-Я при родителях не стала говорить, ни к чему вызывать у кого-нибудь неприязнь, что хвалят не его дитя, а кого-то другого, но Ваш сыночек... Я почти тридцать лет в начальных классах, знаете, вот за это время пожалуй с пяток наберется, кто запомнился на всю жизнь. Ваш мужичок хозяйственный — один из таких, внимательный, старательный, ответственный, что само по себе удивительно, зная его детство. Я его не хвалю, но он действительно большую помощь мне оказывает, у нас даже самый набалованный Владик Кисленко перестал с ребятами задираться и ведет себя хорошо, а первые дни... волосы дыбом вставали от его хамского поведения. Но Игорёшка как-то сумел с ним найти общий язык, и на переменах возле него всегда все пацаны, как он их называет. А уж темы у них для обсуждения... — она засмеялась, — ...много житейских, он их учит всяким мелочам. Тут вот даже приемчики показывал на продленке. Лидер растет у Вас, явный.
Тонков засиял:
-Спасибо, нам очень приятно слышать такие слова о сынишке, — и озадачил Надежду Ивановну, — а про котят он Вам ничего не говорил?
-Нет, а что?
-Да кошка его обожаемая вот-вот окотится, он почему-то уверен что будет аж восемь, вот вторую неделю думает, куда их деть потом.
— Ну, если будет восемь, от умницы кошки, думаю, их всех ребятки по домам разберут, в классе все про его Мурку знают, что 'она как человек, только говорит не по-человечьи, а так все-все понимает.'
Дома папка подробно рассказывал любопытствующему сыночку, что говорила училка, узнав про Кнопку вздохнул:
-Вертится, я её за руку дергаю, посидит немного, и опять вертится, чисто детская игрушка внутри, юла. Но ничё, исправляется. Обзывается, правда, часто, сказал, отсяду от неё, вон, к Маринке Орловой, надулася. После сказала — больше не будет, не, она не только меня — всех придурками ругает, а я ворчу, и она извиняется — воспитание хромает.
Написав лишние четыре строчки, пошел спать, расцеловавшись с родителями:
-Вы у меня с Соней такие хорошие, я вас люблю.
-Мы тебя тоже!
— Родители долго разговаривали обо всем. Мишка сказал,что на собрания он будет ходить всегда:
-Знаешь, так приятно, когда о твоем ребенке столько хорошего говорят.
-Миш, так впереди ещё переходный возраст, кто знает что будет?
-Не, наш точно в дурь не попрет, слишком много у него жути уже было. Знаешь, я вот все больше думаю про его отца... похоже, мужик был настоящий. Посмотри, какой наш мальчишка славный, ведь это все на генетическом уровне заложено, тем более, три года жил с такими оторвами и в таких условиях. Скорее всего, или попал куда-то, или пропал, судя по Игорёшке, вряд ли бы он просто так устранился от ребенка, да и любовь там была с матерью-то.
А Настюшка привыкала к тому, что она теперь ЗА-мужем. Именно так, ЗА. Муж не переставал её удивлять и радовать. После занятий она бежала домой — приготовить что-нибудь вкусненькое, дед Игнатьич, постоянно нахваливал свою сношеньку, радуясь, что Лешка, в отличие от сына, на самом деле сумел выбрать свою истинную.
А уж пирожки Настюши не оставляли равнодушными никого, Лёшка, отдуваясь после энного количества съеденных пирожков, говорил:
-Асенька, ну это что-то невероятное, я же от них оторваться на могу — растолстею скоро и будет у тебя толстый, неповоротливый, полёживающий на диване, этакий поросюшка...
-Не, не поросюшка, а самое лучшее в мире солнышко. Леш, мне вот до сих пор не верится, что ты у меня есть.
-МЫ, Асенька, — есть мы!! — он обнимал её со спины и утыкался носом в макушку. Так сидеть они могли бесконечно, даже молчать в такие минуты было славно.
Как-то Игнатьич, увидев такую картину, истово перекрестился, а своему стародавнему другу, отцу Макса, Виктору сказал:
-Вот, Вить, за Лёшку теперь я спокоен, девочка у него сильная, боевая. Такая никогда не сделает подлость и не бросит своих деток заради кайфа.
