охотник 2 часть основной файл

Как вы понимаете мое мастерство в метании кинжалов как-то сразу резко и неудержимо рвануло вверх.

Чем дальше, тем больше мне казалось, что все бестолку, что я все равно проиграю метаморфу эту битву, что все мои усилия, вся моя борьба — это всего лишь жалкие трепыхания крепко застрявшей в паутине мухи, к которой неторопливо приближается большой еще не сильно голодный паук. Агония уже фактически мертвого тела и разума.

Бодрые утверждения обруча о том, что я держусь молодцом, а эти настроения мне навевает метаморф, помогали мало. Затем стало еще хуже... гораздо хуже. Тварь обрела способность частично контролировать мое тело, трансформировать его. Из моих внезапно чернеющих пальцев начали вылезать когти, длине которых позавидовал бы лев. Это зрелище пугало меня до уср... холодного пота, разом сбивая все мое приобретенное долгими тренировками хладнокровие и гармонию.

В глубине души я всегда очень сильно боялся уродства, увечья или старости. Этот страх был так хорошо запрятан внутри меня, что я успел напрочь позабыть о нем, но метаморф отыскал, заботливо вырастил и теперь старательно играл на нем, превращая мои руки в нечто ужасное.

Обруч пресекал данные игры зверя чрезвычайно болезненным ударом в шею и хмуро отмалчивался на мои вопросы о том как я могу бороться с подобными выходками твари.

Затем выяснилось, что я, оказывается, боюсь еще и боли. А кто бы сомневался? Метаморф научился трансформировать руки в черные уродливые лапы, причиняя мне при этом невероятно сильную боль. Сам зверь ее почему-то не ощущал, каким-то образом блокируя последствия собственного творчества. Видимо не только я учился, но и он тоже времени не терял даром.

Так повелось, что когда зверь начинал мучить меня болью и превращениями, обруч включался в игру и наносил ответный удар в шею.

И так они несколько дней подряд азартно сражались кто кого. Проигрывал всегда метаморф, так как обруч как артефакт, боли не чувствовал. Хуже из всех троих приходилось, разумеется, мне, так как я ощущал боль от ударов обеих сторон. Но самым скверным было ощущение того, что я перестал быть участником схватки с метаморфом, а превратился в поле боя, сферу влияния, приз, за который бьются игроки. Зверь и артефакт.

Быть полем боя мне отчаянно не нравилось, к тому же такое положение вещей без остатка разрушало все то немалое, что я сумел достичь на почве развития дисциплины и самоконтроля.

Отдышавшись после очередного жесткого обмена любезностями между железякой и тварью, я высказал обручу все что я думаю о нем:

'Мать твою ржавую руду и отца молот в руках пьяного кузнеца'.

. Как ни странно Шерш сразу же согласился со мной и даже (!!!) извинился за то что увлекся с борьбой со зверем:

— ты прав, Вит, это не моя, а твоя борьба. Прости, что нанес твоему самообладанию такой серьезный урон. Но пойми одну вещь: просто так, без ответных ударов ты долго не продержишься. Зверь тебя сломает. Ты очень сильный человек, но и у тебя есть предел силы, предел воли, предел терпения. Ты должен или научится полностью игнорировать боль или, что проще, сам в ответ причинять боль зверю.

— и при этом резать себе шею? Я не люблю боли и вида своей крови. — мрачно ответил я.

— этим и пытается воспользоваться наш враг, чтобы сломать тебя. Ты должен научиться игнорировать боль, как научился игнорировать свои эмоции, а моя роль в твоей борьбе роль посоха, а не костылей. Ты должен научиться побеждать зверя самостоятельно. Я не могу возиться с тобой вечно, у меня другое предназначение, другие планы. Боль это то, что чувствуют твои нервы, также как они чувствуют твое желание, твой гнев или голод. Охотники учатся терпеть, а затем игнорировать боль. Правда не такую сильную какой подвергает тебя зверь... и я. Но все же этому можно научиться. Хотя бы попробовать.

