охотник 2 часть основной файл

Внутри тюрьмы устроили шмон, и сразу же обнаружили, что на обоих мечах стоит клеймо Ордена. Меня едва опять не убили. Гледену больших усилий стоило оттащить разъяренных охотников. Они начисто отказывались верить, что эти клинки я отобрал у погибших метов. Хорошо еще, что вспомнил об ожерелье из метовских зубов у себя на шее. Только рассмотрев внимательно охотники немного успокоились и согласились дождаться окончания расследования, вместо того чтобы кончить меня на месте.

У меня отобрали все что могло бы послужить оружием или помочь при побеге (в смысле отобрали все, кроме одежды, даже сапоги и те отняли).

Возник горячий спор относительно ошейника. Комендант тюрьмы настаивал на его немедленном изъятии, так как артефакт умел открывать пространственные переходы.

Гледен возражал, объясняя, что обруч исследует инфекцию, и без него теряется смысл эксперимента, что легче подопытного сразу ликвидировать.

Комендант сразу же согласился с этим предложением.

Маг убеждал, что зараженный представляет собой огромный научный интерес. Усталый начальник тюрьмы потеребил свою роскошную бороду и очень нехорошо отозвался о науке в целом и о магической в частности.

В итоге сошлись на том, что вокруг моей камеры включат сферу отрицания.

Я мысленно спросил у обруча:

— Кстати, а что такое эта сфера отрицания?

— Сфера, блокирующая все виды энергии. Отсекает связь, телепортацию. Очень неплохая идея спрятать тебя под нею. Иначе скоро вокруг все окрестности кишели бы метаморфами. Чего доброго взяли бы тюрьму штурмом.

— Или просто подменили бы своим одного из тюремщиков, а тот тихо и мирно удавил бы меня, пока сплю. Насколько я понимаю — меты любители изящных операций. Без шума и пыли. Шерш, а как патруль охотников сумел разглядеть во мне метаморфа?

— Я тебе уже рассказывал, Вит, ты каким местом слушаешь? Или нет? Только сформировавшиеся зрелые меты способны обманывать поисковые артефакты охотников. А ты, моя радость, просто фонишь нечистью. Когда выключаешь сферу отрицания.

Я задумался.

— Ты, кажется, говорил, что меты умеют открывать проходы между мирами?

— К сожалению, есть у тварей такое свойство, ученик.

— А может они умеют создавать вокруг себя что-то вроде сферы отрицания? И прячут таким образом свой 'запах нечисти'?

Обруч надолго задумался.

— Надо будет подкинуть эту идейку, Гледену. Сфера отрицания, даже 'кастрированная', должна оставлять магический фон или, наоборот, отсутствие фона. И если мы видим человека с таким фоном, то его нужно взять под белы рученьки и хорошенько проверить. Хотя стоп... в магических мирах почти каждый увешан защитными цацками. — расстроился Шерш. — от них похожий фон.

-Зато можно будет устроить проверку охотникам. — вдохновение продолжило нести меня вперед. — Приглашать по одиночке, скажем, к медикам на обследование состояния здоровья... предлагать снять все амулеты...

— Тоже не выход. — буркнул обруч. — у многих охотников есть имплантированные амулеты. Тот же Гледен истыкан ими, как шлюха дорогими цацками. Но мысль интересная...

Камера оказалась чистой, просторной, снабженной туалетом и душевой.

— Гостиничный номер прям, — подумал я.

— Пять звезд по турецкой классификации.— с энтузиазмом подтвердил Шерш.

— Ты отдыхай, не забывай тренироваться в самоконтроле, держи тварь, а я пульсаром к Учителю. Надеюсь, что его влияния в Ордене хватит чтобы тебя спасти. — сказал мне Гледен прежде чем исчезнуть. За ним со скрипом закрылась железная дверь.

Я сел на топчан.

— Интересно, а когда в этом отеле будут кормить?

— Это в зависимости от взглядов теремщиков на твою дальнейшую судьбу. — задумчиво ответил обруч. — так что может быть и никогда.

