Что касается ХеРин... Давно я что-то её не видел. Скучаю? Да. Но живу себе потихоньку без неё, хлеб жую. Вот с ИнЧжон роман закрутил. Может быть я сам виноват, что мы так и не сблизились? Может, нужно было быть порешительней? Призадумался. Нет, чего-то я не вижу себя хватающим ХеРин за место ниже спины. Похоже у меня к ней чисто платоническое чувство. А у неё? Не знаю... Скорей всего нас ждёт расставание... Но не сейчас. На днях СанХён напомнил, что я обещал обеспечить ХеРин репертуаром. Ей нужен сольный концерт, с которым она прочешет карманы любителей классической музыки всего мира. Я, как всегда взял под козырёк. Вот и наступило время 'Танцев с саблями' Хачатуряна. Думаю, в этот раз СанХён и на верблюдов согласится, если я попрошу и... посмотрю...
А вот и я крупным планом. Сейчас мама скажет: 'Юночка, какая ты красивая!'
— Юночка, какая ты у меня красивая,— говорит мама.
СунОк поворачивается ко мне и, хмыкнув, говорит:
— У меня вчера зарегистрировался сорокатысячный подписчик.
Мама, охнув, прикрывает ладонью рот.
— Правда что ли? — Удивляюсь я.— Поздравляю!
— Твои фанаты набежали. Разговоры только о тебя. И меня расспрашивают только о тебе.
Чем-то мне её слова не нравятся. Ревнует что ли?
— И ещё мне предложили рекламный контракт. Всё как ты говорила.
СунОк замолкает и закусывает нижнюю губу.
— Могу подкинуть тебе рекламный контракт от 'FAN Entertainment'.— Быстро ориентируюсь я. В глазах СунОк загорается азарт.— Мы запускаем линейку сопутствующих товаров с лейблом нашей группы. Будешь эти товары рекламировать.
Я, конечно, забежал вперёд, но что-то мне подсказывает, что всё оно так и будет.
— Здорово! — Радуется СунОк и в этот момент звонит мой телефон, который с благословения сабонима теперь постоянно при мне.
И кто там? Беру трубку, ловя на себе любопытные взгляды онни и мамы. А, один придурок, который назначает мне свидание через мою голову.
— Здравствуйте, аджоси,— как можно вежливей говорю я.
— Пфффф... Зверёныш, ты что специально?
— Что специально, аджоси? — Строю я дурочку.
— Ладно... Я буду через пол часа. Собирайся и выходи.
— Хорошо, аджоси,— отвечаю я, отключаюсь, но успеваю услышать ласкающее слух: — Пфффф...
Время действия: через полчаса.
Место действия: возле дома мамы ЮнМи.
На капоте знакомого красного кабриолета с недовольным видом сидит ЧжуВон и старательно отворачивается от редких прохожих, жадно разглядывающих дорогущую машину и её хозяина. На ЧжуВоне розовая футболка, стильный светло-коричневый костюм, модные темно-коричневые туфли на босу ногу. Хлопает дверь. ЧжуВон поворачивает голову и видит ЮнМи, которая направляется к нему, всем своим видом изображая оскорбленное достоинство. На ней любимый светло-синий джинсовый костюм, чёрные ботинки, белая блузка и бейсболка с длинным козырьком. На носу солнцезащитные очки, глаз за которыми не видно. ЮнМи приближается к ЧжуВону, останавливается.
— Зверёныш, если ты сейчас скажешь 'аджоси',— опережает он ЮнМи, которая собралась было первая с ним поздороваться,— то я тебя...
ЮнМи, хмыкнув, снимает очки и смотрит на ЧжуВона.
— Что ты меня? — Спрашивает она, явно довольная произведённым эффектом.
Выдержав мхатовскую паузу, ЮнМи возвращает очки на переносицу и предупреждает:
— Только не вздумай сказать: 'что у тебя с глазами'? Убью!
ЧжуВон захлопывает рот и, развернувшись, идёт к водительскому месту. Не услышав за спиной никакого движения, он останавливается и, обернувшись, вопросительно смотрит на ЮнМи. Та как стояла, так и продолжает стоять. ЧжуВон, наконец, соображает, чего от него хотят, качает головой, возвращается и открывает дверь. ЮнМи небрежно кивнув, садится и начинает борьбу с ремнём безопасности. ЧжуВон занимает, наконец, водительское место. Ревёт мотор. Машина срывается с места.
