| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Уверен в этом, Карин. — сказал Шепард.
Втроём они обсудили, как и что следует сделать, чтобы подстраховать Лиару и Майкрофта в этот сложный и важный год, как следует использовать возможности Сопротивления для поддержки Советника Цитадели по Пространству Азари.
— Ладно, Джон. — Андерсон встал, сел в кресло у рабочего стола. — Время до вылета челнока на "Волгу" — десять минут. А Светлана, уверен, вас уже ждёт с нетерпением. И — не только Светлана. — усменулся командир фрегат-крейсера, поймав одобрительный взгляд Карин. — Идите.
Кивнув Андерсону и Чаквас, Шепард встал. Спустя несколько минут он уже поднимался на борт рейсового челнока, поприветствовал водителя и занял место в салонном кресле, пристегнувшись. Рейсы челноков между "Нормандией" и "Волгой" становились обычным делом, район был безопасен, но Шепард всё равно не стремился нарушать правила, понимая, что если он не будет пристёгиваться, то и Светлана тоже не станет. А ей надо было поберечь себя в этот год, критически важный и сложный для неё и для её первенцев.
Челнок вышел за пределы защитного поля фрегат-крейсера, створки ангара начали сходиться. Через десять минут кораблик войдёт в пределы защитного поля крейсера. Шепард, глядя на приближавшуюся, увеличивавшуюся в размерах громаду разведкрейсера, думал о том, что Светлана уже догадывается, а точнее — знает о том, что она не сможет безопасно родить ещё одного ребёнка. Не сможет родить его безопасно для себя самой. Она погибнет во время родов или сразу после них и ничто в Галактике не сможет предотвратить её смерть. Потому... Потому она не хочет сейчас и не захочет в будущем рисковать и беременеть. Она очень хочет увидеть, как Александр и Мария станут взрослыми, самостоятельными людьми, хочет понянчить их детей, своих внуков. Она, безусловно, понимает, что Шепард не прекратит рисковать собой, не прекратит заниматься опасным воинским ремеслом, не прекратит отодвигать других разумных — и органиков и синтетов — себе за спину, спасая от любой мыслимой и немыслимой опасности. Она также понимает, что и к ней, к своей жене и подруге он не подпустит никакую опасность, в какие бы одежды и тела она ни рядилась.
Сейчас Шепарду было сложно сформулировать своё собственное отношение к приёмным детям. Он не сомневался в том, что Светлана сделает всё, чтобы они не чувствовали себя неродными для неё и для него детьми. Она это может и умеет делать очень хорошо. Он не сомневался в том, что Светлана будет рада ощущать себя женщиной: она опасалась, что не сможет теперь забеременеть и родить больше никогда, а так... Она будет знать, что она может и забеременеть и родить. Может. Но она также будет знать, что Шепард никогда не потребует от неё этого, никогда не попросит её об этом. Потому что хочет максимально долго быть рядом с ней, ведь и после Победы над Жнецами, ведь и после войны будет предостаточно проблем и опасностей, устранением которых займётся прежде всего он, Джон Шепард, Спектр Цитадели. И потому каждый час, каждый день, проведённый им рядом со Светланой будет критически важен и ценен. Пусть Светлана примет любых приёмных детей, пусть она сама выберет их — он согласится с её выбором, а она... она будет счастлива, ведь для неё эти дети будут родными. По-иному и быть не может — это же Светлана...
Челнок мягко пришвартовался в транспортном ангаре, водитель открыл люк и в салон заглянули Зорд и Грей — Зирда, как обычно, охраняла Светлану в палате Медотсека, привыкнув пользоваться шлюзом. В окружении собачат Шепард направился к выходу из ангара. Впереди была встреча со Светланой.
