Проклятье Солнечного короля - 3 Глава 1- 9

* * *

Когда Мэл и Дара добрались до поместья Колвейн, то с сожалением пришлось повернуть назад. Их не было за городом, а значит, они либо уехали, либо живут в своем городском особняке. Мэл приуныла. В столицу возвращаться очень не хотелось. Думая об этом, ей начинало казаться, что еще одно неверное движение, и ловушка захлопнется. В следующий раз ей не дадут так легко сбежать.

— Кончай хандрить, — шикнула на расстроенную подругу, Дара. — Забудь, что ты королева. Сейчас ты цыганка. А мы, цыганки, никогда не сдаемся. Значит, так, сегодня уже поздно, а завтра, прямо с утра мы пойдем в город.

— Нас не пустят. Барон говорил, что стражи ужесточили условия въезда и выезда.

— А кто сказал, что мы пойдем через главные ворота? — хмыкнула цыганка. — Есть у меня один знакомец, должок у него имеется. Пора бы и стребовать.

Переночевали девушки во флигеле, недалеко от поместья Колвейн. Мэл раньше бывала там, и знала, что даже если развести огонь в камине, то из главного здания ничего не будет видно. Вековые ели все скроют.

Утром попасть в город не получилось, стражник, на которого надеялась Дара, должен был заступить на службу только после обеда. Пришлось им почти весь день простоять у центральных ворот вместе с такими же неудачливыми арвитанцами, которые хотели засветло попасть в столицу. Здесь были и богатые купцы, и торговцы, и жители близлежайших деревень, все возмущались, возникшей вдруг очереди на въезд и обсуждали свежие сплетни. И главной сплетней, конечно, был король.

— Ох, что творится-то! Видать из-за короля такая чехарда и происходит, — жаловалась одна грузная женщина другой такой же. — Мы как узнали, что король-то наш свет солнце вернулся, так я в храм Пресветлой богини побежала, за здравие, да наше процветание пожертвование отнесла.

— Я тоже попросила мужа петуха зарубить, по такому случаю. Вот и иду в столицу, чтобы уже там пожертвование принести. Глядишь, и на короля удастся взглянуть, хоть одним глазком. Никто ж не знает, что с ним приключилось-то.

— Да хватит вам бабы трещать, — шикнул на них стоящий рядом мужик. — Раскудахтались, как наседки. Как наш король, да как наш король? А король наш жену свою со свету изжил, я сам слышал.

— Как изжил? Королеву нашу со свету? Да за что же это?

— Да почему же это?

— Видать не просто так она королевой-то стала, — продолжил уже другой мужик. — Еще ж неизвестно, как так получилось, что король исчез, а она появилась. Может, и не жена она ему вовсе была?

— Да что ты мелишь, дурак! — возмутилась еще одна женщина. — Королева столько добра для нас сделала, дороги строила, школы открывала, больницы, а вы...

— Да, дороги это хорошо, но что она для села сделала? Налоги все поднимаются, а корма для животных дорожают, — жестко перебил женщину мужчина, с бородой лопатой, и носом картошкой.

— Уж сколько мы писали, сколько жаловались, — запричитала его спутница, — а местный сборщик не только не прекратил, он два раза в месяц стал приезжать. А на все наши слова только и говорил: "Ничего не знаю, продайте скотину, но налоги заплатите". Вот и весь сказ. Только как же семью-то потом кормить? Земля-то почти не дает урожая. А все Темный лес, проклятущий.

— А сборщик-то что?

— А ничего, — ответил за свою жену мужик. — Вон он какой себе домино отгрохал, шпиль даже отсюда виден.

— А на какие деньги? Да на наши кровные. И никому до этого и дела нет.

— Так чего же вы сюда-то отправились?

— Надеялись, королю нашему воскресшему в ножки кинуться, да умолять, чтобы разобрался. Он-то порядок наведет.

Так и проходил этот странный день, люди жаловались на свои беды, на сборщиков налогов, на соседей, на ведьму деревенскую, по вине которой скисло молоко, и нет-нет, но снова вспыхивал вопрос, изжил или не изжил свою жену король, и была ли королева настоящей, или самозванкой какой.

