— Тут непонятно, она симметричная.
Крышка повернулась на 180R, полностью освобождая проём. Из шахты пахнуло сыростью. Ствол примерно метрового диаметра в верхней части покрывали тронутые ржавчиной облицовочные пластины из самого дешёвого в Галактике материала — астероидного железа. Кои бросила вниз плавающий светильник "мыльный пузырь", сказала:
— Спускайся первая, я люк закрою.
Шахта очень напоминала корабельные аварийные колодцы. Со стороны механизма люка располагался широкий выем, внутри которого находились трубчатые ступени вертикальной лестницы, сзади по бокам были сделаны продольные желоба для освещения. Метрах в пяти от устья облицовка кончалась, шахта переходила в сплошной скальный массив, внутри которого лестница продолжалась в виде вбитых в камень скоб. Здесь при строительстве тоже выдолбили пазы для ламп, но так их и не поставили. Должно быть, не хотели возиться с обслуживанием, сообразил я. Именно поэтому Кои так спокойно разрешила мне открывать верхний люк, не волнуясь, что там может быть контрольный датчик. Мои предположения полностью подтвердились внизу, в основании шахты. Дойдя до двери, ведущей внутрь подземных сооружений, Кои уже действовала с предельной осторожностью. Вначале она приложила к двери микрофон и долго смотрела на индикатор усилителя, проверяя, нет ли с той стороны признаков чьего-либо присутствия. Затем тонким сверлом просверлила комингс двери в одном ей известном месте и налила туда из баллончика хладагент. Дверной косяк моментально покрылся инеем. Только после всех этих манипуляций твилека открыла дверь. Перед тем, как закрыть её за нами, она наклеила изнутри комингса пластину, прижимающую датчик в положении "закрыто". Сколько возни из-за того, что дверь из магнитного материала, мимоходом подумал я. Была бы пластиковая, стоял бы геркон, тогда хватило бы сильного магнита, приложенного к косяку, и следов бы не осталось.
Ещё в машине, во время короткой остановки, мы сняли дорожные платья и надели поверх комбинезонов рабочую одежду из светло-серого нетканого материала — просторные блузы и укороченные широкие штаны, закрывающие только верхнюю часть сапог, чтобы не подметать штанинами грязные полы в цехах и тоннелях. Рукава у блуз тоже были короткие, впрочем, работницы, защищая руки от ожогов и порезов, обычно обматывают их до локтя тканью. Обмотки и шейные платки неплохо маскировали нашу экипировку. Впрочем, пока проверить качество маскировки случая не представилось: тоннель, куда мы попали, был совершенно пуст. Из четырёх световых линий, тянувшихся вдоль каждой из стен, горело по одной. Ширина тоннеля составляла пять или шесть метров, достаточно, чтобы смогли разъехаться два грузовых спидера. То слева, то справа, к основному тоннелю примыкали поперечные ходы, абсолютно тёмные. Кои сверялась с картой датапада, иногда кивала. Низкий гул горных машин всё приближался, оставаясь, впрочем, довольно слабым. Сколько же нам ещё идти? Неожиданно я понял, что впереди тоннеля нет, а свет цепочек ламп отражается в слабо блестящей поверхности перегородки, занимающей весь проём. Снизу в ней имелась дверь, окружённая тёмной стенкой шириной примерно в локоть, и то, как одно переходило в другое, очень меня удивило.
— Эта пробка надувная, что ли? — спросил я.
— Да. Пневмоперегородки одинаково хорошо задерживают воду и глушат звук. Иначе мы тут оглохли бы.
— Идём?
— Подожди, — твилека вновь уткнулась в деку. — Нет, пожалуй, туда мы не пойдём.
— Не понимаю тебя.
— Что творится там, примерно ясно по звукам. Гораздо интереснее другое. Гляди. Моей схеме семь месяцев. Вот последняя поперечка, которая нанесена, — она указала леккой через плечо. — Тех четырёх, что от нас до перегородки, тогда не было.
— Предлагаешь взглянуть, куда они ведут? Разумно.
