Жуткая какофония продолжала греметь у меня в голове даже после того, как мы сели в машину. Долетающие снаружи слабые звуки складывались то в барабанный ритм, то в блеянье длинных труб-карнаев, то в пиликанье струнных. Слава богу, в огромном здании планетарной администрации, куда нас привезли через четверть часа, звукоизоляция была на высоте, и при закрытых окнах здесь царила благословенная тишина. Гостеприимные хозяева накрыли стол в банкетном зале и прямо за обедом — или ужином, так как местное светило всё сильнее клонилось к горизонту — более подробно ввели нас в курс дела. Выяснилось, что стычки никогда не возникают на концертах, как почему-то думал я. Ну, да, я упустил, что это не футбольные матчи, на музыку одного течения фанаты другого просто не ходят. Встречать же недругов на улице после концерта, когда на помощь может сбежаться целая толпа, может быть опасно для самих забияк. Дерутся обычно в городе, например, во дворах или возле забегаловок, когда одна компания слушает свою музыку, и тут подваливают соперники, тоже компанией и, чаще всего, тоже крепко поддатой.
— Самые масштабные стычки происходят, когда сталкиваются две вот такие процессии, — Злата, в этот момент отошедшая к сервировочному столику возле окна, указала на улицу.
Я поднялся, посмотрел в окно. По улице, ведущей к площади перед ратушей, двигалось несколько сотен существ, возглавляемых небольшим музыкальным коллективом. Набор инструментов мало отличался от тех, что я наблюдал на лётном поле. Духовые, похожие на тромбон и саксофон, длинные не то флейты, не то дудочки. Струнные — подобие банджо и нечто среднее между кифарой и гуслями... Отсутствовали лишь громоздкие карнаи, да вместо больших стационарных барабанов использовались более компактные маршевые, одни крепились у пояса по три или четыре штуки, другие зажимались подмышкой у исполнителя. Музыканты играли, идущие следом что-то распевали. В руках у некоторых были конструкции, похожие на ветви деревьев, только вместо листьев их усеивали колокольчики, бубенцы и связки блестящих металлических шайб. Они разом ритмично встряхивали этими штуковинами, и я живо представил, каким звоном наполнена сейчас улица. Ну, чисто кришнаиты, только без ярких хламид. Процессия двигалась не прямо, а по странной неровной синусоиде. Через минуту я понял, почему. Какая-то хозяйка с балкона хорошенько размахнулась и умудрилась почти достать колонну поющих выплеснутой из ушата водой. Брызги до них долетели точно. Вылетали из окон и другие "гостинцы" в виде сочных фруктов и разного мусора. Руководители шествия, несомненно, знали все места, где живут наиболее радикальные недруги их течения, поэтому и проложили траекторию так, а не иначе. Выйдя на площадь, колонна сразу повернула ближе к центру, подальше от домов.
— Можно приоткрыть окно, послушать минутку? — попросил я.
Злата кивнула, тронула клавишу на раме окна. В зал ворвался тёплый ветерок, и вместе с ним — звуки музыки. Довольно приятной, кстати, когда исполняют одну мелодию, а не соревнуются, кто кого заглушит. Оглянувшись на остальных присутствующих, я обратил внимание, что ближайший чиновник морщится от долетающей с улицы музыки.
— Отчего Вам не нравится вот это? — поинтересовался я.
— Да потому, что оно не бау.
Растолковал. Спасибо. Сепулька — см. сепуление — см. сепулькарии — см. сепулька. Ну, я и не ожидал, что всё разъяснится так просто, с первого вопроса. Будем разбираться. Я сделал знак Злате, что окно можно прикрыть, и уселся на своё место. Спросил:
— Полиция, конечно, контролирует передвижение этих шествий?
Мужчина в мундире, богато расшитом галунами и прочим гарусом, смутился.
— У нас не так много людей, Сенатор, — промямлил он. — Мы маленькая планета со скромным бюджетом...
