| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Люди крайне не любят тех, кто от них очень отличается. И потому, вынужденный смотреть на мир через компьютеризированные видеокамеры Харпер стал Призраком, стал затворником, ведущим крайне уединённый образ жизни. Сценарий тут единый. Миранду, выращенную отцом по совершенно нечеловеческим лекалам, человеческое общество отвергло бы с порога — мало кому понравится близкое общение с почти что сверхчеловеком. Даже в "Цербере" Миранду не любят. Ценят, уважают может быть, но не любят. Потому что она — совершенна. На совершенство можно посмотреть в музее, это вполне естественно, а главное — безопасно. Но общаться с совершенством почти что ежедневно и достаточно близко — для обленившихся в большинстве своём людей это — слишком тяжкое испытание, пойти на которое они добровольно, а подчас даже принудительно — не готовы, не способны, не хотят.
Люди вообще в своём большинстве очень многого не хотят. В первую очередь того, что их напрягает. Приняв душ после почти часовой тренировки, Миранда направилась в технический бокс — предстояло проверить и даже усовершенствовать её инструментрон, поставить обновления. Её не тянуло усмехаться над ленивостью людей — каждый из них был волен выбрать свою судьбу. Пока что был волен. Пока что мог быть волен выбрать. Лень портила всё, к чему прикасалась. Даже земная техника, имевшая в большинстве своём ручные режимы управления, оказывалась неэффективной, потому что для правильного, нормативного эффективного использования таких вот ручных режимов требовалось приложить усилия. Приложить, задействовать мозги, употребить знания, опыт, а это напрягало. Напрягало даже очень. К такому напряжению не то что простые люди — многие специалисты были непривычны. Не тянуло их напрягаться, совершенствоваться, стремиться соответствовать. Получили бумажку с квалификационным уровнем — и баста. А Миранда с детства была приучена к другому: преодолевать и напрягаться, преодолевать и соответствовать даже гипотетическим, абсолютно невозможным в большинстве реальных ситуаций уровням ожиданий.
И потому сейчас она была не только телесно физически развита, она была ещё очень даже подготовлена технически. Её инструментрон был одним из самых совершенных в "Цербере". Об истинном уровне его совершенства мало кто кроме неё и знал, но почти все знали, что если Миранда использует, к примеру, свой инструментрон, то он вполне способен показать в её руках настоящие чудеса. Те самые чудеса, на которые в большинстве случаев вполне способны и другие, с виду совершенно стандартные инструментроны, находящиеся на руках других сотрудников "Цербера". И дело ведь не только в том, что Миранда способна была использовать с полной эффективностью свой инструментрон — она с не меньшей полнотой была способна использовать почти любую другую технику, которой располагал "Цербер", потому что считала это необходимым, потому что считала это нормальным, потому что считала это обычным. Любую технику. Есть инструмент — он должен использоваться максимально эффективно. Или найдётся тот, кто сможет использовать этот инструмент более эффективно, чем ты. И тогда... последствия могут быть очень даже неприятными.
Возясь с инструментроном, Миранда не забыла и про скафандры, про комбинезоны, про оружие, про носимый комплект оборудования. Она хорошо понимала, помнила и знала — увлечённый органик часов не наблюдает, потому что он счастлив, потому что он живёт полной жизнью, единственно нормальной для него, как для разумного существа. Да, её, как нечеловека, не тянет в сон, она почти что и не устала, но она не терпит бездеятельности, она не терпит неподвижности и она хочет действовать, ибо поистине "в движении — жизнь". Вскоре в техническом боксе не осталось ничего, что бы требовало её внимания и заботы.
Возвращаясь в жилые помещения своей квартирки-каютки-комнатки — сама Миранда даже не всегда давала себе труд определить поточнее суть своего обиталища, ей это казалось совершенно излишним в том числе и из-за её почти что врождённой неприхотливости и уж конечно же в силу подготовленности, старшая Лоусон остановилась перед большим, в рост человека, зеркалом.
Вот то, что видят большинство сотрудников "Цербера" — её фигура. Да, чаще всего скрытая под комбинезоном, скафандром. Но — вполне человеческая фигура. Вполне человеческая, потому что... Потому что с точки зрения большинства обычных, где-то даже стандартных людей-землян "нельзя быть красивой такой". А Миранда была именно красивой. Телесно красивой. Её телесная красота действовала на окружающих... многогранно. И на сознательном. И на подсознательном уровне. Сама Миранда знала — всё это результат больших и сложных исследований, множества экспериментов. Склонив голову набок, Миранда смотрела на себя, привычно ощупывая взглядом лицо, шею, туловище, руки, ноги. Да, она красива. Телесно красива. И эта красота пугает людей. Всех, а точнее — большинство из тех, кто по большей части остался ещё полноценным, точнее — самым обычным человеком, но "Цербер" не покинул. Миранда была красива, но понимала, что её телесная красота для многих людей означает только включение, только задействование самых низменных, самых базовых, самых животных инстинктов, прежде всего — инстинкта обладания. Обладать не Мирандой, а её совершенным телом — вот что было первичным желанием для большинства окружавших её людей. Даже и не знавших, что она — офицер "Цербера". Даже и не знавших об уровне её подготовленности. Просто язык тела, просто язык Зова Тела. Большинство людей, страстно хотевших, желавших, даже пытавшихся, впрочем, неудачно для них самих, обладать не Мирандой, а её телом, даже не были способны представить себе, сколько и чего стоит поддержание такого тела в таком порядке и в таком уровне совершенства. Они, эти люди, в большинстве своём не были достаточно материально и финансово состоятельны, чтобы дать возможность Миранде распоряжаться их состоятельностью пусть и только в интересах поддержания её тела в таком прекрасном виде и в таком совершенном состоянии. Но эти же люди хотели обладать её телом, обладать в монопольном режиме. И никак иначе.
