Зеркало любви

Перед законом, богом, наказанием... да много перед чем. А наркотик снимает все ограничения. И чудовище вырывается на свободу.

Это страшно.

В Донэре Лоран был ограничен в своих развлечениях, а вот в столице пошел во все тяжкие. Малена не дает?

Найдем другую! Других! И по притонам походим, и по борделям, и просто — по служанкам.

Казалось бы, надо Лорану плюнуть на все и сосредоточиться на завоевании Марии-Элены, а он во все тяжкие? Сначала бы в брак, а уж потом по бабам?

Лоран считал, что эти два пути вполне можно совместить. А кальян... а что — травка? Расслабиться, снять напряжение, поднять потенцию, и все в таком духе. Кто хочет — тот найдет себе оправдание, причем моментально.

Глупо?

Да ничуть! Рисойские всегда потакали своим прихотям и страстям, не слишком заботясь о последствиях. Таков был отец Лорана и Лорены, их дед, возможно и прадеды, такой же выросла и Силанта. Захочу?

Схвачу!

А уж чем это грозит, что в результате получится, как жить дальше... пусть лошадь думает, у нее голова большая. А Рисойские — люди страстные.

Матильда выразилась по этому поводу немного иначе, намекнув какой конкретно орган отвечает за их страстность. Не голова. И мозга в этом органе нет, даже костного.

Лоран был счастлив, радостен, и уже отметил победу. Это было видно по зрачкам, по чуточку неясной речи, по походке... он не шатался и не цеплял углы, но обычно владел своим телом намного лучше. Был грациознее, что ли...

А сейчас в его движениях появилась расхлябанность, которой раньше не было.

— Победа? Ура! — отреагировала Малена, и поглядела на Аманду. — Что там положено делать?

— Подобающе украсить дом и ограду, — отрапортовала Аманда. — С вашего разрешения...

Малена разрешила.

Лоран поглядел на племянницу.

— Готовься, детка. Скоро будут приемы при дворе, балы...

— Надо пополнить запасы грима, — тут же отреагировала Матильда. Малена пряталась.

Лоран ухмыльнулся.

— Не хочешь под принца лечь.

— Нет. Не хочу.

Лоран поднялся из кресла, в которое уселся, подошел к Марии-Элене и наклонился так близко, что она почувствовала характерный запах. Увы — не алкоголя.

— А под меня?

Момент качать права был неподходящий. И все же герцогесса улыбнулась.

— С королевского соизволения, дядюшка. Сами понимаете, вас на виселицу, меня в монастырь...

Этого Лорану не хотелось.

— Ладно. Подождем...

Он откланялся и вышел.

— М-да. Хреново, — прокомментировала Матильда.

— Тильда, а ведь он продолжит вот это, — Малена вообще было на грани истерики.

— Стопроцентно.

— И что делать?

— Что у нас сегодня по плану? Только портные? Плевать. Поехали...

— Куда?

— За травами, сестренка. За травами, настоями и прочим. Знаешь, я о здоровье твоего дядюшки заботиться не обязана.

— Матильда, ты предлагаешь...

— Не буду я его травить, успокойся.

— Фууу...

— Пока. А потом — как сложится. Нам надо что-то... скажи, что у вас есть от абстиненции?

Малена и слова-то такого не знала.

— Это что?

Матильда объяснила. Герцогесса задумалась.

— Я сомневаюсь...

— Я тоже, — честно призналась Матильда, — но попробовать надо. Хоть поищем.

— А если уж до конца честно?

— Не хочу я здесь оставаться. Здесь и сейчас мне страшновато... если полезет.

— Ты с ним не справишься?

— Справлюсь. Но придется его или убить, или покалечить — нам такое ни к чему.

— Нет. Ни к чему. Пусть успокоится, уснет...

— Рано или поздно нам придется столкнуться, но не сейчас. Нет, не сейчас. Не ко времени.

Матильда даже не сомневалась в себе. Если что — жив Рисойский останется, но сильно об этом пожалеет. И нет, никакие угрызения совести ее не мучили. Можно пожалеть тигра в зоопарке и за решеткой, но когда он на свободе, в джунглях и твердо намеревается поужинать вашей печенкой... сами его жалейте.