Мордин Солус
Новая лаборатория, ещё более оснащённая, ещё более значительная по площади — единственное, что заставило Солуса покинуть борт фрегат-крейсера и переселиться на территорию Штаб-Квартиры. Ему так казалось, пока он знакомился с убранством новой лаборатории. А когда он сел за свой рабочий стол в одной из выгородок и взял в руки ридер — один из нескольких десятков, теснившихся на столешнице, оказалось, что новая лаборатория — не единственное, что заставит его надолго задержаться на Цитадели. Оказалось, для него есть немало работы. Самой сложной, но и очень интересной, а главное — ценной и важной работы. От заявок с непривычки зарябило в глазах — всё же возраст никуда не делся, несмотря на чудодейственное лекарство, которое ему передал Явик. Солус даже не озаботился тем, чтобы включить настольные софиты — так и читал список с краткими аннотациями, пользуясь тем слабым светом, какой давали экраны — настенные и настольные. Оказалось, их света вполне хватило. Или это обострившиеся чувства позволили ему не упустить ничего из того, что ему довелось прочесть?
Потом пришлось сразу заняться перераспределением исследователей и лаборантов между лабораториями, ведь такое количество заявок надо было удовлетворить непременно в самое ближайшее время... Война не давала возможности расслабиться, застояться и Мордин ощутил, что он по-прежнему востребован. И пусть вокруг не фрегатская лаборатория, пусть кругом — стены станции, главной станции обитаемого пространства Галактики, которую люди так поэтично называют "Млечным Путём", пусть. Он будет работать здесь целый год и обязательно будет летать на фрегат и на крейсер, в их лаборатории. Он должен быть везде, где потребуется его присутствие, быть вовремя. Это и есть реальная настоящая жизнь, а не прозябание. Это — деятельность, достойная его, эксперта ГОР.
К обеду Солусу удалось сформировать штатные расписания лабораторий и вчерне определить каждой из лабораторий перечень задач и проблем. Гарднер оказался поистине неумолим — прислал своего заместителя с полным комплектом двойного обеда и тот стоял над Солусом всё время, пока профессор ел. Заставил таки, мягко, но всё же заставил съесть всё. Похоже, теперь Гарднер будет контролировать и питание отрядовцев на Цитадели.
Оливия
Киборгесса постоянно ощущала заботу отрядовцев, а теперь... теперь тем более. Совершенно неожиданно она успела за столь короткое время стать не только матерью, но и бабушкой. Да, для неё, почти вечного синтета, время не столь разрушительно, как для органика, но... Вряд ли она, предназначавшаяся "Цербером" для борьбы с разумными органиками, могла бы предположить такой вариант развития событий, объединённых теперь для неё понятием "судьба". Её судьба, судьба агентессы-киборгессы Оливии Купер, в узких кругах именуемой СУЗИ.
Как же давно она не вспоминала о своём изначальном имени. Да, она по-прежнему защищает, обеспечивает, оберегает тех органиков, кто стал ей предельно дорог и важен, но теперь она знает и чувствует — ей не придётся лезть под заряды, не придётся слишком уж рисковать. Теперь она спокойно и свободно бывает и на Станции и на кораблях Отряда и всюду ощущает, что её берегут, о ней заботятся. Никто из отрядовцев, как оказалось, не желает взваливать трудности исключительно на синтетов — все стремятся понять пределы своих собственных возможностей и способностей.
Похоже, что судьба обленившихся кварианцев, отрядовцам точно не угрожает, ведь под руководством таких разумных, как Андерсон и Шепард невозможно не заинтересоваться тем, что ты реально можешь сделать и, главное — как ты можешь это сделать не когда-нибудь в обозримом будущем, а здесь и сейчас. Может быть, в схватке с таким врагом, как Жнецы, по-иному поступать — означает гарантированно проиграть и потому — погибнуть. Этот год у Цитадели отрядовцы проведут не в ничегонеделании, а по-прежнему в напряжённой работе. Теперь у них будет возможность проявить себя в руководстве, в управлении, в прогнозировании, в анализе обстановки и ситуации. Как раз в том, что она, киборгесса Оливия, любит делать и умеет делать лучше всего.