— А утихомиривать потасовки, которые в разгаре, люди находятся? — нахмурился я. — Кстати, господин губернатор, я слышала, что в результате драк случаются и погромы?
— Время от времени, — подтвердил лысый глава администрации.
— Надеюсь, владельцы пострадавшего имущества получают компенсации?
— Да-да, не извольте беспокоиться, Сенатор. Получают, из федеральных средств на ликвидацию чрезвычайных ситуаций.
Я выразительно посмотрел на Осоку. Девушка поняла, даже лучше, чем я ожидал. Пошевелила ноздрями и произнесла:
— Какой-то запах, не чувствуете, Сенатор?
Говорила она на базик, чтобы понимали все присутствующие, и нетрудно было догадаться, что имеется в виду.
— Так пахнет коррупция, падаван, — объяснил я. — Эту гнилую вонь я ощущала много раз, на разных планетах, в разных учреждениях. Губернатор! Я Вами очень недовольна. Вы-то должны понимать, что беспорядки нужно пресекать в зародыше, чтобы потом не оплачивать убытки? И втолковать это своему начальнику полиции, не дожидаясь меня. А раз так, то возникает обоснованное подозрение, что кто-то из вас может быть в доле.
— При всём уважении, Сенатор, Вы не правы! — глядя мне прямо в глаза, произнёс губернатор. — Уже дважды нам удавалось схватить подстрекателей погромов. Доказано, что в одном случае имел место сговор с владельцем торгового центра. Виновные осуждены. По второму случаю следствие пока не закончено.
— Касательно пресечения в зародыше, — подхватил начальник полиции, — у нас пока нет опыта. Всё стало нарастать слишком быстро...
— Работа начальника полиции вообще довольно трудна, — ответил я. — Нужно уметь быстро реагировать на нестандартные ситуации, принимать ответственные решения. Возможно, Вам стоило бы подыскать себе менее обременительную должность? — я обвёл пристальным взглядом остальных и продолжал: — Слушайте, господа и дамы! Почему, чтобы что-то сдвинулось с мёртвой точки, на планету обязательно должен прилететь джедай или сенатор Амидала и дать вам пинка? Вы сами хоть что-то можете??
— Нам представляется, что свои возможности мы исчерпали, — сказал губернатор. — Поэтому и обратились к Вам, Сенатор. Всем известно, что Вы умеете нестандартно мыслить и принимать неожиданные решения...
— Не будем склонять госпожу Сенатора, — прервал я. — В моих решениях нет ничего экстраординарного, банальная женская логика. Я сама подчас не объясню, почему поступаю так или эдак. Сейчас решим вот как. Действуем в двух направлениях. Мы с падаваном Тано попытаемся выявить причины конфликтов. Начальник полиции примет профилактические меры, то есть, организует отслеживание процессий. Хотя бы. А ещё подберите двух-трёх решительных, инициативных офицеров и командируйте их на Мандалор, к полковнику Голеку. Он, как раз, изучает вопросы всевозможных провокаций, подстрекательств к бунтам, и готовит специалистов по борьбе с этим.
— Будет исполнено, госпожа Сенатор.
— Вот и славно. А я бы хотела посетить концерты обоих музыкальных течений. Когда ближайшие?
— Сегодня, в двадцать!! — хором произнесли два длинноухих чиновника, тот, что морщился, и другой, с ямочкой на узком подбородке. И тут же неприязненно посмотрели друг на друга. В разговоре я успел уже обратить внимание, что местные темианцы называют себя просто "сефи", по имени основного вида. Собственно говоря, это точнее, ведь с Темиса их предки улетели два-три поколения назад и уроженцев той планеты на Корсине уже не осталось.
— Не пойдёт, — сказал я. — Если мы придём только на один из концертов, могут решить, что мы приняли чью-то сторону. Посетить оба ненадолго — тоже не выход, можно что-то упустить.
