Танковый экипаж "Валькирии".

Марта, сидевшая за рычагами "Валькирии" углядела несколько легковых вагенов стоявших у тротуара, и с разрешения Маргариты — опрокинула их ударами корпуса — растекшийся по асфальту улицы бензин в итоге загорелся, и огненные ручейки стали дополнительным эстетическим штрихом, к устроенному пьяными панцеркапмфвагенистками погрому. Наконец закончилась и вторая улица, и Маргарита приказала сворачивать направо — пора было убираться, пока их не арестовала военная полиция вермахта. Убирались они быстро — на полном ходу. Пару раз, графиня ощущала какие-то мягкие удары по корпусу "Валькирии" — видимо они натыкались на случайных ночных прохожих. Впрочем случайных ли? Пустые улицы означают еще и комендантский час — а все, кто его не соблюдают — либо подпольщики либо вражеские шпионы, а значит переживать по поводу сбитых, и попавших под гусеницы нечего! Мысль, о том, что они задавили кого-то из своих — не катила — солдаты вермахта приучены передвигаться по плохо освещенным улицам с фонариками и строем. А поэтому траки гусениц "Валькирии" весело звенели по асфальту, а душа у графини пела от поднявшегося настроения.

Перед самым театром они сбросили скорость, и тихо заехали в открытые двери. Двери тут же заколотили снаружи. По докладу Эльзы никого и ничего подозрительного снаружи никто из фройлян не увидел. А значит, их вылазка осталась незамеченной! На радостях Маргариту посетила гениальная идея — чтобы ласки трофейных актрис были более чувственными — их нужно напоить до полумертвецкого состояния — тогда они раскрепостятся от этой демократической дури и все получится. Этим они собственно говоря и занялись. Жрицы Мельпомены отнеслись к идее употреблять коньяк стаканами с ужасом, но спорить не стали. Дабы никто не увиливал — Магда построила актрис в три шеренги и заставила пить строем. Когда каждая из них опрокинула по три стакана — то есть около трехсот грамм, дело пошло на лад. Ударная доза крепкого алкоголя ударила по неокрепшим, ослабленным демократическими излишествами мозгам творческих дарований, и они очень быстро поплыли, буквально на глазах освобождаясь от остатков цивилизованности. Веселье продолжалось — были и прыжки в бассейн, были и танцы с привязанными к вагинальным кольцам колокольчиками, ну и всякое прочее.

Закончилось веселье традиционно — и закаленные в борьбе с зеленым змием фройлян, и изнеженные пани начали отключаться по мере поглощения все новых и новых доз спиртного. В конце концов, уснули все, даже сидевшие внизу функвагенистки Магды, которым Магда разрешила ночной отдых и легкую дозу спиртного в качестве успокоительного. Единственным существом, которое охраняло сон и покой юных панцеркампфвагенисток оказалась Ева — ибо она была непьющей, да и ведущей ночной образ жизни.

Пробуждение после оргии было как всегда гадким. Гадким, потому, что графиню фон Бюлов кто-то начал периодически трясти. Точнее не ее, а диван на котором она спала. И достать эту сволочь не было никакой возможности. А еще эти поганые люфтваффисты, дорвавшиеся до бесплатного что-то бомбили — и где-то поблизости раздавались сильные взрывы, от которых болевшая после вчерашнего голова графини стала болеть еще сильнее. Раз нельзя остановить люфтваффистов, то можно хотя бы остановить ту чокнутую, которая трясет диван! Приняв данное решение, графиня мужественно открыла глаза, и стала аккуратно принимать сидячее положение, готовясь высказать этой садистке все, что она о ней думает. Однако диван никто не тряс! Это вздрагивало здание от мощных взрывов флюгцойговых бомб. Причем взрывы гремели со всех направлений. Данный факт вогнал Маргариту в легкий ступор — получалось, что флюгцойгисты бомбят не только Варшаву, но и свои позиции! Или за ту ночь, пока они развлекались поляки зашли вермахту в тыл?

