Зеркало любви

Никто не устоит перед такой красотой! Точно!

* * *

Какого шервуля?

Это была единственная мысль Дорака Сетона.

Вот представьте, у вас был бурный вечер с игрой в кости, потом бурная ночь с хорошенькой девушкой, потом вам пришлось выполнять свои должностные обязанности, и мечтаете вы только о том, чтобы отоспаться.

Заходите в свои покои, а там...

Шторы задернуты, какой-то ароматической пакостью воняет и голая дура на кровати шипит чего-то страстное.

Что в такой ситуации должен сделать настоящий мужчина?

Дорак романов не читал, потому и не знал, что чего-то там должен. И выбрал свой вариант — расчихался.

Да так, что сопли в стороны полетели. Потом все же прочихался, высморкался в два пальца прямо на пол, подошел к девице, которая валялась на кровати, даже не узнав в ней Силанту — полумрак, плюс слезы от чиханий действовали лучше любой маскировки, схватил ее за руку, вытащил из комнаты, даже не вглядываясь, отвесил пинка на прощение и хлопнул дверью. И засов задвинул.

Силанта так ошалела, что даже и слова не вымолвила. Пискнуть не успела.

Не было ни в одном романе варианта: 'обчихать и выкинуть!'. Не было! Нечестно!!!

Неясно, сколько бы простояла оскорбленная девушка, тупо глядя на дверь покоев Дорака Сетона, но в чувство ее привел кашель за спиной.

— Гхм... госпожа?

Силанта взвизгнула, обернулась, и поняла, что ее злоключения только начинаются.

Одна Аманда — полбеды, одна Ровена — тоже. Но обе? И еще двое лакеев позади?

Пока господа уехали, дамы решили пройтись по комнатам, посмотреть, где что подправить. А тут...

С достоинством уходить со сцены Силанта не научилась. Она завизжала — и бросилась наутек, сверкая голым задом. Аманда и Ровена ошарашенно переглянулись.

— Надо госпоже сказать...

— Вернется она из дворца — и скажем.

— И к Сетону зайти?

— Обязательно.

И Ровена постучала в двери покоев капитана Сетона.

* * *

Трехэтажные ругательства, которые донеслись оттуда, свидетельствовали, что капитан жив, здоров, и пребывает в отвратительном настроении.

— Капитан, это Ровена! Откройте!

Дверь распахнулась.

Ровену Сетон знал, и не опасался. И вообще...

Домоправительница и компаньонка осторожно заглянули в комнату. Ровена расчихалась первой, Аманда оказалась крепче.

— Боги, что это?

— Это какая-то с..., — прошипел Дорак. — Убил бы!

Женщины переглянулись.

— Капитан, вы ее не узнали?

— Нет...? — Дорак начал подозревать, что случилось нечто страшное. — Сами видите, эта идиотка и навоняла, и шторы задернула, и свечи идиотские зажгла... тут мать родную не узнаешь.

Дамы переглянулись еще раз, и роль предвестницы бури взяла на себя Ровена.

— Это была Силанта Колойская.

— М-мать...

Просить о соблюдении тайны? С тем же успехом можно было носить воду топором или резать море ломтиками. Дорак и не пытался. Вместо этого капитан доплелся до кровати, которую Силанта усыпала лепестками роз, уселся на нее с размаху, так, что половина оных лепестков тут же оказалась на полу, и безнадежно поинтересовался:

— И что теперь будет?

— Уборка, — отозвалась Аманда. — Сейчас пришлю горничных.

Ровена была настроена куда как более оптимистично.

— Капитан Сетон, не расстраивайтесь. Я лично попрошу ее светлость, и не думаю, что будут какие-то репрессии. Учитывая, что вдовствующая герцогиня сейчас не командует, а ее брат лечит нос...

Дорак хмыкнул. И поглядел на Ровену с искренней признательностью.

— Спасибо вам, госпожа.

Ровена улыбнулась в ответ.

— Не за что.

* * *

Тем временем карета Марии-Элены подъехала ко дворцу.