Еду мне принесли часа через два. Открылось окошко в двери, и на пол шмякнулся окровавленный кусок сырого мяса.

— Эй, официант, а нельзя ли этот стейк хорошо прожарить? — заорал я. — не люблю с кровью.

-Жри что дают, тварь, — проворчал тюремщик прежде чем захлопнуть окошко. — Плохой здесь сервис. — хмыкнул я расстроено. — надо будет оставить разгромный отзыв.

— Можешь наковырять его прямо на стенке. — посоветовал Шерш. — Хочешь поджаренное мясо?

— Было бы неплохо.— согласился я.

— Тогда сделай это сам. — предложил обруч. — тебе все равно в магии тренироваться нужно. Как раз хорошая возможность.

— А тюремщики не возбудятся?

— Сфера отрицания огнем не снимается. Да и наблюдать за тобой они возможности лишены. Из-за той же сферы. Хоть голым пляши.

Стихия огня давалась мне плохо. Я тяжело вздохнул:

— Подкинь маны.

Мучился я больше часа — одну половину куска мяса сжег в пепел, другую недожарил. На вкус получилось полное ....впрочем, голодный желудок не очень располагал к привередничанью.

Сидя в орденском зиндане я смог ясно ощутить на собственной шкуре что чувствует бедная подопытная мыша в лаборатории.

Каждый божий день на мою бедную тушку слетались десятки стервятников в мантиях магов-исследователей и подвергали с утра до вечера всевозможным, чаще всего неприятным, процедурам. Моего мнения и согласия, разумеется, никто не спрашивал.

Мы с Шершем зверели на пару. Я потому что надоело быть игрушкой сумасшедших ученых, обруч из-за того что план тренировок летел ко всем чертям.

Каждое действие изучавших Шерш очень подробно и крайне ехидно комментировал.

Так, например, при сканировании моего тела, он посоветовал для большей полноты картины засунуть артефакт-сканер в ... не при дамах будет сказано.

Старику-алхимику он настоятельно посоветовал поменять растворители на нормальные, обозвав старым, выжившим из ума ослом. Тот долго и желчно переругивался с обручем, потом все-таки проверил содержимое своих колбочек, произнес цветистое проклятие в адрес своего нерадивого ученика и чрезвычайно сконфуженный убежал. Шерш победно рассмеялся ему в след.

На меня нацепили два десятка всевозможных амулетов, так что я стал похож на монаха-схимника с веригами. Когда передвигался по камере, разминая мышцы и связки, они уныло похоронно позвякивали.

Мне оставалось только истово молиться Вседержителю, чтобы вытащил отсюда.

В общем время заточения тянулось неприятно и скучно.

Шерш развлекал меня подробным описанием тех способов уничтожения нечисти, которые успели напридумывать охотники за свою многотысячелетнюю историю. Фантазия и изобретательность орденцев внушала уважение. Куда уж нашим инквизиторам.

На десятый день заточения меня посетила очень молодая хорошенькая девушка в голубой мантии целителя. Она поздоровалась, попросила сесть на кровать, расслабиться и смотреть ей прямо в глаза, по-возможности стараясь не моргать. Сама села напротив.

— Какая красотка, — оживился вдруг Шерш. — Представь ее на большом роскошном ложе, обнаженную, трепещущую от возбуждения, — посоветовал мне мой металлический спутник, — а ты на ней...

Я и представил. Целительница была очень даже в моем вкусе.

Глаза девушки изумленно расширились, она залепила мне пощечину и ушла, кипя от возмущения.

— Телепатка, — охотно пояснил обруч. — теперь наверняка запишет в свой отчет, что ты опасный сексуальный маньяк и извращенец.

Я озадаченно почесал невинно пострадавшее лицо и возмутился:

— Что за подстава с твоей стороны, ржавый? я и так хожу на краю пропасти...

