— Тебе уже говорили, что Создатель редко сам напрямую отвечает воззвавшим? Но, наверное, не сказали насколько редко. В стенах этого монастыря Его слышали в последний раз ровно сто тридцать лет назад. На стене возле алтаря в главном зале висит серебряная табличка, говорящая о сем знаменательном событии. Так что есть вероятность, что братья просто оставят тебя здесь как живую реликвию. Посадят на золотую цепь под Поющее дерево.

— Как ученого кота?

Гледен потребовал объяснений, и я рассказал ему суть пушкинской истории о чрезмерно богатом коте.

Маг оглядел меня с сомнением:

— На ученого ты не тянешь. Скорее на домашнего, отожравшегося на хозяйских харчах.

— Намек понял. Буду помалкивать. Мне еще рано уходить в духовный подвиг.

* * *

Гледен сидел в своей келье, склонившись над каким-то пергаментом и что-то бормотал себе под нос. Судя по выражению лица сквернословил. Рядом стоял нетронутый кувшин вина.

— Привет. Заинтересовали жития святых? — полюбопытствовал я.

-Нет, — проворчал маг. — Один из братьев по имени Кадабриус, в прошлом великий маг, составил формулу заклятия, считающегося в академической магической науке невозможным.

— Какое? — это обруч опередил меня с вопросом.

— Заклятие четырех стихий.

— Бред!!!— безапелляционно заявил Шерш. Затем добавил менее уверенно, — Кадабриус, говоришь? Помнится, он был гениальным теоретиком. И как же старик решил проблему несовместимости стихий?

Маг грязно выругался:

— Я не знаю. Ты же помнишь профессора Кадабриуса, Шерш? Он свои формулы всегда записывал в виде занятных ребусов. Считал, что это очень стимулирует студентов к размышлению и развитию. Став монахом, мэтр не изменил своей привычке, и записал формулу-ключ как шараду. Я уже вторые сутки бьюсь над разгадкой, но пока тщетно, — он обвел рукой келью, и я только сейчас обратил внимание на то что не заметил при входе: одна стена была сильно обожжена, на полу булькала лужа, возле окна лежала куча небрежно раскиданной земли.

— А спросить самого Кадабриуса ты не пробовал? — поинтересовался Шерш. — Мэтр иногда давал студентам подсказки.

Гледен сердито посмотрел на меня, вернее, на ошейник на шее.

— Думаешь, такая простая мысль не пришла в мою глупую голову? Братья утверждают, что он ушел в квест лет эдак десять назад. В Дальние миры.

Обруч невесело хмыкнул:

— Там можно шляться до следующей эпохи. Надеюсь, мэтр хотя бы жив.

— А чем так интересно это самое заклятие четырех стихий? — спросил я, показывая потрясающее невежество в магической науке.

— Как правило, огонь и вода очень плохо взаимодействуют в тесной связке. Или вода тушит, или огонь испаряет, — со вздохом стал объяснять Гледен. — А уж все четыре стихии. Это должно быть очень интересное решение как заставить всю четверку работать вместе.

— А практическая польза от такого мега-заклятия есть? — полюбопытствовал я.

Оба умника не нашли, что ответить.

* * *

— Ты чего такой смурной? — удивился Гледен.

Я стал путано объяснять, что надеялся на то, что высшая сила поможет ...