— Давай лучше ты, — шепнула Малена подруге. — Я боюсь...

— Трусиха, — беззлобно проворчала Матильда. Но командование перехватила.

И — вперед!

В незабвенном солдатском стиле Людмилы Прокофьевны. Да-да, той самой, Калугиной, из бессмертного 'Служебного романа'. Она и прототипом послужила, откровенно говоря.

К чему ругаться, давить мужчинам на психику, бить их во все места?

Сделайте так, чтобы вас не захотели, вот и все. Для этого даже усилий не надо..

Ладно, вру. Надо.

Одежда, грим, походка и повадка — вот составляющие части девичьего плана, которые и были претворены в действие. И по дворцу его величества шла...

Это была вдохновляющая картина.

Если смотреть снизу вверх, Малена сейчас выглядела так.

Туфли с подковками, чтобы топать погромче. Поувесистее, как слоняра.

Платье великолепного трупно-лилового цвета, поверх темно-серого. Чтобы кожа казалась бледной и нездоровой, да и вообще, эти цвета придавали Малене нездоровый вид. Никаких украшений, ничего такого. Траур, вы что — не понимаете?

Лицо.

О, этот шедевр вдохновенного кошмариста. Отродясь Матильда не знала, как называется художник, который рисует разные ужастики, но ее лицо сейчас таким и было. Шон Косс одобрил бы, а Здислав Бексииньский и руку пожал бы.*

*— смотреть на работы этих мастеров советую с утра. И потом хорошенько забыть, чтобы не приснились, прим. авт.

Немного мела, сажи, капелька румян в нужном месте — и что это? Лицо изжелта-серое, усталое, и выглядит герцогесса лет на десять старше своего возраста.

И волосы.

Побольше воска, зализать их до супергладкого состояния, и готово!

Можно сделать из чудовища красавца? Можно. И наоборот — тоже, главное тут — задаться целью.

Вот и нужная дверь.

Сначала прием приватный, потом, если все будет хорошо, Малену представят ко двору. Или не представят.

— Ее светлость герцогесса Мария-Элена Домбрийская...

И девушки, сейчас они обе, остаются наедине с потрясающим красавцем, словно сошедшим с картины.

— Лоран! — ахнула Малена, заставляя тело склониться в реверансе и застыть так до позволения встать.

— Только помладше будет, — согласилась Матильда.

И верно, если поставить его высочество рядом с Рисойским, они оказались бы похожи, как братья. Светлые волосы локонами, большие голубые глаза, мужественные, хорошей лепки, лица, очаровательные улыбки... у принца она медленно пропадает, это хорошо.

— Поднимитесь, герцогесса.

Матильда послушно распрямилась. Теперь именно она. И подавила желание отрапортовать: 'товарищ принц, по вашему распоряжению, прибыла в расположение дворца'.

Маскарад достиг цели. Смотрел на них потрясающий красавец, смотрел без всякого удовольствия, и долго смотреть не собирался.

— Итак, вы Мария-Элена Домбрийская.

Реверанс.

— Наследница герцогства Домбрийского.

— Если на то будет воля вашего высочества и его величества.

Найджел кивнул. И задал провокационный вопрос.

— Почему я должен передать вам право наследования?

Матильда, которая перехватила управление, противно сощурилась и закачала головой.

А что?

Как известно из популярного (и поди, не стань популярным с такой продолжительностью) сериала — не надо родиться красивой. Вместо этого можно вести себя, как дура, корчить рожи и бить по головам директоров. Главное ж что?

Правильно, интеллект.

— Не мне, ваше вели... высочество. — Угадала, Найджел заметил оговорку и расплылся в улыбке. — Женский ум не предназначен для таких сложных вещей. — И вновь улыбка. Шовинист! Клары Цеткин на тебя нет, чтоб вломила промеж ушей. — Моему будущему супругу.

Найджел насторожился.

— У вас уже есть кандидатура?

Матильда покачала головой.

— У меня, ваше вели... высочество...

— Называйте просто — сир, — благородно решил не перегружать дамский ум лишними тонкостями Найджел.

