| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Это у него любимая характеристика для меня, — Вадим слабо улыбнулся.
Какое-то время он лежал молча, затем открыл глаза и попытался поднять руку. Дотянувшись с трудом до бокового поручня кровати, схватился за него и долго с недоумением разглядывал свою руку как какой-нибудь непонятный предмет, впервые в жизни попавшийся ему на глаза.
Света обеспокоено посмотрела на Вадима.
— Что-то ты сегодня разошелся. Хватит, отдохни.
— Я очень страшно выгляжу? Папа здорово напугался, — Вадим не обратил внимания на Светины слова. — Только честно скажи. А еще лучше — дай зеркало.
— Да где же я тебе зеркало сейчас возьму? Завтра, если не забуду, принесу.
— Это разве походит на человеческую руку? — Вадим вопросительно взглянул на Свету. — Я весь такой... скелет?
Светлана бережно взяла его руку, ласково погладила ее, а потом зажала исхудавшую кисть между своими ладошками.
— Дим, ты же не ешь почти ничего уже сколько времени. Разве будешь после этого хорошо выглядеть? — вздохнула она. — И не заживает у тебя ничего тоже из-за этого. Что внутривенно влить можно? Глюкозу, хлористый кальций, какие-то витамины с аминокислотами, да и они практически транзитом проскакивают, не усваиваются. Нет просто-напросто у тебя в организме строительного материала для новых тканей.
— Говоришь, стройматериала нет, а щетина какая отросла — ты же почти целый день с ней мучилась.
— А ты прикинь, какая борода у тебя могла вырасти за это время при обычных обстоятельствах, — Света иронически улыбнулась. — Пришлось бы опасную бритву твоего дедушки разыскивать, никакой станок не справился бы. Или ножницами для начала пришлось бы ее кромсать.
Медведев устало прикрыл глаза, но губы его тронула слабая улыбка:
— Хорошо, что ты меня побрила, а то папа испугался бы еще больше. Тебе повезло, что я не очень волосатый, — услышала через некоторое время Светлана и испугалась того, что у Вадима подскочила температура и начался бред, но он почти весело поглядел на нее, — представь, какая шерсть была бы сейчас на мне, все свалялось бы в сплошной колтун и пришлось бы тебе брить меня с головы до ног.
— Ничего, я бы тогда Оксану позвала, она бы не отказалась помочь, — рассмеялась Света, — вдвоем мы расчесали бы медвежью шкуру.
— Оксану? — Медведев вздрогнул. — Нет, ее не нужно, — и, чтобы уйти от возможного развития тягостной для него темы, сказал: — Ладно, давай свой кисель, попробую проглотить немного.
"Ну вот, надумал, на ночь глядя", — проворчала про себя Светлана, открывая термос.
Вадим кое-как проглотил три ложки и устало посмотрел на Свету.
— Все, не могу больше, опять тошнит.
— Хорошо, на сегодня хватит. Я посижу с тобой, но постарайся заснуть сам, без моей помощи.
Вадим заснул через какое-то время, но спал беспокойно, просыпаясь почти каждые полчаса. Всякий раз, открывая глаза, он видел сидящую рядом с ним Свету. Она, едва касаясь кожи пальцами, гладила его руку и тихо говорила: "Спи. Ни о чем плохом не думай. Все будет хорошо".
* * *
Дмитрий Алексеевич ночью в поезде заснуть не смог. Что говорить дома, он так и не придумал. "Слава богу, когда рассказывали об "Атланте", ничего не говорили о спасателях, пострадавших тогда", — мелькнула мысль уже под утро. "Как Димка в таком состоянии вообще мог месяц назад разговаривать по телефону, поздравлять мать и Ленку с праздником? Как я сегодня днем не понял по его голосу, что он еле живой? Что дальше с ним будет? А если он так и не сможет передвигаться самостоятельно? Может быть, попробовать перевезти Димку в какую-нибудь столичную клинику, какой-нибудь военный госпиталь?" — вопросов была тьма, и ни на один из них не было ответа. Кроме, пожалуй, последнего.
