— Тоже оборотень?
— Да, — подтвердил мерцающий.
И тут меня осенило.
— Карамелька, а ты, случаем, в детстве не был таким же вундеркиндом?
— Как ты меня назвал? — тут же попытался возмутиться эльф, но его перебил ректор.
— Ты что-то придумал?
— А что такое вундеркинд? — робко уточнил у меня Тишка.
Для начала я решил ответить ему, а уж потом сказать пару ласковых Лучистому и напоследок поделиться своим соображениями с Карлом.
— Гениальный ребенок, превосходящий в своем умственном развитии большинство взрослых, — потом посмотрел на Лучистого и пояснил. — Я всех сокращаю. К слову, Микалаю я зову Микой и она, кажется, не против.
— Микалаю? — изумленно выдохнул Карамель и бросил на ректора какой-то подозрительный взгляд.
Я заволновался.
— В чем дело?
— Так какое у тебя предложение? — Карл так явно попытался перевести разговор в другое русло, что я тут же вопросительно уставился на Ира, проигнорировав слова ректора.
Мерцающий фыркнул.
— Ты должен был догадаться.
— Догадаться о чем? — еще больше занервничал я.
— Она же декан факультета классической магии.
— И?
— Главный противник нововведений Карла в ученом совете.
Разумеется, у меня тут же глаза округлились, а мозг усиленно заработал шестеренками. Это что же получается, я собственноручно на груди змею пригрел? И куда тогда они все смотрели?
— Почему ты сразу не сказал?! — возмутился я.
Ир подозрительно философски пожал плечами.
— А чтобы это изменило?
— Ну, например, я бы не пытался свести её со Шмелем, — вырвалось у меня, и только тогда я понял, что сказал, не подумав. Но было уже поздно. Правда, Ир все так же беззаботно смотрел на меня, а потом улыбнулся.
— Все равно бы попытался. Карл прав, ты у нас еще тот Купидон.
Мне, признаюсь, стало стыдно. Правда, от душевных метаний меня быстро отвлекли.
— Даже спросить боюсь, кто у нас Шмель, — протянул Лучистый, с подозрением меня разглядывая.
Я вздохнул и поднялся на ноги, увлекая за собой мальчишку-оборотня. Он все так же преданно прижимался щекой к моей груди. Ну сущий ребенок! У меня младший брат когда-то точно так же любил прижиматься, пока родители не узнали о моих пагубных пристрастиях и... Я знаю, что они у меня не самые лучшие родители на свете, но в тот раз они превзошли сами себя. Это сейчас я уже как-то смирился и научился жить с их затаенной ненавистью, но тогда у меня просто в голове не укладывалось, как они могли подумать, что я мог как-то не так смотреть на Илюшку и с каким-то пошлым подтекстом его обнимать. Он же мой брат! Брат! Как?!
Мотнув головой, я вернулся к насущной проблеме.
Посмотрел на Карла, который все еще ждал моего ответа, потом на Лучистого. Тому вовремя подсуетившийся Ир уже указал на Корешеля, затесавшегося между зрителей, которые сейчас уже встали со своих мест, но расходиться не спешили, всем было интересно, чем закончится наша маленькая драма. Впрочем, после волшебного исцеления Алого, она уже не казалась такой драматичной.
— Я знаю, что в моем мире для маленьких гениев есть отдельные школы, в которых один среднестатистический класс они заканчивают за полгода, а то и меньше, и затем запросто поступают в институты на три-четыре года раньше, чем другие, самые обычные дети. Не знаю, как у вас тут со школами, но, по-моему, было бы логично устроить такой вот довузовский класс на базе университета.
— Для одного единственного ученика? — тут же перебил Карамелька с должной долей скепсиса в голосе и обратился к Тишке. — Я так понимаю, твой брат — не как ты, и по возрасту как раз подходит для первого курса?
— Да, — тихо прошептал мальчик и вдруг сказал, — Но я ведь не один такой.