— Сир, у меня нет, сир. А у короны, наверняка, найдется.

— Хм-м... и вы так просто об этом говорите, герцогесса?

Матильда скривила рожу. Принц поморщился, но не шарахнулся. Храбрый юноша. Тут главное не переиграть, чтобы все-таки не решил 'облагодетельствовать'.

— Сир, позвольте мне быть откровенной?

— Ну... пожалуйста.

— Могу ли я рассчитывать на глубокую и искреннюю любовь, такую, как пишут в романах? С моей-то...

Матильда глубокомысленно замолчала и обвела свое лицо. Принц вздохнул.

Вот как тут быть?

Жестоким Найджел отродясь не был, и вломить в лицо девушке, что если ее на огороде выставить, то вороны за тот год урожай вернут, просто не мог. По счастью, девушка это и сама понимала. И развела руками.

— Я не дура. И все понимаю, сир... может быть, найдется кто-то, кто оценит мой ум, а не только внешность?

Ага. Сразу же, после дождичка в четверг. И оценщики, и опробщики в очередь выстроятся, надо только про приданое рассказать.

Найджел задумался.

— Что ж, это в любом случае, дело не одного дня.

— Тогда, сир, можно пока назначить меня, а когда я выйду замуж, оговорить с супругом, что наследником будет наш первый или второй сын, а мы будем местоблюстителями...

Идея была неплохой.

— Да, пожалуй.

— О, сир! Благодарю вас!

В порыве восторга Матильда всплеснула руками и бросилась на колени, восхвалять ум его высочества.

Крохотная сумочка, висящая на поясе, оторвалась и раскрылась.

Из сумочки во все стороны полетели игральные карты. Сама лично рисовала, взяв за основу колоду 'Тобаго' художника Бориса Митина. Уж очень выразительная, и в духе эпохи, а рисовать умели и Матильда, как внучка архитектора, и Малена, как аристократка.

Да, не цветочки, ну и что? Кому тут нужна ботаника?

Матильда покраснела, и бормоча извинения, принялась их собирать.

— Колода, — задумался, его высочество, помогая растяпе. — Вы играете в карты, герцогесса?

— Разве что в 'Блеф', — потупилась Матильда.

— Блеф? Не слышал о такой карточной игре? И карты странные...

— Сир, позволено ли мне будет рассказать и показать?

Скука развеялась, как дым.

— Пожалуй, герцогесса.

* * *

Доверенный слуга поскребся к Баристу Тальферу под вечер.

— Господин...

— Да?

— Его высочество собирался дать аудиенцию герцогессе Домбрийской.

Да, Барист был в курсе.

— И что?

— Вы приказали доложить, когда все закончится...

— Закончилось?

— Нет. Герцогесса до сих пор у его высочества. Приказывали подать обед на двоих, слугу выставили...

У Бариста челюсть отвисла.

— До сих пор?

— Да, господин.

Интересно, это какие же позы герцогесса в монастыре изучила?

Пошлую мысль Барист задавил в самом зародыше. Взамен явилась вторая.

А Найджел точно еще жив?

— Ладно. Надеюсь, голову мне сегодня не отрубят.

И Барист направился к покоям его высочества.

Не доходя, свернул в коридор, коснулся завитушки.

Кто сказал, что во дворце нет тайных ходов?

И что при должном умении и опыте их нельзя вычислить?

Для человека, который привык копаться в финансовых отчетах, это несложно. Чего бы один умник не накрутил, другой всегда в состоянии распутать будет. А уж кто там крутил, бухгалтер или архитектор — неважно.

Барист собрал на пузо три килограмма пыли и паутины, но до глазка добрался. И услышал...

— Шесть виноградин сверху.

— Отвечаю. И еще три.

— Принимаю. И еще пять.

— Вскрываемся.

— Три десятки.

— А у меня каре!

— Опять вы выиграли, сир. Лишаете бедную девушку винограда...

Ответный смешок Найджела был таким довольным, что Тальфер успокоился. Но все же...

