Танковый экипаж "Валькирии".

Они проезжали через места недавних боев в сторону центра — виднелись разрушенные баррикады, корпуса сгоревших панцеркампфвагенов и польских танчиков, да и людей вокруг не было — оно и понятно ночь на дворе, да и наверняка геноцидят и портят польских девственниц! А что еще ночью делать?. Рядом с ней примостилась Магда, перебравшаяся на время марша в "Валькирию", — уговорить Маргариту покатать ее на панцеркампфвагене было проще простого — ведь они подруги, причем настолько хорошие подруги, что им не нужно опасаться конфликта из-за общих мужчин! Было несколько тесновато, но зато весело. Магда рассказывала уже наверное четырехсотый анекдот про польского короля Ежи Третьего и время от времени отхлебывала киршвассер из бутылки. Внезапно Магда сменила тему:

— Слушай Рита! Я тут подумала, наших бестолковых мужчин что-то не видно — попрятались наверное и оргии устраивают, наверняка и местное население тоже попряталось. Нужно присмотреть местечко поспокойнее и покрасивше и тоже прибрать к рукам паненок помоложе и покрасивше! Эх, прозевали спросить, какой день идет оргия по случаю взятия города! Если уже четвертый, то можно будет нарваться на неприятности, а если первый, второй или третий — то можно поискать какую-нибудь женскую гимназию с симпатичными молоденькими паненками. Ведь от нас вреда будет меньше, чем от этих грубых мужчин! Ну а то, что они несовершеннолетние — три дня имеем право грабить город и насиловать женщин — законы войны!

— Идея принимается! — весело ответила Маргарита, — Значит решено — ищем самое красивое здание, или женскую гимназию!

— Точно! Марта вперед! — закричала Магда.

Однако продвижение вперед осложнялось то руинами разрушенных зданий, то баррикадами, при полном отсутствии освещения заметить их заблаговременно не было никакой возможности, поэтому фройлян приходилось тратить очень много времени на разворот колонны в обратную сторону и поиск объездных путей. Маргарита и Магда уже начали терять терпение, когда Марта завопила:

— Таки не быть мне брюнеткой, если это не театр!

И действительно, их колонна находилась посреди площади — справа был явно театр — здание с колоннами, афишными тубами и прочими атрибутами, а вот слева было что-то официальное, похожее на здание какого-нибудь рейхстага, или польскстага, или что там еще у поляков? Возник вопрос — что делать? Театр — это прежде всего молоденькие актрисы и шампанское. Польскстаг — это унылые казенные кабинеты, с парой десятков секретарш постбальзаковского возраста. Естественно, что лучше гулять в театре. Но вот куда спрятать боевую технику? Ведь с утра ее присутствие выдаст страждущим наличие доступного женского пола в этом здании! Значит, нужно ее прятать! И прятать в самом здании! Маргарита оценила размер входных дверей театра — в принципе проедут — если распахнуть обе створки. Решено! И по ее команде они двинулись навстречу со столичным польским театральным искусством.

Естественно, что появление прекрасных представительниц вермахта в сопровождении панцеркампфвагенов и функвагенов вызвало панику в театре и подавило всякую волю театральной труппы к попытке оказать сопротивление. Да и труппа судя по всему была поредевшей — молоденьких актрис, актриссуль и актрисок было с избытком, мужчин — тех не было — наверное погибли при обороне города или ушли в партизаны, или их уже отправили в концентрационные лагеря. Было еще несколько женщин в районе тридцати и все. Пожилые отсутствовали — наверняка примы (а именно пожилые и являются в театрах примами) успели удрать из города или из страны, прихватив с собой подарки антрепренеров, сутенеров и жолнеров. Данный факт даже обрадовал Маргариту — возиться с капризными матронами, страдающими хронической манией величия еще хуже, чем общаться с журналистами-международниками, демократами или интеллигентами. Первым делом, они заперли за собой входные двери. Затем, немного поразмыслив, Маргарита приказала запереть и забаррикадировать остальные выходы — пожарные, запасные, сутенерские, спонсорские, служебные. Далее используя театральные вешалки, с которых начинается любой театр, а также часть занавеса, декорации, афиши и мебель из фойе театра были созданы завалы, укрывающие панцеркампфвагены и функвагены от посторонних взглядов с улицы. Немного поразмыслив, Магда внесла свой штрих, заявив, что если не заметят, то гулять можно и больше чем три дня! Ну, а чтобы не заметили, — временно разбарикадировали черный ход, и выйдя из него — заколотили досками крест-накрест основной. Конечно, при детальном рассмотрении можно было заметить, что в театре кипит жизнь, но при беглом взгляде — он казался брошенным. О том, что им нужно следовать в Варшаву в тот момент никто и не вспоминал. Имеют они право на отдых? Вот и пошли все далеко и надолго!

