Институт экстремальных проблем. Часть 4. Бездна

Единственное, с чем он не мог справиться, так это с нараставшей температурой. Она медленно, но неуклонно повышалась; на все вопросы Вадим, пока мог, отвечал так же коротко, тихо, но твердо: "Ничего не болит. Все в порядке". Были взяты всевозможные анализы, по ним стало ясно только одно — где-то идет сильнейший воспалительный процесс. Олег подумал, что могло произойти обострение язвы, но гастроскопия, принесшая Вадиму дополнительные страдания, не подтвердила подозрений Худякова.

Рассудок уже мутился, но Медведев попытался даже улыбнуться, заметив встревоженные голубые глаза. "Все в порядке, Светочка", — прошептал Вадим, теряя сознание. Больше он не мог себя контролировать, и Светлана почувствовала, как на нее хлынул поток чудовищной боли.

— Олег! — Света еле удержалась на ногах, когда на нее почти физически обрушился этот удар. — Это перитонит!

Она не знала, откуда пришла эта догадка, но Олегу на миг вновь почудились над маской темные жесткие глаза Милицы Павловны.

— Как он мог это терпеть?! — Глаза снова стали голубыми, в них отразилось столько боли, что Худяков содрогнулся. — Где нашел силы не только терпеть, но и поставить такой блок, чтобы я ничего не смогла почувствовать?!

— Идиот!!! Герой чертов!

Олег был вне себя. Он кинулся из бокса, на ходу разговаривая с кем-то по телефону. Светлана услышала обрывок фразы: "...немедленно на стол!" Она положила руки на грудь Медведеву и постаралась забрать себе хотя бы часть той боли, которая терзала его, а ему добавить немного жизненной силы. Вадим начал приходить в себя, но Света почувствовала, что он не хочет принимать от нее энергию, отказывается от помощи. Пересохшие губы шевельнулись:

— Не нужно, Светочка. Отпусти меня...

Она скорее уловила его мысли, чем услышала произнесенные слова, тьма и боль заполняли ее сознание, а Медведев последним невероятным усилием опять установил барьер, не желая делить с девушкой свою муку. Сердце его пропустило удар, другой...

— Нет!!!

Отчаянный мысленный вскрик разорвал ткань мироздания. Разум превратился в острейший клинок, который вспорол завесу, которой Вадим отгораживался от девушки. Два сознания — угасавшее и пылавшее энергией взорвавшейся сингулярности — слились воедино.

— Ты должен жить!!!

— Должен жить? Зачем? — Слабым эхом донеслось до Светланы. И вдруг намного отчетливее, уже не как вопрос, но все еще с сомнением: — Должен жить...

Две души, слившиеся в одну, одни мысли, одни чувства. Не нужно ничего объяснять, все понятно без слов — две половинки нашли друг друга, и больше их не разъединит никакая сила. Сердце забилось вновь.

— Буду жить. — Это прозвучало как обещание.

Больше Светлана ничего не слышала.

Медведева увезли в операционную. Света, отдав Вадиму колоссальное количество энергии, почти без сознания лежала на кушетке и сквозь полузабытье слышала, как Оксана выговаривает ей:

— Нельзя так! Нельзя все свое счастье, всю радость жизни, все свои мысли и надежды сосредоточить на одном человеке. Случись с ним что-нибудь, оборвутся все нити, привязывающие к жизни, и что тогда? Как вдова-индианка живьем пойдешь на погребальный костер? Стоит он этого?

— Стоит!!!

Этот ответ Оксана прочитала в широко раскрывшихся голубых глазах.

— Милая моя, светлая девочка! Знаешь, как тяжело тебе придется? И физически — сколько сил нужно, чтобы ходить за таким крупным мужиком, и морально — не всегда он сможет сдержать раздражение, будет капризничать, как ребенок, будет терять терпение и надежду, обижаться на тебя, на судьбу, на весь белый свет. Месяцы, годы могут уйти на то, чтобы поставить его на ноги. Выдержишь?

— Знаю, все знаю, — Светлана слабо улыбнулась. — Я готова к этому, я смогу помочь ему.

