— Ок! Просто чудесненько. А ну-ка давай попробуем, как ты будешь смотреться в движении. Пошли! — сказал я махнув рукой и, повернувшись к ней спиной, пошел к зеркалам. Готова? Делаем выход. На счет раз! И...
— Просто прелесть! — похвалил я, завершив серию движений. — Нигде не тянет?
— Нет... вроде... — повела она плечами.
— Ладно, сейчас еще пару прогонов сделаем, поймешь.
Тут из-за занавески вышли остальные участницы, тоже в сценических костюмах.
— Вау! Какие вы красавицы! Глаз нельзя оторвать! Настоящие мегазезды эстрады!
— Чего... мы?
— Победительницы! А чтобы побеждать, нужно много работать. Построились, построились! Посмотрим, как на вас костюмы держатся! — скомандовал я и полез за свои барабаны. У меня была мегаустановка из нескольких бочек, со стороны смотревшаяся совершенно отпадно.
— Готовы? И... раззз!
Прогнав их пару раз, я вылез и приступил к осмотру повреждений, причиненных костюмам.
Видимых разрушений не было.
Ну и славненько, вроде ничего по швам не полопалось. Молоток портной...
— Бац!
— Ты что дерешься, сдурела, что ли? — возмущенно воскликнул я, тряся горящей от удара правой кистью в воздухе.
— А чего ты мне под юбку лезешь?
— Я?!
— Ты!
— У тебя чулок сполз!
— Сама поправлю!
— Да хоть обпоправляйся! Меня резинка интересует. Может, она слабая или растянута?
— Сама посмотрю!
— И чего ты там увидишь? Мне же со стороны виднее!
— Нечего тебе туда смотреть!
— Да боже мой, чего я там не видел?
— И чего ты видел? — с интересом наклонив голову, спросила меня Нелла.
— Все! — ответил я, вспомнив гиги эротики и не только, с которыми ознакомился в свои первые месяцы на Земле.
— Ну надо же... ты, оказывается, еще и в этом мастер...
— Так, — сказал я, прерывая переходящий на фривольную тему разговор, — вы вообще представляете, кого сейчас видите перед собою? А?
— И кого же? — манерно растягивая слова, спросила Нелла.
— Вот это, — постучал я себе в грудь указательным пальцем, — это не мужчина! Это даже не человек. Это гораздо хуже. То, что вы сейчас видите, это помесь худрука с продюсером, пиар менеджером, руководителем балета и мастером спецэффектов. Еще в это, скоро войдет рок группа, мастер по свету, макияжу, костюмер... впрочем, он уже там. Короче, я не человек. Я атас, который вам выкрутит руки, ноги, вскипятит мозги и проест плешь, но, в конце концов, он добьется того, чтобы вы сделали, как ему нужно! Понятно!?
— А кто они... эти? Друки... и дрюссеры?
— Все, кто должен быть, но нету! Я за них за всех — один! — тыкая себя пальцем в грудь, продолжил я. — Вам ясно? И поэтому, когда я к вам прикасаюсь, то это совсем не я к вам прикасаюсь, а организатор! Организатор вашего выступления! Который хочет, чтобы вы были лучшими. Понятно?
Некоторое время царила тишина. Народ обдумывал услышанное.
— Да мы, собственно, не против... чтобы ты сделал с нами все, что нужно... — подала голос Нелла.
Я наклонил голову и уставился на нее из-под бровей, расценив услышанное как начало подколки и продолжение начавшегося было разговора на фривольную тему.
— Чтобы победить, — быстренько закончила Нелла, увидев мой взгляд.
— Не против? — обвел я их всех взглядом.
— Не... не против... — замотали они головами.
— Щас проверим, — зловеще сказал я, и, пошевелив пальцами правой руки, поманил к себе лупанувшую меня по руке Вирелу, — иди-ка сюда! Мы с тобой не закончили. У тебя что-то с чулком.
Девчонки радостно захихикали, а Вирела начала краснеть.