— Соблюдаем предельную осторожность, — предупредила она. — Тут тоже могут быть работники.
Беспокоилась она напрасно. В отличие от проходчиков, в уже отрытой части комплекса никто не работал по ночам. Вряд ли вообще здесь ежедневно появлялся обслуживающий персонал. Грибные плантации, вот что это было.
— Это пищевые грибы или... — спросил я.
— Или.
Ясно. Галлюциногены. Основным наркотическим продуктом, производимым на Рилоте, является кристаллическая соль под названием рилл, которую добывают в шахтах, как металлические руды или, скажем, каменный уголь. Чёрная разновидность этой соли используется в медицине, остальное — так сказать, по прямому назначению. Не понаслышке зная прибыльность наркотического "бизнеса", твилеки не брезгуют и выращиванием "весёлых грибов". Перед нами были именно они. Плантация состояла из пробитых близко друг к другу поперечных тоннелей-штреков с узкой центральной дорожкой и выбранными по бокам от неё углублёнными лотками. Лотки заполняли субстратом из органических отходов — характерный запах ощущался даже сейчас — и в них росла грибница.
Кои включила фонарь, спрятанный в головном уборе, копнула перчаткой в лотке, растёрла субстрат пальцами:
— Посадки совсем свежие, четыре-пять стандартных недель.
— Когда урожай?
— Первый через тридцать недель после засева, следующие вдвое чаще, четыре раза в местный год.
— А часто ли возникает необходимость строить новые плантации взамен старых?
— Нет, зачем? Они служат поколения. Только субстрат меняют раз в пять-шесть лет, когда он истощается.
— Понятно.
— Нужно оценить масштаб построенного и нанести на карту.
Полчаса спустя мы поняли, что, передвигаясь вместе, можем не успеть картографировать всё, настолько грандиозным был масштаб строительства. Наметив, как примерно могут располагаться новые плантации, мы разошлись в разные стороны. Коридоры, коридоры, перекрёстки, ряды штреков и снова коридоры. Прошло совсем немного времени, а мне уже казалось, будто я заблудился, будто хожу по кругу и был уже и здесь, и тут, и вот там. Конечно, такого просто не могло случиться. Инерциальная система в деке работала чётко, на карте за мной оставался след из нанесённых тоннелей, а по второму разу я проходил только там, где сам того желал. Например, чтобы вернуться на ещё не разведанный участок. Время от времени, уменьшая масштаб, я видел такой же шлейф отснятого пути, остающийся за Кои. Наши комлинки работали за счёт "технологического резерва", идентификаторы их существовали лишь локально, и засечь их смог бы, разве что, случайный техник, зашедший в консоль местной соты связи. Пару раз мы останавливались, чтобы передохнуть и глотнуть воды. В моей сумочке лежало несколько питательных батончиков из джедайского рациона, но я есть не стал. Постоянный гнилостный запах субстрата, который в другое время я назвал бы просто отвратительным, у моего беременного организма вызывал стойкую тошноту. Даже в транспортных коридорах, где объективно пахло только сыростью, он, казалось, преследовал меня. Мне от воды-то чуть не стало плохо. Цифры на часах в углу экрана сменялись, близилось утро. Я чувствовал, что буквально валюсь с ног от усталости. Надо будет потом подсчитать, сколько я сегодня прошёл по этим бесконечным тоннелям. Часы показывали 6:27 по местному 30-часовому циклу, когда я, наконец, увидел в конце тоннеля очередной тупик и, посмотрев карту, не обнаружил больше ни одного неисследованного прохода.
— Подруга? — нажал я сенсор голосовой связи.
— Слышу тебя. Тоже закончила? Отлично, отходим. Возвращайся к последней сервисной шахте, которую нанесла, выйдем через неё.
Через десять минут мы встретились у двери в шахту.
— Разве наш спидер поддерживает дистанционный вызов? — спросил я.
— Да, и он работает, я проверила, когда парковалась.
— Ты снова вдыхаешь в меня жизнь, подруга, — я сделал лекками древний ритуальный жест бесконечной благодарности. Кои поняла правильно, в шутливом ключе, и расхохоталась:
— Ты стала совсем как мы.
