Набираются нотки очень даже легко. Поэтому параллельно этому процессу, запустил другой — кручу мельницу — перемалываю всякую хрень, накопившуюся за два дня, чтобы в итоге получить ту же хрень, но более мелкого помола.
Всюду всё те же засады и те же, озверевшие в конец, махновцы. Бродский был прав: 'Если выпало в империи родиться, Лучше жить в глухой провинции у моря...' Возможно, я когда-нибудь так и сделаю. Потому что здесь, в столице, жить спокойно мне, похоже, не дадут!
Вчера утром, когда я переступил порог кухни с мыслью побаловать себя натощак фруктовым йогуртом, девчонки встретили меня абсолютной тишиной и круглыми глазами. Мне сразу всё стало понятно: со мной опять что-то не так.
— И что на сей раз? — Забыв поздороваться, спросил я.
Ответа не последовало. Только СонЁн двинула в мою сторону свой планшет. С нехорошим предчувствием беру его со стола и, вглядевшись и вчитавшись, начинаю тихонько офигивать. Кто-то из репортёров изрядно постарался, вырыв для нашей с ЧжуВоном помолвки глубокую могилу с помощью фотографии и статьи к ней.
На фотке... нет, не мы с Чжувонищем,— это уже не актуально. На фото мы с Сон МинХёком! Причём подловлен как раз тот момент, когда мы с ним встретились в холле головного офиса его компании. Стоим, улыбаемся и держимся за руки — парочка, да и только. Статья под фоткой как раз на эту тему. Называется она (статья) убойно: 'Две свадьбы или один скандал?' Статейка скользкая. Никаких доказательств, никаких утверждений. Только одни предположения. Обычный приём, чтобы от судов и исков отмазаться. Все это понимают и воспринимают информацию, как надо. А, восприняв, получают следующую картину.
Агдан, урождённая Пак ЮнМи, вела в молодости (как будто ЮнМи уже старуха!) беспорядочную личную жизнь, меняя опп, как перчатки. Последним оппой, перед вступлением в эту должность Ким ЧжуВона, был Сон МинХёк. Между ним и юной ЮнМи был бурный роман, готовый перерасти в серьёзные отношения. Но перерасти не успел из-за того, что МинХёка призвали в армию. С глаз долой — с сердца вон! Так оно и вышло. Пара МинХёк — ЮнМи распалась. А сердечные раны, если таковые были, залечило время. Но то же время решило предоставить им ещё один шанс, сведя их снова вместе. То, что у одного из бывшей парочки есть невеста, а у другой — жених, времени, естественно, было пофиг. И теперь, с замиранием сердца, всё нация будет ждать, разгорятся ли угасшие чувства МинХёка и ЮнМи с новой силой, способной соединить этих двоих на века? И, если 'да', как отреагируют на это отвергнутые жених с невестой? Учинят ли грандиозный скандал или, чем чёрт не шутит, сами сколотят между собой парочку и... поженятся?
Вот такой бред. Нет, как синопсис сценария дорамы — вполне себе. Наверное, статью и писал кто-то из сценаристов. Не знаю, что он там пил или глотал в процессе создания текста, но человек перестарался. Задание (разорвать помолвку Ким ЧжуВон — Пак ЮнМи) он скорей всего выполнил. Но беда борзописца в том, что статья непонятным образом запустила процессы, которые ударили по самым неожиданным местам общественной, экономической и политической жизни Республики Корея.
Лично для меня началось всё с телефонных звонков. Я только успел дочитать статью до конца, как мне позвонил МинХёк. Он принёс свои извинения, пообещал найти писаку, который насочинял про нас такое и провести среди него разъяснительную беседу о вреде слишком бурной фантазии, как для мозга, так и для всего организма в целом.
Пришлось его успокаивать и объяснять на пальцах, что писаку этого мы не бить, а поблагодарить должны. Сейчас все репортёры кинутся копать в этом направлении и раскопают... Чебурашку. И будет нам бесплатная наэффективнейшая реклама.
Так оно всё и вышло. Интерес к Чебурашке зашкаливающий. Игрушку ещё не начали выпускать, а уже появились списки очередников на её покупку.