ЧжуВон какое-то время косится на ЮнМи, затем, тоном не допускающим возражения, требует:
— Сними очки. Я хочу ещё раз посмотреть на твои глаза.
— А чего только очки? — Огрызается ЮнМи.— Может совсем раздеться?
ЧжуВон на мгновение замирает и вдруг начинает трясти головой, словно пытаясь избавится от весёлых картинок, замелькавших перед его внутренним взором.
— Зачем ты так говоришь? — Возмущённо спрашивает он.
— А зачем ты так делаешь? — Ещё более возмущённо спрашивает она.
— Что я сделал?
— Назначил мне свидание через мою голову! Что, нельзя было позвонить и договориться?
— С тобой договоришься... — Ворчит ЧжуВон.— Хорошо. Признаю, что был не прав. Извини. В знак примирения готов выполнить любоё твоё желание.
— Любое? — Хмыкает ЮнМи.— Хорошо... Хочу чтобы ты развернул машину и отвёз меня домой.
ЧжуВон бросает взгляд в зеркало заднего вида и резко выворачивает руль.
Визжат колёса от запредельной нагрузки. Визжит ЮнМи то ли от страха, то ли от удовольствия. Машина делает полицейский разворот и мчится в обратную сторону. Десяток ударов сердца, ещё один полицейский разворот. Еще один двойной визг и красный кабриолет замирает ровно на том месте, с которого стартовал меньше двух минут назад.
Выскочив из машины, ЧжуВон рысцой обегает капот и открывает пассажирскую дверь.
— Ваш дворец, принцесса,— с дурашливым поклоном докладывает он.— О! Теперь буду звать тебя — принцесса. На зверёныша ты уже не похожа.
ЮнМи отстёгивается, выбирается из машины и, не прощаясь, и не глядя на ЧжуВона, идёт к дому.
— Сходил за хлебушком... — Бурчит она по-русски.
Развилка третья
Первая ласточка
Время действия: за неделю до свидания ЮнМи и ЧжуВона.
Место действия: окраина Сеула, однокомнатная квартира в доме экономкласса.
В абсолютно пустой комнате со стенами горчичного цвета и коричневым в разводах полом, спиной к окну стоит девушка и, чуть склонив голову набок, к чему-то прислушивается.
Девушка одета в светло-синий джинсовый костюм. Под курткой белая блузка, на ногах чёрные ботинки. Из-под бейсболки с длинным козырьком струятся на плечи черные волосы. Если приглядеться, то можно понять, что это парик. Лицо девушки скрывает медицинская маска. Глаза спрятаны за солнцезащитными очками. Правая рука заведена за спину. На левом плече висит видавшая виды сумка.
Напротив окна, рядом с входной дверью, на полу лежит приличной толщины свёрток. Двери ведущие в санузел и кухню закрыты.
Наконец, что-то услышав, девушка вскидывает голову. Рука, заведённая за спину, вздрагивает.
Ту-ту-ту-ту... — Раздаются звуки в разной тональности, следом раздаётся щелчок — и входная дверь открывается. В комнате появляется неприметного вида мужчина, в неприметной одежде. Он тоже как и девушка в темных очках. Закрыв дверь, мужчина замирает на пороге.
— Здравствуйте, госпожа,— низко кланяется он.
Девушка в ответ чуть кивает.
— Тебя никто не видел? — Спрашивает она.
— Нет, госпожа. Я тщательно проверился.
— Вот, возьми,— девушка кивает на свёрток.— Там деньги, имя и адрес. Фотографию найдёшь в сети.
Мужчина поднимает свёрток, прячет во внутреннем кармане пиджака.
— Благодарю, госпожа. Что я должен сделать?
— Переломаешь все пальцы на руках и изуродуешь лицо! — Зло выпаливает девушка.— Сможешь?
— Да, госпожа,— не выказав никаких эмоций, отвечает мужчина.
— Сколько тебе понадобится времени?
— Неделя, госпожа.
— Через десять дней зайдешь сюда,— девушка кивает на пол,— заберёшь остальное.
Мужчина молча кланяется.
— Можешь идти.
Мужчина ещё раз молча кланяется.