Она сможет по-прежнему бывать и на "Волге", и на Станции. На "Нормандии" она тоже будет частой гостьей. И теперь у неё тоже есть станционная квартира — личная, своя. Да, очень небольшая, но уютная — отрядовцы постарались выбрать, учтя её предпочтения в максимальной степени. Она сможет там уединяться. И о многом подумать.
А подумать ей есть о чём. Она всё больше, всё глубже сближается с Джефом. Да, она остаётся машиной, киборгом, но она... Похоже, она действительно влюбилась. Не в точности так, как это сделал бы органик, но очень, очень похоже. Джеф... он считает её, Оливию, добрым духом, сутью своей обожаемой "Нормандии". И Оливия понимает, что человек, столь хорошо относящийся к кораблю, будет и к ней относиться не менее хорошо, ведь именно "Нормандия" стала основным местом пребывания Оливии. Да, она помнит, что на "Волге" у неё есть каюта, но пусть там живёт Аликс и её дочери. Пусть. Им, молодым, нужен простор, нужны горизонты, чтобы понять, что ещё очень многое — не позади, а впереди. А ей вполне будет достаточно "Нормандии" — небольшого фрегата, ставшего ей за несколько декад предельно дорогим. "Нормандии", способной творить чудеса под управлением Джефа.
Да, она помнит, она знает, что никто из нормандовцев уже не называет Джефа Джокером, хотя он и не против этого прозвища. Действительно, он стал полной неожиданностью, для многих — и разумных органиков и разумных синтетов. И для приятелей, и для друзей и для врагов и для оппонентов. Никто не ждал от инвалида такого уровня подготовленности, такого профессионализма. А Джеф смог сделать так, что именно он стал пилотом фрегата-прототипа.
Как бы там ни было, Джеф ответил на её чувства. Если уж синтетам и органикам и суждено после Победы жить вместе и рядом, то лучше, если они начнут делать это как можно раньше. Тогда будет больше оснований для построения нормального общего будущего. Она, киборг, обладающий самым совершенным ИИ, может, конечно, с лёгкостью построить достаточно правдоподобную модель реального ближайшего и даже достаточно отдалённого будущего. Может. И понимает, что рядом с разумными органиками все её построения могут быть разрушены очень и очень быстро. Разумные органики... непредсказуемы. И это очень хорошо, это даёт возможность выбирать, жить не по сценарию, не по программе, а так, чтобы руководствоваться только требованиями общей, основной безопасности. А всё остальное... пусть будет так, как будет. Джеф прекрасен в своей уверенности, что он нужен, необходим, важен. Это придаёт его жизни полноту и вкус. А ей интересно быть рядом с ним, знать Моро не только как пилота, не только, как лейтенанта ВКС Альянса Систем, но и как человека. Обычного человека со всеми его качествами. И плохими, и хорошими.
Да, этот год будет для неё и Джефа особым. Возможно, им удастся образовать семью. О детях Оливия не беспокоилась — она уже бабушка, у неё есть теперь и родная дочь и родные внучки. А Джеф... Она уже говорила с ним, совсем недолго говорила и теперь знает — он согласится на приёмных детей. Он, конечно же, опасается, что болезнь... может быть передана по наследству. Он не хочет, чтобы его дети страдали так же, как страдал он. Страдал, пока не нашёл своё призвание и своё место в этой Галактике. Может быть, после войны им удастся выйти в соседнюю галактику, хотя и в этой галактике предостаточно неизвестного, непонятного, необычного. На их с Джефом жизнь хватит.
Наверное, разумным органикам нужен был союз с синтетами, обладающими искусственными интеллектами. Нужен, чтобы они, разумные органики, поняли — важна не продолжительность жизни, а полнота этой жизни. Наполненность событиями, фактами, деяниями, размышлениями, свершениями. И, конечно, чувствами. Нарождающийся союз синтетов с органиками давал синтетам возможность выйти за пределы сценариев и программ, понять, познать и ощутить что-то предельно новое. То, что никоим образом не могло быть признано важным, если бы синтеты не пошли на союз с органиками. Да, союз проблемен, ибо, как оказалось, и синтеты и органики разные. И, тем не менее, это лучше, чем Жатва, которая в очередной раз увенчалась успехом.