Я задумался:

— а ты можешь научить меня вызывать ощущение боли в шее, не причиняя вреда телу? Если боль всего лишь сигналы в нервах, то хочу научиться сражаться в поединке боли с метаморфом самостоятельно. Без твоей помощи. Не вечно же ты со мной будешь нянькаться?

— не вечно. Ты хорошо держишься, парень. По эмоциям, по самоконтролю, по концентрации ты его вчистую переиграл. Поэтому зверь и прибег к пытке боли как к последнему средству. — видимо дела мои были и в самом деле скверны, если уж обруч пытается меня ободрить. Похоже прикидывает как придушит меня по-тихому и свалит домой. Не дождешься, ржавая железяка. — я научу тебя бить в ответ.

-Мне очень хочется, чтобы мет пожалел что оказался во мне. — чувство самообладания и гармонии удивительно быстро вернулось ко мне. Как все оказалось просто. Только появилась цель и понимание как и куда бить врага, и я снова почувствовал себя хорошо, снова обрел равновесие.

— зверь уже жалеет. — усмехнулся обруч. — вернее бесится от бессильного гнева. От того что ему достался такой твердый орешек.

— неужто похвалить меня вздумал? -изумился я. — что-то на тебя непохоже.

Обруч захихикал:

-а чего тут удивляться? Все предельно просто, мой бестолковый ученик. Это древний как мир метод обучения, метод кнута и пряника. Ничего лучшего ни в одном из сопредельных миров пока не придумано. Не все же тебя ругать. Иногда стоит и похвалить. Особенно если есть за что. А тебя и вправду есть за что похвалить. За долгие годы своего существования я знал многих охотников, некоторым помогал на пути их ученичества, некоторых имел возможность долгое время наблюдать со стороны. Они все были очень сильными и цельными людьми (иные и не идут в охотники), но будь они на твоем месте, они уже давно сломались бы. Ты это нечто, парень. Если кто и сумеет победить ИНФЕКЦИЮ и научить других как это делать, то это будешь ты. Я надеюсь.

А сейчас давай попробуем проучить мета. Представь, что обруч, то есть я, теплый и становлюсь с каждой секундой теплее, затем нагреваюсь до такой степени, что тебе становится горячо и больно.

Я закрыл глаза, привел в порядок дыхание, сконцентрировался на ритмичном движении диафрагмы и попробовал. Через какое-то время и в самом деле ощутил тепло идущее от обруча. Медленно, невероятно медленно он нагревался, настолько медленно, что я, сконцентрировавшись на дыхании и разогреве, пропустил момент когда стало по-настоящему горячо и больно. Зато метаморф это мгновение не проспал. Сначала он недоуменно заворчал, а затем яростно завопил — завыл.

Пару секунд спустя он ударил в ответ изо всех своих сил. Мои пальцы скрючились, почернели, из них полезли когти. Меня затопила боль настолько сильная, что я едва не потерял сознание. Мое тело содрогалось, корчилось от мучительных пыток, но воля, натренированная месяцами медитаций и тренировок, продолжала поднимать температуру обруча. Шея почти горела. До носа явственно стал доноситься запах горелого мяса...бррр... как противно.

Меня затрясло от отвращения.

— это морок, — отчаянно завопил обруч. — он тебя дурит. Нет никакого запаха. Не сдавайся.

Я отключил обоняние, вернее, стал игнорировать ложные запахи. Я чувствовал, что очень важно не потерять сознания от боли и не снижать обжигающего градуса железяки. Зверь вот-вот должен был сломаться. Не привык он терпеть боль. Причинять другим это да. А сами садисты ее не переносят.

Мы с метаморфом еще больше усилили болевой нажим друг на друга, пока я не завыл от боли.

Наконец, когда я был готов потерять сознание, но не сдаться, зверь униженно заскулил и перестал ломать мои руки, трусливо в самый далекий уголок сознания.

