый свиток, перевязанный ало-золотой лентой, посередине которой красовалась королевская печать.
— Мне выйти? — читать королевские словоизвержения у меня не было никакого желания. Вряд ли в официальном письме будут неприличные выражения, но вот в неофициальном, наверняка.
— Нет, конечно, — Карис опустился на лавку и подвинул свиток к себе, но вскрывать не стал. — Готов поклясться, что узнаю о себе много нового и интересного, — в зелёных глазах промелькнула тень.
Я придвинулась к нему поближе и поцеловала:
— Вот теперь открывай. И мне всё равно, что там написано — даже если ты уже не наследник трона, а подметальщик улиц, я люблю тебя.
— Спасибо, солнышко, — Ари сорвал печать и развернул свиток. Вчитался, замер, снова вчитался, похоже, не веря написанному.
— Что там? — сдержать любопытство я не смогла.
— Официальное извещение о том, что вступив в неравный брак, я передал право престолонаследия принцу Арренту, но, несмотря на это, являюсь полноправным и законным наследником герцогства Арнел, как старший сын старшего сына.
Более того, если род принца Аррента пресечётся, то право на трон переходит к моим потомкам.
Я могла только ошалело хлопать глазами, поняв впервые в жизни, почему некоторые новости нужно запивать.
— Это сон!
— Посмотри, — Ари подал мне небольшой, сложенный вдвое листок. На нём крупным, чётким почерком была написана всего лишь одна фраза: 'Я люблю тебя, сын'.
На глаза сами собой навернулись слёзы:
— Значит, он понял...
— Да, — задумчиво отозвался Карис, и тут же, совсем другим тоном, спросил: — Ну, согласна стать герцогиней вместо королевы?
— Значит, фургон и труппа отменяются? — капризно поинтересовалась я. — Жаль...
Карис рассмеялся и притянул меня к себе:
— Сначала поедем в наши владения, а там посмотрим.
— Как скажешь, любимый, — выдохнула я, прежде чем раствориться в его поцелуе.
Раттея. Королевский дворец. Семь лет спустя.
— Ваше Высочество, это неразумно...
Шорох тяжелых, расшитых серебряной нитью, бархатных юбок, я услышала задолго до того, как моя мучительница свернула на дорожку, но переместиться уже не могла. Оставалось только терпеть.
— Сетта Мавина, что неразумного в том, что я хочу побыть одна?
— Но, Ваше Высочество, — в черных глазах старшей придворной дамы промелькнула укоризна. — В саду... в вашем положении... одной...
О Богиня, как же мне надоел этот курятник! Только-только оставила всех в гостиной, и вот... Куда бы сбежать?
— Сетта Мавина, ничего со мной не случится, — я добавила в голос чуточку властности, — ступайте к остальным, я скоро вернусь.
— Как будет угодно Вашему Высочеству, — женщина, поджав губы, склонилась в поклоне.
Да, мне угодно. Только и твердят с утра до ночи: 'Вам нельзя то, вам нельзя это...'.
Глядя вслед неторопливо удалявшейся сетте Мавине, я невольно усмехнулась: её недовольство ощущалось едва ли не кожей. Благородной даме, строго соблюдающей обычаи, брак принца и простолюдинки представлялся не иначе, как кошмарным сном, от которого, увы, невозможно проснуться.
Мало того, мы с Карисом упорно не желали понимать и принимать самых простых вещей, таких как отдельные спальни для супругов. При одной мысли об этом меня пробрал озноб — какие, к лешему, отдельные спальни, если я до сих пор иногда просыпалась от собственного крика, отчаянно цепляясь за любимого.
Впрочем, сетта Мавина — только цветочки, а ягодок — полный замок. С губ сорвался вздох: как же некстати королева-мать решила навестить родственников. В её отсутствие все обязанности первой дамы двора перешли ко мне, и за три недели я уже начала всерьёз опасаться, что скоро сойду с ума.
Случись такое, я бы просто осчастливила половину, если не больше, придворных дам. На Кариса они смотрели, как на яблочный пирог с корицей, а на меня — когда думали, что не вижу — как на таракана, упавшего в суп.