Пока я разговаривал с МинХёком, девчонки и ушки грели и не забывали сканировать все оттенки чувств на моём лице. А потом посыпались вопросы:
— Ты с Сон МинХёком, правда, встречалась? — Это КюРи.
— Ты уходишь от Ким ЧжуВона? — Это БоРам.
— А как же Ли ХеРин? — Это СонЁн.
— Ты не боишься, что Кимы тебя прибьют? — Это ДжиХён.
— А у кого из них денег больше? — Это ХёМин.
— Кто такая Чебурашка? — Это ИнЧжон.
Пришлось объяснять девчонкам, как оно всё есть на самом деле. А в доказательство тащить из комнаты и предъявлять Чебурашку. Вчера я слишком поздно вернулся, чтобы успеть похвастаться им. Увидев игрушку и дружно умилившись, сонбе сразу и безоговорочно мне поверили, долго тискали ушастого, вырывая друг у друга из рук. Я уж даже всерьёз стал беспокоится: не разорвали бы они его на шесть маленьких Чебурашек. Но всё обошлось.
А потом позвонил медведь. И как начал, как начал реветь!
Медведь — это ЧжуВон. Я уже был в машине — ехал на съёмки тизера. Проревев все известные ему ругательства, жених подневольный потребовал, чтобы я добровольно признался во всём, что у нас было с МинХёком. Иначе он (ЧжуВон) сам до всего докопается и тогда мне будет ещё хуже.
Пришлось признаваться.
— Да! Было! В мои лихие пятнадцать. В статье всё написано верно! Мы познакомились в одном из ночников, куда я заглянула, чтобы развеять грусть от расставания с очередным оппой, о котором, непременно, расскажу как-нибудь потом. И об остальных — тоже. МинХёк понравился мне с первого взгляда. Он оттягивался в клубе с приятелями перед отправкой в армию. Потом была бурная ночь в отеле, и долгая переписка с далёким пограничным островом, на котором мой любимый, но далеко не единственный, тянул срок. К сожалению, за два года переписка сама собой сошла на 'нет'. Но зато теперь, когда мы встретились вновь, и старая любовь вспыхнула в наших сердцах с новой силой, мы своё непременно наверстаем. И все отели Сеула — нам в помощь!
Сделав чистосердечное признание, я с интересом вслушивался в тишину, гадая, чем она будет взорвана.
— Всё ты врёшь, принцесса,— отмолчав положенное, спокойно сказал ЧжуВон.— Во-первых, что там у тебя было в твои лихие пятнадцать, ты помнить никак не можешь. У тебя амнезия. Во-вторых, в эти пресловутые пятнадцать ты была низенькая, толстенькая, да ещё и с короткими ногами. На такую, даже самый пьяный призывник не позарился бы. И, в-третьих... Я видел результаты твоего медицинского осмотра. Ты — девственница.
Ничего не сказала рыбка. Просто связь разорвала с придурком.
Рыбка — это я. Похоже, ЧжуВон совсем съехал с катушек. У него в голове сложилось такое неубиваемое убеждение, что ЮнМи, в самом деле, его невеста. С этим нужно срочно что-то делать. Иначе добром это не кончится. Подумаем.
Разговор с ЧжуВоном навёл меня на невесёлые мысли. Шутки шутками, но что я знаю о ЮнМи? Пару историй от её сестры и мамы? А остальные истории? У каждого человека их кучи, даже если речь идёт о домоседе из домоседов. А где истории ЮнМи? Вот эта выдуманная история про МинХёка... А вдруг репортёр попал пальцем в небо? Вдруг, их дорожки пересекались? То, что ЮнМи девственница — это, конечно, большой подарок для меня. Но, даже оставаясь девственницей, можно проделывать такие штуки, что сто раз не девственницы рты от удивления пораскрывают! В общем, накрутил я себя настолько, что в перерыве съёмок, пришлось звонить маме ЮнМи и проводить маленькое расследование.
— Ма, ты не помнишь,— спросил я её после традиционных приветственных фраз,— в пятнадцать лет у меня были какие-нибудь странности в поведении?
— Дочка, это ты из-за этой статьи беспокоишься? — Сразу въехала она в суть вопроса.
— Ну... в общем да,— не стал я отпираться.
— Нет, Юна, ничего такого я не припомню... Вот только...