— И сколько вас? — заинтересовался Карл.
— Я знаю еще четверых, но...
— Это еще не все? — спросил уже я и бросил взгляд на Ира. — Как думаешь, твое устройство, которое позволяет увидеть сущность того или иного существа, можно перенастроить?
— Чтобы улавливало еще и истинный возраст? — живо уточнил мерцающий.
— Минутку, — снова без спроса влез Карамелька. — Ты уже создал опытный образец?
— Даже два, — поделился Ир, насмешливо глядя на декана. — Один для себя, второй думал отдать Карлу, но, так сложилось, что отдал Иле. Ей нужней.
— А я? — тут же возмутился я.
— А тебе я сам про всех все скажу, если понадобится.
— И оно работает? — с подчеркнутым недоверием протянул Лучистый.
Ир насмешливо фыркнул. Запустил руку в карман и достал какой-то кругляш, напоминающий чеканную монетку. Протянул его эльфу. Скомандовал:
— Сожми в руке и смотри на меня. Внимательно смотри.
Эльф подчинился. А дальше, уже по тому, как начало вытягиваться его лицо, стало ясно, что устройство работает. И еще как!
— Ты... Ты...
— Да, Ириргавирус — мерцающий, — мягко сказал Карл, и отобрал у дезориентированного эльфа устройство Ира. Повертел в руке. — Никогда бы не подумал, что твой аналог Камней может быть таким маленьким...
— И удобным? — поддакнул я.
— Так вот, о твоем классе для вундеркиндов, — ловко сменил тему Карл, возвращая кругляш Иру, и посмотрел на меня, — Все бы хорошо. Идея кажется мне просто замечательной, но ведь сейчас далеко уже не начало года, поэтому я даже не знаю, кому могу поручить все вопросы по организации такого класса, — он кинул быстрый взгляд на Ира, но тот сразу же отрицательно покачал головой, ректор отвернулся и посмотрел на меня, — к тому же, твой Тихон — ты ведь так его имя перефразировал? — я кивнул, и ректор продолжил, — так вот, он учится на факультете классической магии и, как тебе уже сказал Ир, там не очень положительно относятся к нововведениям.
— А если я сам все обсужу с Микой?
— Не думаю, что она тебя послушает.
— Она ведь женщина, поэтому если давить на жалость...
— Она не женщина, — с какой-то странной интонацией бросил на это Карамелька. — Она — декан.
— Вот и отлично. В таком случае, я предлагаю тебе взять на себя организацию этого класса.
— Что? — опешил эльф и тут же вопросил, — Почему мне? — вот только сказал он это вовсе не так возмущенно, как, по идее, должен был. Я тут же за это ухватился.
— Потому что ты сам когда-то был таким же, разве нет? Только смелости не хватило обойти все ограничения и втайне поступить в университет раньше времени, — разумеется, это был выстрел в небо, но чутьё не подвело, и я попал.
Вот только прежде, чем эльф успел мне ответить, неожиданно заговорил Тишка. Горько и с робким отчаянием ребенка, который слишком рано осознал, что ждать подачек от судьбы давно не имеет смысла.
— Да какая тут смелость? Просто я не выжил бы без брата, поэтому... — он не договорил. Горло, по всей видимости, сдавило спазмом, и оборотень сильно закусил губу, чтобы снова откровенно не разреветься, но глаза у него и без того уже были на мокром месте.
— Я возьму их, — вдруг ровно и окончательно сказал Лучистый и посмотрел на Карла.
Тот вопросительно выгнул бровь, но его отвлек Ир, стоящий от него по другую руку.
— А я помогу ему со всеми сопутствующими бумагами.
— Вот и отлично! — возликовал я. — Снимай с нас поле, и мы с Тишкой идем извиняться.
— Перед кем? — изумленно выдохнул тот.
— Перед Алым, капитаном пантер, — сказал я и, глянув ему за спину, добавил. — Да и братца твоего не мешало бы успокоить, это его держат командоры?