Оливия, конечно же, думала о том, что движет Жнецами. Сейчас для неё было важно то, что сами Жнецы никогда не оставались в пределах Галактики после Жатвы — они неизменно уходили в пространство, метко названное разумными органиками Тёмным Космосом. Сейчас киборгесса, даже обладая всей совокупностью данных об этом пространстве, не могла быть уверена в том, что эти данные полностью описывают картину, ситуацию, с которой столкнутся обитатели Галактики, когда на финальном этапе Противостояния войдут в этот район, неизвестно даже где расположенный. Даже известный термин "внегалактичность" не мог охватить собой всё многообразие смыслов и представлений. Слишком это пространство было чуждым обитателям Галактики. Слишком. Наверное, оно было чуждым и Жнецам, ведь по ряду признаков, они там просто спали, ожидая момента, когда будет необходимо проснуться для осуществления следующей Жатвы. Наверное, Жнецы в этом Тёмном Космосе и не жили — просто отстаивались, ожидали. Да, автоматы, подчинявшиеся Жнецам, могли и там работать, строя новые корабли из поверженных и переработанных в пасту рас, ремонтируя повреждённые эсминцы и дредноуты с крейсерами. Мало ли что там могло быть...
Сейчас до вторжения в Тёмный Космос ещё очень далеко. Да, в этот год Отряд будет на Цитадели. Длительных вылетов в отдалённые районы Галактики не планируется и даже не предполагается, хотя оба корабля поддерживаются в полной готовности к немедленному выходу в поход. Сейчас важно противостоять не только внешнему врагу, каким, безусловно, для обитателей Галактики являются Жнецы, но и внутреннему врагу, а именно — трансформированным и индоктринированным бывшим обитателям галактики, ставшим хасками, а в ещё большей степени необходимо именно сейчас противостоять попыткам Жнецов захватить власть и влияние во всё новых и новых обитаемых мирах исследованной части Галактики. Необходимо лишить Жнецов возможности рекрутировать всё новых и новых сторонников. Да, это делать чрезвычайно сложно, трудно, ведь у Жнецов за плечами — несколько десятков успешных Жатв, а у обитателей Галактики — ни одного случая успешного противостояния. Этот случай успешного противостояния предстоит сформировать в ходе этого столкновения. Здесь и сейчас, за эти декады, за эти месяцы. Вряд ли хватит сил и ресурсов сопротивляться столетиями. Потому надо сделать всё, чтобы лишить Жнецов возможности пополнять ряды своих приспешников. Предстоит биться в полном окружении, в полной изоляции. Каждой расе. Да, сейчас пока ещё ретрансляторы работают, но если они массово отключатся... Каждая раса из почти двух десятков мгновенно окажется перед необходимостью биться в блокаде, в осаде, в окружении, рассчитывая только на собственные силы.
Отслеживая ситуацию на Станции и на кораблях Отряда, распараллеливая нагрузку по фильтрации данных, передаваемых по каналам сохранившихся сегментов Экстранета, Оливия думала о многом и понимала, что за этот год ей предстоит подумать об этом не один раз. Год на Цитадели, год Стоянки. Стоянки перед пиком Противостояния.
Ричард Дженкинс
Прожить целый год на станции, на главной станции обитаемой части Галактики для Ричарад было сродни реализации давней мечты. Предстояло сменить обстановку — привычный родной корабль на палубы и уровни гигантской Цитадели. Конечно, Ричард помнил о том, что там, на Станции, он будет не просто жить, а готовиться к тяжёлым боям с Жнецами и их пособниками, но всё равно... Целый год на Станции — это было... приятно. А потом... потом будут, конечно же, бои за окончательное освобождение Галактики. Так уж принято у разумных — обретать право на что-то большее в тяжёлой борьбе. Сейчас, конечно, трудно было бы точно говорить о том, что произойдёт за этот год, но ясно был одно — противостояние с Жнецами продолжится.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
