Танковый экипаж "Валькирии".

— Таки старому Абраму нужно успеть уладить свои дела с Мойшей.

— А мы здесь причем?

— Таки понимаете, Мойша много должен старому Абраму...

— Хм... Ты старый хрыч, предлагаешь нам выступить в роли рекетиров?— возмутилась Магда.

— Таки старый Абрам понимает, что об этом нельзя просить немецких пани...

— Хватит резину тянуть!

— Таки Мойша не хочет отдавать долг...

— Таки ты, морда жидовская, — встряла Марта, — Хочешь устроить еврейский погром?

— Таки Ваш вермахт придет и все равно устроит! — лукаво улыбнулся Абрам, — Одним погромом больше, одним меньше...

— Ага, а запомнят таки последний, — съязвила Марта, — Который немцы устроят!

— Таки, что Вам жалко? Это ведь наши внутренние еврейские дела.

— Ну так устраивайте их! — вспылила графиня, — Мы здесь причем?

— Таки старый Абрам живет по одну сторону озера, а Мойша по другую, и таки без стрельбы не обойтись!

— А вот уж фаллос тебе, а не проход через мост! — категорично отрезала Магда, — Подойдете ближе и гранатами забросаете? Может вас польские польшевики наняли?

— Никакой стрельбы! — подтвердила Маргарита, — А перебраться можете и на пароме, заплатив седому паромщику.

Старый Абрам замолчал, что-то подсчитывая.

— Таки не строй из себя бедного! — заявила Марта, — Или таки тебе подсказать, как на этом пароме заработать?

— Таки старый Абрам не понимает о чем идет речь!

— Таки старый Абрам может организовать тотализатор — кто победит Абрам или Мойша — Решать вопросы будете на озере — на пароме или на плотах.

Старый Абрам, ошарашенно посмотрел на Марту и лихорадочно стал подсчитывать в уме возможную прибыль. Потом счастливо улыбнулся:

— Таки старый Абрам признателен немецким пани, что разрешили решить еврейский вопрос!

— Ну и где признательность? — задала вопрос Магда, — Ты пришел к нам с деловым предложением, а это означает ты — мне, я — тебе. Мы тебе не только разрешили, но еще и выгодный совет дали! А где взамен?

— Таки старый Абрам отблагодарит немецких пани! Все что им угодно! Контрабандные товары из Германии со скидкой. Выпивка, закуска, девочки на любой вкус, то есть прошу прощения мальчики! — Абрам вопросительно посмотрел на девушек.

— Насчет товаров — таки сто центнеров, что надуешь в цене в три раза даже со скидкой, — уверенно заявила Марта.

— А вот насчет, выпивки, закуски, и девочек на любой вкус прошу поподробнее! — похотливо заинтересовалась Магда.

Ответить старый Абрам не успел, ибо к ногам Маргариты спрыгнула Ева, и начала тереться о ногу и мяукать.

— А котов для нашей пушистой красавицы?— спросила графиня.

— Таки старый Абрам достанет и котов!

— А еще, — на лице у Маргариты появилось озарение, — Нам нужен автобус с тридцатью посадочными местами, выкрашенный в фельдграу с немецкими опознавательными знаками!

— Это-то зачем? — удивленно спросила Магда.

— Потом объясню! И еще неплохо бы посмотреть на ассортимент предлагаемых товаров. Расплачиваться за них будем в польской валюте!

— Таки старый Абрам все достанет, что угодно немецким пани! Таки старый Абрам может идти?

— Ступай! — ответила Марта, — И помни — вначале плата, а потом разрешение еврейского вопроса!

Богини войны Третьего Рейха.

Девушки проводили удаляющуюся процессию местных семитов, и графиня хотела пояснить Магде, для чего ей потребовался автобус, но не успела, ибо последняя зацепившись взглядом, за брошенные перед мостом 100-мм лейхт фелдхаубитц "Skoda" 1914/1919 задала вопрос:

— Марго! А ты еще не докладывала в штаб о трофеях?

— Нет, — ответила графиня, — Вообще-то неплохо бы их собрать, пока местные франтинеры не растащили!

— То есть в штабе не знают, сколько снарядов имеется к захваченным 100-мм лейхт фелдхаубитц "Skoda" 1914/1919? — обрадовалась Магда.

— Да нет, не знают! — подтвердила Маргарита, — Да и не собираюсь я за тыловые службы работать — пусть трофейщики сами считают — это их обязанность. А почему ты спрашиваешь?