— Чуда восхотелось? — понимающе закачал головой маг. — Лежишь ты такой красивый и счастливый на наетом от сытой жизни пузе, а оно все само собой образуется. Как там у вас говорится в сказке: по щучьему велению, по моему хотению...? Еда сама собой появляется, а сортир самоочищается. Или еще лучше: безотходное производство. Съел, скажем, кусок мяса, а вышла, например, манная каша. Или яблоко. Порезанными дольками. Красота. И работать не надо. Ты халявщик, Вит, из рода халявщиков. Тебе же говорили, что Создатель это не скорая помощь? Говорили. Тогда чего хнычешь? Ну придется побороться с метаморфом самому. День за днем, час за часом. Сможешь — будешь жить и здравствовать, сорвешься — похороним с почестями, а твое имя впишем в одну из Плит Памяти. В Ордене за его историю скопилось таких плит несколько сотен. И на каждой — тысячи имен охотников, отдавших жизнь ради других. Тебе там тоже найдется местечко, — приободрив меня таким весьма сомнительным образом, Гледен продолжил. — А теперь маленькое изменение наших планов. Обнаружен мир, кишащий вампирами. Кровососы уже успели сожрать всех местных жителей, и готовы растечься по соседним мирам. Для срочной зачистки вызваны все свободные силы Ордена, поэтому Совет решил снять с меня взыскание, а тебе дать шанс помереть как герою, — маг явно был в плохом настроении. — Заодно увидишь, что охотники не даром едят свой хлеб, и какие вампиры на самом деле. А то развелось в последнее время глупых девочек-писательниц, ляпающих слезливые романчики про любовь кровососов. Посмотрели бы как эти твари питаются, мигом излечились бы от своего глупого влечения к ночным тварям.

Стартуем завтра рано утром. Так что если у тебя есть романтические планы на оборотниху, то сегодня ночью у тебя последний шанс завязать с ней близкую межвидовую дружбу.

Я еще раз представил острые зубки этой без сомнения красивой девушки и категорически помотал головой:

— Я пас.

-Весьма разумное решение. Отрадно видеть, что ты хоть иногда ради разнообразия включаешь голову. Тогда ляг пораньше и постарайся выспаться. Неизвестно сколько продлится охота и как много сил она потребует. Бывает, что не смыкаем глаз по несколько суток подряд.

Утром мы встали не то что рано, а ни свет ни заря. Я сначала попытался отбиться от будившего меня Гледена, но тот был неумолим, окатив меня для бодрости кувшином холодной воды.

— Неужели нельзя поспать еще пару часиков? — спросил я, вскакивая с кровати и отряхиваясь от ледяных капелек.

— Вит, какая основная слабость у вампиров? — строго спросил маг.

— Боятся солнечного света? — неуверенно сказал я.

— Отличный ответ, ученик, — похвалил Гледен. — Отсюда вывод: когда на них безопаснее охотиться?

— Днем? — предположил я.

— Да ты просто кладезь мудрости. Опять правильный ответ, — восхитился Леопард. — Так вот: если мы хотим попасть в мир, где ожидается охота на вампиров, ровно в полдень, то стартовать мы должны немедленно. Если хотим прибыть к сумеркам...

— Нет-нет, — спохватился я. — Не люблю ночных прогулок.

Собрался я быстро. Три минуты и полностью одет, меч на поясе, вещи в походном мешке-рюкзаке.

— Попрощаешься с монастырем потом, — усмехнулся маг и открыл воронку перехода. — Если жив останешься...

Видимо, нам в самом деле нужно было спешить, так как мы ныряли из одного перехода в другой практически без отдыха. Из десятого в одиннадцатый меня стало тошнить ...кровью. Гледен скомандовал перерыв, поводил над моею головою руками, шепча исцеляющую формулу до тех пор пока мне не полегчало, затем протянул фляжку с монастырским бренди:

— Выпей глоток-другой. Придешь в себя. Но смотри не переусердствуй. Кровь пьяного охотника — это лучший коктейль для вампиров.

После отдыха мы продолжили прыжки-между-мирами. Последняя из этих вымораживающих нутро пыток выкинула нас на каменную улицу небольшого уютного города, состоявшего из одно и двухэтажных кирпичных красивых домиков с острыми черепичными крышами. Не смотря на ясный день и теплую погоду, вокруг было пустынно и необычайно тихо. Как на кладбище. Только ветер лениво играл листьями и бумажками на мостовой. И еще явственно чувствовался запах. Запах крови и разложения.

Мне стало жутко, по коже пробежал мороз.

— А где люди? — спросил я, стараясь не стучать зубами.

