Проклятье Солнечного короля - 3 Глава 1- 9

Известие о внезапной болезни королевы Юджинии стало своеобразным толчком к действию. Она не могла не откликнуться, ведь королева столько для нее сделала, к тому же она надеялась найти защиту и поддержку в Седоне — столице Вестралии. Подруги горячо поддержали ее решение, Рея и Джули настояли на том, чтобы поехать вместе с ней. Роза тоже порывалась, но куда ей беременной? Конечно, Онор не пустил, и даже пригрозил, что запрет мятежную жену, если она не начнет его слушаться. Роза надулась, и почти три часа с ним не разговаривала, но за эти часы сама извелась и извела подруг настолько, что они практически прогнали ее в объятия мужа. И в этом Мэл тоже ей завидовала...

— О чем ты думаешь? — спросила Рея, наблюдая за Мэл. Та стояла у окна и смотрела на прекрасный Седон, столицу Вестралии. Девочки когда-то рассказывали ей о своей стране, о теплых весенних ночах, о жарком полуденном солнце, о цветущей долине и аромате апельсинов, витающем в воздухе. Все оказалось правдой, и солнце, и воздух, и утопающий в зелени город. И все же она скучала по Эссиру с его слякотью, поздней весной и мимолетными летними месяцами.

— Да так, о всяких глупостях, — вздохнула она, обернувшись.

Они были в столице уже несколько дней, но никак не могли встретиться с королевой. Рея не раз просила аудиенции, но постоянно получала отказ.

— Не волнуйся ты так, папа обязательно все устроит, потерпи. Еще каких-то несколько часов, и мы переедем во дворец. Ты же знаешь, министру финансов не рискнет отказать даже эта мерзкая Идина и ее покровители.

— Хотелось бы верить, вот только нам ли не знать, как легко можно снять с должности министра.

— Папа ей не по зубам, — убежденно сказала Рея.

Мэл не была в этом так уж уверена. Она не была знакома с принцессой Идиной, которая фактически правила страной все последние дни, не знала, что можно ожидать, но, судя по слухам, ничего хорошего.

Наконец, утром следующего дня курьер принес официальные приглашения на аудиенцию, и когда Мэл увидела королеву, поняла, что она действительно больна.

— Рея, моя дорогая, как я рада вас видеть, — прокаркала королева простуженным голосом. — Вы привели с собой подруг? Как жаль, что я не могу поговорить с вами, как положено, но я очень надеюсь, что вы представите этих прелестных юных леди.

— Конечно, — с готовностью отозвалась девушка, косясь на всех тех фрейлин, что окружали Ее Величество. — Это леди Джулия Мария Колвейн, дочь первого министра Арвитана. Мы познакомились в Эссире, когда вместе с вами приезжали на коронацию принца Кирана.

— Да, я помню вас, юная леди. И очень хорошо помню ваших батюшку и матушку, леди Маргарет. Такими родителями можно только гордиться. Вы ведь гордитесь ими, дитя?

— Да, Ваше Величество, — немного робея, проговорила Джули.

— Что ж, я прослежу, чтобы здесь вам был организован такой же теплый прием, как когда-то вы организовали для меня и моих подданных.

— Спасибо, Ваше Величество.

— Не за что, дитя. Но я хочу узнать, кто же ваша вторая спутница?

— О, позвольте представить вам мою подругу и компаньонку леди Мелани Кэйн.

— Вы тоже арвитанка? — полюбопытствовала королева, делая вид, что они совершенно не знакомы.

— Да, Ваше Величество, — ответила Мэл, почтительно присев в реверансе.

— Вы очень красивая для компаньонки. Подойдите, подойдите ко мне, я хочу рассмотреть вас получше, — королева протянула руки, и Мэл с радостью ухватилась за них. Она посадила ее рядом с собой, на диван, и тепло улыбнулась, не отпуская рук. — Да, вы и правда, очень красивы.

— Благодарю вас.

— Я надеюсь, вы украсите сегодняшний прием своим присутствием.