— Вот ведь счастье какое парню досталось! — усмехнулась Оксана. — Миллион по трамвайному билету выиграл, только, по-моему, до сих пор этого не понял.

* * *

Ирина Устюгова уже вторую неделю ходила с кашлем, который никак не проходил из-за сырой холодной погоды — в конце марта снег перемежался с дождем, казалось, что на дворе не весна, а глубокая осень. Сергей попытался уговорить ее пойти к врачу, но она, представив себе очередь в поликлинике, отказалась наотрез.

— Вызови завтра врача. — Томский встретил ее у института и отвез домой.

— Сережа, у меня ведь нет температуры, никто вызов не примет, — Ира помотала головой и зябко втянула ее в плечи, напоминая своим видом нахохлившегося воробья.

— А ты скажи, что есть, тридцать восемь и пять, — посоветовал Сергей.

— Врач придет и увидит, что ничего подобного и в помине нет. Представляешь, что мне придется выслушать? Больничный после этого точно не даст.

— Слушай, ну а вдруг у тебя что-нибудь серьезное. Доходишься до воспаления легких, что тогда? — Сергей не отставал от нее. — Давай я в нашей клинике попрошу, послушают тебя и, может, рентген сделают.

— Ладно, посмотрим. Я пока на работе договорилась, что два дня дома посижу, а потом выходные будут; выйду только в понедельник на коллоквиум.

— Правильно, не выходи совсем на улицу в эту мокроту. Что нужно в аптеке или из продуктов, скажи, я схожу куплю. — Сергей открыл холодильник и стал исследовать его содержимое. — Та-ак, колбаса, яйца, майонез, пельмени — классический холостяцкий набор, даже молока нет. Иришик, давай поженимся, тебе тогда придется меня и Лешку кормить, и сама начнешь питаться нормально, а то для кого-то готовишь, а для себя нет.

Затем он обревизовал аптечку.

— Нет, надо за тебя взяться, куда не глянь — одно безобразие. Горчичники, перцовый пластырь, таблетки — больше половины с истекшим сроком действия, пора выбрасывать. Все, я пошел по магазинам, — Томский начал одеваться.

— Сигареты купи, у меня полпачки осталось, — попросила Ирина.

— Вот возьму и не куплю! С таким кашлем еще и курить?!

— Ты что?! — Ирина возмутилась. — От ларингита еще никто не умирал, а без курева я точно сдохну.

Сергей, уже надев куртку, вернулся на кухню и обнял ее.

— Иришик, бросай курить, — попросил он.

— Я попробую, Сережа, но не сейчас. — Ирина жалобно взглянула на Томского, а он неожиданно взял ее, как ребенка, на руки, отнес в комнату и уложил на диван.

— Лежи и не смей вставать. — Сергей достал плед и укрыл Иру по самую шею. — Я приду и начну тебя лечить.

— Сережа, возьми ключи около зеркала, я тебе собрала в комплект и от квартиры, и от тамбура, и от подъезда.

— Ириша... — Сергей не стал продолжать, их глаза без слов все сказали друг другу.

— Долго не ходи, — улыбнулась Ирина и поудобнее устроилась на подушке.

— Я быстро, — пообещал Сергей.

Когда Томский вернулся из магазина и стал открывать дверь, соображая какой ключ от какого замка, из своей квартиры выглянул Ирин сосед.

— Здравствуйте, — вежливо сказал Томский, на миг оторвавшись от своего занятия.

Старик внимательно оглядел пакеты, забитые продуктами, связку ключей в руке Сергея, самого Сергея в мокрой куртке и с влажными волосами.

— Добрый вечер, — поздоровался он, удовлетворив свое любопытство. — Опять дождь на улице?

— Был дождь, сейчас снова снег пошел.

— Как же вы без шапки ходите в такую погоду? Так и заболеть недолго, — сосед решил продолжить разговор. — Ирочка вот, похоже, простудилась. Жена слышала, как она кашляет.

— Не стоит беспокоиться, легкая простуда. Все пройдет, — Сергей наконец-то справился с замком, подхватил пакеты и осторожно закрыл за собой дверь.