Я обнаружил себя лежащим на полу, закашлялся, чтобы прочистить горло, сплюнул кровью на пол, (видимо прикусил себе язык во время схватки) и попытался наладить свое дыхание. На этот раз я оказался сильнее твари внутри себя.

— сегодня да, но получится ли это завтра? — не смог не добавить вредный обруч.

— посмотрим, — ответил я спокойно. Дыхание почти выровнялось, а тело перестало дрожать, забывая о боли, — до завтра еще дожить надо. Доживу тогда и посмотрим кто кого. Каждый новый прожитый день это уже победа в моем положении.

— Разумно, — одобрил обруч.

Я сел на колени (Обруч называл эту стойку пирамида алмазной воды. Странное название если задуматься. Я как-то спросил у обруча почему. Тот, подумав, ответил: если будешь жив, сам узнаешь) и стал медитировать, сконцентрировавшись на правильном дыхании. Вдох на семь ударов пульса, выдох на десять. Нужно было срочно очистить тело и разум от остатков боли. Ощущение гармонии и красоты Вселенной, как вода грязь, смыло неприятные ощущения. Я снова стал чистым и цельным ...кроме маленького грязного островка хаоса в глубине моего сознания. Но он не имел власти внутри меня, так как моя воля была сильнее, хотя сила метаморфа и росла день ото дня. И сдерживать его становилось все сложнее.

Достигнув предельно доступного мне на данном этапе развития уровня гармонии и концентрации, я позволил себе сделать маленький перерыв и приготовил себе чашечку кофе.

Медленно наслаждаясь запахом и вкусом, я дегустировал приготовленный напиток мелкими глоточками, отмечая как изменилось мое восприятие, как обострилось мое обоняние и вкусовые ощущения.

И запах, и вкус кофе стали намного насыщеннее и включали в себя сразу несколько уровней.

Помимо вкуса кофе я явственно ощущал привкус гари (кофе немного пережарили) и почти неуловимый привкус железа (кофе когда-то мололи чем-то железным). Новые возможности моего организма (моего ли?) меня уже не удивляли. Может быть потому что я успел стать существом почти разучившимся удивляться чему либо. Чтобы выжить мне пришлось основательно придавить в себе все человеческие слабости. Остался ли я при этом человеком? Очень интересный вопрос.

— ты все еще человек, — усмехнулся обруч, — невероятно сильный, дисциплинированный, достигший невозможного даже для охотников уровня концентрации и гармонии. Но ты все еще человек. И будешь им пока в тебе жив метаморф. Зверь живет пока жива твоя человеческая природа, пока живы твои слабости. Ты их придавил, хорошо придавил, но не уничтожил. Ты все еще боишься боли, да и просто боишься. Пока ты боишься — ты человек, пока ты желаешь — ты человек, пока ты страдаешь — ты человек, пока ты надеешься — ты человек.

Если уничтожишь свои недостатки — убьешь и зверя. Хотя, убив свои слабости, ты и в самом деле скорее всего перестанешь быть человеком.

— эти слабости часть меня самого, — сказал я невесело.

— это не правда. Наручники на руках, кандалы на ногах, камень на шее, даже если ты свыкся с ними, даже если носишь с рождения — это все равно не ты, не часть тебя — проворчал железяка. — то что все вы люди ранены хаосом не значит что хаос ваша суть, ваше призвание, ваше предназначение. Потенциально вы почти бесконечно могущественны, реально вы невероятно слабы. Больно видеть как вы сжигаете свою жизнь зря. Как дешево вы отдаете свои души Тьме.

— а ради чего жить так чтобы не зря? — заинтересованно спросил я. Вдруг древний артефакт знает? — What are we living for ? Зачем мы здесь? Есть ли у нас предназначение или все мы лишь микроскопическая случайность в этой огромной Вселенной?

