Рид хмыкнул, оглядывая троих женщин, закутанных с ног до головы по степному обычаю, и четырех мужчин. Достаточно молодых, крепких, полукровок, кстати. Очень похожи на аллодийцев, но кожа смугловата, губы тонкие, да и сами движения...

Это надо просто видеть, чтобы понять. Степная школа боя.

— Об этом мы еще поговорим. А пока...

Рид огляделся вокруг. По счастью, Шарельф Лоусель оказался рядом. Маркиз поманил его пальцем и приказал — шепотом и коротко.

Шарельф кивнул, поклонился Шарлиз и пригласил следовать за собой. Не слишком быстро, нога болела — жуть. Чудо еще, что ходить может.

— Прощу вас, госпожа...

Посидят пока опасные гости где-нибудь под замком, к примеру, в башне. Потерпят.

А не нравится — пусть жалуются. В письменном виде, лично маркизу Торнейскому.

* * *

Шарлиз не нравилось. Но...

При ней оставались Бурсай и Рохсай. При ней оставалась Аршана, девчонка-служанка, которую подарил ей каган, в Степи это была обычная практика. А посидеть в башне...

Шарлиз понимала, что все висит на волоске. И если она будет его раскачивать...

Долго ли она сможет скрывать свою беременность? Если уже себя отвратительно чувствует?

Пару раз стошнит, потом сознание потеряет... ну и умному достаточно. А маркиз Торнейский не производит впечатления дурака.

Шарлиз оценила.

И одновременно испытала и чувство радости, и разочарование.

С одной стороны, было в Торнейском нечто... подсознательно мужское. За таким действительно будешь, как за каменной стеной. Не в темнице, но этот сделает все для своей жены и детей. И в постели с ним наверняка будет интересно. Такие не бывают плохими любовниками.

С другой стороны — Шарлиз знала себя. Ей нравится разнообразие, ей нравятся мужчины, рано или поздно она захочет большего, и...

Стерпит ли Торнейский измену?

Ага, смеяться после слова 'ли'. Ни терпеть, ни смиряться, ни молиться... Шарлиз оказалась бы запертой наглухо после первой же измены.

Вот и не знаешь, что делать. То ли порадоваться, что боги отвели, то ли погрустить, что такой мужчина мимо проплыл.

Или еще не поздно?

Может, попробовать его соблазнить? Мать говорила, что на ранних сроках, если себя хорошо чувствуешь...

Шарлиз коснулась живота.

Нет.

Ни один мужчина не стоит риска потерять ребенка. Будущего правителя Степи. Лучше уж потерпеть девять месяцев, а там опять вести привычный образ жизни.

Шарлиз смотрела в окно.

Воины сидели и ждали, женщины молились, а за окном шла работа. Победители разгребали все то, что наворотили побежденные, и таскать им еще было — не перетаскать.

* * *

Его высочество Найджел проводил время в одиночестве.

Редкий случай, но вполне возможный. Иногда принцу хотелось просто отдохнуть, поваляться в компании кувшинчика хорошего вина, подумать о своем, о личном...

К примеру, о болезни отца.

Вот ведь правильно все, стоило отцу заболеть, как все забегали вокруг Найджела. И Тальфер, и Тарейн, и... да все. Кланяются, в глаза заглядывают, наушничают...знают шавки, кто их хозяин.

Найджел коснулся пузырька в кармане.

Надо же, такой маленький, а столько всего в нем заключено. Надежды, интересы, мечты... принц вытащил склянку и поглядел на свет.

А маловато снадобья осталось. Надо будет завтра наведаться к ведьме, а то вдруг не хватит.

Отец пока болеет, но умирать не собирается.

Найджел произнес это про себя и поморщился. Восьмилапый, ведьма обещала, что все будет быстрее, надо спросить, почему не так?

Принц вспомнил темные загадочные глаза, вспомнил бледное лицо и поежился.

Гадость.

Но... есть ли выбор? Иногда приходится идти на сделки с совестью. И вообще... станет он королем и прикажет казнить эту гадину, вот! А нечего было его отца травить!

