Дома успела малявка смешать сахарный песок со специями, что привез деду сосед, гостивший в Узбекистане, обожала засыпать под боком у папы или Миньки, в общем, росла Настасья Аверченко.

И только у Петьки все никак не получалось родить ребенка. Он начал покрикивать на свою Лену, Алька услышав такое дело, тут же навтыкала ему по самое не балуйся. Отведя его подальше, она долго, с чувством, толком и расстановкой вправляла ему мозги.

-Ты совсем идиот? Чё ты на неё орешь, дебила?

-Да, Аль, у вас, вон, у всех уже дети есть, а тут...

-А тебе в голову не пришла мысль, что может твоя вина?

-Чё это вдруг?

-Не вдруг, наивный ты мой. А у вас не бывает проблем? Вон, моему Аверу после ранения год точно прогнозировали, что детей не будет, организм после ранения и стресса.

-О, это значит ты его распечатала?

-Распечатала, придурок. Съездите в Пермь, сдайте анализы, чтобы точно знать, в чем причина. Доорешься, и уйдет твоя Ленуська. Этого хочешь?

-Э-э-э, ты не каркай!

-А ты не будь ослом и идиотом.

-Слышь, кровожадная ты наша, а и впрямь в Пермь ломанусь, спасибо, надоумила.

-Не, я совсем ничего не понимаю, под тридцатник дитятке, а ума ни хрена нет.

Съездив, оба успокоились, анализы были у обоих хорошие, просто так бывает, сказали в области, меньше надо зацикливаться на такой идее, и все получится.

Получилось через пару месяцев, и Петька долго обнимал такую мудрую Алюню.

-Да не мудрую, придурок, обычную.

-Алька, я тебя люблю, Авер, признаюсь при тебе, вот чё бы я без неё делал?

-Дурью маялся и кровь себе и жене портил.

У деда к весне, как выразилась мамка, 'навернулись гости' — приехал любимый Цветиками дядя Ваня со своим сынишкой Ляксеем и — "этот сукккин сын чаго-то припёрси?" — незабвенный папашка.

Дед бурчал, плевался:

-Но ня выгонишь жа на вулицу.

Ляксей, по обличью вылитый Цветик, довольно скромный мальчик, особенно по сравнению с Настюшкой, сразу же подружился с Аверами. Настька ему всех своих кукол и игрушки дала, а Мишук, как взрослый играл, с ним в серьезные игры.

Алька совсем не хотела видеть родителя, но Авер, её разумный и внимательный Авер сказал:

-Алюнь, ну, раз он приехал, значит, какие-то родственные чувства имеются.

-Приперся! Какие чувства?! Переживает, как бы деда не обобрали, когда ещё волновался, а то что дед до восьмидесяти лет у телогрейке и кирзухах ходил, табачищем питался... Сынок хороший, забрал бы к себе старика и заботился о нем. Противно, Саш.

— Алюнь, давай все-таки уделим ему один наш семейный день-вечер.

-Ох, солнышко, ты не только на Ваньку с Витьком остужающе действуешь, на меня тоже. Ладно, — нехотя согласилась Алька, — вот, в выходной пусть приходит.

Папашка за два дня дотошно облазил все, сходил в собес, проверил, сколько и за что дед платит коммунальные платежи, вызвав кучу недоуменных вопросов у работников этих служб. Деда в городе знали все, кто-то уважал, кто-то побаивался, зная, что Редькин его наипервейший друг, и никаких проблем или заморочек у деда не было.

Дед, узнав про его интерес, опять с ним ругався:

— От для чаго ты приперся, кажи, мяне увидать или якой криминал найтить? У мяне усе замечательно, я тута жизню увидал, ня лезь куда не прося тябе. Быв бы помоложе, морду бы набив. Чаго ты против мяне людей настраиваешь?

-Да я, бать, проверил просто, не обижают ли тебя, все-таки возраст твой...

-Э-э-э, — дед покачал головой, — чаго ты батьку врешь? Чаго ж у Чаховке ня проверял?

-Да, бать, молодой был, глупый.

