— Эта моя старшая сестра Пак СунОк,— представила ЮнМи свою онни госпоже Ю ДуШим.
— Названная? — Уточнила госпожа Ю.
— Родная,— насупившись, ответила СунОк.
— Ох, прости, дорогая,— примирительно улыбнулась госпожа Ю.— Вы так не похожи. Немудрено ошибиться.— И тут же обратилась к ЮнМи: — Всё хотела тебя сказать, что для девочки без образования, ты очень неплохо справилась с ролью. Но глаза... Всё же они не вписались в сюжет.
— И что это было? — Спросила СунОк, глядя вслед, покинувшей их знаменитости, спину которой вместе с ней сверлили ЮнМи и ЁнЭ.
— Спонтанная идиосинкразия.
— Что?!
— Нелюбовь с первого взгляда,— цедя слова, ответила тонсен.
— И как ты только можешь её мамой называть? У меня бы язык не повернулся.
— У меня и не поворачивается. А у моей героини — запросто.
— Специфика производства,— подвела черту ЁнЭ.
Время действия: чуть позже.
Место действия: там же. Женский туалет. Две девушки из массовки моют руки и, поглядывая друг на друга в зеркало, ведут разговор.
— Видела старшую сестру ЮнМи?
— Да, мне её показали. Не повезло бедняжке. Всё, что природа приготовила для них двоих, ЮнМи забрала себе: красоту, талант, славу, деньги. Теперь я понимаю, почему она просила продюсера Нама снять её онни в эпизоде. Из чувства вины.
— Вот так вот просто подошла к старшему и стала чего-то просить? Совсем никакого воспитания!
— Всё проще. Подошла, потому что знала, что отказа не будет.
— Очень интересно. Ты что-то слышала?
— Да. Говорят, что эту роль для ЮнМи купили родственники её жениха. И продюсер Нам получил свою долю. Поэтому отказать ЮнМи он никак не мог.
— Купили роль?
— Ну, да. Кастинг она не проходила, а роль получила. Не за красивые же глаза. Ясно, что за деньги Ким ЧжуВона и его семьи.
— Да зачем родственникам Ким ЧжуВона это делать? Наоборот, они должны были приложить все усилия, чтобы будущая невестка, бросила работу и занялась целиком семьёй.
— Прилагали, наверное, и немалые. Но ЮнМи настоящая агдан. Скорее всего, она наотрез отказалась попрощаться со своей публичной жизнью. Вот Кимы и толкают будущую невестку на самую вершину славы не жалея денег. Невестка-суперзвезда — не так позорно, как ничем не привлекательный середнячок.
— Удивляюсь терпению семьи жениха. Нужно было давно разорвать помолвку. Даже одного скандала с директором Сон МинХёком хватило б, чтобы сделать это.
— Вроде, там выяснили, что статья была фейковая.
— Может и фейковая. Только дыма без огня не бывает. Не зря же Сон МинХёк уцепился за этого Черу... Чеур...
— Чебурашку.
— Вот, вот... Какая-то несуразица, а не мягкая игрушка.
— По мне так тоже. Но есть те, кто её покупают. Говорят, ЮнМи уже заработала на Чебурашке больше пятьдесяти миллионов вон.
— Господи! Почему одним всё, а другим ничего.
— Вот именно, что Господи. Может у него на ЮнМи особые планы... Ладно, пора идти. Перерыв кончается.
Девушки из массовки покидают туалет. Через несколько секунд дверь одной из кабинок медленно открывается, появляется СунОк. Двигаясь, как лунатик, она подходит к раковине и хмуро смотрит на своё отражение. Помолчав с полминутки, СунОк произносит:
— Твари. Какие же они все твари.
Вернулась СунОк с жутким желанием свалить из этого гадюшника. Но подводить тонсен... Как она вообще здесь выживает? И, где она, кстати?.. СунОк огляделась. Народу было ничуть не меньше, чем в начале съёмок. И все, пока что предоставленные самим себе, на месте не сидели, перемещались, цеплялись языками и снова перемещались. Тусняк да и только. ЮнМи нигде видно не было. И это почему-то тревожило. Очень тревожило. Нужно срочно её найти. Такое чувство, странное чувство, что если этого не сделать, то может произойти... может произойти что-то...
В этот момент сзади послушался грохот, словно упало что-то железное и тяжёлое. И тут же раздался чей-то крик. Потом ещё один...
