— Конечно, помогу, я ведь на то и сэнсэй! Как на счет завтра? Сегодня и с дзюцу, и с остальным уже поздно, да и его надо домой отнести, — приседая в своих деревянных сандалиях и с огромным свитком за спиной. — Завтра здесь же.
— Что-о-о-о?! Вы опять будете подсматривать!!!
— Но это же вдохновение!! Это!.. Это!.. Как же без вдохновения обучать?! Ну, тебя учиться никто не заставляет, правда? Не хочешь — не приходи...
— Эро-сэнсэй! Даттебайо!!! Мне кровь из носу надо стать сильным и умным!!! Точно, даттебайо! "Оироке но Дзюцу"! — Златовласый идеал женской обнаженной натуры соблазнительно захлопал пронзительными голубыми глазками и очаровательными полосками на щечках...
Несмотря ни на что, крутой Джирайя-сама понравился Наруто, почувствовавшего доброе к себе отношение и остро нуждающегося в любой поддержке взрослого и мудрого сэнсэя. На следующий день они встретились на берегу реки...
Саске
Сладко сопящая Карин собственнически обхватила грудь Шодай Саске, во сне закинув ногу и прижав бедро к мужскому естеству, еще и потерлась о восставшую плоть.
Нежно обнимающий жену Саске ощущал себя на седьмом небе от счастья, боясь пошевельнуться и разбудить, лишний раз прикоснуться к раскинутым волосам или провести ладонью по гибкому стану с упругими полушариями. Сам он выспался, а изнуренная ласками жена все еще спала крепко, улыбаясь во сне.
Он помнил, как вчера укутывал раскрасневшуюся Карин-химэ в церемониальные шелка, как потом она, пожиравшая глазами его загорелое тело, одевала в наряд жениха. И как несколько часов назад они, оба девственника, так же медленно раздевали друг друга перед брачным ложем. Юные и сочные, ненасытные и неопытные.
Хирузен провел бракосочетание в пагоде, специально к случаю воздвигнутой Солеаном, представшим перед тремя друзьями, новообразованной и жутко молодой семьей клоном со своим лицом и подобающей отцу жениха одежде вместо своих всегда неизменных свободного кроя штанов и рубахи аспидно-серого цвета — чета Нара взяла роль посаженных отца и матери невесты. Это Солеан расстарался, все украсив и наготовив праздничных блюд, он играл и пел, создавая влюбленным и гостям незабываемую атмосферу таинства. Да, Саске по уши влюбился! С первого взгляда глаза в глаза. Искреннее чувство поразило обоих в самое сердце, окрепнув за время общения.
Солеан после совместной встречи заката остался немного побеседовать с тремя не перестающими удивляться гостями и проводил их обратно в Коноху, подарив новобрачным уединение — с Карин он тоже установил связь, тем самым наделив молодоженов мысленным общением между собой и с ним. Девушка сама высказала идею, раз уж Солеан всегда в Саске и неразлучен, пусть и с ней схожим образом будет, пусть их обоих видит насквозь, пусть они станут в одинаковом положении перед ним. Всей полноты Солеан не сделал, конечно, но оставил частичку Саске в подсознании Карин. Объективно длившийся менее трех недель сон субъективно для лучше узнавших друг друга Саске и Карин продлился месяцы общения, так что перед Ёшино с Шикаку и Хирузеном предстала любящая и давно друг друга знающая пара, успевшая и нассориться, и намириться в точности повторяющим Эдем сне, узнать привычки и пристрастия, притереться к друг другу. Эти воспоминания тоже сокровенны, только для них двоих... и Солеана, способствовавшего их сближению.
Карин за время "сна" успела проникнуться духом практичности Солеана, обучавшего ее всяким премудростям. Поэтому согласилась на столь раннее зачатие в первую брачную ночь. Да, как обычно отец сочетал приятное с полезным. Саске навсегда сохранил в душе сокровенные моменты первой ночи и ее кульминацию... В момент наивысшего наслаждения второй половине сознания удалось сохранить здравость мышления и воспользоваться моментом, чтобы на оседланной волне рвануть ввысь, распахивая все врата вплоть до девятых. Саске стал фениксом! Огонь целиком объял пламенем испытывающую божественное наслаждение Карин, он был снаружи, целуя одновременно всюду... он был внутри, в экстазе даря жизнь своей частичке, поселившийся в материнском чреве. Двое провалились в нирвану... выпав оттуда, когда зарожденный первенец впитал всю их энергию, окатив любовью и чувством того, что он есть, что он уже начал расти. Проснувшийся муж и будущий отец испытал целую гамму положительных эмоций, Саске не помнил, как принял человеческий облик и оказался под прильнувшей к нему женой, но разве это так важно?! Он просто лежал и просто растворялся в любви, поправив красные волосы откидыванием с тонкой шейки и заманчивого ушка, которое жутко захотелось поцеловать — сдержался, жене следует отдохнуть и выспаться нормальным сном.