-Эх, Мишка, от у каго ты якой противный уродився, матка, вроде, добрая была, я тоже ня мудрю, а ты... Я тябе як кажу — ня езди больше, усе у нас у жизни добре, ня лезь, есть у тябе тама семья, от и живитя.

Дед тоже не хотел, чтобы папашка до Альки ходив, но "суккин кот, побяри яго лихоманка, напросився".

Пришли все Цветковы в субботу на пироги. Деда, едва он зашел, атаковала унученька, взяла его за руку и, не обращая внимания на другого, как бы деда, потащила к себе:

-Дедака, дём!

-Алька и Мишук, занятые смазыванием выпеченных пирогов, только поздоровались, а Авер проводил гостей в зал.

Дядь Ваня и папашка сели на диван, папашка тут же начал расспрашивать Авера, что и зачем. Авер отвечал кратко, одним-двумя предложениями, не вдаваясь в подробности. Вскоре сели за стол, папашка с большим аппетитом вкушал местные пироги:

-Да, дочь, уважила.

При слове дочь, Алька передернулась, а Авер легонечко чмокнул её в щеку, успокаивая. После пирогов дядь Ваню и деда утащили детишки, а папашка, кашлянув, сказал:

-Ну, вижу я, у вас все нормально.

-А почему должно быть не нормально? — с вызовом спросила Алька.

-Не кипятись, пожалуйста. Я после той встречи с вами много думал, пришел к выводу, что был не прав, и я... хотелось бы наладить с вами отношения, все-таки я вам не чужой.

Авер сжал Алькину руку:

— И как вы видите их, эти отношения?

-Ну, вы можете к нам летом приезжать, на фрукты, у меня сад большой, два огорода, всё свое.

-Спасибо, мы подумаем, посмотрим, как получится. Алюня вот-вот на работу выходит, а Серега весной в армию собрался, так что скоро не обещаем.

Папашка как-то скис:

-Я думал, вы сразу же летом соберетесь.

-А твои примерные жена и дочка, тоже рады будут нашему шумному колхозу? Маленькие дети — они не всем по нраву. А наша егоза, она минуты не сидит на месте, на кой им такая радость?

-Какая же ты ехидная. Вроде и похожа на мать, а характер чисто мой.

-Боже упаси! С твоим характером Минька бы из угла с горохом или пшеном не вылазил.

Папашка аж задохнулся...

-Вот даже как, помнишь, значит?

— Такоё и хотелось бы, да не забывается. И раз пошла такая свадьба: ты увидел всё что хотел, дед не бедствует, живет в двушке. Все у него есть, дома бывает редко, постоянно у нас, не скучает, не киснет, здоровье пока тоже, для его таких лет, неплохое, мы с мужем и Серегой следим за ним, как за Настюшкой. У меня, как видишь, тоже все нормально, муж, дети, работа, жилье — все имеется. Деда не обираем, наоборот, любим и ценим, так что пойми меня правильно — не надо больше приезжать. У нас с Серым мамка для нас всё, а ты, извини... ну не получается у меня с тобой душевного контакта, как с дядь Ваней, вот такая я резкая... Ну не вижу я точек соприкосновения, да и там у тебя, по крови только не родная, но есть же дочка. Ты с ними вон больше двадцати лет уже живешь, пусть все так и остается.-

-Да... — папашка совсем сник, — я надеялся, что вы со мной все-таки наладите контакт... Ладно, я понял, но хоть изредка пиши мне, как вы тут живете-растете.

Авер опередил Альку:

-Часто не обещаем, но будем сообщать.

И ворчала потом весь вечер, уложив своих деток спать, Алька, а Саша обнимал и утешал её.

-Алюнь, ну пошлем открыточку к празднику, пару строк напишем, что все нормально и хорош. Самое главное, дед не дергается, только шепчет — "Сашк, як я от яго устав, навязався Ваньке, зараза". Тсс, подсолнушек, у нас имеются более интересные дела...

-Сашка, я когда-нибудь тобой смогу насытиться?

-Это вряд ли.

А папашка сказал деду:

-Какой у дочки муж, очень надежный, а вот Ирине совсем не везет на мужиков, все какие-то прилипалы попадаются, содержать и баловать их, видите ли, надо.

-Да Сашка у мяне самый лучший зять!