К тому моменту, как она закрыла за собой нижнюю дверь и выбралась вслед за мной на поверхность, спидер, повинуясь сигналу вызова, затормозил рядом с устьем шахты. Переодевшись в дорожное прямо здесь, чтобы не делать больше остановок, мы прыгнули в машину. В посёлке нам не повезло: поезд в солнечную сторону только что ушёл. Пришлось ждать почти час — движение в этом регионе было не очень напряжённым. Я позвонил Рийо, успокоил её. Поболтали немного о разных пустяках... и чуть было не опоздали к следующему поезду. Остаток обратной дороги и я, и Кои бессовестно продрыхли, пересадку тоже помню смутно, практически на автопилоте. Зато к обеду обе были как огурчики — это сравнение нам особенно походило из-за цвета кожи.
Дома у Сэку, после обеда, вся наша пятёрка расселась вокруг стола. Подсчёты поручили Ниме, и вскоре она выдала ответ. Производительность обнаруженных плантаций превосходила одну седьмую мощностей кланов Секура или Фенн. При допущении, что построят хотя бы ещё столько же, получится треть. В расчёте на какой новый рынок делает это Рол Сийврон? Девчонки устроили целую дискуссию на тему, я же сидел, слушая вполуха. В голове, как вцепившийся репей, билась дата. День переворота. Сроки созревания первого урожая совпадали с ним довольно точно. Случайность? Как бы не так. Закончится большая война, вернутся по домам наёмники — с гонораром, завершится и "трудовая вахта" для авантюристов всех мастей, сколотивших на войне состояния. Начнутся загулы со скуки. А тут и "весёлые грибы" подоспеют, в большом количестве. Я допускал, что Палпатин не просто подкинул Сийвронам информацию, а прямо заказал "товар", дабы поскорее спалить лишние деньги. Возможно также, что Рол в этом не замешан вовсе, и всё — дело рук баронета Тола, уж кому-кому, а мне было хорошо известно, какие преступления он может совершить и кем стать в итоге.
Звонок от Барна раздался в самый подходящий момент.
— Госпожа, — с победной улыбкой произнёс он, из предосторожности не называя меня "шеф", как обычно. — Есть первая расшифровка! Из косвенных, но как раз по вашей теперешней теме. Пересылаю.
— Это, наверное, то, что наши девочки скопировали, — шепнула Кои. — Интересно, что там.
"Там" был разговор баронета Сийврона с Уотом Тамбором, главой Техносоюза. Не самый злобный из сепаратистов, а всё-таки, враг.
"Хочу предложить Вам, господин инженер, некоторые свои конструкторские наработки. На внедрение. Республика требует полностью продавать ей авторские права, платит сущие гроши, на них можно только прозябать, не жить.
"Мы знаем Вас как талантливого разработчика, — прогудел в ответ из-под маски огромный скакоанин. — Техносоюз готов платить Вам отчисления с каждой единицы продукции. Но у нас есть условие".
"Какое?"
"Все последующие разработки Вы приоритетно предлагаете нам. Только при отсутствии интереса с нашей стороны имеете право продавать их другим интересантам".
"Хорошо, — помолчав, ответил Тол. — Я согласен".
Я обвёл глазами подруг. Рийо пощёлкала языком: однако! Сумари сделала красноречивый жест скрещёнными пальцами рук. Да, это тюрьма: сотрудничество с врагом в военное время. Но, увы, на смертную казнь не тянуло. Стоп! Что, если сделать эту запись не главным аргументом, а элементом в более крупной комбинации?
— Не будем торопиться, девочки, — сказал я. — Давайте подумаем. У меня кое-что наклёвывается, пока не знаю, во что выльется.