СунОк резко оборачивается — все обернулись — резко. И...
В глаза сразу бросились два неподвижно лежащих на полу тела и темно красное пятно между ними, которое медленно увеличивалось в размерах. Потребовалось ещё долгих нескольких мгновений, чтобы СунОк осознала, кого именно она увидела. А когда осознала, ей тоже захотелось закричать. Это были ЮЧжин и... и... её тонсен ЮнМи!
Время действия: несколько позже.
Место действия: больница, палата для очень важных персон. На кровати, под капельницей полулежит ЮЧжин, задумчиво смотрит перед собой. На ней больничная пижама, на голове — повязка, больше напоминающая шапочку.
Глубоко вздохнув, ЮЧжин переводит взгляд в окно, за которым лишь чистое небо. В этот момент открывается дверь. В палату заходит отец ЮЧжин с корзиной фруктов в одной руке и цветами в другой. ЮЧжин поворачивает голову в сторону источника звука и, узнав отца, протягивает к нему руки.
— Папа! — Произносит она. На губах появляется улыбка.
— Здравствуй, дочь! Вижу, с тобой всё хорошо.— Корзина и цветы оказываются на прикроватном столике, а посетитель устраивается на стуле — узкая девичья ладошка прячется в крупных мужских ладонях.
— Да,— подтверждает ЮЧжин.— К счастью, всё обошлось. Даже сотрясения нет. Только кожу рассекло.
Отец ЮЧжин кивает на эти её слова.
— Я говорил с доктором. Через денёк — другой, можешь опять смело пускаться во все тяжкие,— произносит он.
— Это хорошо,— улыбнувшись, отвечает ЮЧжин.— До конца съёмок всего ничего. А я чуть было не подвела всю съёмочную группу.
Пауза. Оба с нежностью смотрят в глаза друг другу.
— Как там ЮнМи? Она не пострадала? — Нарушает молчание ЮЧжин.
— Судя по внешнему виду, нет.
— Ты её видел? — Оживляется ЮЧжин.
— Видел. Она всё пытается прорваться к тебе, но охрана её не пускает.
— Так она здесь?
— Здесь.
Взгляд ЮЧжин соскальзывает с отца и упирается во входную дверь. От отца, эта смена приоритетов, не ускользает.
— Дочь! Почему ты ринулась спасать ЮнМи? Не хотела, чтоб все подумали на тебя? — С лёгким недовольством спрашивает он.
ЮЧжин с недоумением смотрит на отца.
— Подумали что?
— Что это ты подстроила несчастный случай.
На какое-то время ЮЧжин подвисает.
— Зачем мне подстраивать несчастный случай моей лучшей подруге? — С удивлением спрашивает она.
— Подожди... — Настораживается отец.— Ты что, ничего не помнишь?
— Не помню, что? — Всё так же не догоняет ЮЧжин.
Оба замирают, напряжённо глядя в глаза друг другу.
— Папа! — Нарушает тишину ЮЧжин. В голосе сквозит тревога.— Что происходит? Со мной что-то не так?
— С чего ты взяла?
— Ты сказал, что я чего-то не помню.
— Я имел в виду вот это.
Отец ЮЧжин достает из кармана телефон и после нескольких тычков, протягивает его дочери. ЮЧжин берёт телефон и, через секунду, всю палату наполняет задорная песня про 'Мурку'.
— Папа, ты меня напугал,— со вздохом облегчения, говорит ЮЧжин.— Я уж думала у меня что-то с головой... Помню я это видео. Оно недавно появилось в сети. А песня... Мы тогда с ЮнМи из-за чего-то поссорились... — ЮЧжин морщит носик, пытаясь припомнить, что они там не поделили с подругой.— В общем, не важно из-за чего. Важно, что я была не права. Вот она этой песней и показала, насколько на меня сердита. Глупая.
Досмотрев с улыбкой видео до конца, ЮЧжин переводит взгляд на отца и говорит:
— Кажется, я поняла, что ты имел в виду. Если б ЮнМи пострадала, могли подумать, что это я всё подстроила из мести. Правильно?
— Так и есть.
— Хорошо, что я вовремя успела.
Отец и дочь ещё минут пятнадцать говорят о всяких пустяках. Наконец отец поднимается и, тепло попрощавшись с дочкой, направляется к двери.