— С Вашего разрешения, Сенатор, — подала голос женщина-сефи. — Завтра выходной, одна из групп даёт два концерта, другая три. Есть возможность посетить первое выступление одной группы и второе или третье — другой.
— Вот это решение! Как Вас зовут, уважаемая?
— Петра Гдинк, Сенатор.
— Какое из течений предпочитаете сами?
— О, я далека от этих разногласий. Сефи был мой покойный отец, а мать человек, как и Вы.
— Понятно. В таком случае, сегодняшний вечер мы отдохнём, а завтра приступим к изучению вашей музыкальной культуры.
— Если госпожа Сенатор позволит, у меня есть одно предложение.
— Да, Петра.
— Вы у нас впервые, не хотите ли съездить в один из рыбацких посёлков на полуострове? По вечерам там происходит событие, также связанное с музыкой. Наши течения оба вышли, так сказать, из народа...
— Очень интересно! — воскликнул я.
— Дайте мне несколько минут, я посмотрю, где сегодня провожают, и готова буду Вас сориентировать.
— Не сориентировать, а проводить, — поправил я. — Надеюсь, ваши обычаи не запрещают отправиться туда чисто женской компанией, я, падаван Тано, Вы и Злата?
— Нет-нет, здесь же не Рилот какой-нибудь.
Договорились, что Злата проводит нас в гостиницу, чтобы мы смогли переодеться — в смысле, я, у Осоки, как обычно, для всех случаев наряд один и тот же — а Петра уточнит пункт назначения, возьмёт машину и приедет через полчаса. Расхолаживаться времени не было, до рыбацких деревень ещё полчаса лёту, а успеть непременно требовалось к закату, до которого примерно час и оставался.
— Вы сами-то пробовали разобраться, почему для сефи одни мелодии "бау", а другие "не бау"? — спросил я Злату. — Чем отличаются эти стили?
— В том-то и дело, что это никакие не стили, — вздохнула та. — Внутри обоих течений есть по три стиля: народный, эстрадно-танцевальный и что-то типа рока. И они, в том-то и дело, не отличаются! Каждый стиль похож на такой же у соперников. Набор инструментов, используемые тональности, темпы... Мы пытались делать записи, анализировали мелодии. Ничего, что бы дало хоть зацепку.
— А что означает само слово "бау"?
— Можно перевести как "гармоничный" и "мелодичный". Вернее, ни то и ни другое, а нечто среднее между этими понятиями.
— Да, задачка.
Час спустя мы выходили из летающего лимузина на морском побережье. В рыбачьем посёлке на нас не обратили ровным счётом никакого внимания, все были очень заняты. Чем именно, я догадался по брошенному Златой ещё на совещании слову "провожают". Рыбаки готовились уйти на промысел, а остальные помогали им готовиться к отплытию. У линии прибоя лежали в ряд промысловые баркасы, очень похожие на драккары викингов, с тем лишь отличием, что на месте мачты размещалось нечто вроде сторожевой башенки на четырёх наклонных подпорках. Минуточку. Это не только наблюдательный пост, но ещё и кран, вон и закреплённая за ахтерштевень горизонтальная стрела. Скорее всего, ею вытаскивали из воды заполненный невод. Очень интересно были сделаны здешние причальные конструкции. Они представляли собой широкие мостки с берега, поднятые почти на высоту бортов баркасов. Каждый баркас входил в промежуток между двумя мостками... и ложился на днище. Почему бы не оставить их на плаву, как делают наши моряки, надстроив эти своеобразные пирсы подальше в море, я не понял. Местное светило висело совсем низко над водой, приготовления подходили к концу. Кажется, мы прилетели в нужное время. На площадке, которой заканчивалась выходящая к песчаному пляжу центральная улица — натуральные каменные плиты, не пермакрит! — собирались музыканты. Расставляли барабаны, козлы для "гуслей", укладывали на подставки длинные трубы. Постепенно снующие по берегу жители посёлка разделялись на две части. Рыбаки — не только мужчины, но и подтянутые, спортивного вида девушки — собирались возле своих баркасов, остальные отходили с пляжа за линию чуть дальше площадки с оркестром, обозначенную высокими, примерно два метра в высоту, столбиками. Мы остановились здесь же, причём, я постарался не подходить к оркестру слишком близко, на всякий случай.