Чертов прислал фотку, над которой дружно угорали все: большой и счастливый Ванька держал прижатыми к богатырским плечам двух голопопых Чертушек. Были и другие фотки, но эта не оставляла равнодушным никого. Ещё на одной — две одинаковых, уменьшенных Ванькиных копии беззубо улыбались в объектив.

-Сашка, совсем без них жизни не представляю, они такие славные, смешные. Выспаться, правда, фига с два дают, но как сайгак, домой вечером скачу. Первым делом к ним, если не спят — сразу такая радость у них, руками-ногами дрыгают, кряхтят, ко мне просятся. Дочушка сразу нижнюю губенку вниз, как же папа на руки не берет. Бухчу, что ща возьму, ждет ведь, чё бы понимала! А уж когда взял, всё — восторг зашкаливает, а я, дубина большая, как воск плавлюсь. Наташка говорит, они всегда меня ждут к вечеру. А уж когда обижаются, нижняя губенка поехала, и в рев, один начал, вторая на подхвате... Кароче, я про них без конца могу говорить, вот ща я тебя конкретно понял, дети — это счастье. Правда, если б не мамка с Галинкой, я бы взвыл, с ними управиться — ух как сложно, да и я целый день служу Родине, Наташка одна точно бы заезженной лошадью стала. А так, мы, бывает, куда-то сбегать можем, девки нас отпускают. Не, Авер, семья-это... до глубины души.

-Ага-ага, а кто-то в училище повторял: "семья, женитьба для дураков, то ли дело холостым быть, девочек можно повыбирать".

-Дурак сам был, чё поделаешь, да и наверное, кто там наверху, давал мне время пошустрить... Малая-то моя ещё в пеленки ходила, когда я в училище учился.

Послышался смачный шлепок и возмущенное Ванькино гудение:

-Не, ну чё сразу драться-то? Во, Авер, связала судьба — чуть что, сразу в пятак бьет. Это за слова, а за более серьёзное совсем замордует. Ладно-ладно, коза-дереза, сочтемся... — теперь уже звонкий чмок. — Во, так вот и живу, Сашк, насыщенно.

dd>

ГЛАВА 6.

В апреле Алюня пошла на работу, и теперь дед постоянно был при деле, вечером забирал унуков из садика, родители могли бы и сами, но он чувствовал себя неприкаянным, вот и нагрузили его всякими мелкими поручениями. Днем со списком ходил по магазинам, прикупал чаго надо, а в четыре-полпятого шел у ясли, забирал егозу и потом, зайдя за Минькой, неспешно шли встречать папу. Авер не спешил выходить, выжидая, когда его любимые подойдут ближе к военкомату.

И надо было видеть, как торопилась навстречу ему дочка, быстро-быстро перебирая толстенькими ножками, сияя безудержной улыбкой, она во всю мочь кричала:

-Папа, папака!dd> "Папака" подхватывал свою копию, подбрасывал высоко вверх и, глядя на заразительно смеющуюся дочку, счастливо улыбался. Не спеша прогуливались ещё с час, потом шли домой, где уже был готов ужин.

Время летело быстро. В двадцатых числах мая отправился служить Серега Цветик, долго ждали от него писем, его приписали в артиллерию. Наконец-то пришли сразу три письма, посмотрев на обратный адрес и прочитав долгожданную весточку, мамка и обрадовалась и прослезилась. Обрадовалась, что сын в артиллерии и аж на Дальнем Востоке, Уссурийском районе Приморья, а прослезилась — так далеко её сыночка увезли от дома

. Саша объяснил Алюне:

-Аль, ну представь, попал бы он в команду, чтобы служить поблизости. Слухи, шепотки, типа, военком родню пристраивает, а так — Дальний Восток, артиллерия. Служить будет спокойно, никуда не отправят.

-Авер, в кого ты у меня такой мудрый?

-Не знаю, подсолнушек, наверное, сам в себя?

Пришло письмо от Стоядиновичей, родили они доченьку, Любицу. Валюха смеялась, что она во всем подражает Альке, вон, даже детки сын и дочка, как у подружки. У Гешки родилась девочка. Петькина Ленуся в августе должна была родить тоже.

