— Эй, босс! Хорошо, что ты пришел, босс. Менты очень злились, что я не хочу говорить, но я должен был те первому сказать. — Он ухмыльнулся. — Всё сделал, как ты хотел, босс. Нашел Аяне-сан и пошел за ней, но чтобы она не заметила, ты понял. Я услышал чьи-то вопли, и она закричала, так что я сразу рванул в парк. Тама я увидел Минасе и она была голой и плакала, а этот грот Джишин напал на Аяне-сан и собирался её ударить. Так я на него напрыгнул, босс! Напрыгнул как надо, как ты мне сказал!

Лицо Кобаякавы украшала масса синяков и ссадин, левый глаз совершенно заплыл. Из-за его ухмылки всё это выглядело еще более гротескно.

— Задел меня пару раз, но я даже не почувствовал, — он пошлёпал себя по животу. — Всё это сало иногда бывает полезным, ага!

Синдзи сам удивился своему тону. Его голос был спокойным и холодным, хотя ему всё еще хотелось кого-то разорвать.

— А дальше что? Что случилось с Джишином?

— Это офигенная часть, босс! Пока мы там месились, Минасе встала и заехала ему по затылку здоровенным камнем! Он обернулся весь такой удивленный и увидел её, и она плакала, и она заехала ему камнем ЕЩЕ РАЗ, в висок. Тот крутнулся и упал. Минасе тоже упала и там поплакала, а затем встала и ВМАЗАЛА ЕМУ ПО ШАРАМ, а потом Аяне-сам обняла её и они начали плакать, как положено. — Он кивнул с гордым видом. — Я мог подсмотреть, но не хотел тоже получить по шарам. Мы собирались её потихоньку отвести домой, но оказалось, что Гретз сперва сбегал к копам, перед тем как бежать за тобой. Копы приехали, и они были довольно страшными, пока на них не наорала Аяне-сан. Они нас отпустили и дали одеяла и кофе. Думаю, что кофе мне понравился, босс. Оно горькое, но в него нужно макать сладкие пончики.

Кобаякава взмахнул кулаками над головой.

— Мы круто отпинали этого Джишина! Бойзы рулят! — Синдзи глянул над плечом своего последователя и увидел, что в машину грузят застегнутый мешок. У него не хватило духу, чтобы поправить его, не просто отпинали, а запинали насмерть. — А сейчас мне надо поговорить с копами. Спасибо что пришел, босс.

Синдзи смотрел, как он уходит и надеялся что полиции он расскажет что-то более внятное.

Умом он знал про изнасилования. Он понимал причины этого, биологический императив, Минасе была неплохо сложена для своего возраста, и даже не зная Котару Джисея, он в определенной мере мог вычислить, почему тот выбрал именно этот день.

Но эмоционально? Он всё осознал, лишь когда Минасе появилась из парка, завернутая в одеяло и сопровождаемая её родителями, с растрепанными волосами, посиневшей бледной кожей и пустым взглядом.

Жизнь вернулась в её глаза, когда она увидела его, и её стыд и ужас могли сравниться с его собственным.

— Не смотри на меня! — взвизгнула она, спрятавшись за родителями. — Не он... только не он, — бормотала она в их объятиях. Слова вылетали словно плевки. — Только вчера я ему сказала... что не хочу иметь ничего общего с мелким ботаном... когда меня ждет кто-то классный. — Она зарыдала. — Не хочу, чтобы меня видел кто-то вроде него. Теперь даже он не захочет иметь со мной дело!

— Мина-чан... — обняла её мать. Она посмотрела на стоящего Синдзи, чье лицо отражало горе. — Какая жалость. Он выглядит таким хорошим мальчиком.

Минасе продолжала всхлипывать. Они пошли к их дорогой новой машине и уехали.

Может, будущее и было закрыто для него, но не прошлое. Он почему-то знал, что мог предотвратить это.

Следующей вышла Митсугане Аяне, сопровождаемая полицейским, поскольку её родители еще не прибыли. Её испуганное выражение быстро исчезло, когда она заметила его, оцепенение тоже исчезло, и она резко рванулась к нему, упав в его руки.

