охотник 2 часть основной файл

Я невольно облизнулся и почувствовал дрожь в руках от вида бесполезно льющейся на пол, наполненной энергией, жидкости.

Я приналег на правильное дыхание, на ощущение гармонии, стараясь побороть подступившую к горлу ЖАЖДУ.

Маг с минуту наблюдал над моими мучениями, затем саркастически усмехнулся:

— Ну чего ты мнешься, как девочка? Наполни флягу, а затем выпей кровушки. Если ее покупать на черном рынке, то на твоем содержании разориться можно. Легче на опыты продать. Кроме того, этот дохляк был довольно сильным магом. Заберешь толику его силы и Дара. В будущем пригодится.

Я достал из вещмешка специальную флягу, которая сначала высосала всю кровь из тела, а затем вобрала и ту, что успела пролиться на пол. Хороший и очень недешевый артефакт был разумеется предназначен не только для вампиров и прочих кровезависимых. Его очень сильно ценили в бедных водою мирах. Такая флага могла вобрать и потом очистить воду даже из полузасохшей грязи высушенного на солнце водоема. Моя могла вбирать в себя до 10 литров жидкости, компенсируя 9/10 объема и массы.

Выпив несколько глотков сладкой тягучей жидкости, я облизал губы, жмурясь от удовольствия, затем спросил осторожно:

— По некоторым недомолвкам и намекам я понял, что Прародителем метов является бывший орденский маг Морт, превратившийся в тварь в результате неудачного эксперимента, — сказал я осторожно.

— Ну так вроде никто не делал из этого большого секрета, — удивился Гледен, — аааа, старая ржавая железяка, это ты у нас тут паранойей страдаешь. Зачем?

— Я опасался, что Вит раньше времени узнает, что метаморфностью он в конечном итоге обязан Ордену, возненавидит охотников и попытается перейти на сторону наших врагов, — нехотя признался Шерш.

— Хммм, — маг настолько удивился, что аж подавился собственным дыханием, — интересная точка зрения на события тысячелетней давности... интересная и в корне неверная. Морт занимался своими сомнительными опытами вопреки прямому и категорическому запрету Совета, знавшего насколько опасны шутки с Хаосом. Поэтому Виту, если кого и следует винить и ненавидеть, то только безответственного говнюка, увлекшегося запретными знаниями.

Но ты, мой юный ученик, не зря затеял этот разговор. Скажи что тебя гнетет?

— Ты и другие охотники не боитесь, что я предамся Тьме? С моими-то наклонностями к крови и с метаморфом внутри, сожри его драконы Бездны

Гледен не спешил с ответом:

— Скажем так: опасаемся. Поэтому-то у тебя на шее и висит ошейник. К тому же ты вступил в Орден и стал охотником. Не убивать же тебя на всякий случай? Ты как никак наш брат по Клятве. Не переживай: станешь темным Шерш тебе мгновенно отвернет голову.

Ошейник возразил весело:

— Не мгновенно... сначала попрощаюсь. И сделаю это изящно, так чтобы на похоронах Вит выглядел в гробу красиво и благородно.

Я поспешил поблагодарить железяку:

— Спасибо, Шерш, я ценю такое отношение.

— Ты его заслужил

Гледен крикнул своим подчиненным, чтобы вынесли труп кровососа и сожгли во дворе, а когда в комнате убрались, присел возле сундука и начал распечатывать охранные заклятия.

Я пока стал аккуратно осматривать жилище вампиров. Дорогая мебель, красивые картины на стенах, изящные статуи в углах.

— Скорее всего отобрали у предыдущего хозяина вместе с жизнью, — предположил Шерш, — вампы не любители платить за то что можно просто отнять.

В один из дней в наш лагерь перебросили на поправку и отдых группу охотников. Вид у них был действительно чрезвычайно потрепанный. Почти у каждого замотанная бинтами рана, у многих не одна.

Один из вновь прибывших оказался приятелем Харта. Он доковылял до нашей тренировочной площадки, присел на скамеечку и, с ехидством наблюдая за моими мучениями, посоветовал наставнику:

— Ты, Харт, поменьше корми своего ученика, а то он никогда не обретет необходимой легкости и плавности в движениях.

— А ноги не протянет? — засомневался инструктор, — я его гоняю круглыми сутками, ТТеррик.

-Не должен. С таким запасом сала он год протянет на подкожном жире.

Я, услышав подобные разговоры, потерял нужную концентрацию и вывалился из позы 'Возмущенно хлопающий крыльями аист пьет воду'.

— Да и с концентрацией у него не все в порядке, — усмехнулся ТТерик.

— Он еще пока ученик, — возразил наставник, — и еда его самое больное место. Никак не могу Вита научить...

— ... не есть? — уточнил я. — Боюсь, наставник, смогу это постичь только в одном случае. Если помру.