Найджел это безнаказанным не оставит.

Ведьма наверняка знала, для кого готовилось зелье, а значит, сама виновата. Судьба у нее такая. Обязательно надо будет ее казнить после коронации.

* * *

Мысли у дураков сходятся.

У подонков они сходились еще более успешно.

В небольшом домике, в котором была частой гостьей леди Френсис, и в котором был бдительный слуга по имени Сарет Корм, благодаря которому Варсон до сих пор висел между жизнью и смертью, было тихо.

Сегодня визита дам не предвиделось. Надо и отдыхать иногда.

Френсис Сорийская, Диана Лофрейнская, Ластара Стиарошт — и это еще не весь список. И к каждой нужен свой подход, у каждой свои привычки, вкусы... впрочем, скоро придется расставаться с некоторыми из них.

К примеру, Ластара.

Мужчина подозревал, что свое дело наглая полукровка уже почти выполнила. Вот, стоит на столе еще один флакончик, если первый, который готовила Ластара, вызывал безумие и медленную смерть, то второй содержал сильный яд. Три-четыре приема — и не спасут. Хоть там Брат с Сестрой спустись с небес, хоть Восьмилапый появись — не поможет.

Пусть Ластара даст его принцу, а дальше Найджел и сам все сделает. Усердная тварь, старательная...

Не дай боги, такое из его детей вырастет. Хотя тут-то ясно, мать нужна подходящая.

Мужчина потер подбородок.

Да, абы кому свое семя не доверишь. Та же Дилера Эларская — видел он ее портрет, не факт, что эта жердина ребенка выносить сможет. Нужен запасной вариант.

Мужчина хмыкнул.

Да, именно так, запасной вариант.

К примеру, иметь королеву — и нескольких любовниц. И чтобы затяжелели они одновременно. А в нужный момент или подменить ребенка, или просто объявить о рождении наследника... его кровь в нем все равно будет, а королева промолчит. Пусть только попробует не смолчать.

Мужчина задумался.

Для этого нужна женщина светловолосая, желательно, схожая с ним, сирота, без многочисленной и влиятельной родни, при этом благородная, неглупая, воспитанная...

Надо бы посмотреть таких по монастырям.

Кстати, ведь сейчас в столице есть одна монастырская воспитанница.

Мария-Элена Домбрийская, которая собирается ко двору.

Что ж, на нее тоже надо посмотреть пристально. И на предмет рождения детей, и на предмет награждения. Когда он сядет на трон, союзникам тоже надо будет бросить куски мяса. Домбрийское герцогство может стать таким куском.

Надо, надо приглядеться к герцогессе.

Мужчина невидящими глазами смотрел в окно, на звезды.

Сарет заглянул в комнату, неслышно зажег свечи и вышел. Пусть господин размышляет.

Сарет обо всем знал, и не собирался мешать его планам. Только вот... что делать с удравшим нюхачом?

А может, и делать-то уже ничего не надо. Судя по тому, что все тихо-спокойно, он сам помер, все же Сарет хорошо приложился. Мог выползти на последних силах, да там и подохнуть, вполне мог.

А значит, нечего и господина расстраивать.

Не было ничего. И никого не было.

Точка.

Матильда Домашкина

— Да, выглядеть можно по-разному.

— По-кошмарному, по-безобразному... — продолжила издеваться Матильда.

И было отчего.

Матильда весь день провисела в интернете, выискивая ролики визажистов и стилистов, благо, был выходной. И гулять никуда не пошли, не до того.

Раскопали старую, еще бабушкину косметику, и принялись извращаться перед зеркалом.

Получившийся результат вдохновлял.

Жуткое трупообразное, которое отражалось в зеркале, лучше было не показывать священникам — могли и крестом шибануть. Так, для профилактики вампиризма.

Сиреневые тени на веки, розовые — под веки, немножко черной краски там, немножко тут — и растушевать.

И вы получите такое страхозаврище, что в ужасе отшатнутся и враги, и друзья.

Словно напоминая о друзьях, зазвонил телефон.

— Да?