Итак, нам надо убрать с доски Тола, да так, чтобы его отец в дальнейшем против Республики даже пикнуть не мог. Лишить денег, голоса, чести — так действовали интриганы прошлого. Хорошо. Допустим, диверсия. Лучше всего именно против грибных плантаций, их не жалко. А обвинить во всём... Так. На практике что можно сделать? Плантации расположены на самом краю ледяных полей. Предположим, переключаем полярность вентиляторов — там примитивные двигатели постоянного тока — и вместо вытяжки они начинают гнать в плантации мёрзлый воздух с поверхности. А регуляторы вместо усиления циркуляции в правильном направлении только разгонят этот процесс. Нет, не годится. Ну, вымерзнет один урожай, грибница — это вам не "нормальное" растение, она мороз переносит легко. Надо что-то другое. В задумчивости я прокручивал на экране кончиком лекки карту. Стой-стой-стой! Вот тут. Оно! Трог, ледниковая долина бывшей реки, закупоренная последующими наносами. Потом река пробила себе новый каньон, а под высохшим руслом выкопали плантации. Вентшахты, естественно, здесь же, в долине. И выше всего этого по склону — ледяное озеро. Идеальный вариант!
Вскочив с дивана, где предавался размышлениям, я бросился к Кои. По мере того, как твилека слушала, глаза её раскрывались всё шире и шире. Едва я закончил, она выпалила:
— Ну, ты коварна, подруга! Мне такое бы и в голову не пришло. Что значит политик!
— Сомнительный комплимент.
— Не дуйся, я имею в виду только широту мышления. Сама идея шедевральна. Могу добавить в неё ещё один штрих, тогда успех будет гарантирован.
— Слушаю внимательно.
Кои объяснила. Я покачал головой:
— Не перебор ли?
— Он должен знать, откуда дует ветер. Быть в ярости. Но ничего не доказать.
— Не знаю, не знаю. К тому же, риск для Сумари.
— Никакого риска. Для неё такая прогулка... ну, примерно то же, как если бы попросить Осоку Тано отловить компанию уличных забияк в три-четыре головы. В общем, пожалуйста, не спорь. Сама говорила, я здешнюю обстановку лучше знаю.
— Всё-всё, делаем по-твоему. Раз считаешь, что надо, пусть будет так.
Четыре дня спустя все репортёры местного Голонета дружно завопили о сенсации. Диверсия! Уничтожены грибные фирмы огромной площади. Ущерб оценивается не в один миллион. Голонет-каналы вновь и вновь выкладывали видеосъёмку со спутника. В центре бескрайней снежной равнины рядом со сверкающим пятнышком озера пролетает тёмная точка, вспухает дымное облачко, и вслед за этим равнина слева от озера начинает сперва темнеть, а затем искриться от хлынувшей туда воды. Сверху это выглядело весьма зрелищно. А нам в момент событий пришлось пережить несколько тревожных минут. Мощность заряда была достаточно большой, однако, без бурения скважин трудно добиться ювелирной точности. Поток воды оказался сравнительно слабым. Малые заряды, установленные на вентшахты по всей долине, чётко срезали их наружные части вровень с поверхностью, в подземный горизонт полилась ледяная вода. Она уходила вниз почти вся, не достигая дальних рядов отверстий.
— Мало, слишком мало, — прошептала Кои, стискивая кулаки.
И в это мгновение огромный камень-валун, из тех, что тащат с собой ледники, обкатывая и обтёсывая по пути, зашатался под напором воды.
— Ну же!! — хором взвыли мы.
Камень постоял ещё, словно раздумывая, что ему делать, а затем опрокинулся. Вместе с ним треснул и развалился весь выступающий бортик берега, когда-то изменивший русло реки. Скромный водопад в пару секунд превратился в настоящую Ниагару, и вот теперь-то произошло именно то, на что мы рассчитывали. Вся долина оказалась залита от края и до края. Восемнадцать тёмных точек, хорошо видных даже со спутника, отмечали местонахождение вентшахт, куда низвергались всё новые сотни тонн воды. Плантации галлюциногенной отравы оказались начисто смыты на всей площади, пострадали и примыкающие выработки. В город вода не проникла: автоматические гермозатворы были рассчитаны на подобное затопление и поддерживались в надлежащем техническом состоянии, поэтому закрылись чётко и надёжно.
