Бог играет в кости

...В конце он бы скромно дал понять, что не нуждается в дифирамбах. А вместо этого его облили помоями! Просто окунули в дерьмо, заставив оправдываться, как школьника, плохо выучившего урок! Даже думать больше об этом не хочется...

Он нажал кнопку коммуникатора.

— Андрэ!

— Слушаю, сэр.

— Как зовут ублюдка, что вел программу?

— Джонатан Вульф, сэр. Это...

— Не важно! Позаботься о том, чтобы он никогда больше не нашел работу.

— Да, сэр.

Траск коротко вздохнул.

— Едем к мисс Каталиадис. Нужен букет, она, как ты помнишь, любит розы.

— Сэр? Смею напомнить, ваш самолет готов. Пилоты ждут, полетный план утвержден...

— Я хочу видеть её прямо сейчас!

— Да хозяин. Уже поворачиваем. Предупредить мисс Каталиадис о вашем визите?

— Не надо.

Траск старался без надобности не грубить подчиненным. Каждый раз, когда приходилось резче, чем обычно, говорить с людьми, он вспоминал слова мамы:

"Чем ниже социальный статус слуг, тем вежливее ты должен быть, Джон. Так всегда поступают настоящие аристократы"...

Он с нежностью подумал о матери. Уж было совсем собрался позвонить, но решил все же повременить. Сейчас лучше сосредоточиться на мисс Каталиадис. Стоило только представить, как ее лицо расцветет счастливой улыбкой... Он не может больше ждать!

Поднимаясь в лифте на самый верхний этаж Ритца, Траск оглядел свое отражение в зеркале: волосы лежат безупречно, небесно-голубая рубашка подчеркивает цвет глаз, галстук... Сорвав галстук, бросил его на пол. Расстегнул верхнюю пуговицу. К черту формальности! Он будет смелым, он будет остроумным и фантастически привлекательным, и наконец, получит долгожданный приз!

Выйдя из лифта в холл апартаментов, Траск в последний раз проверил, не торчит ли вихор на макушке, и, обогнув букет в напольной вазе, шагнул в гостиную.

Деметра Каталиадис стояла у окна, мягкий свет обрисовывал безупречную фигуру в деловом платье. Роскошные волосы не струились по плечам, как нравилось Траску, а были убраны в строгую прическу. Услышав шаги, она повернулась.

— Джон? Вы сказали, что летите в Нью-Йорк!

— Вот, захотел вас увидеть, перед отъездом...

Подойдя к девушке, он выжидающе приподнялся на цыпочки. После секундного колебания Деметра наклонилась, позволяя поцеловать себя в щеку.

— Я опаздываю на заседание комитета по образованию, так что... — она нетерпеливо посмотрела на дверь.

Траск про себя улыбнулся. Сейчас эта гордячка позабудет о своих комитетах!

Поймав руки девушки, он подвел ее к дивану и, слегка нажав, усадил. Терпеть не мог заглядывать в глаза собеседнику снизу вверх...

Мысли лихорадочно метались. С чего начать? Сразу — с места в карьер, или взять паузу и отвлечь её внимание посторонним разговором? Деметра бросила еще один нетерпеливый взгляд на дверь, затем на часы, и, еле заметно вздохнув, вымученно улыбнулась.

— Итак, Джон, что вы хотите мне сказать?

Они познакомились на регате: Деметра управляла одноместной яхтой. Смелая девушка! Настоящая леди — как раз такая, какую бы одобрила мама. Траск сразу решил, что она должна стать венцом, самым драгоценным приобретением в его коллекции красавиц... Разумеется, после свадьбы ни о каких спортивных подвигах и речи быть не может!

Деметра ждала, присев на самый краешек дивана. Траск было примостился рядом, но снова встал. Так он мог смотреть в глаза девушке, не задирая голову. Бросив взгляд на её изящные ступни, обутые в модельные лодочки на высоченных шпильках, мысленно сделал пометку отучить будущую жену носить такую безвкусную обувь...

— Дорогая! — он снова проверил, не торчит ли вихор. — Мы знакомы уже несколько месяцев, и мне кажется, настала пора скрепить наши отношения.