— Малена?

— Да, Сережа. Что случилось?

— Да ничего. Слушай, мы во вторник видимся?

Малена и Матильда начали прикидывать расписание. Получалось, что да.

— Видимся. Если ничего форс-мажорного не случится.

— Отлично. Буду ждать.

Матильда дружески попрощалась с парнем и повернулась к своему отражению в зеркале.

— А если еще мелка добавить?

Девушки активно готовились к встрече с принцем.

Рид, маркиз Торнейский.

— Голубя в столицу я отправил, — Артан осматривал окрестности, — и в Равель тоже, пусть оттуда отпишут Самдию.

Рид фыркнул.

— Да уж. Хорошо, что не породнимся, от такого помощи зимой попросишь — к осени получишь.

— Точно не породнитесь?

Рид покачал головой.

— Не хочу. Понимаю, что не виновата Шарлиз, но — не хочу! Убивайте, а я постель с ней лечь не смогу. Даже ради блага государства.

Артан и не подумал уговаривать.

— Заберешь ее с собой?

— Куда ж я денусь?

— В столицу? — предположил Иллойский. — Или есть еще варианты?

Рид скривился.

— В столицу...

А там праздники, чествования... домой хочу. А не получится.

— Я наверное, дня через два и поеду в Равель. И девчонку с собой возьму, оттуда уж сама до отца доберется.

— Свита у нее...

— Степняки, — спокойно махнул рукой Рид. — Полукровки, думаю, из личной гвардии кагана.

— Что?

— Есть у них такой обычай. Отдавать детей в гвардию кагана, своего родного обычно жалко, а вот от рабынь... кто их там считает?

Артан задумался.

— И ты, зная это...

— Оставил их в живых? В крепости? При Шарлиз? — при каждом перечислении Артан кивал, и Рид махнул рукой еще раз.

— Знаю. Но у них свой кодекс чести. Думаю, каган приказал им оберегать девчонку. Если сейчас всех этих людей от нее забрать — начнутся скандалы. Сделать они ничего серьезного не смогут, из башни-то, и приглядывают за ними как следует, но... тебе скандалы нужны?

Артан подумал.

Действительно, глупо как-то переживать из-за четырех степняков, когда их...

— Степняков было тысяч тридцать. Где-то тысяч десять мы перебили, еще тысяч шесть, по первым подсчетам, в плену. Остается четырнадцать тысяч.

— Думаешь, догоним?

— Думаешь, удрали? — в тон Торнейскому осведомился Артан.

— Уверен. Даже ради добычи не остановятся. Каган погиб, сражение проиграно, остается сделать то, к чему они и привыкли — удирать на всех парусах. А нам — чистить территорию, чтобы случайно кто не затерялся по дороге.

— Что с пленниками делать будем?

Интересовался Артан исключительно ради очистки совести. Рид отвечал так же.

— Пусть отстраивают, что порушили. Потом с Дораном то же самое, и Интару пусть почистят. И в Равеле работ хватает. А потом пинка под зад — и в Степь. Кто жив останется.

— Коней много взяли. Не прокормим.

— Гнать этих тварей табуном в Степь и торговаться за пленных. Все равно на них никто, кроме степняков, не сядет.

Артан подумал пару минут, и кивнул.

— Да, пожалуй. Ты раньше поедешь, а я все обустрою — и тоже в столицу.

— Да я тоже могу задержаться.

— Нет. Ты поедешь как можно скорее.

— Почему? — насторожился Рид.

— Из столицы доходили плохие вести. Король, похоже, приболел, если что — тебя его высочество послушается.

Рид застонал в непритворной тоске.

— Ладно. Еду завтра же.

Артан развел руками.

Выиграть войну?

Вы попробуйте мир выиграть! Вот это будет ставка!

Лорена, вдовствующая герцогиня Домбрийская.

Если пациент хочет жить, то медицина бессильна. Лорена была живым подтверждением этого постулата. Несмотря на все усилия лекарей она поправлялась.