-Вань, Лешка твой — это не мой раздолбай, и кто как не он всей своей жизнью, скажем, не всегда сахарной, заслуживает тепла и любви? На них смотреть одно удовольствие, судя по Настиным родителям вон как они с полуслова понимают и смотрят друг на друга, нашему мальчику действительно повезло. А мы с тобой, два старых бобыля, глядя на них, только порадуемся. Мой-то прохиндей, опять скипидар закипел в заднице, собрался теперь с парашютом прыгать. Вот, пятый десяток, а детство играет, хлеще чем у внука Васьки. Вот в кого, скажи, такое чудо уродилось?
Иван засмеялся:
-Действительно, чудо, но, Вить, Макс у тебя при всей его придури, мужик правильный, надежный. Посмотри, как он семью свою любит, честно, не ожидал.
-Да, Аришка сказала, за шесть лет ни разу не смогла поругаться с ним, пыталась сколько раз, но Макс шутками-прибаутками сбивает градус накала, и опять вместе что-то затевают. Эта парочка и в восемьдесят лет будет экстрим находить.
В субботу Игорешка и Соня всегда спали подольше, родители их не будили, а тут в восемь утра мама, поцеловав своего разрумянившегося сыночка, сказала:
-Игоряш, вставай. У тебя прибавление в семействе.
-Мамочка, я посплю немножко, ладно?
-Спи, только у Мурки котятки родились.
Мальчика как пружиной подбросило:
-Где? Сколько? Пойду смотреть!!
-Сынок, послушай. Если ты сейчас начнешь их трогать или брать в руки, Мурка их утащит и спрячет где-нибудь в укромном месте, кошки не любят такое.
— Она чё, совсем дурная? Я им чё сделаю? — опечалился сынок. — А посмотреть, лесли я попрошу её, разрешит? Сколько их, мама, восемь?
-Нет, три — два котика и кошечка.
-Не, а чё так мало? Я думал — восемь?
Пошли на кухню, где в специально приготовленном для Мурки гнездышке — Игорь так говорил, на боку лежала кошка, а три маленьких, разноцветных комочка, присосавшись к ней, кушали. Мальчик присел на пол и замер, долго-долго смотрел на маму-Мурку и потом сказал:
-Маленькие какие, я таких и взять побоюся. Мур, ты это, не таскай детишков никуда. Я только смотреть на них буду, поняла?
Ну как Мурка да своего главного котенка-Лигара, не поймет?
Кошка подняла мордочку, посмотрела на ребенка и широко зевнула. -Мам, — шепотом проговорил сын, — а чё они все разного цвета и на Мурку совсем не похожи?
-Котятки не всегда бывают похожи на маму.
-Значит, на папку, а папка че, сразу и черный, и серый, и какой-то пятнистый?
Папка, который Миша, заулыбался:
— Наверное так и есть.
И их любопытный сын все два дня постоянно проведывал свое семейство, рассматривая и удивляясь:
-Че они такие мелкие? А еще и слепня?
-Подожди, вот месяц им будет, начнется интересная жизнь, будут хулиганить и везде лазить.
-Скорее бы, а то без Мурки спать скучно, но я потерплю, она теперь мамка стала.
Позвонил дедуне, Иван Петровичу, подробно рассказал про котят, железно пообещал одного отдать.
-Дедунь, наверное, тебе мужика придется взять, девочку-то я ещё когда папкиному знакомому менту обещал, врать-то нельзя.
Аверы выбрались в Екатеринбург — школа понравилась, но чтобы отдать ребенка в интернат при художке, не могло быть и речи:
-Филюня — это не Минька. Минька в первом классе уже был очень самостоятельный, а младшенький уродился полностью Цветик, и с его доверчивостью и открытой, такой нежной душой... Нет, это нам не подходит, пусть ребенок берет частные уроки, но дома, возле нас. Аль, может, мы младшенького очень балуем? — задумался Авер.
