Shinji and Warhammer

— Я думаю, что он может быть даже хуже отца... — с гримасой сказала Мисато.

Рицуко подняла бровь, так же, как и он несколько секунд назад, и попробовала ответить на английском.

— О, как невежливо с моей стороны. Меня зовут Рицуко Акаги. А тебя?

— Намана. Звусь Синдзи Икари, но че-та думаю, чо ты уже знаешь эта. Ваще щаслив здыбацо, Акаги-сенсей, — он снова поклонился.

Улыбка Рицуко чуточку увеличилась.

— Вот... интересный у тебя акцент. Где ты им обзавелся?

— Там и сям. Книги. Никада не видел блондинов раньше.

— Даже если я знаю английский, то не обязательно я американка, Синдзи", — ответила она. Конечно же, она не расскажет так запросто, что красит волосы. Боже, какой неотесанный мальчик, да еще с полным отсутствием того кинжально-точного произношения, к которому она привыкла, общаясь с его отцом.

Мисато могла понимать английский, поскольку росла в многонациональной экспедиции и была во множестве интернациональных баз, но вынуждена была сказать:

— Я вообще ничего не поняла! Это действительно был английский?

— О, конечно, — Рицуко кивнула и отвернулась от подростка. — Даже чище, чем тот, что я слышу тут, поскольку звучит его речь так, словно действительно прибыл из Англии. "Точнее, из самых деградировавших частей Англии, но кому какая разница? Фактически, весь остров теперь под водой", — добавила она про себя.

Лифт начал подъем, женщину разговаривали, игнорируя Синдзи. Он прислушивался. Геофронт жил по боевому расписанию, но что-то под названием Юнит-01 было в заморозке. Похоже, оно было чем-то очень важным, но они даже не были уверены что оно заработает. Он выяснил, что раньше оно не работало. И шанс на то, что запустится, был исчезающе мал. И они все еще держат это в заморозке. Чего они так боятся?

Движущаяся дорожка привела их в темную комнату. Как только он спросил, почему так темно, свет включился, шокировав его видом огромного пурпурного лица. Он снова ощутил то странное давление.

— Гигантский робот?... — пробормотал он. Он начал пролистывать буклет, который ему выдали, но не удержал в руках. Тот упал в емкость с оранжевым охладителем. Он пожал плечами. Невелика потеря.

На возмущенный вскрик Мисато он ответил словами:

— Эта штука! — ткнул пальцем в робота, — её же в вашей книжечке не было, верно?

— Нет. Но там была масса другой полезной информации и правил.

Его довольный взгляд как бы намекал — "... которым ты сама не следуешь?"

"Я что-то чувствую тут", — прошептала Провидица. — "Душа, которая не душа. Разум, который не разум. И Ярость. Такую бесцельную ярость!" — Весь комплекс содрогнулся, когда Ангел ударил по городу наверху. — "И у меня такое чувство, что только что все правила перестали быть важными".

— В этом ты прав... — тихонько пробормотала Рицуко. — "Это последняя надежда человечества, искусственный человек Евангелион!"

Синдзи быстро повернулся к ней, без паузы, как только она закончила фразу, спросил её:

— Какого оно пола?

— Что?

— Я заметил, что вы очень привычно сказали "искусственный человек". Если бы это был андроид или боевая машина, оно было бы бесполым. Вы бы сказали ГУМАНОИД. Но вы уточнили, что это искусственный ЧЕЛОВЕК. — Его глаза, темные и сосредоточенные, казалось, вцепились в неё. Этот тон был очень ей знаком, тон, сдирающий с людей их барьеры. — Природной характеристикой человечества является дуалистичность, которая позволяет эмоциональную привязанность и симбиоз. Могу предположить, что оно может быть бесполым, но люди часто называли оружие, от танков до кораблей, мужскими или женскими именами. — Он легонько улыбнулся. — Так как его или её зовут?

Мисато почесала щеку.

— Это большой боевой робот, Синдзи. Он не мужской и не женский. Рицуко просто... научничает. Они обычно бывают поэтичны в этом роде.