Ваша печенка — ваш выбор.

* * *

Как экипаж Малены занесло на улицу Могильщиков — она сама не поняла.

Там поворот, тут поворот... она и не поняла сначала, где находится. Мало ли в городе таких лавок? Она уже штук шесть объехала, кстати, много полезного прикупила, вплоть до настойки сенны, и сложила пузырьки в маленькую сумочку на запястье. Дома и рассортирует, и подумает, что на ком применять.

Она просто приказала кучеру останавливаться у всех лавок с травами, их легко было узнать по пучку травы, подвешенному над входом. Сама заходила вы лавки, разговаривала, кстати, большинство травников и травниц честно признавались, что такого средства нет. Можно усыпить, можно дать что-то прочищающее, но лучше от такого человека бежать бегом. Раз уж начал...

Нет, не остановится. И не спасешь его, только себя погубишь.

— Ваша светлость, еще одна.

— Это мы где сейчас? — выглянула в окошко Мария-Элена.

— На улице Могильщиков.

— Малечка, а это не то, куда нас посылали? — охнула Матильда. Вот ведь занесло...

— А куда нас посылали?

— Ну, Тальфер же!

Герцогесса и правда не сразу поняла, о чем идет речь, и только потом сообразила, принялась вглядываться. Дом как дом, ничего особенного. Но...

— Дверное кольцо выполнено в виде паутинки, — шепнула Малена, уступая управление Матильде.

— И что?

— Знак Восьмилапого.

— Надпись над дверью — 'Ведьма здесь'?

— Примерно так, — согласилась герцогесса.

— М-да... Ладно, раз уж мы тут, посмотрим, что там за ведьма.

— Как— посмотрим?

— В стиле 'бешеный Карлсон'.

— Это как?

— Увидишь...

Матильда, хитро улыбнувшись, выпрыгнула из кареты и заколотила в дверь кольцом. Дверь медленно скрипнула и отворилась.

На порог вылез слуга самого простецкого вида. Матильда прищурилась.

— Любезнейший, здесь ли живет некая Лэ Стиорта?

— Да, ваша... светлость, — взгляд слуги остановился на гербе.

— Мне рекомендовали ее, как хорошую травницу. Ваша госпожа сейчас дома?

Вереш, а это был именно он, заколебался. Но упускать такую добычу? Молоденькая девчонка, в роскошной карете, герцогесса...

Справится Ластара, и не таких обламывали.

— Да, она у себя. Вы позволите доложить о вас?

Матильда даже не сомневалась, что хозяйка уже в курсе. Работа у нее такая, выглядывать и высматривать.

— Вы предлагаете мне ждать в дверях, как простолюдинке?

Вереш понял, что перегнул палку, и тут же поклонился.

— Нет, госпожа. Простите...

Ремесло ведьмы — оно такое, надо быть готовой к неожиданностям. Ластара наверняка уже успела загримироваться, и ждала клиентку. Так что слуга склонился в низком поклоне.

— Прошу вас, ваша светлость.

Матильда храбро вступила в полутемный коридор. Эх, фонарик бы сейчас.

Коридор был выполнен в лучших традициях 'ля ведьмарис'. То бишь — святой инквизиции на вас, идиоток нету. Чего-то непонятное свисает с потолка, стены занавешены мрачными тряпками, освещенность — только что нос не расшибить...

Малена пискнула и спряталась. Матильда весело комментировала все, что попадалось на пути, разве что не в полный голос, а для сестры.

— Паутина халтурная, из ниток. Стирать пора.

— Тряпки не шевелятся, со сквознячком было бы авантажнее.

— А почему ни одной крысы не бегает? Чтобы посетители не убежали еще быстрее?

Малена постепенно начала хихикать, а там и сама принялась смотреть более критически. Подумаешь, ужастики? Это здесь и сейчас страшно, а она на 'бустере' каталась. Вот если туда местную ведьму посадить, это как?

Сама хозяйка обнаружилась в дальней комнате. Вся в черном, вся такая трагично-готичная...

