— То есть твоя основная цель — избавиться от нелегалов?
— Напротив, добиться пересмотра списка запрещенных рас, представители которых уже несколько поколений и без того учатся здесь негласно. Но ведь только единицам хватает наглости и сил просочиться тайком... А сколько талантов так и остается за боротом?
— И ты отдал такое изобретение темной?! — он возмущения у Камю даже уши покраснели.
Я, признаться, растерялся. Ир тоже.
— Ну да. А в чем дело?
— И это при том, что у меня нет даже плана твоей диссертации, не говоря уже о пробных образцах?
О! До меня, наконец, дошло, почему эльф так рьяно возмущается. Но не только до меня. Потому что по тому, как Ир прищурился, я понял, что Камю скоро придется отпаивать чем-нибудь крепким. По крайней мере, меня после такого количества новостей, свалившихся за один день, точно бы пришлось.
— Держи, — сказал Ир и протянул ему на ладони тот самый, уже знакомый мне кругляш.
Камю взял его. Ир скомандовал точно так же, как Карамельке на поле.
— Сожми и посмотри на меня.
Камю молча исполнил. Мерцающий улыбнулся.
— Теперь, надеюсь, тебе лучше понятны мои мотивы?
— Ты не дракон, — вдруг пробасил Славик, быстро сообразивший, на что намекает секретарь. Ир посмотрел на него поверх меня.
— Нет. Нас вы как раз не чуете.
— А Иля почуяла, — напомнил я.
— Но так и не поняла, кто, — заметил на это Ир.
— Но теперь-то после вас с Никой точно будет знать, если почует снова, нет?
— Скорей всего, — согласился со мной мерцающий.
Камю изящным жестом вернул ему его изобретение. Долго и внимательно смотрел в глаза. Потом деловым тоном уточнил:
— Сейчас уже можно сказать, что полевые испытания прошли удачно?
— Да, — подтвердил слегка опешивший от таких его интонаций Ир.
— Ты же еще собирался идентификатор возраста добавить, — подал голос я.
— И добавлю, — горделиво объявил Ир.
— Прекрасно, — хлопнул в ладоши Камю, привлекая общее внимание. — Считай, что с этого дня я лично курирую твои исследования. И также можешь начать обсчитывать экономические составляющие. Я готов сделать крупный заказ на поставку твоих идентификаторов для служебных целей моего ведомства, — и улыбнулся с таким видом, что у Ира челюсть отвисла.
А я самодовольно осклабился. Все-таки я не ошибся в Камю. Заметив выражение моего лица, Ир возмущенно прошипел в мою сторону:
— Это все ты!
— А кто ты такой? — во второй раз попытался выяснить Славик.
Я покосился на него, оборотень это заметил и посмотрел с вопросом. Помедлив, я и ему протянул через плечо мизинец. В этот раз он медлить не стал. Все еще держась друг за друга, мы пересеклись взглядами, и я сказал:
— Ир — мерцающий. Внук этого вашего Пестрого, которого...
— Что?!
И, знаете, кто это вскричал? Карл. Вот и я растерялся, когда понял это.
Правда, ректор, похоже, тоже слегка смутился, когда понял, насколько бурно отреагировал. Откашлялся и сказал.
— Андрей, — ласково-ласково, как к душевно больному. — Иногда мне хочется, в последнее время все чаще, запереть тебя где-нибудь, выдать бумагу и ручку, и чтобы ты во всех подробностях, не упуская ни единой мелочи, подробнейшим образом описал мне все то, чем ты занимался весь этот месяц, и что тебе удалось узнать за это время.
— Карл, но я же не со зла, — пристыжено пролепетал я, — Да и подумаешь, Пестрый, что тут такого? Вон, Вини, который в этом вашем Северном Затмении даже поучаствовать успел, нормально к этому отнесся, и даже к тому, что командиры тех отрядов... — наверное, я бы со своим желанием оправдаться мог снова что-то не то сболтнуть, если бы меня не остановил тихий голос Ира.
— Мы не сказали ему, кто я, вспомни, — произнес он ровно, глядя только на меня. — Я просто объяснил, что со стороны темных с ними сражались женщины, а с нашей стороны...
— Дети... — закончил за него я и сдуру глянул на Карла.
Тот замер, потом медленно откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза рукой.
— Не переживай, — вдруг попытался его утешить не кто-нибудь, а Камю. — У меня за сегодня уже раз десять было желание придушить его на месте. Сейчас мне хочется удавить обоих.
— Думаешь, поможет? — ректор воровато открыл один глаз. Они с эльфом оба посмотрели на меня.
— Превращусь в приведение и буду вас преследовать до конца жизни, — попытался пригрозить я.
— Да, это страшная перспектива, — совсем не по-кардинальски хихикнув, бросил Камю.
— Даже я устрашился, — прогудел Славик и обратился к Иру. — И твой дед знает, где ты был все эти годы?