В июле Аверы на недельку съездили в Москву, оставив Настьку с мамкой и дедом — побоялись мелкую брать с собой — на свадьбу Витька. Витек поступил в академию, и Галинка предъявила матери ультиматум:

-Или свадьбу, или сама убегу к Доронину, хватит, уже девятнадцать вот-вот. Вон, Наташка уже двух детей имеет, а меня все завтраками кормите. Или-или, досижусь с вами, Доронин женится, охмурит какая-нибудь и всё.

И была пышная свадьба. Счастливая, сияющая, молодая невеста и на удивление серьезный и степенный Витек. Правда, выходя из ЗАГСа, незаметно для всех окружающих показал кулак ехидно скалящимся Ваньке и Аверу.

Сентябрь,урожайный на дни рождения, тоже резво проскочил, все шло по накатанной колее. В наступающем восемьдесят восьмом предстояло идти Михаилу Аверченко в первый класс. Сынок бегло читал, умел писать и считать, заметно вытянулся, был для своего возраста рослым и крепким мальчишкой. Старательно занимался с папой, все так же истово обожал Авера — даже стрижка была как у папы. Авер как и прежде обожал и любил всех своих родненьких, они платили ему такой же всеобъемлющей любовью.

Тонкова перевели служить в Псков, и он как-то незаметно для себя полюбил бродить по набережной реки Великой, любуясь древними храмами, как-то спокойно становилось на душе, и уходила хмарь из неё ...

Вот так однажды, неспешно прогуливаясь, увидел, как обогнавшая его, одетая в какое-то потрепанное пальтишко, женщина споткнулась, охнула и кое-как дохромала до железных перил.

Ну не проходить же мимо, когда вокруг в быстро надвигавшихся сумерках не было ни души?

-Что с Вами?

-Ногу подвернула, — закусывая губу от боли, пробормотала какая-то бесцветная, невзрачная девица.

-Давайте я Вам помогу, обопритесь на меня, попробуйте потихоньку наступать на ногу.

Та попыталась и тут же вскрикнула:

-Не могу... пожалуйста,вызовите мне 'Скроую помощь', а я пока здесь побуду..

-Так не пойдет, темно, Вы одна, идти не можете. Давайте-ка я Вас донесу до ближайшего телефона. Тонков, удивляясь сам себе -"Никого не носил на руках", поднял легкую девицу и понес к ближайшей аптеке, откуда и вызвали 'Скорую'.

Там же, в аптеке он внимательно рассмотрел её: какая-то бледная немочь, ни одной яркой детали, ещё и одежда унылых цветов. Да... и кому такая понравится, мышь белая.

А потом пришла шальная мысль:

-Вот такая незаметная сможет полюбить его, вряд ли кто скоро заметит её, попробую поухаживать.

Естественно, Алина, не избалованная вниманием противоположного пола, не устояла, и вскоре Тонков на правах гражданского мужа стал частенько оставаться у неё. Да, она радовалась ему, старалась приготовить что-то вкусное, наглаживала его форменные рубашки, но вот не было в ней искры... ну не загоралась она в постели... Как снулая рыба, всего стеснялась, вела себя как-то скованно... и начала вызывать у него глухое раздражение, ему не хватало какой-то остроты, перчинки что ли.

-Похоже, надо отваливать, пора менять на что-то более веселое! — купив шикарные розы, комплект из золотых серег и кольца, пошел расставаться-извиняться.

Алина, увидев розы, расцвела и спросила:dd> -Как ты догадался, что я беременна?

-Оппа, приплыли, во, блин, и не скажешь, что не мой. Везет тебе, Мишаня, на всякую...

Вслух сказал:

-Да вот, сообразил. Давай уже обойдемся без пышных празднований, плавали, знаем, лучше эти деньги потратим на ребенка.

Худенькая, какая-то хилая жена, очень тяжело переносила беременность, пару раз лежала по три недели в больнице, все было скучно-уныло. Тонков тешил себя надеждой, что после родов она встряхнется, переменится, проснется в ней женщина, такая, какую мечталось иметь ему.

Родилась дочка. Роды были трудные, жена долго восстанавливалась, дочка тоже была маленькая, слабенькая, полностью похожая на жену.