Когда с маскировкой и заколачиванием дверей было закончено, Маргарита решила устроить смотр помещений театра. Ее заинтересовали те места, куда обычному человеку с улицы доступ закрыт — всякие гримерки, подсобки, склады и прочее. И в какой-то мере ее постигло жестокое разочарование. Еще до войны она слышала о таинственном и загадочном мире за кулисами, который там кого-то куда-то притягивает или затягивает. В реальности все оказалось цинично и совсем не романтично. Гримерки — куда так рвутся все поклонники своих кумиров — в большинстве своем маленькие и убогие комнатушки с трюмо, стулом и шкафом — и заниматься сексом там можно либо сидя либо стоя — на лежа места уже не хватает. Гримерки принадлежащие примам — размером побольше, но все равно по обстановке ничем не отличаются от борделей для унтер-офицерского и рядового состава. Короче говоря, никакого очарования от погружения в таинственный мир театрального закулисья Маргарита не испытала. Убого. Или это из-за количества выпитого?

Но Бог на стороне больших батальонов, как говаривал сицилиец Наполеон ( именно сицилиец, а не корсиканец, как ошибочно думают некоторые). Театр был большой, и в нем должно было находиться что-то более комфортное, чем эти гримерки. Ведь если у какой-то примы есть поклонник и меценат — то должен он что-то оборудовать более респектабельное! Ну не в ложе же заниматься этим? И действительно — Маргариту с подругами завели на второй этаж и продемонстрировали то, что она искала. Большое помещение, стены и потолок которого обшиты бархатом и шелком, на полах персидские ковры, мягкая мебель, небольшой бассейн посреди зала. Словом нормальный салон для интима без всякой там театральной таинственности.

— Именно здесь мы и будем предаваться похоти и разврату, — заявила обрадованная и сильно пьяная Марта, — Пошли теперь на контингент посмотрим!

— Слушайте, — вмешалась вдруг Катажина, — А может заставим их пьесу нам исполнить? Ну что-нибудь такое... Кстати, а не ставят ли они всякие там подпольные порноспектакли для местной элиты?

— Точно! — поддержала ее Марта, — Наверняка у них есть что-то, что они играют для местных толстосумов, после чего все предаются свальному греху!

— Предложение принимается! — подвела итог Маргарита, — Пошли устроим смотр театртруппен! Или как там правильно?

— Театрваффе! — засмеялась Магда, — а если театр гастролирует и передвижной, то они могут называться театрвагенистками! Или театрвагинистками?

— Наверное, у них и интимная стрижка должна быть особенная, театральная, — вдруг осенило Маргариту.

— Логично. Где будем строить?

— На сцене! Или...Может здесь?

— Давай! Эльза! Ну-ка гони сюда всех этих жриц Мельпомены!

Маргарита развалилась в мягком диване в обществе Марты и Ягужины и стала ожидать, пока всех перепуганных артисток соберут в компактную группу. Вступительное слово взяла Марта:

— Значит так пани! Вы наш законный трофей, и мы вас будем геноцидить, насиловать и истязать, как того требуют законы войны! Несогласные есть? Поднять руку!