— Понимаешь, — засмущалась Магда, — Штекера и функвагены — это конечно важные вещи, но вот принять участие в войне и не разу не выстрелить — что я потом буду дочерям и внучкам рассказывать? На каких героических примерах воспитывать? Можно мы с девчонками пальнем разочек? Ведь снаряды ты не считала?

— Ну почему разочек? — ответила Маргарита, осененная внезапной мыслью, — На войне главное, чтобы у личного состава всегда было занятие — это помогает поддерживать дисциплину! Поэтому можем, хоть все снаряды расстрелять! Только вначале давай соберем брошенное вдоль дороги оружие!

Собрать брошенное оружие оказалось несложно — "голденянги" удирая, бросали его кучно, там же где застала их паника. Капитана Юзефа Викарского и его Миколовскую роту Народной обороны, пробрала бы черная зависть, от такого арсенала, но капитан и его жолнеры держали оборону на высоте N341, и не имели наличных сил и боеприпасов для организации вылазки.

Естественно, что возник вопрос, а куда, собственно говоря, стрелять из трофейных 100-мм лейхт фелдхаубитц "Skoda" 1914/1919 — ведь никаких данных о противнике фройлян не имели. Посовещавшись и рассмотрев в брошюре доктора фон Гильотена на 842 листах, под названием "Доступны пани "панцертруппен" карты окрестностей, решили, что вести огонь нужно в сторону города Миколов, или в ту сторону, куда скрылись жолнеры-"голденянги". Магда предупредила, что при стрельбе необходимо держать рот открытым — она видела, как это делают вермахтканонисты, чтобы не оглохнуть. Процесс стрельбы из 100-мм лейхт фелдхаубитц "Skoda" 1914/1919, вызвал бурю восторга у фройлян, хотя и был, по общему мнению, достаточно шумным. Выпустив три десятка 100-мм спренггранате, девушки несколько утомились, и решили сделать перерыв в развлечении, и как оказалось очень вовремя — на связь вышло перепуганное командование восьмого панцеркорпс, и запросило доклад об обстановке.

Общение с бестолковыми начальниками, Магда взяла на себя, и генералу Бушу, в течении четверти часа пришлось оправдываться, и объяснять, что его войска завязли в польской обороне и ведут кровопролитные бои за каждый квадратный дюйм земли с бесчисленными польскими полчищами. Он попросил держаться, заверил, что помощь близка, и что Германия не оставит своих прекрасных фройлян в беде, при этом, видимо зная коварный нрав Магды Шлипенхуммелль, он через каждые два слова кричал "Хайль Гитлер!", и судя по доносившемуся из наушников шуму постоянно вскакивал со стула.

— Вот, урод! — подвела итог, сеансу связи белокурая Магда, — Жалко, что я сейчас не в функабтайлунге восьмой инфантери дивизион! Ох, я бы перекинула штекерочек на кое-кого! Тогда бы этой американской сволочи припомнили каждый квадратный дюйм в подвалах гестапо! Он бы мне еще про футы, ярды и фунты стал бы говорить! Или про День Благодарения! Ну ничего, я еще поймаю эту американскую сволочь со спущенными штанами! Ну да ладно, может оно и к лучшему?

— Ты тоже считаешь, что послеобеденная атака накроется, и до завтрашнего утра нам на выручку никто не придет? — пожевывая в зубах травинку, спросила Маргарита.

— Я в этом больше чем уверена, — вздохнула Магда, — Впрочем, если нас не убьют, то мы можем хорошенько поразвлечься и отдохнуть. А если и убьют, то будет хоть что на том свете вспомнить!

— Ахтунг! Воздух! — закричала вдруг Катажина.

И действительно, со стороны города Миколова, с того направления, куда они вели огонь их трофейных 100-мм лейхт фелдхаубитц "Skoda" 1914/1919, стали доноситься звуки флюгцойгмотора. Вскоре показался и он сам — одномоторный флюгцойг с польскими опознавательными знаками, неизвестной Маргарите модели.

— Айнмоторенбомбенфлюгцойг ПЗЛ П-23 "Карас" с двигателем воздушного охлаждения типа "Бристоль-Пегасус" VIII А, мощностью семьсот двадцать лошадиных сил, — уверенно заявила белокурая Магда, — Три машиненгевера калибра 7,92 мм, семьсот килограмм бомб, экипаж — три флюгцойгиста. Что будем делать?