— А людей, как ты правильно заметил, уже нету. Всех скушали. — ответил Гледен с холодным гневом. Его глаза превратились в два пылающих белым пламенем провала. — Вокруг по домам в подвалах остались одни вампиры. Прячутся от солнышка, ждут ночи, чтобы выйти на прогулку. Их вокруг сотни.

— Триста восемьдесят семь кровососов, если быть точнее, — откликнулся обруч.

Я почесал затылок.

— Может подождем подмоги? Ты, конечно, крутой, я сам тоже парень хоть куда, но ты уверен, что мы справимся?

— А как же твое желание умереть героем, Вит? — съехидничал маг.

— Я недавно поменял жизненные приоритеты. Теперь хочу жить долго и счастливо.

— Не трусь, Вит, помощь скоро придет. Пока светит солнышко, кровососы будут прятаться. Мы не полезем за ними в подвалы, а будем зачищать с безопасного расстояния. — Маг взмахнул посохом, волшебным образом появившимся в его руках, и в ближайший от нас дом полетело огненное зарево.

Дом взорвался в вспышке ярко-белого ослепительного огня. До нас донесся отчаянный вой заживо сжигаемых тварей.

Я заткнул уши, чтобы не слышать эти пронзающие мозг вопли.

Маг после секундной паузы запустил файерболл, хотя правильнее было бы сказать, файербомбу в следующий дом. Грохнуло так, что в соседних зданиях вылетели стекла.

Подобное светопредставление разбудило и расшевелило дремавших во время сиесты вампиров.

До нас донеслось их злобное шипение:

— Подлые трусы, только и умеют, что убивать безоружных. Ненавижу.

— Так выходите на честный бой, — весело предложил Гледен, превращая третий дом в кучу обожженных каменных обломков. — Пусть ясное солнышко рассудит кто из нас прав.

— Что кривишься, Вит? — хмыкнул обруч, — тоже считаешь, что так нечестно? Тогда доставай меч и пошли во внутрь.

И я, как дурак, достал и пошел.

Сквозь полуоткрытую дверь проникало мало света, но моим уже не совсем человеческим глазам было прекрасно видно даже самые темные уголки дома. Увиденное меня потрясло до глубины души: на полу гостиной лежал труп молоденькой девушки с разорванной шеей и бледным словно из бумаги лицом, рядом валялся брошенный словно игрушка маленький ребенок, тоже выпитый досуха.

Мне захотелось срочно кого-нибудь убить. Проснувшаяся от подобного зрелища ярость вскипятила кровь. Метнувшийся ко мне вампир был хорошей мишенью для ее выхода. Я отбросил ненужный меч в сторону и рубанул по кровососу выросшими из моей лапы когтями-кинжалами. Падаль, секундой назад бывшая живым мертвецом, кровоточащими кусками посыпалась на пол.

Его товарищ, увидев бесславную гибель сородича, понял, что столкнулся с куда более грозным хищником, чем он сам, и попытался сбежать в подпол, но не успел. Вампиры очень быстрые, но не с взбешенными метаморфами им тягаться в скорости. Я настиг его и некоторое время с извращенным удовольствием превращал в мелко нарубленный фарш. В этот момент я вряд ли был человеком.

— Ну ты и зверюга, Вит, — восхитился мет, — порвал их как тузик... другого тузика.

С некоторым опозданием вмешался обруч. Он тремя чрезвычайно болезненными ударами в шею вырвал меня из тумана безумия. Я упал на колени, весь мокрый от пота, и в течение нескольких минут дышал как загнанная лошадь, стараясь успокоить сердце, грозящее разорвать грудную клетку.

— Зачем помешал парню развлекаться? — сердито заворчал темный. — Скучная тупая металлическая погремуха.

— Ну что? Навоевался герой? — спросил Шерш озабоченно. — Где твой самоконтроль? Ты почти превратился в чудовище.