Саске больше часа смотрел своими янтарно-золотыми глазами в потолочное зеркало, любуясь сплетением тел с индиговыми и красными волосами, волнами смятых простыней. Второй час он провел в учении смирять от любого движения жены встающую плоть — Солеан свой контроль убрал. Как бы не был возбужден Саске, есть строгое время и место для... демонстрации этого. К исходу третьего часа Саске, воспользовавшись богатым опытом медитации и отцовского массажа, нашел то состояние созерцательности, в котором мог любоваться, не стремясь овладеть. Да, он познал сладость соития, но без умения смирять себя режим отшельника недостижим — он удержит себя и жену от пресыщения ласками, их телам еще предстоит подрасти и познать много большую интимную сладость.
Теперь он феникс и по желанию может в любой момент сменить ипостась, став аморфным сгустком огня, деликатно обращающимся с дружественным и убийственно с враждебным. Пока он слаб в этой форме, открывая только девятые врата, Родник. Когда человек-Саске сможет сам осознанно и последовательно прошагать всю цепочку, начиная с первых, тогда феникс-Саске войдет в полную силу и обретет крылатый антропоморфный вид. Саске не отчаивался, жаждя научиться обращаться фениксом уже после первой пары врат, научиться использовать дзюцу — все совершенно новое, феникс воспринимает мир совершенно иначе!
— Доброе утро, химэ, — не вытерпев и стиснув объятья, зарывшись носом в дивно пахнущие волосы.
— Доброе утро, солнышко, — игриво кусая за мочку и шаловливой ручкой сминая все выступающее между ног.
— Любовь моя, надо знать меру... — с трудом противостоя.
— А что это такое, любимый? — Залезая сверху и жадно всматриваясь в новые глаза. — Ах, какие у тебя чудесные очи теперь! — Елозя и жарко дыша в лицо.
— Милая, ну перестань, — почему-то попав руками точно в мягкие округлости. — Ты же помнишь слова Солеана — воздержание до рождения...
— Бука! — Тем не менее, наваливаясь грудью и срывая долгий поцелуй со всеми прелестями, таки сбив настрой и подняв желаемое. — Хи-хи, знай меру, знай меру, — весело передразнивая, щелкая по набухшему чувствительному месту и спархивая с роскошной кровати в уборную комнату, оставив пытающегося отдышаться Саске в одиночестве.
Преодолев искушение броситься следом, глубоко дышащий Шодай Саске выбрался из смятой кровати, ступил на воздушную ступеньку и освежился парным мерцающим хидзюцу, поспешив запахнуться в белое с индиговым переливом кимоно длиной чуть пониже икр и опоясаться широком золотым поясом. Обворожительная искусительница как-то на взгляд ненадолго выпавшего из реальности Саске уж больно быстро выплыла из соседней комнаты в кимоно из той же струящейся ткани, только с красным отливом и красным же поясом. Копна волос уложена в тщательном художественном беспорядке, так и маня расчесать себя пальчиками.
— Карин...
— Саске, ну ты ведь меня тискал, пока я спала, — томно шепча в ухо и прижимаясь сзади на цыпочках. И откуда что взялось?! — Тебе жалко да? Хочешь поскорее сбежать с Эдема и бросить меня тут на целых девять месяцев одну одинешеньку? — Шаря руками всюду.
— Спасибо, что в мыслях сдержана... — сглатывая.
— Фи! — Отлипая. — Идем кушать, тебе надо упражняться, а у нас впереди еще ничего не померяно и не подобрано.
— Я сам в состоянии подобрать...