— Мама, я не думаю, что вам стоит... — попыталась вмешаться девушка, которую Мэл поначалу даже не заметила, но когда она заговорила, не смогла скрыть удивления. Эта девушка была настолько безвкусно одета, невзрачна, совершенно безлика, что выделялась во всей этой толпе разряженных в весьма странные, но яркие одежды фрейлин, не с лучшей стороны. Природный такт не позволял ей даже в мыслях обидеть принцессу, зато Рея без стеснения сделала это вслух, после аудиенции.

— Да, давненько я не была при дворе, успела позабыть о принцессе — пугале.

— О ком? — не поняла Джули.

— О Кларе, этой страшиле в жутком фиолетовом платье, которое ей совсем не идет.

— Зачем ты так? Не всем же дана природная красота, как нашей Мэл.

— А что такого? — искренне удивилась Рея. — Весь двор думает также. Клара во всем уступает своим сестрам, и в красоте, и в уме, и даже в манерах. Серая мышь, что тут скажешь.

— Ты жестока, — обиделась за принцессу Джули.

— Я — реалистка, и хватит говорить о ней. Лучше скажите, вы заметили, как плоха королева? Как сильно она побледнела, прощаясь с нами.

— А я другое заметила, — задумчиво проговорила Мэл. — Она никому не доверяет.

— Да, уж. Признаюсь, я сама едва узнаю дворец. Все эти фрейлины королевы... ни одного знакомого лица. Это странно.

Вечером девушки перебрались во дворец. По желанию королевы их поселили в королевском крыле, а не в крыле для фрейлин, что показалось немного странным, но вполне естественным. В конце концов, Лирея Итарийская была дочерью министра финансов, а Джулия Колвейн — представительница верхушки власти дружественного Вестралии государства. Интерес к Мэл пока объяснялся исключительно ее красотой, а не происхождением, что не могло не радовать. Также королева пожелала зачислить девушек в число своих фрейлин, что явно не обрадовало, ни камер — фрейлину леди Сивер, ни старшую дочь королевы — Идину, которая принимала слишком активное участие в подборе окружения матери. Может быть, именно поэтому королева никому не могла доверять?

* * *

Приемы в Вестралии отличались от арвитанских пышностью, помпезностью и свободой в нравах, так сказать. И не только в нравах.

Когда Мэл увидела свое бальное платье, то брови ее поползли вверх, а челюсть отпала и долго не хотела возвращаться на место.

— Что... что это такое? — заикаясь, спросила Джули, глядя на свой наряд.

— Да, да. Я знаю. Наша мода несколько отличается от вашей.

— Несколько? — воскликнула Джули. — Да здесь же нет корсета, и нижней юбки, и рукавов. Как? Скажи мне, как это все будет на мне держаться?

— Там ремешки есть.

— Вот эти странные ниточки? Нет, я это не надену.

— Придется, иначе на тебя будут пялиться все, кому не лень.

— Рея, я арвитанка. У нас так оголяться не принято.

— Милая, некоторые дамы у нас даже нижнего белья не носят, — "обрадовала" подруг Рея.

— Это какой-то разврат.

— То-то мне показалось, что фрейлины королевы уж слишком откровенно одеты, — вторила Джули Мэл.

— И вовсе это не равзрат, — немного обиделась Рея. — Вы забываете, что у нас зимой также жарко, как у вас летом. Мы не можем носить ваши строгие, закрытые платья из батиста, парчи, гаруса или, боги упасите, бархата. Да мы задохнемся от жары, если напялим на себя все эти нижние юбки, сорочки, понталоны, не говоря уже о перчатках.

— А что, и перчаток тоже нет? — одновременно воскликнули девушки. Но Рея лишь недовольно фыркнула и отвернулась.

— Нет, я точно это не надену, — отказалась Джули.

— Да ты примерь, глупая, и поймешь, что все не так страшно, как тебе кажется. К тому же к платью прилагается полупрозрачная шаль или накидка.

— Да, ты меня утешила, — съязвила девушка, но все же рискнула примерить предложенное платье. Все и правда оказалось не так страшно, как ожидалось. Накидка спасла положение, и прикрывала обнаженные плечи, руки и спину почти полностью.

— Ну, как? — спросила Джули, кружась по комнате в своем светло-голубом облачении.