Щёлкает дверной замок. Девушка опять остаётся одна. Видно, что эта короткая встреча далась ей нелегко. Правая рука безвольно повисает вдоль тела. Оказывается, в ней зажат, похожий на игрушечный, чёрный пистолет. Девушка бросает его в сумку и вытирает вспотевшую ладонь о джинсы.
— Shite! — Произносит она и без сил опускается на пол.
Время действия: день свидания ЮнМи и ЧжуВона. Где-то через час после 'полицейских разворотов'.
Место действия: дом мамы ЮнМи, комната сестёр. На полу сидит Юна, на коленях комп.
Сижу с компом, на котором развёрнута программа для нотной записи. На экране нотный лист — пустой. Чё-то как-то я переоценил свои способности. Думал, раз свидание с придурочным женихом сорвалось, сейчас быстренько сяду и запишу хотя бы партию фортепьяно... Всё-таки я остановился на Чайковском. Главный аргумент — музыка громкая! Но не пошло. Наберёшь — сотрёшь. Наберёшь — сотрёшь... То ли с памятью моей что-то стало. То ли всё ещё не могу отойти от чуть было не случившегося со мной конфуза.
Вообще, ЧжуВон меня... даже не могу подобрать подходящего слова... Шокировал? Нет! Удивил? Нет! Озадачил? Нет! Вот что-то такое посерёдке этого треугольника. Свидание длиною в две минуты — это круто. Я его не хотел, но был готов к тому, что сейчас вокруг меня будут хороводы водить и танцы с бубнами танцевать. Обломалось... А ЧжуВон о чём думал? Съёмка... Жёлтая пресса... Демонстрация статуса... И где всё это? Пфффф... Я что злюсь, что не покатался на красивой машинке и не пожрал халявного мяса? Да мне пофиг! Чжувонище сам эту бодягу затеял, сам отменил. Хозяин — барин!
Если честно, я как мужик ему даже аплодирую. Пригласил девушку на свидание... Ну... так или иначе пригласил ведь?! А та начинает выделываться: и это ей не так, и то ей не этак. Нет, когда я выделывался в его машине, я ничего такого в виду не имел. Мне просто обидно было за бесцельно потраченное время. Но ему то казалось, что девушка начинает его нагибать, пытаясь определить, как далеко ей позволено зайти, какой толщины верёвки можно вить из будущего спутника жизни. Такие попытки нужно жёстко пресекать. Вот он и пресёк. Молодец!
Помню, была у меня некая Света. Повёл её в театр. Давали 'Чайку' Чехова. И чего он её комедией назвал? Или юмор у него был специфический. Или понятие смешного шибко изменилось?.. Не суть. Так вот... Пришли сели. Места, к счастью, с краю оказались. Смотрим. Сопереживаем. Вдруг посередине первого действия, на словах Дорна: 'Мне 55 лет',— она встаёт и двигает на выход. Я подхватываюсь — и за ней. Чувствую, как внимание всего зала переключается со сцены на нас. И артисты вдруг замолкают — и тишина. Даже наших шагов не слышно. Такая специфическая минута славы местного разлива. Странное ощущение... Очень странное.
— Светик, что случилось? — Интересуюсь я, когда мы уже оказались в фойе.
Молчит. Так молча дотопала до гардероба, молча оделась (зима была) и — на улицу. Я от неё не отстаю. То слева забегу, то справа. В лицо заглядываю. Как собачонка, право. И всё пытаюсь выяснить, что не так. Молчит. Дошли до её дома — от театра десять минут. Она хлопнула парадной дверью, но дальше за ней я уже не пошел.
Потом дома всё пытался понять, в чём я там перед ней провинился? Ничего не понял. Звонить ей не стал. Она мне тоже. Даже не встретились больше никогда. И не жалко. Только вот ещё долго жгло воспоминание о том, как я из себя собачку изображал. Нужно было сразу послать всё лесом, как ЧжуВон и остаться на месте. Уж больно мне концовка 'Чайки' нравится: '...Константин Гаврилович застрелился...' Хммм... А что... смешно...
Так что Чжувонищу в этом отношении мой респект.
После неудавшегося свидания, как только я переступил порог родного дома, естественно, меня сразу атаковали мама с онни:
— Юна, почему ты вернулась? — Это мама.
— Он что, не приехал? — Это онни.
— Живот скрутило,— это я.