— Что 'только'? — Сразу насторожился я.
— Как раз в пятнадцать, ты вдруг решила учиться игре на каягыме. Начала ходить по вечерам на уроки музыки. Но через какое-то время вдруг бросила.
— Ма, а ты уверена, что я ходила на уроки музыки, а не куда-то ещё?
Мама ЮнМи ненадолго подвисает.
— Знаешь, дочка,— наконец говорит она,— до меня вдруг дошло, что я ни разу не слышала, как ты играешь на каягыме.
— То есть, ты не можешь с уверенностью утверждать, что я ходила именно на уроки музыки?
— Наверное, это так,— соглашается мама ЮнМи и продолжает: — Дочка, даже если ты встречалась тогда с молодым человеком, то им никак не мог быть Сон МинХёк. Он просто не нашего круга.
— Ким ЧжуВон тоже не нашего круга. Однако, ходит у меня в женихах,— замечаю я.
— Это да,— вновь соглашается мама.— До сих пор понять не могу, как такое могло случиться.
— Я тоже.
Мы поговорили ещё немного и попрощались.
Да, интересный получился разговорчик. Оказывается, у Пак ЮнМи была тайная жизнь. Возможно, в пятнадцать она, действительно, с кем-то встречалась. И хоть на мне эти встречи пока никак не отразились, но гарантии, что так будет всегда, нет. Что если явится, как выразилась ЮЧжин, некто и скажет: 'Привет, ЮнМи! Я твой бывший оппа. Помнишь, как мы с тобой на свиданках вытворяли то-то и то-то. И если не хочешь, чтоб я об этом рассказал всем... Видишь вот этот карман? Положи-ка в него кругленькую сумму, и я забуду о наших проказах навсегда!' И что мне с этим оппой делать? Ладно, один придёт — настоящий. А когда вскроется, что у меня амнезия, а это когда-нибудь непременно вскроется, эти бывшие оппы косяками пойдут. Ну, с ними как раз попроще будет. У меня есть два джокера в рукаве: ЧжуВон и МинХёк. Пожалуюсь, и пусть разбираются с любителями лёгкой наживы.
Сразу после съёмок, позвонила СунОк и в категорической форме потребовала, чтобы я ровно в двенадцать ночи ждал её на мосту Мапо через реку Ханган.
— Зачем? — Не въехал я.
— Я сброшу тебя в воду и кинусь вниз сама! — Заявила сестрица ЮнМи.— Такие... неподобающие девушки, как ты, не имеют права на жизнь!
Прозомбировали, блин! Одной статьи хватило. Господи, как же она дальше-то жить будет?
— Онни,— говорю, как можно спокойнее.— Это фейковая статья. Неужели не понятно?
— Значит, ты за руки с МинХёком не держалась?
— Держалась,— признаю очевидное.
— Вот видишь! — Почему-то радуется СунОк.— Раз это правда, значит и всё остальное, тоже правда!
Ну, и где тут логика?
— Онни,— говорю, стараясь всё так же сохранять спокойствие,— ладно я беспамятная. Но ты-то должна же всё помнить! Я что, постоянно не ночевала дома, а утром заявлялась пьяная и от меня мужиками пахло?
— ЮнМи! Что ты говоришь?! Не было такого! — Испугано произносит СунОк.
— А послушать тебя... что я какая-то там неподобающая — было.
— Но ты ведь держалась за руки с МинХёком!
Пффф... Разговор слепого с глухим. В общем, поговорили ещё немного с сестрицей и постановили отложить встречу на мосту Мапо до лучших... эээ... худших времён.
Уже в машине решился позвонить ХеРин.
— Я тебе, конечно верю,— на моё 'веришь мне или нет', ответила Хери.— Но за руки вы же держались.
Пффф... Дались им всем эти руки...
— Это получилось случайно,— только и смог я сказать в своё оправдание.
— Случайно подержались за руки. Случайно поцеловались. Случайно переспали. Бывает.
В общем, странный какой-то получился разговор. И осадок от него какой-то странный остался. Э-хе-хе... Похоже, Хери от меня уходит... Отпустить? Или попытаться удержать? Не знаю...
На подъезде к 'VELVET' меня догнал звонок мамы ЧжуВона. Ну, здесь уж я просто не мог не приколоться.