— Ничего, только шарф не помешало бы приспустить.

— Ага, сейчас! — огрызнулась она. — А мне вот интересно, Феликс знает, в каких нарядах вы тут разгуливаете перед мужчинами?

В ответ Рея лишь легкомысленно отмахнулась:

— Это я вам еще скромные платья подобрала. Вы бы видели, в каких нарядах девицы на выданье разгуливают. Впрочем, скоро увидете, так сказать, во всей красе.

Предупреждение Реи оправдались даже слишком. На балу все сверкали своими оголенными спинами, драгоценностями на голых руках и разрезами на платьях чуть ли не до середины бедра. Им только и оставалось, что таращить глаза, и не забывать, время от времени возвращать на место отвисшие челюсти.

— Кошмар! Видела бы это мама.

— А представь, если бы это увидел твой отец, — вторила ей Мэл, и даже представлять не хотела, что бы на это сказал ее муж, особенно на ее собственный наряд. Уж точно в восторг бы не впал, как тарнасский король, в чью честь, собственно, и был организован весь этот балаган.

Да, Тарнасский король был личностью весьма специфичной. Забавный толстяк, одевающийся, как шут, с неизменным запахом перегара. Мэл и раньше удивляло, как это чудо могло управлять целой страной, впрочем, как только она стала королевой, Феликс доходчиво объяснил, что принц всего лишь ширма для одного невзрачного советника, предпочитающего держаться позади королевского трона.

На этот раз он превзошел себя. Явился навеселе, с бутылкой тарнасского вина под мышкой, непочтительно обошелся с королевой, облил подол платья старшей принцессы, чуть не разгромил сцену, и все норовил присоединиться к танцам одалисок. Его скрутили, вывели на воздух, и праздник продолжился, но настроение королеве этот инцидент, мягко говоря, подпортил.

— Не понимаю, зачем она вообще появилась на балу? — недоумевала Джули.

— Подозреваю именно для того, чтобы убедить всех, что она еще способна управлять страной, — ответила ей Рея.

— Боюсь, попытка не удалась, — прошептала Мэл, заметив, что даже крема и румяна не способны были скрыть ее нездоровую бледность.

Королева не пробыла на балу и часа, и вскоре покинула зал вместе с младшей дочерью. Джули возмущенно отказывалась от танца с каким-то настойчивым кавалером, и Мэл ее прекрасно понимала. Здесь нравы были свободными не только в одежде, но и в церемониях. Любой мог подойти и пригласить незнакомку на танец, даже не зная ее имени, тогда как в Арвитане такое было возможно только после официального представления кем-то из друзей. Зато Рея чувствовала себя прекрасно. Что поделать, она здесь выросла и местные нравы не казались ей такими уж адиозными.

— Прекрасный вечер, вы не находите? — обратился к Мэл высокий мужчина, тарнасец, судя по одеждам.

— Простите?

— Нет, это вы меня простите, я не представился, поддался атмосфере здешней свободы. Меня зовут герцог Эдмон Лефар, а вы... леди Кэйн.

— Вы поразительно осведомлены, милорд.

— Вас трудно не заметить, миледи, вы прекрасны.

Ей не понравился его взгляд, опасный и наглый, не оставляющий сомнений, что он в ней заинтересован.

— Могу без преувеличения сказать, что вы самая красивая девушка здесь.

— Благодарю вас, — ответила Мэл, не зная, как отделаться от этого человека, но он, казалось, не замечал ее неприятия, или не хотел замечать.

— Подарите мне танец, леди Кэйн.

Он не дал ей ни единого шанса отказаться, схватил за руку, и повел в круг танцующих. А она содрогалась каждый раз, как он ее касался своими холодными пальцами. Мэл не знала, почему этот человек вызывает в ней такое отторжение, но привыкла доверять инстинктам. С ним явно было что-то не так.

Когда, наконец, танец закончился и Лефар подвел ее к подругам, не забыв при прощании поцеловать руку, она искренне пожалела, что здесь не носят перчатки.

— Миледи, я очень надеюсь на продолжение нашего знакомства.