— Синдзи-кун! — всхлипнула она ему в рубашку. — Синдзи-кун. Синдзи-кун. — Она повторяла его имя, словно это могло оградить от всего плохого. — Это было так ужасно, Синдзи-кун.

— Что произошло, Аяне-сан?

Она посмотрела на него своими заплаканными глазами (очки куда-то пропали) и сказала:

— Я думала над тем, что ты сказал, и что я скажу. Я просто знала, что Минасе проигнорирует меня, если я приду отчитывать её, поэтому я решила, что пойду туда, где она не сможет от меня отвернуться. Так что я пришла сюда, потому что знала, что она тут будет... и я надеялась, что однажды мы тоже сюда придем... и она пришла. С ней был её парень, и он был старше неё. И они праздновали её окончание младшей школы, она сказала, что теперь он не будет чувствовать себя виноватым. Я пряталась и видела его глаза, и я знала, что он никогда не чувствовал себя ни в чем виноватым. И они делали разное, Синдзи, то, что нам пока делать не следует, и мне нужно было выйти и сказать ей это! И я вышла и сказала! Это было неправильно! Она должна была стыдиться. Это всё было неправильно, и оно бы закончилось неправильно, и как она могла отбросить всё добро, что ты ей дал? — Аяне крепко вцепилась в его рубашку и потянула к себе ближе, кривясь от чистосердечной боли из-за того, что она говорит это ему в лицо. — А она встала, выплюнула то, что было у неё во рту и сказала мне, что я ребенок. И ты тоже ребенок. А она уже нет, и что она не собирается нас слушать. Что мы шастаем туда-сюда, ноем и просим помощи, что мы бесполезны. Что она лучше нас. Она не будет нас слушать.

Она захлебнулась плачем.

— Она так и сказала, я знала, что она скажет это, мы её совсем не волновали. И тут я ей влепила пощечину. И я сказала ей, что может, она не будет слушать меня, но живет-то она с родителями.

Аяне еще сильнее уткнулась лицом ему в рубашку.

— Я сказала ей, что это неправильно, и что её родители тоже решат, что это неправильно, и что они что-то с этим сделают. И она ударила меня. Она сказала, что я не посмею. Она сказала, что никто не поверит такому вечно ищущему внимания ребенку, как я. Она боялась.

Девочка несколько раз судорожно вздохнула и продолжала свой рассказ.

— Она схватила меня за руку и сказала, что заставит меня пожалеть об этом. Что я никому не скажу, не так ли? Её родители потеряют лицо, а после пары слов нужным людям МОИ родители потеряют работу. Хоуко — гордая семья, они не оценят такой услуги. Она оттолкнула меня и приказала убираться. И я так и сделала! Я бросила её тут, хотя и не должна была!

И Синдзи мог это представить. Несмотря на слова Минасе, она должна была передумать. Она должна была подумать, что если продолжать притворяться взрослой, в этом ей пользы не будет. Вот только она забыла одну вещь. У других людей тоже есть своя гордость.

=][=

Он почти услышал это.

"Ты с кем разговариваешь?" — сказала бы она, задрав подбородок. — "Только то, что я облагодетельствовала тебя своим вниманием, не означает, что ты меня стоишь".

"И что, я типа должен испугаться? Я не собираюсь уйти отсюда как побитая собака, нет, мы тут еще не закончили".

"Тебе придется. Мои родители..."

"Нету тут твоих родителей, мелкая ты сучка. А теперь легла и закончила!"

Она должна была сопротивляться, но она поняла бы, что её сила ничто против него. Они были одни, она сама для этого постаралась.

"Пусти!"

"Ты ничем не лучше меня! Ты сама этого хотела, сама предложила. На! Ты ж хотела, чтобы с тобой обращались как со взрослой! Вот такое и делают взрослые!"

=][=

Синдзи хотелось блевать. Испытывать множество эмоций — это то, в чем он практиковался понемногу во время своих воображаемых диалогов, но никогда на таком уровне! Его воображение выходило из-под контроля! Оно не могло быть таким точным!

— Но... Аяне-сан, если ты ушла... то почему ты тут?