— Считай это тренировкой... на невозмутимость, — сказал я, глядя ей в глаза, — невозмутимость богини. Кто может смутить богиню, а? Или тренировкой перед выступлением. Давай!
Верела несколько секунд разглядывала меня, наклонив голову, потом, видно, что-то решила и сделала шаг ко мне.
— Повернись, тот чулок на другой ноге, — скомандовал я, приседая.
Она безропотно повернулась. Я спокойно, как будто ничего такого АААбсолютно не происходит, присев, приподнял край ее короткой юбки и принялся смотреть, чего там сползло.
— Слабая резинка, — констатировал я, пробуя пальцем её на "растяжку", — значит, и эльфы халтурить умеют. Ладно, чуть ушьешь, и все будет нормально. Сможешь? — Я поднял голову и взглянул на нее снизу.
Вирела молча кивнула, сжав губы.
— Ну и чудненько. А вы чего так смотрите? — Это я уже обратился к остальным, с каким-то напряженным интересом следившим за нами.
— Да нет, ничего... — ответила за всех Лисса, слегка пожав плечом.
— А если ничего, давайте еще пару раз повторим, может, еще у кого чего отвалится...
После этого инцидента, я получил индульгенцию на прикосновения. Внимание, сегодня на арене цирка знаменитый укротитель варг со своими укрощенными помощницами!
А ведь могли запросто и по роже дать. И вся бы наша затея кончилась, не успев толком начаться. Вместе с моими разведданными... Опять я забылся, где я и что я. С этими танцами, видно, решил, что я на Земле. А там у нас с танцгруппой отношения были простые. Можно было и лямочку на плече поправить, и юбку одернуть. Без проблем! У басиста вообще была своя развлекуха. Он подходил потихоньку к девчонкам сзади и, неожиданно оттянув резинку у них на юбке или штанах, резко отпускал ее.
"Бяууу-у!" — делала резинка, звонко шлепая жертву по заду.
"Бац! Бац!" — получал по спине и по груди шутник.
И все были такие довольные при этом. И басист, и шлепнутая девчонка. Я тогда, помнится, этих приколов не понимал, но тоже решил попробовать, может, в этом что-то есть?
"Бяууу-у!" — сделала резинка.
"Бац!" — получил я по морде звонкую оплеуху.
Как я тогда сдержался, не знаю. Пожалуй, это был первый случай моего снисходительного отношения к местным. Я это так тогда назвал и даже похвалил себя за сдержанность. Ну а что еще было делать. С битой мордой-то? Не ругать же себя? Только вот почему я получил пощечину, когда других за те же шутки били по телу ладошками, я не понял. Басист потом долго объяснял, где я был неправ, но из его длинного и невнятного объяснения я понял только одно — не на ту напал!
Ну и Сихот с ними, подумал я тогда. Такие шутки у нас все равно не пойдут. Забудь!
Больше экспериментов с резинкой я не проводил. Но отношения у нас были нормальные.
Так что теперь никто из варгуш не пытался скалиться или махать конечностями, когда я прикасался к ним. Тем более что прикасаться теперь приходилось часто. С женскими движениями у них был полный пролет. Врожденной грации и пластики — сколько хочешь, а вот идея, что при выходе нужно качать бедрами для них была сродни божественному откровению. Или то, что, когда поднимаешь колено, нужно носочек тянуть. Иногда просто приходилось браться за них обеими руками и двигать их телом показывая, как оно должно быть. Смех, да и только. Хорошо хоть быстро схватывали. Носочек научились тянуть уже к третьему занятию. А то все как-то на строевой шаг сбивались. Палочная система у них, что ли, в казармах? Муштруют... Хотя не должны. Куда им строем-то ходить?
— Так, закончили! — захлопал я в ладоши, отложив барабанные палочки — Ну, кто хочет превратиться сегодня в мегакошку?
— Какую кошку?
— Боевую кошку! Кто хочет быть первой жертвой моего макияжа?
Девчонки переглянулись.
— Я хочу! — решительно сказала Лисса.
Командир впереди на лихом коне, прокомментировал я про себя.