— Конечно, милорд, — из вежливости улыбнулась она, но, судя по тому, как сверкнули его глаза, он принял ее вежливость за что-то совсем иное.

Вечер медленно перетекал в ночь, они с Джули стойко держали оборону, договорившись отказывать всем желающим в танцах. А Мэл стало преследовать странное чувство, что за ней кто-то наблюдает. Опеределить, откуда исходит странный сигнал, не представлялось возможным, в зале было слишком много людей. Сколько бы она не вглядывалась в толпу, натыкалась на разные взгляды, заинтересованные и не очень, один обжигающе откровенный, и другой, открыто ненавидящий, исходящий от принцессы Идины. В конце концов, от всео этого напряжения стало душно, и Мэл решила выйти на воздух, заодно и проверить, а не последует ли ее странный наблюдатель за ней и туда. Не последовал, или последовал, но не сразу. Какое-то время она просто дышала свежим воздухом и наслаждалась звездами. Сегодня они сияли как никогда.

И вдруг снова появилось это чувство. Оно шло от дверей балкона. Девушка хотела обернуться, но услышала тихий полушепот:

— Не стоит этого делать, леди Аскот.

Мэл похолодела, ведь для всех она была леди Кэйн, подруга и компаньонка дочери министра финансов.

— Откуда вы знаете мое имя?

— О, я многое о вас знаю, — шепнул тот, кто стоял позади. Он не приближался, а ей казалось, захватил все пространство вокруг. В его голосе она не услышала ни издевки, ни угрозы, поэтому решила продолжить разговор.

— Что вам нужно? Почему вы преследуете меня?

— Всему свое время, миледи, всему свое время.

— Скажите, вы враг или друг?

— Для вас я хотел бы быть чем-то большим...

Он подошел так близко, что она почти ощутила его прикосновение, дыхание, тонкий аромат чего-то свежего и знакомого. Но через секунду все пропало, она обернулась, чтобы проверить, но никого уже не было. Странно, она даже не услышала, как открывалась балконная дверь. И только на полу лежала ромашка, невзрачный полевой цветок, напомнивший вдруг о доме.

Мэл еще какое-то время пробыла на балконе, прячась от всех, и именно здесь ее нашла Клара, дочь королевы.

— Леди Кэйн.

— Принцесса...

— Пойдемте со мной, матушка хочет видеть вас.

Они не стали возвращаться в зал, как оказалось, здесь был и другой выход, за кустами, узкий проход, огибающий все окна. "Так вот как он ушел" — подумала она, спеша следом за девушкой, которую в конце коридора ждал мужчина, в форме охраны. Принцесса кивнула ему, он открыл маленькую неприметную дверь в нише стены, и первым прошел внутрь.

— Это потайной ход?

— Да. Никто не должен знать, что вы встречались с королевой.

— Почему?

— Я не знаю. Это было ее желание, — ответила принцесса, и пошла вслед за охранником, который уже успел зажечь факел и уверенно вел девушек в темноте. Проход скоро кончился, и все трое оказались перед каменной кладкой, которая отъехала, как только охранник нажал на почти невидимый в стене рычаг.

К удивлению Мэл, принцесса и ее спутник не вышли следом. Когда она обернулась, проход просто закрылся, оставив ее в большой, просторной комнате, спальне королевы. Она была там, лежала на кровати и хрипло, тяжело дышала.

— Мэл, моя дорогая.

— Тшш, не говорите ничего, — прошептала она, пощупав лоб королевы.

— Я умираю, — ответила женщина, и закашлялась.

— Не сегодня, — улыбнулась Мэл. Ей предстояла большая, серьезная работа, к которой она была готова еще с того момента, как увидела королеву утром. Но вот к чему она не была подготовлена, так это к причине болезни королевы, о которой догадалась, как только приложила руки к ее груди. Королева задрожала от прикосновения, захрипела, сжалась от тепла, исходящего от рук девушки, а после обмякла, и, как показалось Мэл, потеряла сознание. Магия была послушна ей, изливалась ровным, цельным потоком, наполняя каждую клеточку больного тела жизненной энергией. И, когда все закончилось, королева открыла глаза и посмотрела на нее совершенно чистыми, здоровыми глазами.