А голова болела! А еще, совершенно некстати, графиня вспомнила про то, что им нужно доложить своему командованию о прибытии! Ох, черт! Это же придется будить Магду! Наверняка обложит страшными ругательствами! А что делать? И она стараясь не потревожить свою больную голову — стала будить подругу, которая тут же выдала запас нормативной лексики, которого бы хватило для трехгодичной службе в кригсмарине целому экипажу шнелльбота. От ругани Магды проснулась и Ягужина, спавшая в обнимку со своей протеже. Не мудрствуя лукаво, юная полька пнула свою протеже, растолкала Ю, и погнала их куда-то в район буфета, готовить противопохмельное средство для снятия головной боли. То, что Магда проснулась, и приняла сидячее положение, совершенно не означало, что она была работоспособна. Минут пять или десять они с Маргаритой тупо и молча сидели на диване, оживившись, только после прихода Ягужины и двух актрис с подносами, на которых были графины с чем-то холодным и стаканы. Ягужина сказала, что это еще одно большевистское противопохмельное средство, называющееся "Заре навстречу" — рассол от солений со специальным набором специй. Вкус был необычный — графиня никогда до сегодняшнего дня не употребляла рассол, и вообще не представляла о его лечебных свойствах. Однако ей понравилось! И от избытка эмоций — головная боль улетучилась — она чувственно поцеловала Ягужину в лобок, вызвав у юной девушки неплохой оргазм.

Магда тоже оживилась, и они направились на первый этаж, дабы выйти на связь со своим ненаглядным командованием шестой инфантери дивизион. К их удивлению, командование ответило очень быстро, и даже без традиционных высказываний по поводу губной помады, макияжа и прочего. Магду попросили уточнить их дислокацию, и та, естественно обратилась к Ю за разъяснениями, на что юная актриса ответила — "Сенаторская площадь, Большой театр". Магда тупо ретранслировала их координаты, и была несказанно удивлена страной реакцией своего начальства. Странной, потому, что ее просили раз двадцать повторить, где они находятся, и Магда разозлившись уже начала грешить на качество связи, когда ей задали следующий вопрос — а как фройлян добрались до указанного места. Функвагенистка посмотрела на Маргариту с немым вопросом на лице, и та ответила четко и ясно: "По дороге!". Воцарилась трехминутная пауза. Тогда Магду попросили описать те здания, которые находятся напротив их театра — она это проделала. Вновь пауза на пять минут. После чего командование, с какой-то странной дрожью в голосе объявило им свой приказ — находиться внутри здания и стараться ничем себя не демаскировать. Следующий сеанс связи после наступления темноты в полночь. В случае атаки польских войск выходить на связь немедленно — поддержка люфтваффе будет обеспечена! Графиня успела заикнуться о недостатке боеприпасов — и к ее удивлению, ей ответили, что боеприпасы им доставят по воздуху в контейнерах.

— Какие поляки? Какое люфтваффе? — пробормотала очумевшая Маргарита, — Ты что-нибудь поняла?

Магда стала ласкать свой лобок, имитируя мыслительный процесс у мужчин, и минуты через две ответила:

— Наверное, польская армия, о которой так долго и много говорили в вермахте, наконец-то очнулась или отыскалась, и рвется на помощь осажденной Варшаве. Именно поэтому флюгцойгисты бомбят по всем направлениям — видимо гарнизон Варшавы пытается пробить коридор навстречу идущим на выручку жолнерам.

— То есть вермахт, осадив Варшаву, теперь сам оказался в кольце?

— Видимо да, других мыслей у меня пока нет, — устало ответила Магда.

— Ю! А сколько отсюда до Варшавы? И как этот пригород называется? — решила уточнить ситуацию графиня, ибо как командир подразделения отвечала и за своих подчиненных и за временно подчиненных функвагенисток.

На лице Ю, отразилось удивление и непонимание.