— каждый как правило ищет свой ответ на этот вопрос, — ответил обруч после очень долгого молчания. Я даже подумал не сломался ли он от старости. — главное помнить что жизнь сама по себе является невероятной ценностью. Жить надо ради жизни, ради красоты и гармонии, ради творчества и любви, гармонии и порядка, вопреки хаосу и тьме, назло смерти и боли. Надо стать тем кем ты должен быть изначально в идеальной Вселенной. Преодолеть искажение внутри себя. Найти один для всех ответ на этот вопрос невероятно сложно. Но можно самому попробовать стать ответом, чтобы другие люди, глядя на тебя поняли: вот он ответ.

— хорошо сказано. Самому стать ответом.

— это сказал мастер, который создал меня, — с ощутимой грустью и тоской сказал обруч,

— что с ним стало? — поинтересовался я. — он смог стать ответом?

Обруч замолк, затем вдруг зло прокаркал:

— хватит лирики. У нас с тобой путь охотника, а не философский кружок. Знаешь скольким хорошим парням сентиментальность и любовь к слюням стоила жизни? Давай-ка поотжимайся от пола. Раз этак триста, на кулачках. На мой счет: раз, два, три — неладное видимо что-то случилось с его создателем, раз железяка так разнервничался. Вряд ли мастер смог стать ответом. Скорее наоборот сошел с пути.

Шерш во время моего сна приноровился работать с сетью, создавая морока, и с его помощью включая и выключая компьютер. В основном он собирал информацию о нашем мире, пытаясь понять почему наша цивилизация пошла по чисто технократическому пути развития и почему в нашем мире так мало магических линий и магической энергии. Но иногда чтобы поразвлечься он прочитывал роман в стиле фэнтези и потом хрипел от смеха, дивясь полету фантазии наших доморощенных гениев.

— представь себе, Вит, такую прелестную картинку: волшебница-ученица создала в руке фаейрбол и метнула его в волка. Ваших писателей на корм оборотням надо отправить.

В отношении большинства пишущей братии я был полностью согласен, но фраза про файербол меня заинтересовала:

— а что здесь неправильно?

— а ты пытался, Вит, когда-нибудь подержать в голых руках огонь? Или шаровую молнию?

Я представил себе и поежился. ожог третьей степени гарантирован подобному пироману.

— Вот-вот. Я об этом говорю. А теперь прикинь сколько энергии требуется, чтобы из ничего по мановению руки создать огненный шар, сжать его в жесткую структуру, придать динамику и запустить во врага с такой скоростью, чтобы поразить, а не дать возможность , не торопясь, позевывая от скуки, отойти? Без специализированного артефакта, а в книге об этом ничего не говорится, это задача для магистра магии, обучавшегося искусству как минимум полсотни лет и уже начавшему преобразовывать свое тело.

— про преобразование тела по подробнее, пожалуйста. — попросил я.

— Подробнее сам узнаешь... если доживешь. — усмехнулся вредный металлический артефакт. — а в кратце: ваши человеческие тела не очень-то подходят для магии. Они недолговечны, все время норовят заболеть, сломаться, умереть, кроме того они довольно плохо воспринимают магическую энергию в большом объеме. Каждый маг, который идет по пути развития и совершенствования своего магического Дара, неизбежно вынужден улучшать свое тело, избавляться от слабостей. Кому удалось достичь статуса и могущества архимагов, обретают бессмертие.

Для мага очень важно изменение и развитие внутренней энергетической структуры, а молнии и фаерболы — это внешние спецэффекты. Более того, уважающие себя маги не любят привлекать к себе излишнего внимания. И любую проблему они стараются решать наиболее оптимальным и наименее затратным способом. Притаившегося в засаде хищника, маг не будет убивать файерболом (лес потом кому тушить?), а просто отпугнет мороком или усыпит.

— Скажи мне, Вит, что происходит с человеком когда он перестает мечтать? — спросил обруч неожиданно.

— он взрослеет? -брякнул я.

— человек, который перестает мечтать, умирает. — Шерш аж зашипел из-за моей недогадливости. — а что происходит с целым народом, который перестает мечтать?