Рицуко могла только с ужасом смотреть на него, поскольку Синдзи слишком хорошо напомнил ей, чьим сыном является.

В этот момент на мостике над Евангелионом появился Гендо Икари.

— Эй, Синдзи, — протянул он, его слова были дружелюбными, но абсолютно точно не соответствовали бесстрастному тону. — Давно не виделись.

Синзи Икари смотрел на него.

— Да, отец, — он ответил с такой же холодностью. — Действительно.

Двое Икари смотрели друг на друга, неподвижные, немигающие...

— И чем они занимаются? — шепотом осведомилась Мисато у своей подруги.

— О нет. Не тут. Не сейчас... — это всё, что могла ответить ей Рицуко ломающимся голосом. — Только не двое сразу...

Это был грязный трюк, занять место над кем-то, чтобы выиграть поединок воли и терпения. Синдзи был ошеломлен тем, что его отец вообще прибегнет к такому уровню запугивания. Отчасти он продолжал играть в гляделки из-за того, что не мог не удивляться незрелости отца, пока не дошел до точки кипения. Синдзи был зол, когда прочитал письмо Гендо, но именно в этом путешествии он понял, как мало он знал о отце.

"Чем мы занимаемся?" — спросил Космодесантник. — "Город атакуют, а он хочет играть в эти игры? Если его время настолько ценно, что он не мог даже повидаться с тобой все эти годы, тогда у него должны быть более важные занятия, чем это позерство".

— Зачем ты позвал меня, отец? — крикнул он. — Ты годами игнорировал меня, а теперь вдруг вспомнил? Почему? — Он вложил нужную дозу детской злости в голос, и во имя Императора, Гендо действительно выглядел довольным!

Затем последовал кратчайший кивок.

— Мы выдвигаемся, — сказал Гендо, игнорируя вопль сына.

Мисато закричала что-то про Юнит-00 в крио-стазисе, что только подтвердило впечатление Синдзи о Евнгелионе как о чем-то крайне опасном. Затем — "Вы собираетесь запустить Юнит-01!" Она повернулась к Рицуко. Та равнодушно кивнула.

— У нас нет выбора.

— Но у нас даже нет пилота! Рей не может... разве может?

— Мы только что получили одного... — оцепенело добавила Рицуко, всё еще пытаясь принять происходящее.

Женщины спорили о том, как Синдзи должен сесть в него. Там было что-то про шанс синхронизации. Синдзи почти не обращал на это внимания. Он просто смотрел на своего отца, который смотрел на него. Действительно, это было ребячеством, но он и был ребенком. Всё это было подстроено, осознал он.

Мисато велела ему забираться в Еву.

Синдзи склонил голову к плечу, вспоминая о произошедшем снаружи.

— Нет, я не буду этого делать. Разве нет кого-то еще?... — Он спросил это, не оглядываясь. Происходящее было слишком мутным. Он должен выбраться из чужого сценария, чтобы влиять на него. — Я только что прибыл сюда! Почему вы сами не можете этого сделать?

— Синдзи... если бы я могла... — тихо сказала она с болью в голосе. — Но я не могу! Ты — наша единственная надежда! Человечество нуждается в тебе! Ты НАМ нужен.

Человечество? Он ощетинился. Как она посмела упоминать человечество! Он слишком хорошо знал, что ради человечества он готов отдать всё! Но это! Это смешно!

— Так может, вам не стоило маяться такой дурью, как разработка оружия, слишком разборчивого к пилотам!

Он почти услышал треск в шее Рицуко, когда та рывком повернула к нему голову, заставил себя выдерживать пылающий взгляд:

— ...что ты СКАЗАЛ?