— Увидел, что сотворили эти твари и сорвался. Девушку и ребенка жалко, — сказал я глухо и вдруг почувствовал как ко мне подступает жажда. Та что утоляется только кровью.

Я ошалело с вожделением уставился на красную жидкость, вытекающую из убитых кровососов.

-Выпей ее, утоли жажду, — мягко предложил темный.

— Разве вампирью кровь пьют? — удивился я, сглатывая слюну. Пить хотелось неимоверно. — Думал, что только человечью и звериную.

— Смотря кто, — усмехнулся мет. — Сами вампиры, разумеется, не пьют, а вот Повелители... случается. Если человеческая кровь свежая вкусная похожа на молодое вино, она бодрит и веселит, то вампирья как бренди многолетней выдержки. Ее нужно смаковать небольшими глотками, чувствуя вкус и аромат, вытягивая копившуюся столетиями темную силу.

Твареныш говорил это так искренне и завлекательно, что я даже облизнулся от предвкушения.

— Выпьешь вампирью кровь — возврата не будет, — предупредил Шерш.

— Почему не будет? — удивился темный. — Пил же он звериную кровь в гостях у блохастых. И ничего с ним не случилось. Сам посуди. Получается, что Вит зря пустил на фарш двух вампов, а так мог бы забрать всю их силу себе.

— Про собирание силы поподробнее, пожалуйста, — вежливо попросил обруч.

— Ой — пискнул как проштрафившаяся мышь мет и заткнулся.

— Болтун находка для шпиона, — усмехнулся я. — Получается, что метаморфы способны забирать силу у нечисти, так же как нечисть забирает ее у людей?

Темный молчал как сволочь, тем самым превращая мой вопрос в утверждение.

— Интересно получается. Но не значит ли это, что там где есть множество накаченных силой вампиров...

Я, подобрав с пола меч, резво выскочил на улицу. Вовремя.

Там шла схватка.

Гледен, наверное, очень сильно удивился, когда к нему из одного из домов метнулось на честный бой четверо устойчивых к солнцу вампиров. Без сомнения, еще больше его поразила их невосприимчивость к огню файерболов. А затем пришел черед удивляться уже четверке метаморфов. Так как это были именно они в личине кровососов. Маг охотников против ожидания оказался великолепным мечником. Он спокойно, почти без напряга, отбивался сразу от четырех атакующих с разных сторон противников и даже успел отсечь одну чересчур загребущую лапу.

Мое появление смешало рисунок сражения.

Пара метов кинулись наутек в противоположную сторону, а вторая двойка рванула ко мне.

— Темный, — спросил я, подавляя страх и изготавливаясь к бою, — а какие бонусы дает кровь метаморфа?

Твареныш пробулькал неуверенно:

— Не знаю. Ее еще никто не пил на моей памяти.

— Значит проверим опытным путем. По марксизму критерием истины является практика. Не пускать же двух откормленных силой метов на корм червям? — нагло заявил я и храбро бросился навстречу атакующим, размахивая мечом, как рязанская баба коромыслом.

Разумеется, с моей стороны это было безумием. Два взрослых опытных монстра против одного недомета. Чтобы порвать меня на мелкие ленточки им бы хватило десяти секунд. Но на мое счастье Гледен не дал им и пяти. Метаморфы всего-то и успели, что отнять меч, порвать плечо и бедро в клочья, прежде чем маг снес им головы сзади. Не очень спортивно, но рыцарство у охотников никогда не было в чести. Поэтому они еще и не перешли в разряд легенд.

Я раненый упал рядом с убитыми тварями и смотрел как из них нехотя вытекает густая темно-красная кровь, чувствуя, что Жажда вот-вот сожжет мои внутренности, затем плюнул на все ограничения и запреты и припал к одному из трупов, ловя губами драгоценную влагу.

Когда я закончил ... трапезу, чувствуя невероятный прилив сил, то обнаружил, что Гледен стоит в некотором отдалении с обнаженным готовым ударить мечом и внимательно как-то нехорошо на меня смотрит.