-Мы-то как раз и не балуем, а наш ненаглядный Минечка — это да, Филюха на нем верхом ездит, а тот и поощряет. Как же, маленький братик! А братик этаким мурчащим котенком прикинулся: "Минечка, братичек", и все — большой тает. Да ребенок наш — вылитый Цветков. Я посмотрела на дядь Ваню в поездке, один в один они похожи, но хорошо, что сынок в нормальных Цветиков уродился. А то бы, не дай Бог, в нашего с Серегой папашку. Подрастет наш художник, постарше будет, тогда посмотрим, сейчас не пущу. Ребенок должен возле родителей быть, ну хотя бы до шестнадцати лет.
На том и порешили, Филюшка, наоборот, обрадовался:
-Не хочу я никуда, я с вами хочу!!
В ноябре Настюшка в разговоре с родителями обрадовала их, что к концу июня они станут дедом и бабкой. Авер на радостях заказал двойню:
-Тем более у Лёши сестрички двойневые, а мы только рады будем такому подарку!!
-Не слушай его, Насть, одного, потом, лет через пять можно и парочку. — Алюня шутя шлепнула Авера по макушке. — Мы рады. Ты только поаккуратнее, не носись и не скачи.
-Что ты, мам, Лёша теперь меня как маленькую, везде за ручку водит.
-Вот и замечательно, зять у нас — то что надо!!
-Насть, я что ли тогда дядей стану? — всунулся Филипп.
-Да, будешь молодой дядька.
-Класс!
А на севере радовался Минька:
-Племяшик — это здорово!!
Один Стоядинович грустил:
-Настя далеко, Дарья Ивановна тоже, а учиться ещё три года, надоело одному, — жаловался он Миньке.-Есть приятэли, но как с Настюхой, чтобы душу настэж, не, не получается.
-Не грусти, Михайлик,(так его по-прежнему звал только один Минька) время быстро пролетит, вон я уже второй год на северах, а вроде недавно школу закончил.
У Чертовых категоричная Дашка твердо сказала:
-Восемнадцать исполнится — тут же за Стоядиновича пойду, он видный, там на него гроздьями вешаются, пока отучится, как вы советуете — точно кто-нибудь окрутит... я знаю! Не отпустите по-хорошему... убегу и буду там рядом с ним.
-Не, а учеба? — Ванька даже растерялся.
-А что, там технарей нету что ли, зато буду рядом!!
-Во, мать, вырастили ещё одну козу-дерезу.
-Мы подумаем, Даш, — улыбнулась Наташка, — до дня рождения ещё почти год, решим, не переживай.
-Не переживай! — ворчал Ванька.
-Вань, ну в ней наша с тобой дурь вся уместилась и плюс ещё и своя. Согласись, ведь удерет к своему Стоядиновичу и без нашего разрешения, давай уже думать, как лучше сделать, да и братец Санька там живет, что-то дельное и присоветует!
-Не, Стоядинович — мужик хороший, но наша... мне его даже жаль, вот сокровище ухватит.
-Они, в отличие от нас с тобой, уже сколько лет женихаются? Было бы несерьезно, давно бы уже разбежались.
-Эх, вот вырастишь их, ночей недосыпая, а они потом хвост трубой. Один Санька у меня молодчина, иди сюда, жулик мелкий!
У Ваньки и Саньки обоюдная любовь зашкаливала, если папа был дома, Санька не признавал никого -"Сяся папина!"
Лизавета летела из Тюмени до Москвы, а там её встречали два таких серьезных мужчины лет за тридцать, которых прислал Дрозд. Извинились, сказали, что в связи с трехчасовой задержкой вылета из Тюмени они немного опаздывают, и надо прямо сейчас ехать, пока доедут, будет совсем темно, да и Андрей Сергеевич уже несколько раз звонил, волнуется.
-Мы, Елизавета Андреевна, вам еды купили, ещё раз извините, придется перекусывать на ходу. О, как раз, Андрей Сергеевич звонит. Да? Да, встретили, да, рядом. Да, передаю.
-Лизонька, девочка моя, наконец-то ты прилетела!! Я тут волнуюсь и папани рядом сидят бурчат, ждем тебя, доченька.
Немного перекусив, Лизавета задремала, и не видела как заинтересованно поглядывал на неё в зеркало водитель. А второй, ухмыльнувшись, негромко сказал:
-Глаза не сломай!
Совсем стемнело, да и в ноябре день короткий, когда подъехали к ярко освещенному двухэтажному коттеджу. Полусонную Лизу тут же закружили, заобнимали все три папки, последним обнял свою доченьку Дрозд.