— Люди редко помнят добро, — прошептала Дара, глядя, как от этих разговоров все больше и больше расстраивается ее подруга. — Особенно, если оно делается в масштабах страны. Вот если бы ты этим крестьянам сама лично корову к дому привела, или землю вспахала, тогда бы они совсем по-другому заговорили. Пусть скажут спасибо, что скотина эта у них есть, и сборщик сам, лично ее не отобрал. И знаю я, что земля у Темного леса плодородная, палку воткни, и та зацветет, но разрабатывать ее вблизи леса никто не решается, боятся. Вот и грешат на плохой урожай. Зато коров пасти на заросших полях не стесняются.

— Ты утешаешь меня, что ли сейчас? — изумилась Мэл. — Не волнуйся, я в утешениях не нуждаюсь, и прекрасно знаю, что проблем в Эссире, как и за его пределами, хватает. Но это уже не моя печаль. Пусть об этом теперь Его Величество побеспокоится, и его любовница бездушная.

— Ух, ты! — восхитилась Дара. — Да в нашей птичке-невеличке проснулся гнев.

— Да ну тебя, — фыркнула Мэл, но улыбку, подтверждающую слова подруги, скрыть не смогла. Правда эта улыбка тут же пропала, когда открылись центральные ворота, выпуская небольшой конный отряд. И в самом центре этого отряда ехал Андре.

— Слышь, а это не тот рыжий усач, который из темницы тебя вытащить пытался?

— Да, это он.

— А чего он здесь забыл? Его из тюрьмы-то уже выпустили что ли? И коня дали? И арестованным он не выглядит. Странно.

— Да, — согласилась Мэл. — Очень странно.

— Тьфу, да он на сторону врага переметнулся, а я его рыжую физиономию еще целовала, — возмущенно прошипела цыганка. — Эх, чтоб тебе с этой лошади навернуться, предатель!

Мэл и сама не могла объяснить увиденное. Впрочем, Андре всегда был другом больше для Александра, чем для нее. Он был рядом только из-за обещания, по необходимости. А теперь эта необходимость пропала, вернулся король, который всегда был для Андре как сын, и даже больше. Логично, что они помирились. Ведь, в конце концов, кто она такая, чтобы рисковать из-за нее жизнью?

Друг стражник Дары появился вечером, и к удивлению Мэл без проблем согласился провести девушек в город, и даже платы не взял, хоть они и предлагали. Когда девушки проезжали мимо главной площади, она вздрогнула. Нет, не было там ни кострища, ни столба, никаких следов, и все же ей чудился запах гари, и глаза, которые она прежде любила, а теперь почти ненавидела. Да, Дара была права, гнев лучше, чем хандра, а если еще к нему примешать обиду, сочетание получится убийственное, для всех чувств, не хуже того зелья из шкатулки Иолы. Правда, она поторопилась с рассуждениями, потому что, как только они подъехали к городскому дому первого министра, то едва не наткнулись на охрану короля.

Их спасло самое настоящее чудо. Даре показалось, что ее лошадь захромала, и от площади они шли пешком, ведя лошадей за собой. Конечно, в богатом районе, две цыганки привлекали достаточно много внимания, но совсем уж дикостью это не казалось, учитывая то, что через два квартала все еще процветал притон мадам Картуж, правда сейчас им руководила другая.

Увидев экипаж короля, его коня, Мэл остолбенела. Хорошо, Дара была рядом, подтолкнула ее в спину, и они прошли дальше, мимо ворот, почти незамеченные охраной.

— Хватит, ледяную статую из себя корчить, — прикрикнула на нее Дара. — Толком скажи, что случилось?

— Он там, — только и смогла выдохнуть Мэл.

— Кто? Твой муж?

Она кивнула, а Дара поджала губы.

— Так, понятно. В ближайшее время от тебя никакой пользы не будет. Но не можем же мы торчать на улице, на виду у всех. Так и внимание тайной полиции привлечь не долго. Нам надо где-то затаиться, пока твой благоверный не свалит. Вот только где?