"Нет, трогать его не стоит. И не потому, что состояние не позволит перенести дорогу, а потому, что здесь рядом с ним Света. Какое удивительное тепло исходит от этой девочки! В другой больнице ей вряд ли разрешат все время быть с Димкой. Да и клиника институтская, насколько могу судить, не хуже столичных оборудована", — это соображение немного успокоило Дмитрия Алексеевича, но встречавший его Тимур — шофер служебной "Волги" — заметил что-то неладное.
— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич. Как съездили? Может быть, домой отвезти? Вид у вас усталый.
— Ничего, Тимур, все в порядке. Съездил хорошо, только в поезде не спал. Это пустяки, не обращай внимания. Поехали в институт.
В машине Дмитрий Алексеевич достал телефон и стал звонить Свете. Ее телефон был недоступен, надев очки, отец Вадима набрал SMS-ку: "Доехал хорошо. Когда сможешь — позвони".
Вечером за ужином пришлось давать отчет жене.
— Вадика видел? Как он там? С ним все в порядке?
— Видел минут десять, не больше. Выдрал его, в буквальном смысле этого слова, с какого-то совещания, не успел толком ничего сказать ему, ни у него ничего не спросил, как что-то произошло, и он помчался к вертолету, они теперь оснащены не хуже американцев. Вот так на бегу и поговорили.
— Он здоров, не болеет? Последний раз не понравился мне его голос.
— Да что этому буйволу сделается? Ты же видела его два месяца назад — меня скоро по комплекции догонит, если будет мало двигаться.
— А дома к телефону почему не подходит, и мобильник выключен постоянно?
— Этот паршивец с девицами своими никак разобраться не может, — фыркнул Дмитрий Алексеевич, — вот и "ушел в подполье", чтобы они его не доставали. И в кого он такой любвеобильный уродился, не знаю.
— А ты себя в молодости вспомни, — саркастично посоветовала Алла Николаевна.
— Себя? Ну нет, таким я никогда не был, — Дмитрий Алексеевич помотал головой и решил перевести разговор на другую тему, показавшуюся ему менее опасной. — Тебе тут могут донести на меня, что я на вокзале целовался с одной молодой особой. Я сразу сознАюсь — и целовался, и обнимался. Знаешь с кем? Со Светой Медведевой. Оказывается, они с Димкой вместе работают, в одном подразделении, Светлана недавно к ним в кадры психологом устроилась. Тоже кого-то на вокзале провожала, мы с ней совершенно случайно столкнулись, — вдохновенно сочинял академик, удивляясь сам себе. — Если бы она меня не окликнула и не представилась, я бы никогда ее не узнал. Она такая красавица стала, просто супермодель! И тоже времени для разговора толком не было, а то я ее о Димке порасспрашивал бы как следует.
Алла Николаевна только молча всплеснула руками от досады. Дмитрий Алексеевич перебрался на более твердую почву:
— Представляете, у Светланы родители умерли — отец вскоре после мамы. Она совсем одна осталась, бабушка ее тоже умерла.
— Бедная девочка! — ужаснулась Алла Николаевна. — Что с ними случилось?
Дмитрий Алексеевич пересказал жене, что узнал от Светланы. Алла Николаевна расстроилась до слез, напилась валерьянки и не скоро, но успокоилась. Она задала еще несколько вопросов, на которые Дмитрий Алексеевич мог честно отвечать: "Не знаю, не спросил. Не было времени для разговора".
Алла Николаевна немного посердилась на него, а потом в глазах ее загорелся огонек, и она поинтересовалась:
— А замуж Светочка не вышла, ты не спросил?
— Мама! — Ленка засмеялась. — Выбрось из головы свои идеи. Папа, ты знаешь, мы еще классе в пятом учились, а мама как-то, глядя на Светку, заявила, что она прекрасная невеста для нашего Вадика, жалко только, что еще не доросла.
— Что?! — просто подскочил Дмитрий Алексеевич. — Ну, это ты брось! Наш оболтус недостоин быть ковриком под ногами у такой девушки. Если она вдруг снизойдет до него... я... я ее просто не пойму.