Наверное, предполагалось, что ее будут бояться, но Матильда и не такого по ужастикам навидалась.

— Недорабатываете, сударыня?

— П-простите?

Вот с таким подходом Ластара сталкивалась впервые. И растерялась. Ненадолго, но нахалке этого хватило, чтобы отыграть пару позиций.

— Половицы не скрипят, тревожных сквозняков нет, двери нигде не хлопают, а паутину вообще постирать пора.

— П-постирать?

— А что? Вы ее не сами плели? Ну, новую закажите, а то пыли сыплется — ведро с кисточкой. Не прочихаешься потом.

Ластара опомнилась. Положила руки на шар...

— Что привело вас ко мне, госпожа?

— А вы не догадываетесь?

В том-то и дело, что не догадывалась. Обычно ее предупреждали о визитах, вот принц, к примеру, собирался заехать сегодня вечером, она знала об этом от любимого. Но может и не приехать, победа все-таки, отметить надо... хотя бы начать. Тогда приедет завтра.

— Женщин ведут ко мне разные дороги, но одна и та же причина. Любовь...

— Отлично сказано, — одобрила Матильда. — Кстати — у вас парик съехал.

— У меня нет парика.

— И грим размазался. Одна бровь выше другой, и заметно.

Ластара дернулась.

— Вы кто такая?

— Да ехала я тут, мимо, думала, найду специалистку, а вместо этого дешевый какой-то антураж, свечи эти дурацкие.... Лэ Стиорта? А на самом деле как?

— Это и есть мое имя.

— Госпожа Стиорта, давайте, правьте грим, включайте свет, а потом возвращайтесь. Поговорим серьезно. Мне от вас дело нужно, а не дешевые завывания.

— Да что вы себе позволяете?! Я сейчас...

— Стражу кликнете? А может, вместе покричим?

Ластара откровенно растерялась. Она бы покричала, но... не с руки. Да что происходит-то?

А все просто.

Как разрушить цыганский гипноз?

Сойдет что угодно, от ругани, до нахальства. Можно начать орать и материться, можно предложить цыганке самой погадать, можно... да много чего можно. Вот Матильда и перла буром. Или дуром, невелика разница. Против гипноза — только агрессия и политика несоглашательства. Наезд и напор.

— Лэ, или как вас там, давайте говорить серьезно. Мне не нужны эти спектакли. Я хочу разговаривать с травницей, а не с балаганной актрисой.

Вот слово 'травница' и успокоило Ластару. Все понятно, все в порядке. Просто о ней сказали, как о травнице, а не о гадалке, ну и результат...

— Хорошо. Что вам угодно?

— Окна откройте?

Ластара щелкнула пальцами. Шторы эффектно поползли в разные стороны, Матильда покачала головой.

— Госпожа Лэ, позовите сюда вашего слугу?

Ластара скрипнула зубами, но хлопнула в ладоши. Вереш вошел почти мгновенно. Матильда уставилась на него тяжелым взглядом.

— Мне не нужны свидетели разговора. Поэтому вы сейчас пойдете и сядете в мою карету, из окна мне все видно. И не вернетесь, пока я не выйду.

Вереш прищурился.

— Ваша светлость, мы люди маленькие...

— И гордость у вас тоже есть. А еще — уши и язык. За гордость и тайну — отдельная доплата. Вопросы будут?

Вопросов не осталось. Дело-то житейское, бывает у баб. Может, нагуляла, и не хочет огласки. Вереш бросил взгляд на Ластару, та кивнула, и слуга вышел. Матильда видела, как он подошел к карете, как сел внутрь.

— Отлично. А теперь поговорим серьезно. Один мой знакомый подсел на травку.

Ластара поглядела удивленным взором. Матильда исправилась.

— Мой знакомый начал курить травку, и я боюсь, что дальше будет только хуже.

Ластара не боялась, она знала, что дальше будет хуже.

— Госпожа?

— Мне нужно средство от этой зависимости. Можете вы что-то посоветовать?

Ластара медленно покачала головой.