— Подожди, Ю, ты, что не знаешь, где находится Варшава? — удивилась графиня.

— Мы в Варшаве, пани немецкий офицер, в самом ее центре, — справившись с легким ступором, ответила актриса, вогнав своими словами всех фройлян в состояние психической контузии высшей степени тяжести. Маргарите даже показалось, что ее нижняя челюсть, открывшегося от удивления рта, достает до ковра фойе театра.

— ?????Где?

— В Варшаве.

— В центре?

— Да.

Маргарита подошла к окну в фойе, и осторожно отодвинула край занавески. Все верно. Варшава. Центр. Сенаторская площадь. Здание Сейма напротив театра. Около здания укрепления из мешков с песком, за которыми мелькают каски польских жолнеров. Маргарита аккуратно посмотрела вверх, и увидела на крыше здания сейма антифлюгцойговые каноны и машиненгеверы. Мда! И что теперь делать? И как они смогли сюда добраться? Впрочем, какая разница как? Что делать? А если их обнаружат? Графиня отпрянула от окна и скомандовала:

— Никому занавески не дергать! Не мелькать в незашторенных окнах! Если обнаружат — мы, и четверти часа не проживем!

— И что мы будем делать? — справившись с волнением, спросила Магда.

— Выполнять приказ. Находится внутри и ничем себя не демаскировать. Другого выбора я не вижу!

— Мда! Нечего сказать, повеселились! Слушай, может на крышу поднимемся? Посмотрим на Варшаву сверху? Все равно до полуночи ждать!

— Пошли, — сухо ответила Маргарита, — Может, что-то интересное увидим.

Интересного почти ничего не было. В варшавском небе парили смертоносные флюгцойги люфтваффе, время от времени нанося флюгцойговые удары по объектам в городе. От дыма пожарищ практически ничего не было видно. Иногда, правда тот тут, то там были видны вспышки от взрывов флюгйцойговых бомб крупного калибра, а вслед затем приходила ударная волна. После очередной такой волны, которая их чуть не сдула с крыши, Маргарита приказала всем спуститься вниз, дабы не подвергать себя ненужной опасности. Оставалось сидеть и ждать. Точнее лежать и ждать, ибо фройлян чувствовали себя разбитыми и усталыми. Но сон не шел. Поняв, что заснуть не удастся, Маргарита решила всех чем-нибудь занять. Только вот чем? Продолжить оргию? Но для этого нужно немножечко прийти в себя и протрезветь! А может заняться чем-то возвышенным? Например, поставить пьесу? Благо целый штат актрис под рукой! Существовала правда опасность, что они передерутся из-за главных ролей, но и так, без спектакля — тоже была заметна какая-то возня — шла борьба за место под солнцем.

На удивление, сваять легкую веселую пьеску оказалось совершенно легко. Название тоже придумалось легко — "Беззастенчивая похоть". Сюжет был простой, но ему бы позавидовали и в Голливуде и на Бродвее, и на Елисейских полях. Французское кабаре, где все танцовщицы ведут абсолютно аморальный образ жизни, предаваясь грехам и порокам. Естественно, что на почве неумеренного употребления алкоголя, морфия, кокаина, опия и прочих изобретений цивилизованной демократии, у всех тридцати пяти танцовщиц были серьезные проблемы с памятью — фрагментарная амнезия. Весь спектакль танцовщицы пытались разобраться, где чья дочь, где чья мать и кто и кого родил. Понятно, что все это сопровождалась периодическим канканом, и лесбийскими игрищами, а также тупыми и идиотскими репликами. В финале спектакля был свальный грех с участием актрис, режиссера и зрителей. Потом, когда Маргарита протрезвела, она осознавала, что тупее и глупее сочинить было невозможно, и что театральная драматургия это не ее специальность. Но тут она заблуждалась! Менее чем через год пьеса обрела популярность в Париже, Лондоне и Нью-Йорке! И пользуется огромной популярностью до сих пор! По всей видимости, кто-то нашел в здании театра брошенные ей листки со сценарием и переправил во Францию. Возможно, это кто-то был из персонала театра, вернувшийся в родные пенаты после капитуляции Варшавы, возможно кто-то другой, но так или иначе — пьеса "Беззастенчивая похоть" — стала жемчужиной театрального искусства мира, и трижды номинировалась на присуждение Нобелевской премии в области мира, правда лучше второго места завоевать ей так и не удалось.