Медведев-страший изобразил возмущение, порывисто встал из-за стола и скрылся у себя в кабинете. Там он сидел в одиночестве до позднего вечера, делая вид, что занят работой, а на самом деле — думая о сыне и прокручивая в памяти разговор с женой, и гадал, удалось ему выкрутиться или нет.
* * *
Встряска, произведенная появлением отца, произвела на Медведева положительное воздействие, на что и надеялся Кленов, когда разрешил посещение. Светлана была рада, что Вадим начал проявлять больший интерес к жизни, и уже не лежал, часами безучастно глядя в потолок и не разговаривая ни с кем, кроме нее и Олега, на что частенько обижались Игорь с Оксаной.
Примерно через две недели после приезда Дмитрия Алексеевича Светлана, подклеивая свежий пластырь к дренажной трубке в паху, заметила, как вдруг напрягся Вадим.
— Дим, тебе больно? Где? — забеспокоилась она, увидев прикушенную губу.
— Нет, ты же знаешь, что я там ничего не чувствую, — глядя куда-то в сторону, ответил Вадим.
Его тон показался Светлане необычным, она накинула на него простыню и внимательно посмотрела в глаза.
— Что случилось?
— Ничего, — Вадим снова отвел взгляд.
Света осторожно присела на край кровати и взяла за руку.
— Дим, ты чувствуешь себя неловко из-за того, что я... — она вдруг запнулась, — определенные манипуляции произвожу с тобой? Я угадала?
— И ты еще будешь утверждать, что не умеешь читать мысли?
— Значит, угадала? — повторила Светлана.
Вадим не ответил. Он вдруг почему-то застеснялся своей бессильной наготы, хотя сегодня Света не делала ничего такого, чего не было бы на протяжении почти трех месяцев.
— Кто что угадал?
В бокс зашел Олег. Он каким-то образом почувствовал возникшую неловкость и, приглядевшись, увидел смущение в глазах Вадима.
— Света, сходи, пожалуйста, к Алене и спроси...
— Не надо, Олег, не сочиняй ничего. Я просто так выйду, посижу минут десять за дверью. Хватит вам для разговора? — Светлана перебила Худякова и вышла из бокса.
— Обиделась... — Олег задумчиво посмотрел ей вслед, потом подтянул к себе стул и сел рядом с кроватью. Стул жалобно пискнул. — Вадим, ты что придумываешь? Светы начал стесняться? Зря, по-моему. Когда она тобой занимается, воспринимай ее только в качестве медсестры.
— Не могу, как ты не понимаешь?
— А с Оксаной Николаевной нет таких проблем?
— Таких нет, есть другие.
— На тебя не угодишь. Она-то чем не устраивает? — возмутился Олег.
— Это слишком долго объяснять, да и не хочу я об этом рассказывать — дела давнишние и никому не интересные.
— Догадываюсь. Наш пострел везде поспел! — фыркнул Олег и не стал допытываться дальше. — Особого выбора у тебя нет — или Медведева, или Демина. Алену я каждый раз на коленях умоляю, чтобы она подменила кого-то из них. Других сестер с такой квалификацией у нас попросту нет! Николаева уволилась, и не идет больше никто на тяжелую и ответственную работу за такую куцую, даже со всеми надбавками, зарплату. Скажу прямо — лучше Светланы для тебя никого просто быть не может, да и не только для тебя. Кленов поначалу не хотел ее брать, несколько дней его уговаривать пришлось, а сейчас он просто молится на Свету. Ты знаешь, что у нее диплом медсестры есть, что она больше года за парализованным отцом ухаживала? Я в то время на "Скорой" работал, приезжал по вызову пару раз, так с ней и познакомился. Но это так, лирическое отступление. Квалификация у Светы на высочайшем уровне, не хуже, чем у Оксаны с ее опытом, а уж отношение к тебе... Нет, ты просто с жиру бесишься, — Олег подумал, что это выражение сейчас к Вадиму совсем не применимо, и ему стало смешно. — Ну, видит она тебя сейчас без штанов — переживи это как-нибудь, уж если попал на больничную койку.