"Мой статус повысился, со мной начали здороваться соседи", — усмехнулся про себя Томский. Весь март Сергей два или три раза в неделю бывал у Ирины и подозревал, что соседский дедок примечает, когда он приходит, когда уходит. Что о нем подумают соседи, ему было все равно, но не хотелось, чтобы они перемывали кости Ире.

Вот если бы она согласилась выйти за него замуж! Сергей уже предпринимал попытки поговорить об этом с Ириной, но она каждый раз уходила от разговора под разными предлогами. Томский не мог понять в чем дело, ведь они просто созданы друг для друга во всех отношениях, до того им хорошо вместе. Алешка с Ириной отлично ладят, ни его мама, ни Ирины родители, по его мнению, не должны им препятствовать — ведь не по шестнадцать же им лет.

Сергей вспомнил Ириного отца, его удивительно теплые глаза, вспомнил, как он рассказывал ему и Алешке об экспонатах музея. Ни малейшего высокомерия или брезгливого любопытства, как у родителей первой жены, не чувствовалось в его поведении, только добрый интерес к новым знакомым дочери. Брат Ирины Максим — Томский в очередной раз поразился тому, как тесен мир, — искренне обрадовался ему и повел себя не просто по-дружески, а по-братски.

Сергей снял мокрую куртку и заглянул в комнату. Ирина спала. Журнал, который она взяла почитать, лежал на полу около дивана. Томский на цыпочках прошел на кухню и, стараясь не шуметь, начал разбирать покупки. Потом поставил варить картошку и кинул на сковородку купленные в отделе полуфабрикатов котлеты. Когда все было готово, Сергей пошел будить Иру.

— Просыпайся, малыш, — прошептал он прямо в маленькое ухо, чуть прикрытое каштановыми волосами, и прикоснулся к нему губами.

Во сне ее лицо казалось беззащитно детским, от этого у Сергея появилось неистовое желание уберечь ее от малейшего зла, исходящего от окружающего мира, спрятать в своих объятиях от непогоды, от простуды, от косых взглядов и пересудов соседей, от всего, что могло причинить ей боль. "Воробышек мой милый!" — с нежностью подумал Томский.

— Сережа, — сонно улыбнулась Ира, — я так крепко заснула, что не слышала, как ты пришел.

— А я тихонько, чтобы тебя не разбудить. Пойдем ужинать, я тут немного похозяйничал, ты уж не сердись.

На пороге кухни Ирина изумленно остановилась — на столе стоял приготовленный Сергеем ужин.

— Сережка! Ну кто же на такое будет сердиться?! Ты просто... — она не могла подобрать слов, чтобы выразить свое восхищение.

— Нахальный тип, ты хочешь сказать, — со смущенной улыбкой перебил ее Томский, — который без спросу везде лезет.

— Сереженька, перестань! Ты просто умница, молодец! — Ирина прижалась к нему и поцеловала. — Ты не представляешь, как приятно почувствовать такую заботу!

Из шкафчика под окном — уличного холодильника — Ирина достала две банки с грибами и с ассорти из помидоров и огурцов и протянула их Сергею.

— Открывай, это моя мама вместе с Машей под бабушкиным руководством делают. Я к таким вещам совсем не способна. Меня только к вспомогательным работам допускают: собрать, перебрать, почистить, помыть, порезать.

— Зато ты многое другое умеешь. — Сергей прикоснулся губами к темным волосам. — Только я люблю тебя не за что-то, а просто так. Ты существуешь, я люблю тебя и не могу ничего с собой поделать.

— И не нужно, — улыбнулась Ирина. — Во всяком случае сейчас. Не знаю, как ты, а я просто умираю с голоду от таких запахов!

Ужин на обычной тесной кухне с самой простой едой доставил больше радости, чем романтичное застолье при свечах в изысканном ресторане.

— Я не особый кулинар, — Сергей был рад, что Ира оценила его старания, — но из полуфабрикатов могу кое-что приготовить. Иришик, я тебе всегда помогать буду, ты не думай, что, когда мы поженимся, я только на диване перед телевизором валяться стану. Нельзя сказать, что я мастер на все руки, но всю мужскую работу в доме сделать смогу, кран починить или что еще...