Вот диск светила коснулся воды, и в ту же секунду раздался мелодичный металлический звон. Это барабанщики ударили по проволочным треугольникам на цепочках. Рыбаки взбежали на мостки, рассредоточились вдоль бортов, где лежали поперёк длинные ярко-жёлтые шесты. Подростки-помощники подхватили на такие же жёлтые палки дальние концы больших труб, по двое на каждую. Зазвучала музыка. Первыми вступили струнные, за ними флейты, потом чётко, ритмично загремели барабаны, не перекрывая, впрочем, основной темы. Рыбаки налегли на шесты, сталкивая баркасы с мелководья. Будто экипажи бобслейных саней, они доходили до конца мостка, прыгали в баркас и продолжали толкать его, уже упираясь шестами в дно. Вот они окончательно на воде, музыка набрала полную силу — протяжная и чуть печальная. Барабаны стали тише, ушли на второй план, дальше мелодию вели струнные. Для моего уха всё это звучала как что-то смутно знакомое. Самое начало немного напомнило знаменитый Плач Галадриэли, а после крещендо и стихания барабанного боя послышались другие мотивы. "Дети Тумана". Да, есть что-то общее. Только не старое, чуть надрывное, никитинское исполнение, а другое, то, что на музыку Ивана Коваля.
Ты слышишь печальный напев кабестана?
Не слышишь? Ну что ж — не беда...
Уходят из гавани Дети Тумана,
Уходят. Надолго ль? Куда?
Ты слышишь, как чайка и стонет, и плачет,
Свинцовую зыбь бороздя,
Скрываются строгие черные мачты
За серой завесой дождя...
В предутренний ветер, в ненастное море,
Где белая пена бурлит,
Спокойные люди в неясные зори
Уводят свои корабли.
Их ждут штормовые часы у штурвала,
Прибой у неведомых скал,
И бешеный грохот девятого вала,
И рифов голодных оскал.
И жаркие ночи, и влажные сети,
И шелест сухих парусов,
И ласковый, теплый, целующий ветер
Далеких прибрежных лесов.
Их ждут берега четырех океанов,
Там плещет чужая вода...
Уходят из гавани Дети Тумана.
Вернутся не скоро... Когда?
Солнце скрылось за горизонтом, с окрестных холмов потянуло прохладным ветром, и вместе с сумерками над бухтой стал незаметно сгущаться туман. Незаметно в прощальную мелодию вплёлся слабый звук электромоторов, это баркасы, выйдя на глубину, включили двигатели. В корму их подгонял вечерний бриз. Силуэты баркасов смазались, лишь кормовые огни на вершинах высоких ахтерштевней сияли ровной линией вечерних звёзд на фоне темнеющего неба. Я и не заметил, как музыка стала постепенно меняться, стихать. Сперва замолчали струнные, за ними флейты, потом барабаны. Трубачи двинулись вперёд по песку, помощники подошли к самому краю прибоя, омыв ноги в волне, и опустили раструбы к самой воде. Тональность труб понизилась, чистый звук плыл над водой, и я не сомневался, что там, на баркасах, мелодия всё ещё слышна. А прочие музыканты, положив инструменты, расходились по берегу в обе стороны от площадки. В руках у каждого была старинная масляная лампа. И пускай внутри — я успел это заметить — давно уже стоял современный осветительный элемент и аккумулятор, когда они включили их и установили на столбы, повеяло такой древностью, что у меня мурашки пробежали по спине. Смолкли последние звуки карнаев.