— не парься, Вит. Чтецов мыслей нигде не любят... в Ордене тоже..., хорошим тоном считается при мысленном сканировании представить как проверяющего (какого бы он ни был пола) жестко в извращенной форме имеет самец осломедведя. Странно, что к тебе прислали такую нежную фифочку. Стажерка, что ли? Сейчас к тебе заявится кто-нибудь из ее коллег с нервами покрепче. А я так и не сподобился обучить тебя защите от телепатии. От чужаков и сам бы тебя защитил, а от своих... не имею права.

Я задумался. С одной стороны плохая идея, когда кто-то шарится в твоих мозгах, с другой...

— А что тут такого страшного, если орденские мудрецы узнают мои мысли? И кстати, зачем им это? Ты ведь сам неплохо читаешь то что творится у меня в голове. И стучишь на меня, как дятел.

— Во-первых, я воспринимаю твои мысли только урывками, во-вторых, я не стучу, а делаю научно-исследовательский отчет, в-третьих, мне, как артефакту сделанному Темным мастером, не сильно доверяют, в-четвертых, телепат может увидеть в тебе сочувствие к метаморфам. Ты не любишь их, боишься и ... сочувствуешь. Как преследуемым и гонимым. Это сочувствие может быть воспринято негативно. Как потенциальная опасность того что ты можешь когда-нибудь перейти на сторону врага.

— Стоп, я не сочувст...— начал я и понял, что это не правда.

Ведь не самая завидная участь заразиться безумной силой и всю жизнь скрываться под чужими личинами, опасаясь всех и каждого. Себе бы я не пожелал подобной судьбы.

И как ни крути, но в появлении метов был виноват Орден.

— Такие мысли лучше скрывать, — хмыкнул Шерш, — по крайней мере пока не вынесено решение Совета о том, что ты имеешь право на жизнь. Попробую тебя научить мыслезащите. Вдруг, опять пришлют неумеху. Представь, что вокруг твоего разума воздвигнут кокон яркого ослепительного света. Сильная защита без малейших трещин и изъянов. Созерцай и чувствуй как растет ее мощь и несокрушимость.

Я сделал все как советовал Шерш и в течение нескольких минут считал, что исполнил все на '5+', наслаждаясь видом кокона света, но обруч играюче смял мой защитный барьер и проворчал:

— Никуда не годится. Даже слабый чтец легко сломает тебя. Нужно придумать какую-нибудь хитрость. Нужна защита, где сила и опыт не имеют решающего значения. АААА, вспомнил. Есть очень любопытная техника сокрытия мыслей. Для тебя она особенно применима, так как ты Вода и любишь море. Представь, что ты находишься глубоко в морской пучине. Твои мысли — морская вода, наполненная акулами, скатами, морскими ежами и змеями. Любой, кто полезет вглубь твоего сознания будет ужален, уколот или растерзан на куски.

Я попробовал.

Более получаса обруч бурчал: 'ой, халтура, ой не верю!!! Вода несоленая, акулы нестрашные, ежи резиновые', затем в камеру вошел седой бородатый чтец мыслей и устроил мне экзамен.

Он благожелательно улыбнулся в ответ на мысленную картинку, где он в компании с грязными хрюшками радостно чавкает какими-то помоями, и пошел вглубь сознания.

Улыбка постепенно стала исчезать с его лица: куда бы телепат не ткнулся, везде его встречали иголки ежей, ядовитые зубы змей или дружелюбный оскал голодных акул.

Читающий нахмурился и напрягся, стараясь порвать, проломить эту защиту, но он затеял насквозь бесполезное дело: никакой стены, которую можно сокрушить, не было.

А море, захлестнувшее мой разум, как известно, ни сломать, ни высечь, ни выпить, было невозможно.

Наконец, чтец мыслей встал, вежливо уважительно поклонился мне и вышел.

— Умница, — обрадовался Шерш. — Выдержал испытание.

— Только в плюс мне это или в минус большой вопрос, — слабо усмехнулся я, падая без сил. Ментальный поединок, длившийся от силы полчаса, совершенно меня обессилил.

— Успокойся, Вит. Орденцы никогда не убивали на всякий случай. Исходя из потенциальной опасности. Это противоречит их базовым принципам. А реально ты не враг. Поэтому будешь жить, — уверенно сказал Шерш. Излишне уверенно.