Мальчишка резко обернулся. И, как и я, посмотрел на Барсика с Муркой, стоящих по обе стороны от высокого парня с полузвериными чертами частично трансформировавшегося лица. Зрелище, я вам скажу, было жутким. Но, кажется, не зря в меня Ир с утра почти литр выкуси-муся влил. Страха не было. Так, отметил про себя, что смотреть на такое мне не по нраву, и все.
Тишка тут же попытался метнуться к нему, но я удержал его за локоть. Нас все еще окружало поле Ира, которое не позволяло посторонним видеть и слышать нас. Для них все это пространство выглядело как компактное такое облачко белесого тумана.
Глянул на Ира — он кивнул мне и защиту снял. Тишка, отпущенный мной, тут же умчался к брату. Тот обнял его, крепко прижал к себе. Я пошел к ним, не оборачиваясь на ректора и Карамельку. Теперь-то они и без меня могли разобраться, что к чему.
Камюэль Барсим
Я не ожидал ничего экстраординарного. И все потому, что давно привык держать младшего брата в поле зрения. В одном только его отряде двое эльфов докладывали мне лично о состоянии дел. К тому же, на всякий пожарный случай у меня был припасен сторонний соглядатай, о котором двое других понятия не имели и, в отличии от них, он работал на меня по идейным соображениям, сразу же исключив финансовую сторону вопроса из наших отношений. Он считал меня другом, я же осознанно пользовался им, не испытывая дружеской привязанности, но уважая его уже за то, что он, даже понимая, что для меня он другом не является и никогда не будет являться, продолжал относиться ко мне со всей искренностью, на которую только был способен. Каково же было мое удивление, когда даже он предал меня. Вот то, что было самым неприятным.
Трое — два эльфа из отряда брата и полуэльф из преподавательского состава университета, и ни один из них не проболтался. Как такое вообще могло быть? А ведь двое коммандос регулярно получали от меня прибавку к основному жалованию. Что могло заставить их так легко от нее отказаться? Именно об этом я размышлял по ходу так называемого футбольного матча. Хотя игра и увлекла меня, сомнения в собственной квалификации, коих я давно уже не испытывал, одолевали меня со страшной силой, не позволяя вдоволь насладиться зрелищем на поле. А потом, после начала второго тайма, как назвал эту часть игры низкорослый темный, в самом начале представившийся комментатором, ко мне неожиданно подсел Корешель, тот самый полуэльф, который еще совсем недавно с упорством, которому мог позавидовать даже дракон, называл меня своим другом.
— Не ожидал, да? — спросил он меня беззлобно, но я внутренне весь ощетинился. Давно меня так нахально за нос не водили. Поэтому ответил резче, чем было уместно.
— И кто приложил к этому руку?
— Все вместе, — на удивление покладисто обронил он. — Тарэль сам бы не додумался, что ты его же людей за ним шпионить заставляешь, зато Мурка усек это на раз. Так что они уже третью неделю больше под ним ходят, чем под тобой.
— Мурка? — уже после этого имени в душу закрались не предвещающие ничего хорошего подозрения.
— Мурзяс Фиг-Шамь, темный командор.
— А ему какое дело, как именно я предпочитаю присматривать за братом? Или на правах так называемого тренера он решил, что имеет право переманивать на свою сторону моих эльфов?
— Они не твои, как бы ты себя не тешил тем, что купил их, — тихо обронил полуэльф, одетый донельзя нелепо.
Он никогда со мной так не разговаривал. В нем всегда присутствовало некое раздражающее лебезение, из-за которого мои симпатия и уважение к нему не могли перерасти в дружбу. Но сейчас он и не думал лебезить. Он в первый раз на моей памяти разговаривал со мной, как с равным. И это был последний звоночек, после которого я понял, что все изменилось и уже больше никогда не будет, как раньше.
— В каких они отношениях?
— Может, сам у них спросишь?
— Предпочитаю иметь хотя бы маленькую возможность морально подготовиться к тому, что услышу. Я ведь услышу?