Деметра смотрела с легким удивлением, чуть приподняв безупречные брови.

— О! Простите! — Траск полез в карман за кольцом.

Открыв коробочку, он выставил перед собой драгоценность, как щит. Настоящее произведение искусства, он заказал его у самого известного ювелира Лондона в тот самый день, когда решил жениться...

Деметра несколько секунд смотрела на бриллиант, затем перевела взгляд на Траска и сложила руки на груди.

Через несколько секунд он будто очнулся:

— Дорогая! Я понимаю ваше недоумение! Я собирался организовать грандиозное шоу, и поверьте, никто бы не обвинил Джона Траска в недостатке романтики... Но я не мог больше ждать! — в его голосе прорезались капризные нотки. — Мое нетерпение можно простить, согласитесь...

— Но Джон! Я не собираюсь выходить за вас замуж!

Траск онемел. Сотни самых красивых девушек, — известных кинозвезд, моделей мировых подиумов, — мечтали написать на своей визитной карточке "Миссис Траск"! Он видел это в их глазах, в их позах, в том, как благоговейно они прикасались к его рукаву на светских приемах... Он же, черт возьми, мультимиллиардер! Старый добрый Джонни, король вечеринок Майами-бич!

Траск вспомнил пресс-релиз с объявлением о помолвке, который приказал разослать перед тем, как отправиться к Деметре... Он закрыл глаза и сделал глубокий взох. Нет. Этого не может быть.

— Дорогая! Вы что, шутите?

— Вовсе нет! — девушка была совершенно искренна в своем в замешательстве.

Траск сверлил Деметру взглядом, подступив почти вплотную. Наконец-то он смотрел на неё сверху вниз!

— А что же? Почему вы просто не ответите "Да"? — такой момент упущен! Отбросив коробку с кольцом, он сунул руки в карманы брюк. Происходящее повергало его в жуткое недоумение. — Как вы можете не согласиться? Вы что, сумасшедшая?

Деметра пожала плечами:

— Ну... Во первых, я уже помолвлена.

У Траска потемнело в глазах, дыхание перехватило. Вонзив ногти в ладони, он сжимал кулаки, пока не почувствовал, что выступила кровь.

— Что... вы сказали? — переспросил он.

— У меня есть жених! Вас это удивляет? И потом... Даже не знаю, как подчеркнуть всю важность того, что хочу сказать... — она пристально посмотрела Траску в глаза: — Я не хочу выходить за вас замуж, Джон.

Встав с дивана, девушка осторожно обогнула стоящего столбом Траска, и отступила к окну. Повернувшись к нему спиной, какое-то время глядела в окно, постукивая носком туфли по ковру, затем нетерпеливо обернулась, всплеснула руками и воскликнула:

— Да с чего вы взяли, что я должна пойти за вас замуж?

Траск взял себя в руки и приготовился к битве.

— Вы охотно находились в моем обществе. Принимали ухаживания, подарки, оставались со мной наедине...

— У вас, англичан, слишком архаичные представления об отношениях! Может, после свадьбы вы потребуете доказательства моей девственности?

— Это будет совсем не лишним! — прорычал он. — Подумать только! Жених... Кто это? Какой-нибудь проходимец, зарящийся на состояние вашего папочки? Вы об этом подумали? — он нервно заходил вдоль дивана. — Нам, сильным мира сего, стоит держаться друг друга! Только мы, те, кто находится на вершине социальной лестницы, можем основать новую расу строгих, но справедливых правителей...

— Джон, что вы несете? — Деметра смотрела на него с брезгливым удивлением.

Траск понял, что несколько увлекся. После свадьбы, — грандиозного события, не оставившего равнодушным никого в мире, — он должен был посвятить её в свой План...

— Послушайте, Джон... — сделав над собой усилие, она взяла Траска за руку. — Давайте не будем ссориться. Произошло небольшое недоразумение. Я же, в конце концов, никогда не давала повода думать...