— Не гунди, Саске, — строго беря за руку и ведя как мальчика к беседке, где Солеан накрыл для них стол, предотвращая возможные игры с едой во время готовки. — Обещаю, никаких юбок, — виляя выпуклыми и упругими ягодицами так, что взгляд Саске помимо воли прилип к ним, и пальчики сами собой в ответ приласкали кисть жены, сумевшей провести подушечкой большого так, что его всего сразу в жар бросило.
— У-утешила... — поспешив к столу.
Принятие пищи утром и днем это священный ритуал смакования яств и любования природой, нет места заигрываниям. Вечером... до вечера еще дожить надо. Общение во сне и наяву разнилось неимоверно — там-то Солеан отменил все отвлекающие от дел чувственные ощущения от ласковых касаний, они проходили друг сквозь друга, будто туманные призраки. Говорили — да, шутили, готовили виртуальную еду, играли в прятки и догонялки по потолкам и стенам, но не могли физически дотронуться друг до друга. Солеан говорил, что вот когда научаться сами входить в совместный сон, тогда можно вытворять что душеньки пожелают, при условии, что Карин не будет беременной — простому дитё все равно, а маленький феникс чувствителен к эмоциональному огню родителей и может сгореть прямо во чреве, погибнув, не осознавая себя в полной мере и не умея восставать из пепла.
Все недели между третьим и заключительным четвертым этапом тело Нидайме будет пребывать в стазисе. В запечатанном виде "Джуин" стал неопределим и никаких сигналов наружу не подавал. Саске в своем оригинальном теле блаженствовал от чувства единения и силы. Двумя потоками сознания он овладел мастерки, научившись не только давать им отдельные задачи, но и мыслить как целое, грубо выражаясь, Саске занимался тремя делами сразу: один поток зрил, второй поток поглощал сенчакру, а область их пересечения занималась пилотажем, выполняя дзюцу — координация и регулирование выполнялись на автопилоте, отточенном многодневными непрерывными тренировками. Выносливость Шодай превзошла Нарутовскую, объем чакры в обычном состоянии тоже стал выше — без би-врат УсВМШ он удерживал активным целых десять минут кряду. Однако сбылись не все оптимистичные прогнозы отца — из-за Карин Саске перешел с семидневных бодрствований на двух-трех дневные, спеша увидеться во сне. Из-за этого к двадцать четвертому марта ко дню свадьбы и любования зацветшей в Эдеме сакурой Саске с трудом открывал в режиме отшельника лишь первые би-врата, а без него только вторых достиг. Саске сравнил бы свою обычную чакру с пластилином, после открытия би-врат приобретающим тянущиеся свойства дрожжевого теста, а в режиме отшельника становящуюся резиновой дубинкой. Парень освоил "Сенпо: Шуншин", однако, в точке исхода возникал разрушительный огненный вихрь с радиоактивным давлением света, в точке появления просто вспышка, слава богу, безвредная, поэтому на Колос Саске уходил всегда с порога врат Хи, не пропускающих вредное излучение подобно пентаграмме тренировочной площадки, впитывающей выбросы. Саске освоил "Сенпо: огненная длань", даже научился выбирать пламя, одно из четырех: рыжее, черное, белое или до конца непонятное золотое, однако, после каждого применения одна или обе руки или ноги болели как после "Чидори". Третьим и последним дзюцу, которое без травм мог использовать Шодай Саске, стало "Сенпо: дыхание феникса" — те же четыре вида пламени, банально выдуваемых изо рта подобно "Катон: дыхание огненного дракона". Придать высвобожденной чакре какую-либо форму не получалось вообще никак, пока для Саске это все равно что из базальта одними руками ваять скульптуру — он к этому дню даже не смог освоить прилипание к деревьям, чего уж говорить о хождении по скалам, воде или воздуху. Поэтому на сегодняшний день саннин из него как из петуха корова. Зато он доработал и освоил "Энтон: мерцающий доспех", а благодаря молниям Какаши "Шкарютон: снаряд феникса" — ура-ура-ура, слава Саске!