— По законам Ордена я нечисть и заслуживаю смерти.

— Ты слишком полезен, чтобы тебя убивать.

— И слишком опасен, чтобы отпускать на волю. Боюсь, что ждет меня жизнь подопытной крысы. Может быть и долгая, но крайне нерадостная.

— Каждый новый день приносит новые возможности, — мудро заметил обруч. — Кто знает что будет завтра или послезавтра? Может быть, изучение твоего организма позволит найти лекарство от инфекции. Или охотники переловят всех метов, и война закончится. Тебе просто нужно запастись терпением и немножко подождать.

— Лет сто или чуть больше, — чем больше я размышлял о ситуации в которую угодил, тем меньше верил в положительное решение по моему вопросу. Нет, жизнь мне, разумеется, оставят, но только вот понравится ли мне такая жизнь (она мне?)? 'Коллеги, посмотрите как объект интересно реагирует на раскаленное железо вставленное в его глазницу. Любопытно, не правда ли?'

Я ставил себя на место орденских руководителей и приходил к выводу, что если у них есть хоть капля разума, то мне не выйти из этой камеры до конца жизни. Разве что для переезда в более надежную и защищенную тюрьму.

— Темный, — позвал я своего мистера Хайда, — можно тебя на умную беседу?

— Что Вам угодно, Ваше Превосходительство? — весело отозвался тот.

— Есть вопрос. Может ли твой Повелитель достать нас здесь?

— Он без сомнения будет пытаться..., — усмехнулся мет. — А сможет ли... увидим. Мне больше интересно другое: у Ордена должна быть масса засекреченных и хорошо охраняемых баз... а нас почему-то держат здесь в домике с картонными стенами, почти без магической защиты. Какой-то хитрый замысел или обычное человеческое раздолбайство?

— Я думаю всего понемножку. Насколько я могу судить в Ордене сейчас существует два противоборствующих мнения относительно моей дальнейшей участи: немедленное уничтожение или строгая изоляция до конца жизни и бесчеловечные опыты... Пока берут верх сторонники сохранения жизни, но их противники похоже настояли на моем содержании в этой крайне ненадежной тюрьме. Если метаморфы прикончат меня, то проблема рассосется сама собой. Заодно можно использовать меня в качестве наживки и половить крупную рыбу. Не удивлюсь, если рядом стоящий городок набит охотниками переодетыми торговцами и туристами.

— Если мне не изменяет память, — погрустнел темный, — в процессе рыбалки наживка гарантированно погибает. Независимо от того побеждает ли рыбак или рыбка.

Наш невеселый мысленный разговор, похожий на шизофрению, прервал мощнейший удар в дверь, от которого прогнулись и затрещали огромные металлические петли. Заклятые на крепость.

— А вот и посланцы Мастера, — совсем скис метаморф, — сейчас нас будут убивать.

Я встал справа от двери, надеясь, что это позволит мне выиграть дополнительную долю секунды до того как тварь вломится во внутрь... может быть совсем не лишнюю...

Железная дверь слетела с третьего удара, и в камеру влетела здоровая черная клыкастая тварь. Вся в крови, израненная, с тремя серебряными стрелами в теле.

Судя по надсадному хрипу, тварь явно умирала, но до своей смерти вполне была способна прикончить и десяток таких как я аника-воинов.

Пока мет ошарашено пялился на пустую кровать, я выскользнул из камеры за его спиной и рванул во все лопатки по коридору.

Монстр с секундной задержкой ринулся за мной.

Его хриплый рык придал ногам легкость чемпиона мира по бегу.

Шерш кинул в него чем-то мощным огненным, тварь это лишь немного замедлило, не причинив ни малейшего вреда.

— Очень мощная защита, так просто не пробить, — пожаловался обруч. — нажимай на ноги.

Мой металлический наставник ударил еще целой серией разнообразных заклятий, с целью не сколько убить, а хотя бы притормозить тварь.