-Верил и не верил, все боялся, что передумаешь от своих олешков уезжать. Пошли скорее в дом, на улице зябко.
Все трое суетились вокруг дочки, Лёва забрал куртку, Федорыч держал новенькие теплые тапочки -замшевые, с меховой опушкой, Дрозд забрал сумку и чемодан у водителя.
-Спасибо, мужики, совещание, будь оно неладно, помешало дочку встретить.
-Для нас это не трудно, Андрей Сергеевич! До свидания, Елизавета Андреевна.
-До свидания... ох, извините меня, я даже не спросила как вас зовут?
-Да, понятно, что Вы устали, мы не в обиде... Я, — который постарше, с заметной сединой в волосах, улыбнулся, — Константин.
Второй, шатен, смотрящий на неё с каким-то непонятным выражением, кашлянул:
-Егор!
-Очень приятно, спасибо вам огромное!
Мужики ушли, а Лиза "со папанями" ещё долго сидели на уютной кухне, и не могли наговориться. Дрозд, мельком взглянув на часы, присвистнул:
-Мужики, мы дочку замучаем. Время второй час, хорош, пошли спать.
-Да, что-то мы от радости увлеклись, Лизуня, иди спать, мы с Левкой все приберем и тоже по гостевым комнатам, Андрюшка-то буржуин, аж четыре гостевые комнаты имеет.
— А то, куда теперь без вас!! Для вас, ворчунов, старался, знал ведь, что с Лизиным приездом у меня будете зависать.
-А как ты хотел? Она для нас тоже дочка, — проворчал Вишняков.
Лиза на автомате сходила в душ, улеглась на кровать, накрылась каким-то невесомым но теплым одеялом, и уплывая в сон, успела подумать: "Одеялко-то надо к себе увезти..." И не слышала она, как в комнату на цыпочках вошел Дрозд, сел в кресло возле кровати и долго-долго любовался спящей дочкой, потом встал, тихонько поцеловал её в щеку и вышел.
-Вот, Андрюха, про что я тебе и говорил, — с грустью сказал Лева, сидящий на подоконнике, — дети, они всю душу наизнанку переворачивают... эх... моему бы уже девятнадцать было... Ладно, пошли на боковую.
А Лизе под утро приснился... Егор, абсолютно чужой мужчина, которого она и разглядеть-то толком не успела. Проснувшись, она не могла вспомнить, что снилось, только вот четко запомнила, что был там, во сне этот Егор.
-Ерунда какя-то, — отмахнулась Лизавета, посмотрела на настенные часы и охнула: -Ничего себе, Лизавета Максимовна-Андреевна, Вы спать горазды, время-то уже второй час.
Встала, умылась, оделась и пошла на кухню, там у плиты суетилась женщина средних лет:
-Добрый день, Елизавета Андреевна!! С приездом Вас! Валентина я, домработницей вот у Андрей Сергеича. А я тут для вас обед приготовила — Андрей-то Сергеевич на обед теперь совсем приезжать перестал, вот как выбрали мером-то — смешно произнесла она слово 'Мэр', — так вот и время-то совсем хватать не стало, проблем в городе пруд-пруди, развалили и украли все, что можно бывшие хозяева города-то, а Андрей Сергеевич потихоньку начал порядок наводить. Вон фабрику-то нашу мебельную из руин, можно сказать, вытащил. Ай, какой у Вас отец славный, только уж очень одинокий! А как Вас ждал, весь испереживался, боялся, что Вы передумаете.
Говоря все это, она шустро выкладывала на стол тарелки, блюдца с чем-то одуряюще вкусно пахнущим, какую-то выпечку.
-Зачем столько, я же за неделю все не съем? — изумилась Лиза.
-Уж больно Вы худенькая, надо бы Вас откормить, чтобы, как мой супружник говорит, было за что подержаться. Как спалось Вам? На новом месте жених-то не приснился?
Лиза закашлялась:
-Нннет.
А сама четко вспомнила, приснился вот зачем-то ей этот Егор. Долго думать об этом не дал Лёвыч, приехавший на своей ласточке — собрал-таки и реанимировал 'Москвичонок', который верой и правдой теперь служил новому хозяину.