Потому Миранда научилась держать всех людей на солидном, достаточном расстоянии от своего тела. Освоила нелёгкую науку "отшивания", заработала статус "Снежной Королевы", способной одним поворотом головы, одним взглядом ввести человека любого пола и любого возраста, любого социального и имущественного статуса в состояние столбняка. Да, она в большинстве случаев носила форменные комбинезоны "Цербера" — как на станциях и на базах, так и за их пределами. Она почти что и никогда и не делала проблемы из необходимости носить знаки принадлежности к "Церберу", ибо понимала, что наверху социальной, властной, имущественной пирамиды царит сценарий "лебедь рак и щука", проще говоря — раздрай и никто из власть и влияние имущих не хочет идти до конца в деле преследования "Цербера". Можно было десятки раз объявить во всеуслышание "Цербер" террористической организацией и любой разумный, заглянув в тексты законов Земли нашёл бы предостаточно оснований для массовых арестов или массовых казней членов этой организации именно в силу того, что "Цербер" называли и определяли именно как террористическую организацию. Но не только на Земле, но даже на Цитадели и Миранда и её сослуживцы и коллеги спокойно передвигались по станции, спокойно работали, спокойно общались. Их никто не арестовывал, никто не судил и тем более — никто не убивал ни в одиночном, ни тем более в массовом порядке, хотя вроде бы по писаным законам с террористами переговоров не ведут и их всех ждёт только одно — уничтожение и смерть.
Старшая Лоусон признавала, что теперь Цитадель для "Цербера" закрыта, как и многие другие станции и колонии. Такова была реальность и даже "Цербер" не был в состоянии изменить эту реальность себе в угоду достаточно быстро.
Миранда была холодна со всеми, будь то сотрудники "Цербера" или обычные люди. Ей это нравилось и ей было это необходимо. Она прекрасно знала, что от сильных мира сего ждут только бесплатной помощи, граничащей с безудержной немотивированной благотворительностью, но также она знала, что за всё в этой жизни приходится платить и не собиралась бесплатно помогать землянам, помогать людям. Ибо они были ленивы, они не стремились к возможному, даже крайне доступному и где-то даже необходимому для них же самих совершенству, а хотели чаще всего обрести это совершенство не напрягаясь, бесплатно, то есть даром. На дармовщину содержать и бесплатно помогать землянам Миранда отказывалась наотрез, ибо прекрасно знала цену, которую ей самой пришлось уплатить за своё совершенство во многих областях человеческого бытия и человеческой деятельности.
Она была холодна со всеми и считала, что эта холодность — не только защитная реакция, не только защитный кокон. Это плата, которую она взимает за то, что настолько отличается от других людей, от других землян. Она слишком хорошо понимала глубинный смысл фразы, когда-то сказанный одним из лучших представителей человеческой расы: "мы проникаем в космос — космос проникает в нас". Любое проникновение в столь сложную среду требует ответных изменений, причём — полных и быстрых, часто — неприятных и болезненных. А человечество в своём большинстве меняться не хотело. Оно вломилось в Большой Космос три десятка лет тому назад и что? А ничего. Десятилетия мечтаний о братьях по разуму ничему, как оказалось, не научили человечество. Одни Фариксенские соглашения чего стоили.
"Цербер" стал ответом на унижения человечества со стороны других инопланетных рас. Да, ксенофобия тоже сыграла в этом свою многогранную роль. Такова уж человеческая психика: большинство из того, что непонятно или представляется опасным, отвергается и подвергается попыткам уничтожить. Разве эти попытки начались три десятка лет тому назад? Они всегда существовали, всегда имели место. Миранда разглядывала своё отражение в большом зеркале, но не любовалась — критически оценивала, где-то даже экзаменовала своё отражение. Кому, как не ей это делать? Она прекрасно знала, что не является в полном смысле человеком. Знала это с раннего детства, уяснив себе, что растёт без матери, а отец... Да, когда-то, когда Миранда была слишком мала, чтобы автономно мыслить, она считала, что отец, старший Лоусон для неё критически тоже важен, нужен, где-то даже — необходим. Осознание того, что её используют, стало для Миранды шоком. Большим, глубоким, острым шоком. Использовал её прежде всего отец. Нет, он не насиловал её, не изгалялся над ней, не проявлял ненормативного интереса к её телу. Он просто решал за её, Миранды, счёт свои проблемы и прежде всего главную проблему — стать великим, известным и могучим. Не самому стать — за счёт Миранды, лишённой нормального девчоночьего детства, лишённой матери, лишённой общения с подругами.