— Так сразу... надо подумать.

Матильда выложила на стол большую золотую монету.

— Мне действительно нужно.

Ластара прищурилась.

— Ладно. Я сейчас вернусь, подождите пару минут, ваша светлость.

И вышла из комнаты.

Матильда фыркнула.

— Зуб даю, вручит или снотворное, или слабительное.

— Или смесь.

— Ага...

Матильда, оставшись одна, не ждала милостей от природы, она обшаривала ящики стола Ластары. А что? Вдруг тут в каждом ящике по компромату? С чумоданом?

Но далеко она влезть не успела, повезло ей уже с верхним ящиком.

— Оба-на!

Кольцо с рубином выглядело безумно дорогим. Даже если рубин 'технический', то есть с трещинами или вкраплениями, он все равно здоровущий. Всю фалангу пальца закроет. Явно с мужской руки...

Матильде безумно захотелось сунуть его в карман. Но — нельзя. Это уже самоподстава.

А что тут за пузырек?

Хм-м...

Матильда поглядела его на просвет. Нет, не понять. Быстро подковырнула пробку, открыла, понюхала...

Не понять.

А по виду — обычный пузырек, она сама таких три штуки купила, самая простая форма. Самый ходовой размер, аптекари такие десятками заказывают...

В коридоре послышались шаги.

Руки действовали быстрее головы, Матильда вытащила из сумочки пузырек с настойкой сенны, на вид — один в один, сунула его в стол, а тот, что лежал у Ластары сунула в сумку. И прыгнула обратно.

Ластара вошла в комнату с улыбкой на лице.

— Вот, ваша светлость.

Пузырек у нее в руке был точно таким же. Матильда взяла его, поглядела на просвет.

— Что это и как употреблять?

— Настой коры дерева хон, госпожа. По три капли в еду каждый день.

— Раз в день?

— Лучше два, ваша светлость. И ваш любимый избавится от своей зависимости.

На самом деле в пузырьке был разведенный настоем мяты куриный помет. И поделом стервозе... уж очень Ластаре хотелось насолить наглой девке.

— Сколько я вам должна?

— Еще три золотых, ваша светлость.

Матильда выложила их, не моргнув глазом.

— Благодарю. Если лекарство поможет — приеду за добавкой.

— Обязательно поможет, ваша светлость, даже не сомневайтесь.

Матильда ответила улыбкой.

Ага, поможет. И мы все в это дружно верим. Интересно только, что я у тебя сперла?

* * *

Ластара лично проводила герцогессу до кареты. Вереш отправился в дом — и едва не получил по голове стеклянным шаром. Хорошо хоть поймать успел.

Следом полетел паук.

— Стерва!!! Дрянь!!! Сучка герцогская!!!

Ластара бесилась минут двадцать. Вереш насмешливо смотрел на эту картину. Ничего, Ласти полезно иногда приложиться носом об забор. А то возгордилась... знатной дамой она станет.

Грим подправь. И парик — тоже. А потом в высшее общество лезь. Это тебе не купчих морочить, идиотка.

Наконец Ластара стала успокаиваться. Вереш обнял подругу, погладил по волосам.

— Ничего, ты с ней сторицей расквиталась.

Ластара ядовито улыбнулась, при мысли о 'настое дерева хон'.

— И поделом этой суке!

— Ага, — поддакнул Вереш, искренне сомневаясь, что лекарство используют по назначению. Но вдруг?

Ладно, деньги они получили, чего еще надо? Работа ведьмы — она нервная, всякие клиентки бывают. Надо приспосабливаться.

* * *

— Как ты думаешь, что мы сперли?

— Не знаю. Но подозреваю что-то интересное, — задумчиво отозвалась Матильда. — Малечка, это все паршиво выглядит.

— Почему?

— Ты колечко видела?

— Да.

— Опиши мне его.

— Ну... рубин, большой, зажат в когтистых лапах, делался явно под мужскую руку...

— Надо приехать домой и нарисовать это кольцо. Оно оригинальное, — Матильда пребывала в растерянности. — Не знаю я, что делать. И жить охота, и подставляться неохота...