— Да чего тут думать! — Траск взорвался. — Вы должны бросить этого негодяя прямо сейчас и точка! Может быть, я смогу вас когда-нибудь простить...

Деметра отступила.

— Мистер Траск! Вы... Переходите все границы. — глаза девушки сверкали. — Запомните: я никогда не выйду за вас! Скорее небо рухнет на землю... Уходите. У меня очень мало времени. — и она отвернулась, давая понять, что разговор окончен.

Ничего не видя, Траск побрел к выходу. Наткнулся на вазу, опрокинул, и принялся топтать цветы, размазывая влажную зелень по белоснежному ковру. Пожалел, что дверью лифта нельзя изо всех сил хлопнуть...

Она одумается, иначе и быть не может! На коленях приползет. Заносчивая стерва... Английский аристократ делает предложение греческой полукровке, а та нос воротит! Он вынудит Деметру пожалеть, чего бы это не стоило!

Спрятавшись в прохладном чреве лимузина, Траск затих. Могло показаться, что он спит, если б не руки. Они были похожи на бледных зверьков, выглянувших из норок-рукавов. Перебирая пальцами — лапками, покрытыми рыжим пушком, они суетливо бегали по невидимой клавиатуре...

Через некоторое время Траск успокоился, открыл глаза и сел прямо. Выглянул было в окно, но тут же задернул черную шторку. Пусть будет темно. Нажал кнопку коммуникатора:

— Андрэ! Ты знал, что у мисс Каталиадис есть жених? — помощник не отвечал. — Как так получилось, Андрэ, что я выставил себя дураком? Почему ты позволил мне так опозориться?

Траск снова начал задыхаться, в висках застучала кровь. Он накажет Деметру за это унижение. Не забытое, но тщательно скрываемое чувство, что постоянно владело им в школе и колледже...

Она смотрела на него, как те детки, что разъезжали на личных авто с шоферами, когда ему нужно было добираться на автобусе, через весь Лондон... Так же, как те девчонки, про которых другие парни рассказывали, что они доступны буквально любому. Но не ему...

За широко расставленные, немного выпученные глаза и небольшой рост в колледже Траска прозвали Лягушонком, придавая прозвищу налет снисходительности и брезгливости. Натали Эшвуд как-то заявила, что не поцелует его, даже если он превратится в принца...

Она была первой. Траск тщательно припомнил чувство превосходства, что овладело им, когда лживая сучка Натали наконец сдалась...

Воспоминания о триумфе подбодрили, дав возможность планировать, не задыхаясь от злости.

— Андрэ!

— Да, хозяин.

— Запускай Удильщика. Пусть найдет всё о женихе Деметры: чем занимается, где обедает, какое белье носит... Всё! И еще... Старик Каталиадис. Акции, капитал — до последнего пенни. Любовницы, внебрачные дети, мутные делишки... Их просто не может не быть, уж я-то знаю! Как можно быстрее!

— Я мог бы поработать сам...

— Нет! Пусть этим займется Удильщик, у него получится лучше.

— Как скажете, хозяин.

Предвкушение мести успокоило окончательно. Теперь можно лететь. Кстати! В самолете ждут особенные бортпроводницы... Повеселев, Траск потянулся к бару и достал пакетик соленых орешков. Зашуршал упаковкой, осыпая солью рубашку, брюки и коврик под ногами, и на время выбросил Деметру из головы.

ГЛАВА 3

ИЛЬЯ ВОРОНЦОВ, МОСКВА.

...Таким сказочным идиотом я не чувствовал себя никогда. Мерфи выскочил за дверь и... исчез. Испарился, как Гудини из стеклянного бака. Утек сквозь пальцы.

Пока я ворочался на полу, как перевернутая черепаха, стараясь переждать боль в плече... Сцепив зубы, чтобы не заорать, не завыть в голос... Чуть не окочурился, ей богу. Два года прошло, а она все болит. Доктора говорят — невроз. В гробу я видал такие неврозы... Лежал, потел, как мышь, и никак не мог подняться на ноги...

Рядом хрипел конвойный. Лицо у него было багровое, как при апоплексическом ударе. Пока вызвал к нему помощь...