— Потому что я подумала про тебя! — ответила она, и на лице была такая боль! — Я думала про тебя, какой ты храбрый и какая я трусиха. Я почти добралась домой, когда подумал про тебя, что ты скажешь, что всё в порядке и что я ничего не могла сделать, хотя я могла! Я должна была сделать хоть что-то! Я не должна была просто сбежать. Ты бы не сбежал. Я не должна убегать! Я вернулась. Она так просто от меня не избавится. Я её утащила бы оттуда, для её собственного блага. Она была МОИМ другом! Я должна была помочь ей. Ты хотел, чтобы я помогла ей!

Она уже прекратила плакать. Её трясло.

— Но я не думала, что они всё еще будут там! Он застегивал штаны и сказал, что в следующий раз ей больше понравится. Она была голой, и у неё шла кровь! Кровь! — Последние слова она прокричала. — Я закричала. Я испугалась! А он посмотрел на меня, и я не могла двигаться. Он был так зол! Я ничего не могла сделать! Я была совершенно бесполезна!

Она остановилась и опустила взгляд.

— И тогда... появился он. Он выскочил и отбросил его от меня. Я никогда раньше не замечала Кобаякаву-куна, он действительно здоровее всех нас. Он дрался со старшеклассником без страха и сомнений. Он смеялся, Синдзи-кун. Кричал: "Держись подальше от Аяне-сан!", "Это за Босса!" Я никогда не знала, что он может быть таким быстрым или храбрым...

Аяне покачала головой.

— Но этого было мало. Я видела, что его почти побили, но он продолжал говорить "Не наезжай на друзей Босса!" Он продолжал бы бросаться в бой, пока не умер бы! Я видела, что он так и сделает! Его противник собирался убить его просто для того, чтобы он остановился.

Она содрогнулась.

— Но он был так занят дракой с Кобаякавой, что не заметил Мину-чан, подкравшуюся сзади. Мина-чан со всей её яростью, со всем отчаянием, что у неё были... она ударила его. И еще раз! Она пнула его. Она убила его. Он ранил её, и она отомстила. Но я могу сказать, что этого не достаточно, чтобы погасить боль. Я увидела, что нужна ей. Я попыталась помочь ей, Синдзи-кун. Я помогла ей, как могла. Я сняла свою одежду и отдала ей. Я плакала с ней. Я была с ней. Я сказала ей, что никогда больше не брошу её.

Она шмыгнула, и в её глазах было что-то, что он не мог расшифровать.

— Кобаякава-кун охранял нас пока, не прибыла полиция. Он был таким храбрым. Таким сильным. Он не позволил мне взглянуть на его раны. Сказал, что его послал Босс, чтобы защищать меня. Его Босс хотел убедиться, что никто никогда не навредит мне. Его ничего не волновало, кроме моей безопасности. А меня ничего не волновало кроме безопасности Минасе.

Она прошептала ему в ухо:

— Ты его Босс, правда? Ты послал его.

Синдзи мог только кивнуть.

Она сжала его в сокрушающих ребра объятиях.

— Прости, Синдзи! Ты такой добрый и хороший, и я знаю, что тебе должно быть больно! Это не твоя вина! Ты тут нее при чем.

"Но это моя вина!" — захотелось крикнуть ему. Ты не поняла? Если бы я не послал тебя к Минасе, ты бы не запустила эту цепь событий. Это было такое ребячество! Я мог бы спланировать так, чтобы они разошлись вместо этого! Я не хотел, чтобы она пострадала!

"...но ты это сделал. Ты хотел, чтобы ей было так же, больно, как и тебе. И твоя воля была АБСОЛЮТНА, разве ты не видишь, светлый лорд?"

Этот голос, он наполнил его равными порциям облегчения и простого понятного ужаса.

Аяне смотрела на него, и он осознал, что без очков и с распущенными волосами она могла быть даже... красивой. Её лицо отражало такое странное доверие и спокойствие.

— Спасибо, Синдзи-кун. Спасибо! Прости, что я была так бесполезна...

— Т-ты не бесполезна, Аяне.

— Не нужно быть слишком добрым ко мне! Я не могу этого выдержать! Синдзи-ку... Синдзи-сан. — Она снова положила голову ему на плечо. — Синдзи. С этого момента я... я...