— Они не таятся. Если спрашивают, Барсик первым отвечает. А Мурка вообще по натуре своей молчун.
— Я в курсе. У меня в картотеке три варианта его личного дела, — досадливо отмахнулся я и выжидающе уставился на полуэльфа. Тот смотрел на поле: там уже вовсю гоняли мяч две команды, сами по себе взаимоисключающие свое существование и, тем не менее, они существовали. Впрочем, как я понял уже после матча, не только они.
— Они делят одну комнату на двоих.
— Хочешь сказать, что после стольких лет вражды они вдруг стали любовниками?
— Все к этому и шло. Думаю, ты первым это понял, просто не пожелал вмешаться, так?
— С чего ты взял? — а ведь он прав.
Я на самом деле давно понимал, что если кто и сможет обуздать темперамент моего брата, будь это мужчина или женщина, то обязательно из темных, пусть даже полукровка. Правда, мысли о том, что этим кем-то мог стать темный командор, возникли у меня совсем недавно. Поэтому, теперь мне вдвойне интересно, сами ли они до этого дошли или нашелся тот, кто, в отличии от меня, не стал выжидать, а начал действовать незамедлительно и, если верить Корешелю, удачно.
— Вы с ним похожи,— огорошил меня полуэльф и легко поднялся с места. Мне пришлось схватить его за руку, чтобы удержать и заставить обернуться.
— С кем? — вырвалось у меня.
— С Андреем. Это наш новый и теперь уже окончательный психолог. Вон он, — и полуэльф, высвободив руку, указал на нижний ярус сидений, где я обнаружил бессменного секретаря ректора Ириргана Шутвика и какого-то незнакомого мне человека.
Да, мне докладывали, что Ви'Хольм предпринял еще одну попытку найти нужного ему человека из другого мира. Тогда еще докладывали. А потом на две с лишним недели подозрительно синхронно замолчали. Что же за столь короткий срок могло произойти? Судя по тому, что я видел, очень и очень многое. Неужели все это один человек? Не может быть!
А дальше все так закрутилось, что я был вынужден забыть о всех своих измышлениях, так как остаться безучастным, когда вокруг творится такое, было просто невозможно.
Когда мальчишка-оборотень заметался между рядами, никто так и не успел его поймать, уж больно юрким он оказался. Зато с готовностью загнанной в капкан зверюги кинулся в объятия психолога. То, как быстро парень сориентировался и потребовал, чтобы их скрыли о посторонних глаз, натолкнуло меня на определенные мысли, но додумать я не успел, так как со зрительских мест вниз кинулось сразу несколько оборотней, в предводителе которых без труда улавливалось семейное сходство с тем мальчиком, что так неудачно попытался подыграть команде ласточек. Я счел за должное вмешаться. Спеленать четверых агрессивно настроенных первокурсников в силовое поле малого радиуса поражения не составило труда.
Проделал я это не просто так, а с дальним прицелом. Мне хотелось пообщаться с братом. Да, прямо сейчас. И, конечно, после слов Корешеля, для меня не стало неожиданностью, что он поднялся ко мне вместе с темным, следующим за ним по пятам.
— Камюэль, отпусти их, мы сами разберемся, — сказал он вместо приветствия. За что я не постеснялся выговорить ему:
— А где же 'Я рад тебя видеть, дорогой брат?'
— Дорогим ты перестал быть еще в первое пятидесятилетие!
— Как грубо, — притворно огорчился я, прекрасно зная, что он именно так ответит. И мы, судя по реакции Тарэля, оба оказались не готовы к тому, что у него из-за спины раздался ироничный смешок.
— Скорее, как по-детски, — обронил темный, и Тарэль тут же взвился:
— А тебя вообще не спашивали! — когда-то он так срывался на меня, и в юности такие взрывы, как правило, кончались дракой, но темный, как я понял буквально через несколько секунд, был совершенно из другой весовой категории, из другого мира.