— Ты же понимаешь, что после такой статьи помолвку придётся разорвать,— строго проговорила госпожа ИнХе.
— Да, мама, понимаю,— говорю я скорбно.
— Что? Как ты меня назвала?
— Мама, вы не переживайте так. Да, помолвку придётся разорвать. Но мы с ЧжуВоном решили не расставаться и начать всё с начала. Обещаю мама, что в этот раз с моей стороны будет сделано всё, чтобы наши с ЧжуВоном отношения окончились свадьбой. Вот увидите, я буду примерной женой вашему сыну и послушной дочерью вам, мама.
— Ты, ты, ты...
И связь на этом разорвалась. А что я? Имел я эту помолвку в виду. По мне так, что не делается — к лучшему. Прощай жених подневольный! Да здравствует свобода для мужиков в женском теле!
Уже во время съёмок рекламы — той самой, для отделения пассажирского судостроения компании 'Sea group', позвонила бабушка ЧжуВона. Звонок приняла ЁнЭ. Я был в это время на съёмочной площадке в том самом пресловутом белом капитанском костюме с золотым галуном. Хальмони была права. С моими синими глазами всё вместе смотрелось очень и очень взрывоопасно... В студию то и дело просачивался народ из местных, делал круглые глаза, говорил: 'Ооооо...' — и уступал место новой партии.
ЁнЭ, к слову, была сегодня моим надёжным брандмауэром. Телефон я ещё утром отдал ей. После звонка от МинХёка, он начал трезвонить непрерывно. Только если звонил кто-то из моих, она передавала трубку мне. На все остальные звонки отвечала сама, вежливо посылая всех лесом. Да так вежливо, что никто даже не догадывался, что его послали. Ну, и охрану стоит упомянуть. Для неё вчера тоже выдался напряжённый денёк.
Едва я вышел из общаги, как меня тут же атаковали репортёры. Всем хотелось знать подробности наших с МинХёком отношений. Вся эта шушера, конечно же, догадывалась, что статья чистой воды выдумка. Но кого это волнует. Главное — это эмоции, гарантирующие высокие рейтинги телекомпаний. Если бы не охрана, к машине я бы хрен пробился. И пришлось бы чего-то блеять в подставленные микрофоны — лишь бы отпустили.
Одной засадой возле общаги, репортёры не ограничились. Они вообще сегодня весь день сидели у меня на хвосте. И всё спрашивали, спрашивали, спрашивали. Если от ответа было не отвертеться, я отвечал только одно: 'Без комментариев!' Таково распоряжение шефа. Он тоже звонил мне. Сказал, что проклинает тот день, когда подписал со мной контракт. И намекнул, что, конечно, есть ошибки, которые нельзя исправить, но мой случай в эту категорию не попадает.
После звонка шефа, подумав, я попросил ЁнЭ посмотреть, чего там про меня в интернете пишут? Посмотрела. И через пять минут, с изменившимся лицом (прямо, как у той графини, которая бежала к пруду), посоветовала мне в сеть не заходить — во избежание. Вообще-то, я мальчик непослушный, а девочка и подавно, но тут решил внять совету моего менеджера — ну его на фиг. В общем, ситуация — швах. Подвисает всё, кроме гастролей — корейские разборки интересны только корейцам. Хоть день и прошёл строго по расписанию, но то, что всё будет так же и дальше — гарантии нет. Моё падение на дно, скорей всего, начнётся с того, что меня попрут из дорамы. Уж больно задумчиво поглядывал в мою сторону продюсер Нам. Мысли его мне предельно ясны. Зрители вполне могут бойкотировать дораму, в которой снимается такая... любвеобильная девчушка. Если избавляться от меня, то — прямо сейчас. Пока ещё, фактически, ничего не сделано.
А я-то всё удивлялся, чего это у меня всё тихо да гладко, в то время как у брата всё катится к чертям собачьим? Ну вот, теперь и у меня катится. Теперь всё нормально. Можно расслабиться. Хе-хе-хе...
Хальмони я смог перезвонить только в машине, когда направлялся на съемки музыкального шоу 'Music core', которое выходит в эфир по субботам на MBС. Короновки должны подъехать туда же самостоятельно.