Сотрясение мозга постепенно проходило, нога, правда, не срасталась, но ведь и сколько времени прошло? Считай, нет ничего. С такими переломами и по полгода лежат...

Лоран сидел рядом и держал сестру за руку. Лицо его переливалось всеми оттенками синего и фиолетового.

— Вот так, сестренка.

— Стерва, — прошипела Лорена. — Я тебе еще когда это сказала?

— Признаю, ты была права, а я ошибался.

— И что мы теперь будем делать?

— Разумеется, подождем. Пусть она вступит в права на наследие, а уж там...

— Там — что? — прищурилась Лорена.

— Я снял один симпатичный домик. Кричи, не кричи — не услышат. А и услышат, не забеспокоятся. Отвезу ее туда, и буду спать с девчонкой, пока она не затяжелеет.

— Думаешь, у нас есть на это время?

— Уверен.

— А если Найджел лишит ее девственности?

Лоран фыркнул.

— Так будет еще лучше. Если что — я и королевского ублюдка приму, как своего, понимаешь?

Лорена понимала.

Когда у женщины есть ребенок, она на все пойдет. Ради малыша она солжет, украдет, убьет, разумеется, если это нормальная женщина. Вот сама Лорена вышла же замуж! И Силли стала падчерицей герцога, и получила все, что пожелала.

Мария-Элена тоже будет сговорчивее с пузом. Или с ребенком.

Кстати...

— А где Силли? Я ее давно не видела...

Лоран пожал плечами.

— Где-то. Я за ней не слежу, ее вообще взяла в тиски графиня Ардонская.

— Стерва!

— Повторяешься, сестренка.

Сестренка повторилась еще раз — и с удовольствием. И покрепче.

Лоран махнул рукой.

— Вкус у нее есть, одеть девчонок сможет, вывести тоже, а больше и не надо. Ты сейчас этим заниматься не можешь, пусть она занимается.

Лорена скрипнула зубами.

И повторилась еще раз.

Восьмилапый этой стерве малолетней ворожит, не иначе! Откуда еще бы взялась такая удачливость?

Синий нос Лорана был тому хорошим подтверждением. И дернул же его шервуль попробовать что-то подслушать? Под дверью, которая открывалась наружу!

Сам виноват, думать надо было.

Нос откровенно болел. Хорошо хоть не сломан, но и так приятного мало. И сопровождать племянницу не получится, такое — не замажешь даже известкой.

И Лоран впервые задумался, стоит ли семейная жизнь таких переживаний? А то так женишься... и оставишь жену вдовой через годик-два. Веселой и довольной. И приданым попользоваться не сумеешь.

Стоит ли?

Ответа не было, а опасения к делу не пришьешь. А правда, где Силли?

Наверное, ленты примеряет. Или волосы укладывает... бабы!

* * *

Силанта была занята.

Она решила сегодня пойти на приступ. Дорак Сетон все ускользал и ускользал из ее рук, а скоро мать встанет на ноги и вновь потребует своего любовника... нет, надо действовать решительно!

Вот представьте, приходите вы в свои покои, а там интимный полумрак создан, ароматические свечи горят, и обнаженная девушка в кровати изогнулась.

И шепчет этак призывно: 'Возьми меня, я твоя'!

Что сделает в такой ситуации настоящий мужчина?

Разумеется, сорвет с себя всю одежду, упадет на кровать... дальше Силанта представляла себе процесс не слишком хорошо. Но разумеется, все у них будет.

А потом он будет целовать ее пальчики и шептать, что стал самым счастливым мужчиной на свете. Разве нет? Это же все романы пишут!

И время удобное.

Дядюшка у матери, Малена и графиня уехали ко двору, а девчонки упросили отца и брата сопровождать их по лавкам.

Отлично!

Так что Силанта порхала по покоям Дорака, приводя все в 'романтический вид', и готовилась к бурной любви. Уже скоро, вот-вот... со служанкой она договорилась. Та позовет Дорака в нужный момент.

Достойная дочь Лорены и Никора Колойских, стянула с себя платье и обнаженной легла на кровать. Распустила жиденькие волосенки и улыбнулась.