Несогласных не было, но две актриски тут же картинно грохнулись в обморок. Магда усмехнулась:

— Сара! Ну-ка скажи, чтобы этих симулянток оттащили в сторону и окатили водой из бассейна!

Как и предполагала Магда, актриски, заслышав про водные процедуры, тут же вскочили, но их все равно отвели в сторону. Магда на секунду задумалась, прищурив правый глаз, а затем резко выбросила руку вперед направив указательный палец на одну из стоявших в общей толпе:

— Ты! Как звать!

— Пжожльжскжаимпжержина Варжшавецкая, — с испугом в голосе ответила фигуристая сероглазая девушка с 884 мм грудью, 603 мм талией и 912 мм бедрами.

— Мне ваши имена уже в печенках сидят!— рассердилась Магда, — Ага, значит Полька Варшавская! Принцесса?

— Да, я ...

— Родословную будешь мемуаристам рассказывать! Как наказывают у вас в театре провинившихся актрис?

Пжожльжскжаимпжержина Варжшавецкая бухнулась на колени, и зарыдала.

— Встать! — рявкнула Магда, — Отвечать на вопросы!

— Их порют на конюшне в присутствии всей труппы, — размазывая слезы, ответила актриса.

— Я надеюсь голыми порют? И чем? И кто? И сколько?

— Голыми. В присутствии мужчин-актеров, а также спонсоров и меценатов. Иногда продают дополнительные билеты для состоятельных людей. Поркой занимаются либо примы, либо те, кто купил специальный билет. Для порки используют розги, вымоченные в духах ШанельN6. Количество ударов определяется степенью провинности, либо желанием заказчика.

— Здорово! — обрадовалась и захихикала захмелевшая графиня, — То есть мы осуществим бесплатно то, за что другие платят деньги! А какие там степени провинности?

— Ошиблась в реплике на репетиции — пять розог, ошиблась в реплике на спектакле — десять, отказалась сделать минет режиссеру — пятнадцать, отказалась переспать с меценатом — тридцать, повторно отказалась переспать с меценатом — шестьдесят, подарили цветов больше чем приме — сто.

— Весело, — хмыкнула обрадованная Магда, — А каленое железо, или там ноздри вырвать, или клеймо выжечь? Дыба? Испанский сапог? Кожу заживо содрать? В кипящем масле сварить?

Пжожльжскжаимпжержина Варжшавецкая побледнела, став белее пресловутого полотна, и чуть не грохнулась в обморок, но смогла взять себя в руки с дрожью в голосе ответила:

— Иногда запирают без одежды в холодный карцер на несколько дней. Или приковывают за вагину к стене и заставляют сутки или двое стоять без сна.

— За вагину? Это как? — удивилась Маргарита.

Пжожльжскжаимпжержина Варжшавецкая расстегнула крючки на спине и стянула платье через голову, оставшись в хлопчатобумажных трусиках "Польска пани N45" и бюстгальтере "Польска бюст N43Е". Бросив платье на стоявший рядом пуфик, сняла трусики и боязливо подошла к Магде, выпятив вперед свой лобок.

Магда удивленно вскинула брови. Лобок у актрисы был гладко выбрит и на нем присутствовали две посторонние вещи — стальное кольцо, проходившее насквозь через большие губы чуть пониже клитора, и татуировка. Татуировка представляла собой изображение фронтона театра, с надписями вверху и внизу. Вверху было написано "Пжожльжскжаимпжержина Варжшавецкая" и дата рождения. Внизу было написано "Собственность министра культуры Польши пана Михаэля Швыдковецкого".

— Хм... — только и смогла произнести Магда, — А приковывают, значит за это кольцо? И цепь короткая, чтобы сесть на пол нельзя было?

— Да. У нас существует своя система не только наказаний, но и поощрений. Тем, кто переспал двадцать пять раз с министром культуры, присваивается звание "залуженная артистка Польши" и серебряное кольцо. Тем, кто сделал это пятьдесят раз — звание "национальная артистка Польши" и золотое кольцо. Сто раз — платиновое кольцо и титул "гордость культуры Польши" Двести раз — платиновое кольцо с бриллиантами и титул "национальное достояние культуры Польши". К званию полагается и пенсия.