Барист выполз наружу, почистился, и решительно направился к покоям его высочества. Слуги послушно доложили о его приходе.

Что самое поразительное, встретили Тальфера аж два недовольных взгляда.

— Что случилось? — капризно поинтересовался Найджел.

Герцогесса Домбрийская... это — она?

О Боги!

Барист даже не сразу опознал это чудовище. Что-то жутковатое, лиловое, прилизанное, но... довольное? И принц доволен?

А что у них в руках?

И что тут вообще происходит?

— В-ваше высочество, сопровождающая герцогессы, графиня Ардонская, очень волнуется...

Матильда вздохнула.

— Это моя вина. Его высочество объяснял мне правила новой игры. И мы совсем забыли о времени. Он такой умный, такую интересную игру придумал... а я все никак не могу выиграть.

Найджел расплылся в довольной улыбке.

— Я вам дам шанс отыграться, герцогесса.

— Вы сделаете меня счастливой, сир!

— И — да, наверное, вам надо идти... время, да и репутация...

— Да. Репутация, — грустно отозвалась Матильда. — Да, сир.

— Ах, да, Барист, составь там бумаги. Я подтверждаю вступление герцогессы в наследство. До первого ребенка-мальчика, которому она и передаст титул.

Барист поклонился.

Конечно, составит.

Интересные какие картинки... карты?

Карты в Ромее были, но не такие, совсем не такие. И колода поменьше, и такой игры не знали. Так что здесь произошло?

* * *

Смеяться Барист начал еще на лестнице, когда Матильда честно объяснила происходящее. И продолжил потом.

— Да, ваша светлость. Вы просто невероятны.

— Как вы думаете, надолго ему этой игры хватит?

— Думаю, надолго.

— А потом я еще парочку придумаю, — к услугам Малены была вся сеть 'Интернета'. И вообще, можно построить рулетку, спроектировать 'Однорукого бандита' и открыть казино.

Даешь Монте-Карло в Ромее?

— А... вот это?

— А с этим я постепенно буду расставаться. Просто мне нужно было, чтобы принц не смотрел на меня, как на женщину, вот и расстаралась.

Барист хрюкнул, а потом уже более серьезно поинтересовался:

— Как там дела у Варсона?

— Пока — без изменений, — отчиталась герцогесса. — Ждем кризиса.

Тальфер вздохнул.

— Ваша светлость, документы я вам завезу? В ближайшее время?

— Буду рада, — согласилась Малена. — Приезжайте.

— Игре научите?

Малена утвердительно кивнула.

— Обещаю. Научу.

* * *

Расслабиться она себе позволила только в карете. Ненадолго.

— Ну что, Малечка, мы выиграли гонку?

— Впереди еще стиппль-чез, — отозвалась Малена. — И мы пока не выиграли.

— Почему же?

— Еще неизвестно, кого нам в мужья подсунут...

— Разберемся, — отмахнулась Матильда. — Неужели ты не веришь в мои способности?

Малена верила. В чем и поспешила уверить подругу.

Графиня Ардонская порадовалась за девушку и помогла снять макияж. Ходить чучелом и дома Матильда не нанималась, хватит того, что полдворца распугала.

Ничего, я вас еще научу, что в человеке главное — душа! И ее прекрасные прорывы.

Вот и особняк. Парк, знакомые двери, и девушкам становится все спокойнее и уютнее. Они дома. А что в гостиной делает Дорак Сетон?

И Лоран Рисойский?

И Силанта?

И даже Лорену вниз стащили?

Да что тут происходит?!

Малена мигом передала управление Матильде, и та не подвела. Широко улыбнулась.

— Ну что, дорогие родственнички, принц пообещал подтвердить мое право на владение и наследование. Выпьем за это?

Молчание было ощутимо, как одеяло. Лица у всех были такие мрачные, что Матильда заподозрила худшее.

— Что, кто-то помер? Или того хуже, воскрес?

— Нет, — прошипела по-змеиному Лорена. — Все намного хуже. Моя дочь опозорена!