— Черт, у нас нет антифлюгцойгового оружия — констатировала графиня, — Все в окопы!

Но юные фройлян беспокоились напрасно — польский Айнмоторенбомбенфлюгцойг ПЗЛ П-23 "Карас" взял правее дороги, и сбросил бомбы на рощу, расположенную в пятистах метрах от них, затем, обстрелял из машиненгеверов высоту N341, где засели польские жолнеры, после чего, обстрелял, что-то еще — вероятно немецкие позиции. Потом удалился в том же направлении, откуда и прилетел.

— Таки, хотела бы я знать, что этот флюгцойг, нашел в той рощице? — высказала общий вопрос Марта, когда девушки выбрались из вовремя отрытых окопов.

— Ну наших, там точно нет! — уверенно заявила Магда, разве что отделение ауфкларунговое отделение из ауфкларунгабтейлунга восьмой инфантери дивизион под командованием штабс-ефрейтора Гейнца Доппельгласа, до сих пор не вернулось из ауфкларунгового рейда. Может, их накрыло?

— Вряд ли! — улыбаясь, ответила Маргарита, — Вряд ли ауфкларунговое отделение из ауфкларунгабтейлунга восьмой инфантери дивизион под командованием штабс-ефрейтора Гейнца Доппельгласа смогло покинуть гостеприимные стены заведения пани Пилсуджины Дыпрженжервыфрежецкой — они выпили вчера годовую норму киршвассера, полагающуюся инфантери дивизион!

— Ну, тогда, данный вопрос, останется пока без ответа, — огорчилась Магда.

Впоследствии, девушки узнали, что в той роще, располагались три столика с П-образными скамейками, предназначенные для проведения пикников на природе, но почему польский бомбенфлюгцойг их разбомбил — это так и осталось загадкой на несколько десятилетий. А дело, как выяснилось благодаря архивным изысканиям известного польского историка Юлиуша-Лютижика Традесканж-Фиалжаковского, обстояло в следующем: несколько 100-мм спренггранате поразили особняк его дедушки, пана Юлиуша Тишминтоша-Олишжаршжецкого. По счастью сам владелец дома и его дочь Младаполжина не пострадали. Но пан Юлиуш Тишминтош-Олишжаршжецкий был очень богатым и состоятельным человеком, и руки его дочери-красавицы Младаполжины (при росте 1740 мм и весе в 62 килограмма она обладала параметрами 910мм/590мм/920мм) безуспешно добивались многие, в том числе и польский бомбенфлюгцойгист поручик Лютижик Традесканж-Фиалжаковский, при этом белокурая Младаполжина отвечала бравому поручику взаимностью. Пан Юлиуш, был не только любящим отцом, но и расчетливым человеком. Поэтому он не запрещал дочери встречаться с этим поручиком, но и не давал разрешения брак, исходя из идеи — "перебеситься паненка" и все пройдет. Видя во что превратился их дом после обстрела, пан Юлиуш громко высказался об идиотах-польских политиках, Рыдз Смиглы, польской армии и польских флюгцойгистах в частности, заявив, что Великий Юзеф Пилсудский такого бы не допустил, а эти нынешние... Младаполжина ударилась в слезы, и закричала, что ее жених Лютижик — герой и сейчас героически сражается против превосходящих сил люфтваффе, и может быть даже ранен! После чего белокурая пани убежала к себе в комнату и стала звонить своему любимому. Тот оказался на месте, и выслушал и плач невесты, и пересказ слов ее папеньки. Выслушав, обещал все уладить и наказать грязных бошей лично.

Как и все поляки, пан поручик, был древнего княжеского рода и выводил свою родословную от польского короля Ежи Третьего. Спесь и шляхтенский гонор ударили ему в голову, и, закончив разговор со своей Младаполжиной, он пулей помчался на аэродром. Их штафель бомбенфлюгцойгов уже вторые сутки находился в полной готовности к вылету. Все флюгцойги были заправлены, на них были подвешены бомбы и они были готовы к вылету. Но приказа все не было. Зная суровый нрав, исполнительность и педантизм командира штаффеля полковника Юджузеуша Торман-Жермешневецкого, пан поручик решил не ставить его в известность о том, что он собирается нарушить дисциплину и совершить боевой вылет без разрешения. Поэтому он самовольно угнал айнмоторенбомбенфлюгцойг ПЗЛ П-23 "Карас" (фабришенфлюгцойгверке N234-08-92) с аэродрома и направился на поиски обидчиков его невесты. По пути он пролетел мимо поместья пана Юлиуша Тишминтоша-Олишжаршжецкого, и увидел, что особняк сильно пострадал от вражеского обстрела.