А перед самым ужином, после которого графиня планировала продолжить оргию, прилетел флюгцойг, сбросивший на крышу контейнер с боеприпасами. Маргарита ничуть не удивилась, что выполнение такой ответственной миссии доверили именно Ганне Рудель. Она лихо прорвалась сквозь заградительный огонь антифлюгцойговых батарей мелкокалиберных антифлюгцойговых канонов и антифлюгцойговых машиненгеверов, и буквально положила контейнер с боеприпасами на крышу театра, чуть не зацепив за нее неубирающимися шасси, своего розовоносого штурмкампффлюгцойга "Юнкерс Флюгцойг унд Моторверке А.Г. Ю-87 Рейхвейт "Штука". А затем вернулась снова и расстреляла из флюгцойговых машиненгеверов расчеты антифлюгцойговых батарей, не успевших убраться в укрытие.

Контейнер упал рядом с выходом на крышу, и Маргарита немедленно организовала его разгрузку. Содержимое контейнера указывало на то, что его собирала явно женщина — там были только необходимые им вещи — боеприпасы, стрелковое оружие, взрывчатка, фонарики, детонаторы, батарейки, запасная радиостанция, продовольствие, средства гигиены, кружевное нижнее белье из последнего каталога, выпускаемого Евой Браун. Плюс купоны на скидки при повторном посещении магазина женского нижнего белья. Маргарита была уверена, что если бы контейнер собирал мужчина, то наверняка бы он туда положил кучу ненужных вещей — брошюры доктора фон Гильотена, крем для бритья, какой-нибудь мужской одеколон с жутким запахом и какое-нибудь нацистское пособие про 777 признаков по которым можно отличить еврея от человека другой нации. А так, — все пришлось как нельзя кстати. Была даже книжка некой Ксени Доггс "Мои первые 347 оргазмов в варшавской канализации". Описания оргазмов были явно списаны автором с дамских романов, написанных мужчинами под женскими псевдонимами и не имели ничего общего с действительностью ( об этом говорили размеры мужских членов, от которых героиня испытывала оргазм — в реальности мужчины с членами такого размера могут передвигаться только на четвереньках из-за сильного смещения центра тяжести). А вот подробная схема Варшавской канализации, Маргариту явно заинтересовала. Ибо под воздействием алкоголя Маргариту посетила очередная безумная идея — взорвать несколько зданий в разных местах Варшавы, чтобы дезорганизовать защитников города и вызвать панику в их рядах. Естественно, что для проведения масштабной акции требовалось перенести взрывчатку на значительное расстояние в некомфортных условиях.

В принципе носильщики были — оставшиеся в театре актриски были одурманены демократической пропагандой и поэтому были готовы работать на кого угодно. Моральных устоев у них не было никаких — исключительная озабоченность своим карьерным ростом, мечты о всемирной славе, ради которой можно идти по головам и по трупам. Впрочем, не только люди искусства подвержены такой болезни — это болезнь и большинства других творческих интеллигентов — журналистов, писателей, художников, поэтов. Конечно же, нет правил без исключения и среди творческих интеллигентов встречаются порядочные люди, но, как правило такие люди держатся особняком и не считают себя интеллигентами. Здесь же было аж тридцать пять типичных порождений цивилизованной демократии — скажи им убивать — начнут убивать, скажи им пытать — начнут пытать — никакой самостоятельности, никакого собственного мнения. Поэтому, взвесив все за и против, Маргарита решила, что трофейное искусство должно послужить вермахту.