Судя по тому, как удивленно Ирина посмотрела на Томского, она не ожидала разговора на подобную тему или вообще о таких вещах не задумывалась. Тот смутился. "Какой черт дернул меня за язык расхваливать себя!" — с досадой подумал Сергей.

— А я совсем не против, чтобы ты на диване полежал, можно даже прямо сейчас, — рассмеялась Ирина. — Я к тебе под бочок пристроюсь, будем вместе телевизор смотреть или чем-нибудь другим заниматься.

— Это чем же? — хитро прищурился Сергей.

— Тем самым.

— Тем самым, говоришь?! Это я всегда готов! — Сергей оборвал себя: "Опять я хвастаюсь!" — Нет, сегодня мы, в первую очередь, будем заниматься твоим лечением.

Он подхватил Иру на руки, отнес в комнату и уложил на диван.

— Больше вставать сегодня не будешь, — решил он. — Тебе нужно тепло, а в квартире прохладно. Как следует прогреешься, кашель и пройдет. Я сейчас вымою посуду и примусь за тебя!

Томский постарался так же сердито, как это иногда делала Ирина, сдвинуть брови, но тут же не выдержал и рассмеялся — с таким наигранным испугом посмотрела на него Ира.

— Кошмар! Кому я попалась в лапы?! — пискнула она, прячась с головой под плед.

— Мне! — по-медвежьи зарычал Сергей.

Он закутал Ирину в плед и обнял пушистый кокон.

— Держи свой журнал. Почитай, пока я все не сделаю.

Потом он тщательно приклеил горчичники на спину и на грудь, замотал Ирину в большое махровое полотенце, накрыл сверху пледом и прилег рядом, придерживая его рукой.

Больше пяти минут Ира не выдержала.

— Сережа, раскутай меня, я больше не могу. Жжет по-зверски!

— Потерпи немного, я тебе горчичники на салфетку поставил, — Сергей был неумолим. — Алешка и то дольше терпит. Через пять минут сниму.

Пришлось терпеть до конца назначенного срока.

— Ты посмотри, кожа почти не покраснела! Какой прок от полумер? — Томский был готов прилепить горчичники назад. — Тебе нравится болеть?

— Нет. Но мне нравится, что ты мной занимаешься. — Ирина потянулась. — Можешь еще чем-нибудь со мной заняться. Ты догадываешься, о чем я?

Сергей, не раздумывая, мгновенно разделся и забрался под одеяло.

— Не снимай футболку, малыш, — шепнул он, одновременно целуя маленькое ухо, — тебе сейчас нельзя охлаждаться, а мне она не помешает.

— Я, наверное, веду себя неприлично, — задумчиво сказала потом Ирина, обнимая Сергея, — но, как ты говоришь про себя, я тоже ничего не могу поделать. Когда ты рядом, я просто теряю над собой контроль. Пусть это болезнь, я не хочу от нее лечиться.

Сергей радостно улыбнулся:

— У меня такая же болезнь, и сейчас будет новый приступ.

— И у меня! — Ирина прижалась к нему всем телом.

Куда-то исчез кашель, пропали сон и желание закурить, осталась только неистовая страсть, с которой Сергей с Ирой любили друг друга, будто наверстывая упущенное за то время, когда они не знали о взаимном существовании.

— Иринушка, что мне еще для тебя сделать? — Сергей таял от нежности.

— Сереженька, тебе же завтра, то есть уже сегодня, на работу, ты не выспишься!

— Ерунда, у нас завтра дежурства нет, обычный день.

— А вдруг что случится и всех поднимут по тревоге? — Ирина приподняла голову с плеча Сергея и отодвинулась от него. — Ты всегда должен быть в форме, а для этого нужен полноценный отдых.

— Ладно, попробую заснуть, — улыбнулся Томский. — Как командир мой велит, так и буду делать.

Он повернулся на бок, взял Ирину за руку и очень быстро заснул. Разбудил его приглушенный кашель, донесшийся с кухни, хотя Ира, опасаясь потревожить сон Сергея, закрыла за собой все двери. Она сидела на табуретке в одной футболке и пила воду, перед ней лежала целая куча таблеток от кашля.