— Я вам не верю! — крикнул он своему отцу. — Ты позвал меня ради этого? А если бы я не ответил? Ты никогда про меня не вспоминал раньше! — Он повернулся к Рицуко и нахмурился. — Я в это не верю. Я? Быть того не может. У вас должен быть кто-то еще!... Почему именно эта штука, если вы не уверенны, что она вообще работает? Если это лучшее, что есть у человечества, то может, ему нужно пожать плоды своей тупости! В смысле, та... штука! Она атакует нас! Она идет сюда. Даже я могу сказать, что ей тут что-то нужно. Так почему только это является единственной защитой? Почему бы вам не поставить тут гигантскую пушку размером с дом, с гору! Чтобы встретить? Почему бы не сбросить на него одно из тех зданий наверху? Почему нет? Почему?.. Это же нонсенс! Я не верю что люди, которые построили такую большую и сложную базу, могли быть такими некомпетентными. По крайней мере, почему бы не вызвать меня раньше? А сейчас слишком уж неудобно для всех, что я прибыл прямо в разгар атаки. Почему я? Я просто ребенок. Меня ничему такому не учили! Это совершенно неправильно! Почему вы полагаетесь на меня? ВЫ же взрослые. Почему вы не можете сами решить свои проблемы?

Рицуко почти зарычала на него.

— Нет! Не было у нас другого выхода! Евангелион... Ева!.. — Её ярость была такова, что она на несколько мгновений онемела.

Мисато положила руки ему на плечи. Её голос был мягким, заботливым.

— Синдзи, я не могу тебе объяснить сейчас, но есть важная причина, по которой только Ева может сражаться с Ангелами. Пожалуйста, Синдзи... — хотя затем она повернулась к Рицуко и спросила:

— ... а действительно, почему у нас тут нет пушки размером с гору чтобы встретить его? Ему же придется где-то вломиться в Геофронт...

— ...слишком дорого. Стационарная оборона непрактична, особенно в закрытых пространствах, — мрачно ответила Рицуко. — У нас есть масса вторичных оборонительных систем, но основной функцией НЕРВа является применение и обслуживание Евангелионов... что является нашей единственной целью, а всё остальное отвлекало бы ресурсы от них и понизило бы наш боевой потенциал.

Комната содрогнулась, когда очередной выстрел Ангела пробил внешнюю оболочку Геофронта. Любые защитные системы были бы полезны, хотя бы для того, чтобы купить немного времени, подумала Мисато, затем покачала головой.

— Синдзи, полезай внутрь, у нас нет времени! — она сжала зубы и зыркнула, теряя терпение.

Он глубоко сожалел об этом, но... "Нет!"

— Поверить не могу! Мой отец должен был знать, что я могу просто НЕНАВИДЕТЬ его. Так зачем рисковать? Почему я? Не думаю, что он поставил бы мир на меня. Он никогда даже не знал меня! Если предполагалось, что этим буду заниматься я, то почему было не сказать мне раньше хоть что-то? Я был бы рад хотя бы оттого, что нужен ему! Но теперь... должен быть кто-то еще! — Тут он прикусил язык, поскольку эти слова могли оскорбить тех, кто погиб во время боя с монстром. — Не верю я, что мы действительно в опасности!

Слишком уж всё хорошо складывается. Герой должен был хвататься за этот шанс, но он просто не мог поверить, что это по-настоящему. Это должно быть каким-то трюком. Не могло оно всё зависеть только от него, даже его отец не стал бы напрасно тратить столько времени и усилий. Он понимал, благодаря своим учителям, что ради выживания очень немногим никогда не пожертвуют, и что в конце концов, даже детям приходится воевать. Столкновения армий так же привели его к выводу, что взрослые мужчины лучше подходят для этой задачи, просто потому что они обладают физическими и психическими данными, необходимыми для выполнения задачи. Если вам приходится использовать детей, значит где-то что-то уже пошло очень неправильно.

"Значит, это неправдоподобность беспокоит тебя, командир, а не сам долг?" — спросил Космодесантник. — "Выбрать не сражаться за человечество — это непостижимо".

"Возможно, это простое невезение, что оно атаковало именно в тот момент, когда я прибыл... возможно, они собирались дать мне немного времени на акклиматизацию... но будь оно проклято, я просто не могу выдержать! Даже отец должен был понимать, что в защите это не оптимально. Может, его заставили делать это?"

Гендо понравился ход разговора, но он этого не показал. Как и ожидалось, мальчик был эмоциональным и не мог видеть картину целиком. Детские обиды прекрасно укладывались в сценарий.