— Да не в том лишь дело, что я перед Светой нагишом лежу, не хочу я, чтобы она видела меня в таком беспомощном состоянии. Полутруп, который ничего не чувствует, ни на что не реагирует!
— Она тебя еще и не в таком состоянии видела за эти три месяца, а ты только сейчас спохватился. Не знаю, огорчу тебя или утешу, но выглядишь ты пока что совсем не эротично. — Было заметно, что Олег улыбнулся под маской. — А ведь это самое лучшее доказательство того, что ты поправляешься, — такие вещи стали тебя волновать. — Худяков приподнял простыню и внимательно осмотрел Вадима. — Уход идеальный! Светке пора ордена давать за то, что она капризы твои терпит, особенно если вспомнить, как ты на нее кидался.
— Не надо, не напоминай, — Вадим вздрогнул. — Ты думаешь, я смогу когда-нибудь забыть об этом? Как она могла простить меня после всего?
Дверь открылась, и на пороге бокса показалась Света.
— Поговорили? Я смотрю на монитор — пульс под сотню. Что можно обсуждать так бурно?
— Что я говорил? — торжествующе спросил Олег. — Кто еще до такой степени будет о тебе беспокоиться? Так что, дорогуша, давай без фокусов.
Худяков осторожно сжал плечо Вадима и оставил его наедине со Светланой. Тот виновато посмотрел на девушку.
— Светонька, прости, я, кажется, опять веду себя как идиот.
— Дим, тебе было бы легче, если вместо меня совсем чужой человек стал тобой заниматься?
— Нет, наверное... Не знаю... Я боюсь только, что ты станешь ко мне по-другому относиться. Я хотел всегда быть сильным, быть тебе опорой во всех отношениях, а сейчас наоборот выходит — без тебя не способен ни на что, даже руку толком поднять не могу. Ты меня и кормишь, и умываешь, да еще и горшки из-под меня выносишь. Что в этом приятного? По-моему, ничего, кроме отвращения, это вызвать не может, и накакая любовь такого испытания не выдержит.
— Ох, Димка, ну какой ты дурной! — вздохнула Светлана. — Это же временно, ты поправишься и, может, хотя бы тогда поймешь, что все твои опасения просто нелепы.
— Правда? — Вадим с такой отчаянной надеждой глянул на Свету, что у нее чуть слезы не навернулись на глаза.
Она кивнула в ответ и, сняв маску, поцеловала Вадима так быстро, что он не успел отреагировать.
— Светлаша, это же твой первый поцелуй, — глаза Вадима вдруг погрустнели, он горько улыбнулся. — Не так я все себе представлял. Можно повторить? А то я ничего не понял.
— Можно, если осторожно, — Света лукаво поглядела на него, и Вадим снова почувствовал легкое прикосновение нежных губ. — Считай это репетицией. Жизнь, в основном, редко складывается так, как представляется заранее. Не расстраивайся так из-за всего, меньше думай о плохом.
— Ты бы только знала, сколько всего я за это время передумал. Все больше о нас с тобой, — Вадим вздохнул и спросил вдруг неожиданно окрепшим голосом, пристально глядя на Светлану: — Ты простила меня? Не держишь обиды в глубине души? Ты, действительно, любишь меня? Такого идиота, скотину, эгоиста...
— Димка, хватит цитировать словарь ругательств, — Света снова надела маску. — Люблю тебя, не раздумывая о том, какой ты есть.
— Принять мужчину таким, какой он есть, может только военкомат, — усмехнулся Медведев.
— Считай, что медкомиссию ты прошел и признан годным! — рассмеялась Светлана.
— Светка, я самый счастливый человек на планете. Я понимаю, что сейчас это дико звучит, но не смейся.
— Не буду. — Светлана погладила его по щеке. — Опять колючий стал, как кактус, снова брить тебя нужно. Не станешь больше ежиться, когда я тобой заниматься буду?
— Нет. Делай все, что необходимо, — Вадим улыбнулся. — Я расслаблюсь и буду получать удовольствие.
* * *
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