Не долетая до моста через речку Речжечжечку, он обнаружил в роще батарею из трех 105-мм лейхт фелдхаубитц LeFH18 (на самом деле это были столы для пикника), на которую и выполнил бомбенфлюгцойговую атаку. Несмотря на отсутствие остальных членов экипажа, атака ему удалась. Бомбы легли кучно, но в стороне — в мерах в десяти от позиции батареи, однако тучи поднятой пыли закрыли ее месторасположение и исключили возможность наземной штурмовки, но канонисты лейхт фелдхаубитц должны были быть уничтожены взрывной волной и осколками. Далее поручик решил обстрелять немецкие позиции на высоте 341 и за ней. Решение было правильным, но не верным — высоту N341 обороняли поляки, а вот немцы были на второй линии оборонительных позиций, но поручик исходил из того, что батареи 105-мм лейхт фелдхаубитц LeFH18 всегда находятся в тылу противника, а значит и окопы и укрепления дальше в тыл — тоже немецкие. По счастью, никто из поляков от его атаки не пострадал, как впрочем, и никто из немцев, по которым он выпустил вторую половину боекомплекта. Однако, появление польского флюгцойга над полем боя и штурмовка им немецких позиций, укрепили моральный дух защитников высоты 341, и они были готовы драться серьезно и решительно.

На обратном пути поручик совершил еще одну рискованную глупость — он приземлился на поле рядом с особняком Тишминтош-Олишжаршжецких, чтобы вывезти свою любимую, и ее папеньку из опасного района. Успел он вовремя, ибо пан Юлиуш собирался сделать тоже самое, но был обеспокоен тем, что может попасть под повторный обстрел. Храбрый поручик вывез свою невесту и ее несговорчивого папашу на свой аэродром, где тут же получил по заслугам от педанта воинской дисциплины полковника Юджузеуша Торман-Жермешневецкого. Тот объявил поручик семь суток ареста за нарушение воинской дисциплины, и храброго поручика под плач белокурой Младаполжины тут же заперли на аэродромной гауптвахте. Пану Юлиушу Тишминтошу-Олишжаршжецкому это не понравилось и он вновь высказал все, что он думает об идиотах— польских политиках, Рыдз Смиглы, польской армии и польских флюгцойгистах в частности, заявив, что Великий Юзеф Пилсудский такого бы не допустил, а эти нынешние... Кроме храброго поручика, в котором есть дух Великого Юзефа... Оправдания полковника о том, что они ожидают приказа, еще больше разъярили пана Юлиуша, он стал грозить, что доберется до Варшавы и выведет всех на чистую воду, и что он... Гневная проповедь пана Юлиуша была прервана паническими воплями:

— Немецкие панцеркампфвагены прорвались! Спасайся, кто может! — это, как оказалось кричали бойцы-"голденянги" из "элитного" батальона, которые рассыпным строем и форсированным маршем ставили рекорды отступления.

Все было бы ничего — польские флюгцойгисты были очень дисциплинированными, но отступающие "голденянги", попытались захватить аэродромный автотранспорт, чтобы превратиться из обычной отступающей пехоты, в отступающую мотопехоту, в процессе борьбы с паникерами, как и следовало ожидать победила паника, заразив и флюгцойгистов польского штаффеля бомбенфлюгцойгов, тем более, что к передовым паникерам, постоянно прибывало подкрепление в виде отставших на марше. Полковник Юджузеуш Торман-Жермешневецкий, понял по числу паникеров, что фронт действительно прорван, поэтому приказал личному составу отступать на служебном автотранспорте в сторону Румынской границе. Почему он не поднял флюгцойги в воздух? Потому, что боялся нарушить отданный командованием приказ — не взлетать без команды! Через четверть часа аэродромное поле стремительно опустело — на нем остался разгневанный пан Юлиуш Тишминтош-Олишжаршжецкий, плачущая возле двери гауптвахты его дочь, белокурая Младополжина, а также запертый в камере поручик Лютижик Традесканж-Фиалжаковский. Впрочем, при помощи папеньке, Маладополжине, вскоре удалось освободить своего возлюбленного — папенька в гневе выбил кулаком дверь вместе с дверным косяком внутрь камеры гауптвахты.