— Да нет, — поморщился Харт, — научить не думать о еде постоянно. Давай-ка ты, умник, отожмешься от земли разиков сто, а мне пока ТТерик расскажет последние новости. А то, став твоею нянькой, я совсем отстал от жизни.

— Ты немногое потерял, Харт, — проворчал его приятель, — война идет крайне скверно для нас. Очень большие потери, оставлено немало миров, а в тех, которые удалось отстоять, многим из наших пришлось 'потанцевать'.

Тут в разговор опять встрял я, сгорающий от любопытства:

— В смысле потанцевать?

Харт сначала посмотрел на меня как на вражеского шпиона, затем вздохнул и стал рассказывать:

— Ты же в курсе, что Орден основали светлые эльфы перед тем как исчезнуть из Сопредельных миров. Чтобы охотники надлежащим образом справлялись со своими обязанностями, они поделились своей магией, артефактами и воинскими техниками, в том числе методикой 'танец со смертью'.

— А теперь, пожалуйста, поподробнее и попонятнее, — попросил я дополнительных разъяснений.

— Повторяю для умственно отсталых: с помощью этой древней эльфийской методики воин становится 'танцующим со смертью'. Его сила, скорость увеличивается в разы, на какое-то время он становится практически неуязвимым.

— Вот здорово, — ахнул я.

— Да, но только цена за этот яркий, но очень недолгий танец страшная — смерть от истощения. За минуты такой интенсивной битвы сгорают годы жизни. Согласно легендам, когда эту технику изобрели эльфы в незапамятные времена, их воины могли танцевать сутками прежде чем уйти в небытие. Перворожденные были практически бессмертными, тела же людей гораздо слабее. Поэтому охотники могут исполнять танец смерти от получаса до часа, но никогда больше полутра. В последнем бою, когда нет ни малейшей надежды выжить, штука незаменимая.

— А сложно научиться этой технике? — спросил я.

— Чрезвычайно, — ответил Харт весело. Его глаза смеялись, — для такого лентяя как ты. А так секрет довольно прост. Главное мышцы и связки заранее подготовить к таким непосильным нагрузкам.

— Так я вроде интенсивно занимаюсь, куда уж сильнее? — удивился я.

— То как ты тренируешься, — фыркнул мой наставник, — в цивилизованной империи Кхарт называется — щадящая лечебная гимнастика для лиц преклонного возраста и ослабленных тяжкими болезнями.

Я аж открыл рот от возмущения, но тут же прикрыл его обратно, так как по улыбке Харта понял, что тот шутит.

— Кстати, есть еще один очень интересный бонус для владеющего этим древним искусством. Это ограниченный Дар Предвиденья. Проявляющийся в том, что иногда во сне ты можешь видеть свои последние минуты перед смертью и то, как умрешь.

— Это, наверное, страшно? — спросил я потрясенно. — Видеть, как тебя не станет?

— Нет, с какой это стати? — удивился Харт, — у меня, скажем, очень достойная смерть. Я стою на пылающем деревянном мосту и в режиме 'танцующего со смертью' прикрываю отступление своих братьев.

Напирает волна оборотней и вампов, в меня летят стрелы, но я уже мертв, поэтому не чувствую ни боли, ни слабости. Из меня даже кровь перестала течь, то что горит в моих венах уже не красная живительная жидкость, а нечто другое.

Я рублю тварей как коса траву, легко, весело, свободно. На краткие минуты я становлюсь жнецом смерти, куда более страшной тварью чем те, что меня атакуют.

В последний миг веревки, держащие мост, перегорают, и я вместе со многими десятками тварей падаю в пропасть. Хорошая смерть для охотника, — закончил Харт удовлетворенно.

Ттерик подтверждающе закивал головой:

— В самом деле. Моя будет поскучнее. Большое поле битвы от края до края, и я испускаю последние капли жизни под горою вражеских трупов.

— Научи меня 'танцевать', — попросил я. — На крайний случай.

Наставник вздохнул и отрицательно покачал головой:

— Там, — он показал пальцем вверх, — существует мнение, что пока изучение инфекции не закончено, твоя шкура ценнее чем жизни десятков простых охотников. В крайнем случае, мы все в этом лагере умрем, чтобы ты смог выжить.

— Приятно сознавать свою такую значимость, но если вы все поляжете, а враги не закончатся? — сердито проворчал я.

— Я спрошу у Терна, если он разрешит, то научу.

Но Харт банально не успел. Ни научить, ни спросить. В следующую ночь на лагерь напали метаморфы.

Темные маги в одну секунду разрушили защитный купол, и орда оборотней хлынула через символическую ограду. Правда радостный гомон быстро превратился в отчаянный вой раненых и умирающих: их ждал сюрприз в виде второй линии защиты, хорошо спрятанной до поры до времени.