— Прошу, — сделал я приглашающий жест в сторону организованного мною гримировочного столика, на котором уже было все приготовлено, — садись!
Лисса прошла и осторожно села на предложенную табуретку.
Так, значит, помыть руки... зажечь лампы... так, и что мы тут имеем?
— Не сопротивляйся, — сказал я и, взяв ее за подбородок, осторожно повернул ее голову влево-вправо, осматривая предстоящий фронт работ.
— Лисса, тебе кто-нибудь говорил, что у тебя прекрасная кожа? — спросил я ее.
— Нет.
— Значит, я буду первым. Лисса, у тебя чудесная кожа! И сейчас мы ее замажем... Штукатуркой!
— Зачем? — испуганно спросила она.
— Доверься мне, о прекрасноглазая! Убить ты меня всегда успеешь... не так ли?
— Не собираюсь я тебя убивать, — нахмурилась Лисса.
— Мда? Вот и отличненько. А теперь ты сидишь смирно, не хмуришься, не улыбаешься и не разговариваешь. Поняла?
— Угу, — кивнула она.
— Замечательно. Тогда, как говорится, погнали!
Я завернул Лиссу в широкую белую тряпку, дабы, Сихот упаси, не испачкать концертный костюм, и приступил. Основа... белый грим... Как же неудобно без Земных салфеток! Правда, грим неплохой. Ложится хорошо... ровненько.
— Киса, закрой глазки... ага.
Уголек... глаза подвел... так. Красим ресницы. Кисточка... тушь... готово!
— Ну-ка, глянь на меня! Ммм... Молодец! Шикарно выглядишь. Потом посмотришь! Сиди спокойно.
Так, теперь рисунок. Глаза обводим густо черным, сверху и снизу, сильно удлиняя линии к вискам. Блин! Нужно веки закрашивать. Ладно, красим!
— Закрой глаза и не открывай!
Готово! Теперь тонкие линии по щекам... как усы... И вот так! Есть! Теперь губы.
— Голову назад, — скомандовал я, — губы вытяни, как будто собираешься кого-то целовать.
Сзади захихикали девчонки, которые до этого не дыша смотрели на то, что я делаю.
— Тихо! Будете мешать — выгоню! — обернувшись, пообещал им я.
— Какие у тебя красивые губы, — сказал я возвращаясь к Лиссе и аккуратно нанося на них кисточкой красную краску, — сейчас мы сделаем их еще красивее... А где контурный карандаш?
Лисса только глаза повернула, пытаясь на мне сфокусироваться. Да-да, я очень близко наклоняюсь, и глаза наши почти рядом... И дыхание наше смешивается... порой. Со стороны работа визажиста выглядит иногда очень интимно... Но только со стороны. А вблизи это просто работа... Вот так вот, киса!
Ну, вроде все.
Я критически оглядел, чего я там наделал. Кажется вышло неплохо...
— Прошу, — сказал я, театральным жестом скидывая с Лиссы простыню, — вставай!
Однако Лисса наклонилась вперед, пытаясь увидеть в зеркале , что там я с ней сделал.
— Вставай, вставай, в большом зеркале посмотришь!
Лисса нехотя оторвалась от своего разглядывания, гибким движением поднялась с табуретки и повернулась.
— Вау... — выдохнули научившиеся у меня этому слову девчонки.
Перед нами стояла самая настоящая кошка. С гибкими движениям, огромными кошачьими глазами, в ярком желтом костюме и невероятно нездешняя.
Вау, поддержал я про себя девчонок, разглядывая Лиссу. Похоже, я знаю, кто у меня теперь будет тайлиш...
— И мы хотим! И нам! — загомонили наперебой варгуши.
— А деньги у вас есть? — поинтересовался я.
— Деньги... — притухли те.
— Ага. Знаете сколько краски и кисточки стоят, а?
— Ууу... — разочарованно замычали в ответ несчастные.
— Вот вам и уууу! Красота — она дорого стоит.
— Ну что, налюбовалась? — спросил я Лиссу. — Давай тогда снимать.