Миранда возненавидела отца за то, что он считал её инструментом. Да, она тогда многое не поняла, многое глубоко не осознала. Но она приняла как данность, основное — она должна избавиться от гиперопеки старшего Лоусона. Хочет он быть великим — пусть будет великим. Хочет он быть значительным и могучим — пусть будет значительным и могучим. Но — не за её, Миранды, счёт. Сам. Своими собственными силами.
И она бежала. Бежала туда, где могли её понять и принять, такой, какой она всегда была, такой, какой она стала, взрослея, вырастая, совершенствуясь. Она твёрдо знала — даже среди людей, среди человечества есть сообщества, где она не будет слишком уж чужеродной. И таким сообществом стал "Цербер" — секретная постоянно совершенствуемая организация, служащая задачам защиты человечества от унижений, постоянно чинимых Старыми Расами. Теми же турианцами, саларианцами и азари, составлявшими костяк Совета Цитадели.
Для того, чтобы поставить цитадельских сидельцев на место, надо было перестать играть по навязываемым ими человечеству правилам. И тогда появился на арене Большого Космоса "Цербер". Переставший играть по любым мыслимым приемлемым правилам. А такие вот организации даже среди людей как называются? Правильно, экстремистскими и террористическими. И отношение к ним соответствующее. Но даже среди людей отношение к этим организациям не слишком уж однозначное — для кого-то из землян их члены — исчадия ада, а для кого-то — образцы для подражания, примеры для подрастающих поколений. Действие должно быть всегда равно противодействию. И против ГОР и Спектров встал "Цербер". Да, были и другие засекреченные земные организации подобного уровня свободы, пользовавшиеся теми же средствами и методами, но "Цербер" был у всех землян, да и очень скоро — не только у землян — на слуху. Вроде бы и террористы — а свободно ходят, свободно действуют, свободно работают. И никто в них не стреляет, никто из правоохранителей их не задерживает. Двойные, тройные, пятерные стандарты. Именно они ослабляли и человечество и другие, внеземные, инопланетные расы.
Человечество, мечтавшее о контакте, полноценном реальном контакте с внеземным разумом, оказалось не готово к этому контакту, к общению с этим внеземным разумом, в какие бы расовые тела и одежды тот не рядился. Старые Расы — так стали называть церберовцы представителей полутора десятков рас, установивших тот или иной уровень контактов с человечеством. Старые, но не Старшие. Уважавшие только силу, только способность пойти до конца в стремлении достичь своих собственных целей. Связанные узкосистемными, узкоземными интересами человеческие политики — хоть те, кто никогда в жизни не покидал пределов атмосферного щита земли, хоть те, кто волей государственной службы оказался на Цитадели или в материнских мирах других рас, оказались не готовы к восприятию, правильному восприятию резко изменившейся и усложнившейся действительности. И тогда на всю планету, на всю материнскую планету людей анонимно прозвучал, казалось бы, хорошо известный землянам лозунг. Один из многих, прозвучавших тогда: "Будьте реалистами — требуйте невозможного". Лозунг был услышан и "Цербер" получил как скрытую, так и открытую поддержку. Всемерную поддержку от тех, кому надоели хозяйские поползновения представителей инопланетного разума, постоянно проявляемые по отношению к интересам и потребностям человечества. Благодаря этой поддержке не Альянс, а именно "Цербер" получил возможность работать над самыми передовыми проектами, получил самое современное оборудование, самые подготовленные и профессиональные кадры, самое современное вооружение. Террористами "Цербер" называли многие земные и инопланетные политики — это был их удел, как марионеток политической сцены. Сами церберовцы, как понимала Миранда, себя террористами почти что и не ощущали — они просто действовали, просто работали.
Именно "Церберу" в числе очень немногих организаций человечества стало быстро и предельно полно ясно, что Жнецы — не миф, а совершенно реальная опасность, совершенно реальная и, главное, близкая угроза, победить которую можно только чрезвычайными мерами. К сожалению, "Цербер" не был в достаточной степени изолирован от земной истории, земной культуры, земной человеческой психологии и это его ослабило. Теперь старшей Лоусон было ясно — "Цербер", на первых порах успешно противостоящий Жнецам и их пособникам, с каждым днём всё больше и больше проигрывает им схватку. В том числе и потому, что человечество не хотело быстро и эффективно меняться, адаптироваться, совершенствоваться. Даже вместилище нелюдей — "Цербер", оказался просто невероятно плотно связан с человечеством и потому был слаб. Ибо если люди ещё могли опереться на количественный показатель, то церберовцы на свою численность опереться уже не могли — для них всегда было важно качество, а не количество. Оказалось, что и качество и количество должны быть постоянно в состоянии баланса. А такого баланса уже давно не наблюдалось. Даже те из землян, кто так или иначе поддерживал "Цербер" прежде всего материально и финансово, поняли, что эта организация обречена. Так или иначе поняли, пусть не всегда стандартно и полностью, но поняли.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