Охотники, скучавшие на поправке от безделья, отрыли множество волчьих ям, установили массу простых и логических ловушек. Оборотни и вампиры стали сдыхать на острых кольях, подрываться на алхимических минах. Гибель атакующих в первых рядах не смутила оставшихся в живых тварей. Гонимые волей метаморфов, оборотни и вампы текли неудержимой рекой по трупам своих сородичей. Так что вторая линия обороны их не остановила, но зато притормозила на пару минут и дала охотникам время проснуться и приготовиться к бою.

Я, разбуженный криками, тоже выскочил на улицу, размахивая мечом и радуясь, что наконец-то дело дошло до драки. Там-то меня Харт и поймал:

— Ты куда это намылился? Есть приказ в случае атаки немедленно тебя эвакуировать.

— А как же сражение? Я должен помочь братьям...

— Ага... и сестрам, — зло рявкнул наставник, — потом навоюешься. Пока твоя шкура слишком ценна.

И потащил меня из гущи боя в сторонку, где уже собралась группа уцелевших охотников, ощетинившаяся арбалетами, копьями и щитами. Меня втолкнули в самый центр этой 'черепахи' и заставили надеть кольчугу и шлем.

Я смотрел как слаженно сражаются охотники в строю и удивлялся, так как не помнил, чтобы меня учили такому.

— Чего рот открыл? — спросил Харт, заряжая арбалет посеребренным болтом.

Я спросил:

— А почему меня не учат сражаться строем.

Наставник сначала тщательно прицелился, спустил курок, выбивая из атакующего ковра самую наглую и активную тварь, затем ответил:

— А зачем? Такая слаженность достигается многими годами тренировок. А они у тебя есть эти годы?

'Черепаха', вобрав в себя последних уцелевших охотников, стала пятиться к старой крепости, находящейся по ту сторону пропасти.

Между пропастью был натянут на веревках тонкий деревянный мост.

Харт, увидев его, остановился на секунду, слегка побледнел и сказал глухо:

— Ну вот и пришел мой час.

Затем решительно тряхнул головой и закричал:

— Отходите через мост, первым тащите укушенного, я вас прикрою. Станцую самый последний танец в своей жизни.

Несколько забежавших вперед тварей попытались перекрыть путь к мосту, но их смел залп арбалетных стрел.

Мост был длинным (в полмили если не больше) и жутко древним на вид.

Я опасливо потрогал за веревку и спросил:

— А другого пути нет? Как бы этот не провалился под нами?

— Хочешь подождать пока построят каменный? — рассмеялся Харт, — не переживай — его раз в полгода укрепляют заклятиями. — Он толкнул меня вперед и тихо прошептал про себя, — по крайней мере, должны.

Деревянные дощечки под ногами отчаянно скрипели, но держали вес, рядом со мною свистнула стрела, добавившая мне уверенности и скорости. Через пять минут я уже стоял на той стороне и смотрел, как редкой цепочкой бегут по мосту охотники, как несколько вражеских лучников стараются попасть по ним и как на том берегу одинокая маленькая фигурка, светящаяся белым светом не дает погоне устремиться за беглецами.

Это был Харт, исполнявший танец смерти. В том как он двигался, как рубил нечисть, как отбивал или уклонялся от летящих него стрел, в самом деле было что-то от танца.

Наставник казался в этот миг несокрушимой скалой, о которую разбиваются волны врагов, превращаясь в морскую пену кроваво-красного цвета.

Когда последний из охотников оказался в безопасности, Харт побежал по мосту, остановился на середине пути и встретил нечисть там.

Сияние вокруг стало терять яркость и мерцать.

Твари толкаясь и мешая друг другу на узком мосту , тонким ручейком текли на него. Он срубил одну, вторую, десятую, затем сразу две стрелы прошили его грудь. Энергия танца смерти заканчивалась вместе с последними каплями жизни.

Наставник упал на мост, но прежде чем оборотни добрались до него, чтобы добить, он двумя ударами перерубил веревки, являвшимися поручнями для проходящих, а затем и те, что связывали деревянную конструкцию воедино.

Мост распался на две части, и десятки тварей рухнули вниз. К сожалению, вместе с ними в черной бездне сгинул и Харт.

Меня оттащили от пропасти и поволокли в старую крепость. По пути часто хлопали по плечам и говорили слова сочувствия, которые проскальзывали мимо моих ушей. Я был в прострации.

Вернул меня к жизни глоток крепчайшей гномьей самогонки, опаливший глотку как языком пламени.

Я закашлялся и заметил, что на меня сочувственно и насмешливо смотрит Гледен.

— А ты как тут оказался? — я так удивился, что даже забыл поздороваться.

— За тобой прислали. Собирай свои манатки — мы покидаем этот прекоасный мир. Появилась идея где тебя можно неплохо спрятать, — маг довольно усмехнулся.

— И где?

— В Вавилоне. В городе волшебства, искусств, ремесленников, соблазнов и порока. Тебе там понравится.

Наверное конец первой части. Уважаемые издатели. готов к щедрым в финансовом смысле предложениям:))