— Папа! — Останавливает его ЮЧжин.— Скажи охране, чтобы они пропустили ЮнМи.
В ответ — кивок.
Время действия: примерно, то же.
Место действия: больничный коридор. Дверь в палату ЮЧжин. Слева и справа болванчиками стоят два охранника. В нескольких шагах от них, нахохлившись, сидит ЮнМи, метая синие молнии в сторожевых псов.
Сижу, злюсь на охранников. Эти козлы не пускают меня к ЮЧжин. Вот теперь я ей точно должен. Можно сказать: приняла огонь на себя. До сих пор не могу понять, что же там произошло. По идее уже должно появиться видео в сети, как Агдан чуть не прилетело по голове осветительным прибором. Наверняка, кто-то снял этот момент на видео. Меня теперь постоянно снимают. В этом плане корейцы (про остальных не знаю) вообще какие-то ненормальные: все снимают всех. Чего уж говорить про звёзд! Это я про себя любимого... Но чего-то нет пока ничего. Так. Надо проверить ещё разочек...
О! Есть улов! Посмотрим. Ага... Вот мы стоим с ЮЧжин, разговариваем. Вот сейчас, режиссёр Юн даст команду выдвигаться на исходные позиции... Дал. Вот мы с ЮЧжин расходимся — она в одну сторону, я в другую. Вот я делаю пару шагов и... Цепляюсь за кабель от осветительного прибора, от чего тот начинает медленно заваливаться прямо на меня. Как я зацепиться сумел? Ну, вот как? После того случаю, закончившегося тесным (ещё каким тесным!) знакомством с английским принцем, я теперь одним глазом постоянно под ноги смотрю. Видел я этот кабель и должен был свободно его переступить, но не переступил. Прямо мистика какая-то. Если бы не ЮЧжин, мне бы чётко эта бандура по темечку тюкнула. Убить, думаю, не убило, но без последствий не обошлось бы точно — сотрясение мозга, прогрессирующее слабоумие, слепота... А если бы я грохнулся, то и вообще могла хребет переломать. А это — инвалидное кресло со всеми сопутствующими радостями до конца жизни... Блин! Чего-то не весело мне! ЮЧжин! Я тебе должен!
А хорошая у неё реакция. Оглянулась на шум, оценила ситуацию и — рванула ко мне. А я, как дурак, стою, смотрю, за что я там зацепился. Тормоз натуральный. А вот и самый драматический момент. ЮЧжин рядом со мной. Вот она меня сходу толкает... Кхм... Оказывается, она толкнула ЮнМи прямо в сиськи... эээ грудь. Чего-то я этого не помню. Толкнула, а сама увернуться не успела. Хорошо по касательной пришлось. Но кровищи... Платью пипец. Симпатичное платье было. Но оно уже не понадобиться. Отснятого материала на серию хватит. Я-то сразу сюда с ЮЧжин поехал. Успел только ЁнЭ сказать, чтобы позвонила, как да что. Вот она мне и сказала, что ничего фатального в плане съёмок не произошло. Сняли ещё несколько крупных планов (про СунОк не забыли) и разбежались по своим делам. Жертвы — жертвами, а серия должна выйти в срок. Расписание на завтра не изменилось.
Так, смотрим ещё раз...
Да, прямо по-русски получилось: сам погибай, а товарища выручай. Похоже, ЮЧжин доказала, что она мне действительно... товарищ... подруга. Что ж, подружка, спасибо тебе.
О! А вот и папаня ЮЧжин. Нужно поздороваться, да повежливей с ним быть. С полчаса назад пронёсся в палату дочурки ураганом. Не хватало, чтоб он в меня всё скопившееся электричество разрядил. Как там у Гайдая? На его месте должен был быть я? На её месте... Но на этом месте лежит его ЮЧжин. И я тому причиной. Значит, срочно принимаем виноватый вид и кланяемся, кланяемся, кланяемся.
Время действия: минутой позже.
Место действия: там же.
Несколько секунд мужчина изучающе смотрит на ЮнМи, которая стоит перед ним опустив глаза в пол, и спрашивает:
— Хочешь увидеть подругу?
— Да, эээ... — Глаза поднимаются, во взгляде загорается надежда.
— Зови меня председатель Ким.
— Да, председатель Ким.— Поклон.