— Что?
— Краску с лица снимать. Не будешь же ты так ходить?
— А... да... давай, — с легким сожалением в голосе ответила она.
— Садись, — я кивнул головой в сторону табуретки.
— Эри, а ты сегодня нам поиграешь? — спросила Вирела, смотря, как я стираю с лица Лиссы макияж.
— Вполне возможно и такое развитие событий... — неопределенно ответил я.
— Ну Эри! — надула та губы.
— Про любовь? Или что-то героическое? — поинтересовался я.
— И это и то! — радостно сказала Вирела.
Ясно, короче снова:
"Звезды и луна, а-а-а!
Песни до темна, а-а-а!"
Гитару я принес на второй день занятий. В попытке организовать хоть какое-ни-будь музыкальное сопровождение. Тогда у меня еще ни одной бочки не было. Акомпонимент однако вышел жидковатый, но девчонки внезапно попросили спеть. Я как-то не планировал, но, посмотрев на горящие ожиданием лица, подумал: а почему бы и нет? Фонотека у меня богатая... Для установления доверительных отношений, чего бы и не спеть-то?
Короче — гитара пошла на ура! Девчонки готовы были слушать от заката до рассвета. Они при этом излучали столько позитива в ментал, что я в общем-то был готов петь снова и снова, чтобы ощущать волны удовольствия, исходящие от них. На Земле, на концертах, тоже чувствуешь, когда слушателям нравится, но тут было все гораздо сильнее, ярче и приятнее.
Наверное, это потому что они эмпатки, не только улавливают чувства, но и сильнее излучают их. В результате у нас получается что-то типа электродвигателя с внешним управлением. Я начинаю крутиться, раскручиваю их, они излучают удовольствие, под его действием я кручусь быстрее... Короче, динамо-машина в действии!
Репертуар у меня определился гораздо быстро. Решив не заморачиваться переводами, я пел так, как есть. На французском, на английском, на русском. Песни можно и на незнакомом языке слушать. Хит, как талант, не пропьешь. А исполнял я только хиты, которые пришлись по душе землянам. Как говорится — верняк, проверенный временем. И тут этот верняк не подкачал. Девчонкам очень нравилось. Я делал короткие переводы, чтобы было понятнее, о чем пою, и все было прекрасно. Хотя были и шероховатости...
— Эри, ты столько языков знаешь, — с уважением как-то сказала мне Вирелла, — такие красивые! Где ты их выучил?
Вот, любопытная. А действительно, не слишком ли я увлекся, изображая из себя полиглота? Ничего страшного в этом вопросе нет, отбрешусь, но это мне звоночек — не расслабляться!
— Где? Да, собственно, нигде... на одном языке говорит мой отец, другой — от мамы. Она издалека. Третий — обязательный для всех. Четвертый — от учителя. Так и набралось.
— Какой ты умный! — с восхищением глядя на меня сказала Вирела.
Умный-то умный, только на голову слаб, сказал я себе, перефразируя концовку земного анекдота про ворону. Будь я умным, то не сидел бы сейчас тут в ошейнике, как глупый собак.
Давно бы уже назад, на Землю бы вернулся, или в Эсферато...
— А мама у тебя красивая? — задала следующий вопрос Вирела.
Так, нужно уходить от этого разговора. Заниматься придумками на тему "Я и моя семья" совершенно не хочется. Да и было бы перед кем и по какому поводу. Обойдутся!
— Давайте я вам лучше спою, — сказал я, подхватывая гитару, — я тут вам песню перевел.
— Нам? Ой как здорово! А что за песня?
— Песня называется "Я буду тебе щитом". Про любовь, дружбу, верность и долг — ответил я, прикасаясь пальцами к струнам.
"Скорей беги, слишком много врагов,
Мне не выдержать этой волны,
Мне по жизни осталась лишь пара шагов,
От тебя ж — последние сны!
Их много... и я останусь лежать
на кровью залитой траве.
Но ты можешь еще от стрел убежать
И вскоре забыть обо мне.
Ты, хей, подходи скорей!