Или я накаркал, или богиня меня наказала за моё систематическоё враньё, или это ЧжуВон растряс меня своими полицейскими разворотами, или всё же, действительно, нужно меньше жрать, но живот тут же прихватило на полном серьёзе. Конкретно так. Я зафинтилил ботинки вдоль прихожей и, не тратя время на тапки, припустил в туалет... Успел...
Дааа... Это я задумчиво, про себя. А ведь в это время я должен был зажигать на свидании с ЧжуВоном, да ещё в окружении кучи невидимых фотографов. Вполне бы мог случится документально зафиксированный конфуз. В Корее с этим, конечно, попроще... Помню, смотрел дораму, где с главной (ГЛАВНОЙ!) героиней ровно это и случилось, да ещё и на глазах жениха (моя ситуация), плюс пара свидетелей. И ничего. Даже утешать не стали. Помогли привести себя в порядок и погнали по жизни дальше, как будто ничего не произошло. А у нас... В третьем классе, где я тянул срок, один пацан на уроке физкультуры оконфузился очень обильно прямо перед всеми одноклассниками. Больше его в школе не видели. А вскоре его семья вообще переехала в другой город. Вот так меняются судьбы. Из-за ерунды?.. Даже не хочу думать, что бы я делал на его месте. Наверное, повесился бы.
Выходит, я Чжувонище спасибо сказать должен, что он подыграл мне, исполнив, якобы, моё заветное желание — вернуться немедленно домой. А так бы в его руках оказался пикантнейший компромат на Агдан. Не знаю, каким образом, но судьба моя после этого случая изменилась бы точно.
О! Кто-то по мне соскучился. Хмм... Жених подневольный. Забыл чего? Или чего вспомнил? Ща узнаем.
— Слушаю, господин ЧжуВон?
— Гкх... А почему не аджоси?
— Извините, аджоси. Слушаю вас.
— Пффф... Ладно... Ты как, успокоилась, принцесса?
— Ну, успокоилась.
— А без 'ну'?
— Успокоилась.
— Вот и хорошо. Можно продолжить нашу фотосессию. Я у твоего дома, принцесса. Выходи.
— Оххх... Иду,— отвечаю я и разрываю связь.
Всё равно чего-то не сочиняется. И объясняться с шефом по чьей вине сорвалось свидание, что-то не хочется. У меня хоть и есть убойная фишка, но лишний раз цапаться с начальством чревато.
Время действия: чуть позже.
Место действия: возле дома мамы ЮнМи.
Выхожу из дома, наблюдаю картину: ЧжуВон стоит у раскрытой пассажирской двери, лыбится до ушей, а в руках держит букет цветов. Судя по виду очень дорогих. Меня охватывает нехорошее предчувствие. Нужно было сразу сказать этому дятлу что-нибудь ну очень обидное и вернуться домой. Вот она дорога на эшафот! Сначала цветы, потом какая-нибудь дорогая цацка и, нате вам, хорошая, обручальное кольцо! Но я упускаю момент, остаюсь стоять на месте, а потом меня и вовсе заклинивает. Ни вперёд, ни назад. Так и стою у двери, сверкая глазами. Но ЧжуВон этого не видит. На мне всё те же очки и одет я всё так же, как час назад: джинсовый костюм, чёрные ботинки... Не потому, что одеть нечего. А потому, что нечего для придурков наряжаться.
Видимо поняв, что я ещё так долго могу стоять, ЧжуВон вполголоса, но так, чтобы его было слышно говорит:
— Нас снимают...
Кручу головой, но кроме парочки аджумм никого вокруг не замечаю. Тут же вспоминаю, что снимать нас должны люди из СБ Кимов — бойцы невидимого фронта. Помню, как они появились словно ниоткуда, когда меня чуть не изнасиловал пьяный пиндос. Вовремя появились. И Чжувонище помог... Эх! Тяжела ты фата подвенечная. Ладно, сожмём зубы покрепче и подыграем. Буду думать, что я на съёмках дорамы. Заодно и актёрское мастерство обточу.
Подхожу. ЧжуВон вручает мне букет, что-то говорит. А я его не слушаю. Смотрю на него, как в первый раз. И не потому, что налюбоваться не могу. А потому, что его лыбящаяся морда мне кого-то напоминает. Кого? А! Ну да! Госпожу МуРан — его бабулю.