— Мы можем через калитку для садовника в сад пройти, — предложила Мэл.

— А зверья там нет? Собак злобных и прочей живности?

— Есть, но меня они знают, и, надеюсь, не тронут.

— Тогда чего мы стоим, пошли скорее, — откликнулась Дара и потащила Мэл за собой.

Собаки и правда, рванули к непрошенным гостям с громким лаем, но учуяв знакомый запах, присмирели, уселись прямо в снег, и радостно завиляли хвостами.

— Вы, мои хорошие, — улыбнулась Мэл. — Вы ведь не выдадите нас.

— Да не выдадут, — хмыкнула Дара, глядя, как две здоровых псины ластятся к руке девушки.

— Ты куда?

Мэл беспокойно схватила цыганку за руку, когда увидела, что та собирается уйти.

— Хочу глянуть хоть одним глазком на твоего благоверного.

— Не смей!

— Кончай психовать! Забыла, что я цыганка? Меня, если захочу, даже собаки по запаху не отыщут. Я пойду, а ты оставайся.

И Дара пошла вперед, по расчищенной от снега дорожке, но Мэл страшнее было остаться один на один со своими нервами и переживаниями. Поэтому она привязала свою лошадь к дереву и бросилась догонять Дару.

"И что я делаю?" — думала она, лежа в кустах, чуть ли не у крыльца. — "Наверное, я совсем сошла с ума. Королева называется. Если б кто увидел, как эта самая королева подглядывает за мужем из-за кустов... Ужас какой!". Однако, подниматься и возвращаться она и не думала. Ей хотелось понять, что она почувствует, когда увидит его снова, так близко от себя. Пройдет ли ее гнев, пройдет ли боль? Или они усилятся?

Но вот он вышел, такой же, как она помнила, красивый, сильный, властный, родной. У нее голова закружилась, и сердце подскочило к самому горлу. Хотелось попятиться и бежать, только не знала, чего больше к нему, или от него.

"Не прошло, ничего не прошло. Это как проклятье, стоит только увидеть, и уже не важно, любит или ненавидит, отправит на костер, в темницу, ударит, пусть...". И вдруг он обернулся, а она перестала дышать, жить, существовать в этот момент. В голове не осталось ни одной мысли, и только слезы, глупые и неуместные. "Как же так? Почему все так глупо, так больно...".

— Вставай, пошли, — прошептала Дара, и почти силой заставила ее двигаться. — Чертов мужик, что он делает с тобой? Но должна признать, хорош. Ох, хорош! Сразу видно, сволочь! Но за таким, я и сама не прочь хоть в пекло, хоть в ледяной океан кинуться.

— Дара! — возмутилась Мэл.

— Все, молчу, молчу. Что делать-то будем?

— Не знаю. Если он и здесь побывал...

— Понятно. К друзьям своим ты не сунешься.

Мэл отрицательно покачала головой и с грустью посмотрела в сторону выхода. Он был так близко, а она...

— Только не реви.

— Прости. Просто тяжело увидеть его вот так, без подготовки.

— К этому нельзя подготовиться. Мы ведь не бесчувственные деревяшки с тобой. Ладно. Давай я твоим хоть письмецо снесу.

— Опасно...

— Да чего мне бояться? Я ж не барынька какая, ко всякому привыкшая. Ладно, давай письмецо, а сама топай, топай к гостинице.

— Дара... — Мэл тревожно вцепилась ей в руку, но та лишь легкомысленно улыбнулась. — Сколько раз тебе повторять, я везучая. Это ты у нас, сплошное несчастье. Одним словом, принцесска...

Так они и расстались. Мэл побежала в одну сторону, а Дара подождала, пока за деревьями скроется, и к дому направилась.

* * *

Красивый оказался домина, большой, ухоженный, живой. Дара бы и сама не прочь была в таком пожить, но кто ж пригласит... Впрочем, ее жизнь вполне устраивала молодую цыганку. Да и не любила она людям завидовать. У каждого свое место. Кому-то на балах да во дворцах суждено блистать, а кому-то...

— Здравствуйте.