— Надеюсь, ты понимаешь, что ЮЧжин находится сейчас в таком состояние, что всякие отрицательные эмоции ей противопоказаны?
— Понимаю, председатель Ким.— Поклон.
— Это хорошо. Когда будешь говорить с ЮЧжин, постарайся не касаться тем, которые могут вызвать эти самые отрицательные эмоции. Поняла?
— Да, председатель Ким, поняла.— Поклон.
— И в будущем тоже постарайся избегать этих тем.
— Я постараюсь, председатель Ким.— Поклон.
— Ты действительно поняла, о чём я говорю?
— Да, председатель Ким,— поклон.— Вы говорите о 'Мурке'.
— Что, что?
— Ээээ... Я имела в виду видео с песней про ЮЧжин, председатель Ким.— Поклон.— Простите. Я не знала, что всё так аукнется.
Отец ЮЧжин пристально смотрит в глаза ЮнМи. ЮнМи пристально смотрит в глаза отца ЮЧжин. Первым не выдерживает председатель Ким.
— Дочь просила не доводить скандал с видео до суда,— говорит он. ЮнМи всё так же смотрит ему в глаза.— Я постараюсь всё спустить на тормозах.
— Спасибо, председатель Ким,— без поклона.
Бросив на ЮнМи ещё один изучающий взгляд, отец ЮЧжин кивает охранникам, чтоб те пропустили подругу дочери, разворачивается и идёт в сторону выхода.
Если б кто-то из пациентов, посетителей или врачей, что попадались ему навстречу, мог подслушивать чужие мысли, то он услышал бы следующий внутренний монолог председателя Кима:
'Селективная амнезия? Похоже. Забыла весь негатив, связанный с ЮнМи. И лучше чтоб об этом знал только я один. Зачем сдавать козыри моим врагам? Хех!.. Лучшая подруга моей дочурки недавнее чудовище. Всё-таки она доигралась. С другой стороны... Дружить лучше, чем воевать. Так что, пусть дружат!.. Хммм... А глаза у этой агдан это просто что-то с чем-то...'
И с этими мыслями отец ЮЧжин покидает здание больницы.
Время действия: чуть позже.
Место действия: палата ЮЧжин.
ЮЧжин с загадочной полуулыбкой смотрит на дверь, за которой только что скрылась ЮнМи и с той же загадочной полуулыбкой произносит:
— Чудовище...
Время действия: пару дней спустя.
Место действия: одно из кладбищ в пригороде Сеула. По аллее, вдоль плотно прижавшихся друг к другу ухоженных могил, с букетом цветов в руках, медленно идёт ЮнМи. Несмотря на жару, на ней чёрное платье, чёрные туфли-лодочки и чёрная бейсболка.
Иду, смотрю по сторонам. Здесь почти ничего не изменилось. Разве что деревья чуть подросли. Наверное, я какой-то извращенец, но мне нравиться кладбищенская энергетика. Как-то здорово мозги прочищает. Приходит понимание, что все твои проблемы — это суета какая-то. Что всё самое важно с человеком происходит не при жизни, а после смерти.
Было время... ещё там... когда я специально ездил на Ваганьковское кладбище, чтобы просто погулять часок меж крестов, подумать. Но после одной истории резко от этих прогулок отказался. Никаких мёртвых с косами вдоль дороги, и гробов с покойничками, летающих над крестами. Обычная стая бродячих собак. Приличная такая стая. Десятка полтора голов. Я даже их не сразу заметил, так был погружён в свои мысли. А когда заметил, сделать уже ничего не мог. Место глухое. Аллея, по которой я брёл, длинная. Слева и справа, сплошняком, могильные ограды. Не свернуть никуда, ни втиснутся. Бежать — глупо — я на середине аллеи. Догонят — растерзают. Бегает от стаи исключительно добыча. Осталось только одно: идти вперёд в том же темпе, делая вид, что мне всё пофиг и молить господа, чтобы всё обошлось.
Собаки молча, рысцой бежала на меня, давая ложную надежду, что и им пофиг. Вот мы поравнялись, вот я уже в самой гуще стаи... Всё тихо... Ещё пара секунд, и мы бы разминулись. Но не случилось. Какая-то шавка тявкнула, словно команду отдала — и началось. Они рвали глотки в злобном лае, а я продолжал идти, как ни в чём не бывало, понимая пятой точкой, что моё спасение — это полный игнор всего внешнего.