— Забавно! — рассмеялась Маргарита, — А еще издевались над большевиками и их Стахановым, который уголь добывал! Сами же эти же самые методы и применяете! А стальное кольцо как у тебя — это какой титул?

— Это "дебютирующая одалиска". Никакой пенсии за него не полагается.

— А татуировка-то зачем? — удивилась Магда.

— Чтобы не могла на стороне подрабатывать. Если полиция поймает с такой татуировкой в городе — могут на неделю за кольцо к стене приковать, или заставят в среди госчиновников месяц натурой отрабатывать.

— И сколько тебе до пенсии? — вступила в диалог с коллегой по профессии Кристина.

— Двадцать пять раз до серебряного кольца, — покраснев, ответила артистка.

— Хм... а что так слабо? Двадцать пять раз?

— Там очередь... И я еще девственница...

— Ну ты врать горазда детка! — рассмеялась Магда, — Актриса и девственница! Не смеши!

— Я говорю правду! У нас с этим строго! Право первой ночи принадлежит министру культуры!

— Мда... — ошалев от услышанного, произнесла Кристина, — А я дура провинциальная мечтала стать великой столичной актрисой!

— Не переживай! — успокоила ее Марта, — Давайте лучше определимся, сколько этим симулянткам всыпать! Устала я! Крови и жесткости хочу!

Маргарита на секунду задумалась.

— Магда, твои новобранки будут участвовать в экзекуции или им еще рано?

— Я думаю рано! А вот твоих подчиненных, — функвагенистка бросила взгляд на покрасневшую Ягужину, — Нужно приобщить к прекрасному! Научить, так сказать сеять разумное, доброе вечное!

— То есть вместе с Сарой и Эльзой — нас девять? Предлагаю всыпать этим клушам раз по тридцать для начала. Мы с тобой по шесть раз каждой, остальные девчонки по три раза. Если покажется мало, то добавим.

— О! Я придумала! Еще всыплем после пьесы тем, кто будет халтурить! — радостно воскликнула Магда, — Где хранятся розги?

— В кабинете режиссера.

— Эльза! Сходи с девочкой, только не долго! Успеешь ее еще девственности лишить! Ну а всем актрисам раздеться! Время минута! Неуспевшие будут наказаны! Время пошло!

К явному неудовольствию Магды, опоздавших не было. Она очень пьяно и очень хитро прищурилась и после трехсекундного молчания произнесла:

— Ну что же, сейчас мы приступим к геноциду местного населения! По законам военного времени! Геноцидить будем самую лучшую его часть — творческую интеллигенцию — молоденьких актрис, так сказать светлое будущее польской культуры в количестве тридцать пять штук! Пора наконец явить цивилизованному миру звериный лик германского милитаризма! Слушайте сюда! Сейчас Сара и Эльза построят вас в две шеренги по росту. Во время порки симулянток, пытавшихся обмануть представительниц Вермахта ложным обмороком, вы все будете маршировать и напевать "Дойчланд! Дойчланд! Юбер алес!". Кто собьется с ноги или сфальшивит будет наказан!

Маргарита не была жестокой. И в обычной мирной жизни испытала бы отвращение от своих намерений. Но жизнь была давно не мирная, и она была пьяна. Да и пережитый за прошедшие сутки стресс нужно было как-то снять. Лучший способ — оторваться на посторонних. Этим девушкам просто не повезло — попали под руку. Кощунственно? Подло? Цинично? А что делать? За грехи и ошибки безмозглых политиков должны расплачиваться беззащитные мирные люди. Таково правило. Да и попки у симулянток были уж очень симпатичные! Почему бы не всыпать им по их соблазнительным местам? Садизм? Так ведь не насмерть! В конце концов, оккупанты они ли нет? Нужно же как то приобщиться к процессу зверств против мирного населения!