Секунды уходили, я представлял, как Мерфи бежит к выходу, как дежурные вскидывают автоматы...

И в самом деле выстрел! Правда, из табельного...

...Открытое окно обнаружили быстро. Как он угадал, что именно здесь разболтался штырь? Повезло? Не мог же Мерфи знать об этом заранее?

Пока организовали погоню...

А потом — это дикое, невозможное в природе падение статуи с крыши Большого. Специалисты сказали — давний дефект, неравномерное распределение массы...

Мерфи ушел легко и красиво, как колобок от глупого зайца. На вид — модный мальчик: тесный пиджачок, очечки, галстук-бабочка... Учитель. Английская поэзия, мать ее за ногу! Когда меня предупредили, что парень дерется в боях без правил — не поверил. Днем читать Шекспира восторженным барышням, а ночью — ломать ребра и отрывать уши? Даже когда он не очень правдоподобно смутился — не поверил. Не смог. Наручников не надел.

И только увидев профессиональный удар... Я — идиот. Сказочный. Привык иметь дело с отечественными уркаганами, для которых понты — это всё. Они ж без татухи на груди и пяти золотых перстней себя голыми чувствуют. А ведь внешность обманчива, это все знают. Только забывают порой...

— Илья Романович, можно к тебе?

Я вскочил, по привычке вытянулся во фрунт, но тут же опомнился.

— Разумеется, Константин Петрович. Милости просим.

— Что, чувствуешь себя идиотом?

— Не то слово. Повеситься бы...

— Ты это брось. Лучше коньяку выпей.

Я удивился. Чтобы шеф предлагал выпить прямо на рабочем месте?

— Не переживай, Илья. Просто ты еще не привык. У тебя на войне как было? Или свой — или чужой. У нас всё гораздо заковыристей. — Кремлёв уселся в гостевое кресло, я рухнул в свое. — Убивают не в пример реже, но... — он развел руками и многозначительно поднял брови.

— Да я всё понимаю, Константин Петрович. Простите. Больше не повториться.

Он фыркнул, как сенбернар. Несколько мгновений сверлил меня взглядом, затем снова вздохнул и бросил на стол папку.

— Ему уже успели кличку дать: Фокусник. — произнес шеф, глядя в сторону.

— Я тоже вспомнил о Гудини. Как он мастерски исчез...

— Ребята божатся, что это он снес статую.

— Чертовщина какая-то!

— Вот именно. — Кремлев многозначительно кивнул. — В моем городе никто не должен бросаться статуями! Это вандализм, в конце концов. Памятником культуры...

— Константин Петрович! Вы что, тоже верите, что...

— А ты почитай. — он кивнул на папку. — Заокеанские коллеги там много чего настрочили. Чертовщина, — как ты только что правильно заметил.

Я насторожился.

— И что, они вот так, за здорово живешь, делятся информацией?

— Хотели впечатлить, я так себе думаю. — Кремлёв пожал плечами. — Мол, видите, какой сложный случай. Не справитесь...

— А может, наоборот, подначить? Типа, на "слабо"?

— Кто их разберет? Чужая душа — потемки... Но только сдается мне, сильно их этот парень допек. У него, между прочим, папаша — конгрессмен. Мордехай Мерфи...

— Ну и что?

— Эх ты, военная косточка... Ничего в политике не разумеешь.

Я пожал плечами. А чего тут разуметь? Может, ФБР нужен сын, чтобы шантажировать отца, например... Всякое в жизни бывает.

— Парень решил скорее нажить неприятности с нами, чем попасть к ним. У него мать умерла. Узнав, что она покончила с собой, он того... сбрендил. Сорвался.

— Вот именно. Теперь ищи его, свищи... — Шеф задумчиво постучал по пластиковому боку папки, поджал губы, посопел...

— Ну... тебе и карты в руки! — как-то не к месту закончил он, и поднялся.

— В смысле?

— Займись им. Найди, убеди поговорить. Рассказать...

— А может, он серийный убийца? Маньяк? Что он у нас в России забыл? — Кремлев снова фыркнул.