— И вам не хворать, — отозвалась Дара, увидев на пороге пожилого мужчину, чем-то на отца ее похожего. Взглядом что ли?

— Чем могу помочь?

— Вы этот... как его... первый министр?

— А кто вам нужен?

— Да он самый и нужен, министр этот.

— Хорошо, допустим, это я. Чем могу помочь, милая девушка?

— Так допустим? Или вы это вы? — начала злиться девушка. Вот жук, прямо сказать не может, он это или дворецкий какой.

— Я — это я, — отозвался мужчина.

— Тьфу! Вы толком сказать можете, вы этот... как его... Колвейн или не Колвейн?

— Так кто же вам нужен? Первый министр или Ричард Колвейн?

— Ох, ну вы меня совсем запутали. Пока до сути доберешься, семь потов сойдет.

В ответ мужчина улыбнулся и пригласил ее войти. Девушка немного помялась на пороге, но все же решилась переступить порог. Изнутри дом показался еще красивее. Она такой красоты никогда и не видывала. Стены, гобелены, потолки резные, люстра хрустальная и ковер белоснежный. И тут она, со своими старыми сапогами, да по такому ковру...

— И все же, мне хотелось бы знать о цели вашего визита?

— А? Ну, да. Цель, — опомнилась Дара. — Я тут письмишко принесла, секретное. Но только для первого министра или для леди Маргариты.

— Маргарет, — поправил мужчина.

— Ну да, ей самой. Так дома ли господа, или мне в другой раз зайти?

— Не нужно, милая девушка. Я и есть — первый министр, Ричард Колвейн, а вот и моя супруга, леди Маргарет.

Дара обернулась, и увидела в дверях женщину в красивом, дорогущем платье.

"Эх, живут же люди!".

— Ричард, кто эта девушка?

— Не знаю, пока. Говорит, письмо принесла, но от кого письмо, не говорит.

— От той, что бежала, — без предисловий ответила цыганка, и заметила, как оба побледнели, а у женщины даже руки затряслись.

— Где? Где она?

— О том я не ведаю. Я только просьбу выполняю. Держите письмо, а я пошла.

— Постойте, — воскликнула леди. — Скажите, с ней все в порядке? Она жива? Здорова? Не нуждается ли?

— Жива, здорова, не нуждается, — отчеканила девушка. — Мне правда пора.

— Постойте, ну постойте же... Вы ведь увидите ее. Передайте, передайте, что ей больше ничего не угрожает, что он не причинит ей вреда, он любит ее.

— Ха, хороша любовь. Чуть что не так, сразу на костер... Знавали мы таких, любящих. Пойду я, господа хорошие. Мне велено было передать, я передала, а дальше что будет, не мое это дело. Прощевайте!

Дара ушла, а леди Маргарет почти выхватила письмо из рук мужа, разорвала конверт и вчиталась в знакомый до боли почерк:

"Дорогая леди Маргарет!

Если вы читаете это письмо, значит, у меня нет возможности прийти лично. Простите меня. Я снова причиняю вам беспокойства. Со мной все хорошо. Я в порядке, насколько это возможно в моей ситуации. Хорошие люди, такие, как девушка, что принесла письмо, спасли мне жизнь. Без них я бы умерла, наверное, от горя и отчаяния. Не хочу писать обо всем, что я тогда испытала, о том, какую боль он мне причинил, вы, наверное, и сами знаете, обо всем. Всегда знали. Я уезжаю, не могу сказать куда, и как надолго, боюсь подумать, что навсегда. Заклинаю, позаботьтесь об Уилле, присмотрите за Кираном, за Воином, если он вернется. Я не знаю, где он, но думаю, Элиран что-то сделала с ним. Мне страшно даже представить, что он мертв, тешу себя мыслью, что он просто где-то далеко. Простите меня, что снова нагружаю вас своими проблемами, и спасибо, спасибо за все, что вы и Ричард для меня сделали. Я буду каждый день вспоминать вас в своих молитвах. Знайте, где бы вы ни были, где бы я не была, я всегда буду любить вас, любить Уилла. В конверте я написала письмо для брата. Передайте его ему.

Прощайте.

Ваша Мэл".