— Аяне!

Девочка подняла голову и обернулась. За ними стоял рослый офицер полиции, из-за усов его лицо постоянно казалось яростным.

— Папа! — закричала она с облегчением. — О, папа...

Она посмотрела на Синдзи, ожидая его одобрения. После его незаметного кивка, она сбежала от него в распахнутые объятия отца — главы полиции.

— Моя маленькая Аччан... — мягко сказал мужчина. — Теперь ты в безопасности.

— Я всегда была в безопасности, папа, — пробормотала она. Аяне повернулась, чтобы глянуть на Синдзи. Её отец заметил это и нахмурился из-за внимания, оказываемого мальчику. Ну, любому представителю противоположного пола. У него было полно ожидаемых предрассудков на этот счет.

— Кто это?

— Это Синдзи-сан, — представила Аяне. — Он мой друг.

— Он da Босс! — вякнул Кобаякава, стоящий поблизости.

Выражение лица полицейского смягчилось, когда он увидел его.

— А, так это тебя я должен благодарить за спасение моей дочери! Спасибо, молодой человек. Ты герой!

Кобаякава опустил глаза и неловко шевельнул руками.

— Это ничо. Аяне-сан друг da Босса. Его друзья — друзья всех da бойз. Бойз всегда готовы помочь их друзьям.

Отец снова начал слегка хмуриться.

— Бойз, да? А он — босс. В каком смысле он босс? Можешь рассказать мне?

Кобаякава, ничего не подозревая, начал объяснять.

— Конечно. Он говорит нам, что делать. Он показывает бойзам, как жить четко и правильно. Он говорит нам, что сила нужна для защиты слабых, а слабые могут быть сильными когда надо. — Он кивнул. — Da Босс НИКОГДА не ошибается.

— Синдзи мой ДРУГ, папа, — добавила Аяне.

Папа, кажется, понял. Этот мальчик... нет, юноша, который всё еще стоял со склоненной головой, чьи плечи тряслись от горя — прирожденный лидер, а? Он глянул на второго и увидел, что за слоем сала скрывается хорошее сердце и перспектива стать классным полицейским, может, он даже станет шефом полиции. А его дочь может стать тем, кем она сама захочет, даже мэром! А вот тот, как он чувствовал, станет однажды Очень Важным. С такими детьми вокруг будущее не казалось таким уж плохим.

— Похоже, что он хороший парень.

— Да, — нежно прошептала Аяне. — Так и есть.

Она в последний раз помахала ему. Синдзи только глянул назад, и на лице читалась мука. А потом сбежал.

=][=

"Я никогда не хотел такого..." — прошептал он.

Но видишь! Тот, кто украл её у тебя, заплатил за это своей ЖИЗНЬЮ.

Та, кто поставила себя выше тебя, теперь лежит сломанная и униженная, КРОВЬ того, кого она однажды любила, на её руках.

Тот, кто следовал за тобой, теперь ГЕРОЙ, уважаемый многими.

А та, кто раньше уважала тебя, теперь БОГОТВОРИТ тебя.

Хаос ЕСТЬ. И в ХАОСЕ возможно всё.

=][=

Его опекуны прибыли только для того, чтобы заметить его, пробегающего мимо них домой. Тётя собиралась окликнуть его, но рука на плече остановила её. Дядя Синдзи уже знал, что произошло.

— Нет, пусть идет. Ему нужно побыть одному, — грустно сказал он. — Синдзи просто слишком добр, ему нужно побыть одному, чтобы справится со знанием, что не все такие хорошие, как он ожидал.

— Бедный мальчик.

Бойз ворвались на сцену с воплями и остановились, когда заметили полицейских. Они робко отложили бесполезные палки и камни. А вот закуски оказались небесполезными, и в перерывах между благодарным жеванием Кобаякава повторил им историю о героизме и прозорливости Босса.

Бойз предложили немного и полицейскому, который принял подарок с улыбкой. Это было простое действие, которое породило далекоидущие символические последствия.

Синдзи бежал, пока его легкие не начали гореть. Бежал, пока не начали гореть ноги. Он бежал, пока не почувствовал что может выдыхать, огонь, но не остановился.