Впереди ждали основы основ Айкидо, всего неделя на касание, ломающее кости, рвущее жилы и либо абсорбирующее скопленную чакру, либо впрыскивающее собственную прямиком в чакропроводящий канал. Сам стиль требует вдумчивого подхода и проникновения в философию. Противостояние между гендзюцу напоминает принципы Айкидо: распознать, уклониться, обратить против оппонента или сделать ответный выпад, не подставляясь вновь. Гендзюцу Мангекё Шарингана — игра разума, тайдзюцу Айкидо — игра тела. И тем, и другим ему предстоит овладевать в совершенстве годы. И партнерша для Айкидо у него, слава всем богам, превосходная! Только у Карин свое касание — медицинский скальпель. У каждого из них тройная тренировка в одном задании: обучение касанию, обучение защите от касания, обучение лечению травм и ранений, поэтому двигались они по-черепашьи, зато сразу в нескольких направлениях. Саске приходилось вдвойне тяжко — в Карин нарождались клетки их будущего дитя, одно неверное движение... Солеан, конечно спасет, но после этого Саске точно удавиться на ближайшем суку.
На повестке дня так же было доведение некоторых катондзюцу до искусства шиноби — Саске намеревался использовать в финале свой главный козырь — огонь. "Чидори" здорово, однако для Нидайме сие дзюцу крайне затратно, от силы дважды в сутки и кранты, в отличие от дешевого и мощного огня! Тактика и стратегия против Гаары разработана с учетом новых задумок, лишающих песочника всех преимуществ, ранее подсмотренных Саске в бою против Рок Ли. Осталось только не вестись на шлепки и щипки женушки и не красоваться перед ней, а усердно трудиться! Трудиться. Трудиться... хотя... Трудиться!!!
Удрученная радость — странное сочетание.
— Саске, все в порядке? Что ты там увидел? — Взволнованный голос Карин раздался как всегда воздушной ватой их железа, иного сравнения на ум не пришло в первый момент, а потом устоялось.
— Он увидел левоглазое "Камуи" и сам догадался о правоглазой части, сложив в голове понимание додзюцу с плиты Рикудо Сеннина. Однако встречаться с пользователем у него нет желания...
— Ну, вы двое!.. Хорош меня обсуждать за глаза! Достали уже...
— Саске, не кипишись...
— Млиин, спелись! Как знал, как знал — нельзя было!..
— Поздно, голубчик. Но и в самом деле, Карин... Ты же чувствуешь мой сигнал о важности момента, зачем встреваешь, когда не следует?
— Извини меня Саске, я буду учиться лучше различать эмоции и обещаю больше по пустякам не беспокоить в мыслях.
— Извиняю, Карин, ты у меня умница!.. — Обида завяла, едва родившись — долго злиться на жену он не мог. И Солеана простил, заодно. — Получается, отец, теперь хрустальный шар Хирузена нам не понадобится?
— Как раз таки наоборот, но только на этот раз. Учиться использовать все возможности этого додзюцу будешь позже по техническим причинам — без трех би-врат механизм УсВМШ работает в ограниченном режиме.
Сидящий в позе лотоса на площадке Колоса Саске мысленно вздохнул и разделился на Шодай и Нидайм — первый остался сидеть, второй очнулся в точно такой же позе на валуне под ветвями любимой сливой, тоже скоро планирующей расцвести. Шорты из плотной переливчатой ткани, черная основа с индиговыми отливами — та же длина до колен, но чуть поширше штанины и у верх дизайн более стильный. Тенниска из той же ткани с капюшоном, в котором волосяной каркас всегда правильно и аккуратно складывает его за спиной, застегивается аналогом молнии, при подаче чакры движущийся за маленький веер ползунок склеивает и расклеивает края, образуя почти незаметную линию стыка. Плечевых швов у рукавов длиной две трети плеча нет. Карин настояла на кроваво-багровом цвете изнанки. У Шодай это полноценный доспех, распределяющий вражескую чакру по плоскости, облегчая абсорб, а у Нидайме просто стильные шмотки с прикольной фичей. Никаких бинтов или нарукавников с ремнями. Ботинки и перчатки составляют единый комплект, только на пластинках ног кандзи "Казе" с фуиндзюцу наделения испускаемой чакры свойством ветер (актуально для Нидайме, у Шодай это работает как усилитель), позволяющий бегать по воздуху, а на тыльных сторонах запястий круг, поделенный двумя крестами на восемь равных частей — печать призыва с маленьким шипом в самом центре, дабы из запечатанного объема призывать обагренное кровью. Последние и пока эксклюзивные разработки мастерской Шоётосо Соске, чьи защитные барьеры пока никто не решался ломать, чтобы проникнуть внутрь и украсть секреты или самого мастера.