— Этот пилот бесполезен, — сказал он в сторону стены мониторов рядом с ним. — Высылайте Рей.

— Икари, ты в этом уверен? — спросил Фуюцки, его престарелый зам. — Мы ведь оба знаем, что она не готова.

— Она же еще не мертва, — ответили ему.

"Почему мы не можем просто сотрудничать, Светлый Лорд? Попытки вымогать объяснения и ставить условия работают против тебя в этой ситуации".

"Я не Амуро Рей. Если отправить новичка в бой, то всё закончится потерей дорогого оборудования и мертвым пилотом. Это же основы. Они должны это знать! Почему вообще они построили боевую машину, которая требует ненадежного ребенка вместо профессионала?"

"Возможно, это судьба. Это гигантский робот. Ты подросток. Оно не может закончиться ничем иным, кроме как тобой в кресле пилота".

"Да знаю я! Я просто хотел... поэтому отец меня и позвал? Почему он не мог объяснить, что тут для меня будет работа? А не внезапно вываливать всё это на меня! Пытаться выбить меня из колеи. Почему? Ему не нужно было так далеко заходить. Просто немного порядочности, немного информации для меня как для человека, а не инструмента... это глупость, вот что это. Солдаты, не желающие сражаться — плохие солдаты. Не могу поверить, что отец совершил такую ошибку. Следовательно, всё это делается намеренно".

"Но ты, конечно же, будешь пилотировать этот... Евангелион?"

"Конечно же, я собираюсь сражаться. Пусть отец думает, что заставил меня. Когда Мисато-сан спросит меня еще раз, я соглашусь. Я в любом случае не хочу враждовать с моим отцом, если я выживу, то, может быть, мне стоит извиниться. Будет хороший повод, чтобы поговорить с ним, правильно?"

В это время в ангар 01-го ввезли Аянами Рей, уже одетую в комбинезон, всё еще замотанную бинтами и подключенную к капельнице. Синдзи посмотрел на неё, потом на отца и опять на неё.

Быть такого не может. Не может быть, чтобы он действовал так грубо. Это же чистая эмоциональная манипуляция!

— Рей. Замена бесполезна, — сказал Гендо. — Ты будешь пилотировать Евангелион.

— Д-да, сэр, — сказала девочка, пытаясь сесть. Она кривилась от боли и едва говорила, но продолжала стараться.

У неё были голубые волосы. У неё была самая гладкая бледная кожа, какую он когда-либо видел. Она была сломанной куклой. Его отец... его отец! Он взял эту девочку и сломал её! Он собирался позволить ей умереть, чтобы доказать свою точку зрения! Глубина падения этого человека была выше всех его ожиданий!..

И снова ангар содрогнулся, но в этот раз Ангел, наконец, прорвался. Крестообразный удар пробил броню Геофронта и прошел внутрь. Крупное здание отделилось от своего основания и рухнуло в озеро.

Земля содрогнулась и сбила их с ног. Мостик оказался закрыт стеклом, иначе бы Гендо упал и разбился насмерть. Он пошатнулся, но сумел продолжить наблюдение за происходящим внизу. Синдзи поднялся и увидел, что Рей свалилась со своей каталки. Она ударилась о землю, и ей явно было очень больно. Спина выгнулась, словно в агонии. Синдзи подбежал и попытался поддержать её. Девочка стиснула зубы, болезненно дергаясь в его руках и дрожа. Он держал её, и она была такой маленькой, её кости казались по-птичьи тонкими, хотя часть его разума отметила, что у них практически одинаковое строение.

Он отнял одну руку, почувствовав влагу. Посмотрев на ладонь, увидел кровь.

— В этом еще меньше смысла! Что, больше совсем никого нет? Нет взрослых, нет профессиональных солдат, чтобы управлять этим... искусственным человеком? Отец! — ярился Синдзи. Он держал девочку в руках и смотрел, как она корчится от боли. Как он может такое делать? Она пошла бы и истекла кровью ради него, умерла бы за него. Вместо того чтобы объяснится... он использует чужую боль как рычаг? "Как он мог использовать её, чтобы заставить меня подчинится?"