— Знает. Но вообще... — Ир помедлил, улыбнулся и с хитрым прищуром посмотрел на меня.
Я фыркнул.
— У них нет своего государства, они все живут где-нибудь среди вас.
— Но Чаща Лис... — попытался возмутиться Камю.
— В нем только детский сад и Академия для мерцающих постарше, — произнес от окна Тарэль.
— Ты знал и молчал об этом? — возмущенно вопросил у него старший брат.
Барсик хмыкнул и пожал плечами.
— Ты ведь не поверил, когда Андрей сказал тебе, что мы друзья. Я на самом деле считаю его другом.
— И его тоже? — вопросил кардинал, кивнув на Ира.
— Друг моего друга — мой друг, так, кажется, говорят на Земле, — и Барсик с хитринкой в глазах глянул на меня.
Я на радостях показал ему оттопыренный большой палец.
Наши переглядывания прервал голос ректора.
— Раз уж мы прояснили вопрос доверия, и то, что Камюэль и Ваславей его заслуживают, то у меня к тебе, Андрей, первый вопрос... — он уже собирался спросить, но я перебил. Знаю, что невежливо, просто спохватился и не сумел вовремя остановиться:
— Постойте, Карл, можно сначала я?
Ректор помедлил, но кивнул.
— Они у вас уже были, да?
— Родители твоих колокольчиков?
— Ну да. Просто мне важно знать: они определились с местом?
— Местом? — по инерции переспросил Ваславей, который, похоже, все никак не мог совладать с собой после всего услышанного.
Ректор посмотрел за меня на оборотня и ответил ему:
— Местом для совместного отдыха их класса на каникулах.
— Но у них же в классе... — начал оборотень, но осекся. — О!
— Да. И темные, и светлые. И даже, как мы только что услышали, драконы есть, — подал голос Камю. Вот зря он насмехался, потому что я тут же поспешил утереть нос некоторым ушастым.
— Не дракон, а золотая выверна. К тому же, считая Ира, у меня два мерцающих и даже ифрит есть, — разумеется, сказал я все это с милейшей улыбкой на лице.
И не особо удивился, когда у великого и могучего эльфа мордочка вытянулась.
— Кто у тебя есть?
— Ифрит, — раздался от окна слегка раздраженный голос Барсима. — И не дергайся ты так, я сам проводил с ним несколько сеансов гневотерапии, он полностью себя контролирует. К нему даже прикасаться можно, когда он в истинном виде. Если не хочет обжечь, не обожжет.
— Сеансов чего?
— Это Андрей придумал. Гневотерапия в бывшем зале для магических поединков еще времен войны с драконами. Там очень, как ты помнишь, крепкие стены. Так что удержать силу выверны и ифрита вполне способны, к тому же, там не только они сражаются. Сейчас Корешель проводит парные занятия. Весьма удачно, следует признать.
— Парные? — тихо уточнил Камю и повернулся ко мне. — И ты собрался этих деток выставить против их родителей на Арене?
— Нет, конечно! Гарри и Фа на Арену если пойдут, то только зрителями. Родителей к такому нужно постепенно приучать, да и...
— Кстати, об Арене, — вмешался Карл. — Андрей, тебе ведь должны были сказать, что это официально запрещенное развлечение?
В этот момент я, конечно, мог в очередной раз за этот день сказать свое сакраментальное 'ой!', но сдержался. Посмотрел на ректора виновато и пристыжено, и пробормотал, потупившись:
— Извини, я не подумал.
— То есть, ты представляешь, как я себя чувствовал, когда ко мне в компании других родителей пришла сама Леди Рим-Доль и объявила, что они жаждут поучаствовать в вечерних боях на Арене и уже разбились на пары?
— Я ведь уже извинился, — защищаясь, проговорил я, встретился со взглядом ректора, который, судя по всему, в мое раскаяние не верил, и не удержался. Ну а кто любит чувствовать себя виноватым и оплеванным? — А почему оно запретное, Карл? — в лоб спросил я и продолжил, не дожидаясь ответа. — Не потому ли, что всегда считалось, что такие бои только разжигают межрасовые конфликты и провоцируют неразумных студентов на нездоровые подвиги на почве разжигания межрасовой борьбы? Или я не прав?
— Прав, — вдруг вместо ректора мне ответил Камю. — И прав ли я, решив, что ты хочешь сказать, что в твоем случае это не будет провокацией?
— Конечно, не будет, — осклабился я. — И ты будешь лучшим тому доказательством.
— Я? — насмешливо уточнил у меня Камю.
А я поймал кураж и отдался на волю своему горячо любимому чутью.
— Сегодня бои будут проходить парами, забыл?
— Не знал. Но ты сказал.
— Уверен, что по другому и быть не может. Уж Том-то о своем бое с отцом уже сейчас трезвонит по всему корпусу, если до соседних еще не добрался.
— И? Думаешь, мы с Тарэлем не способны договориться, раз с детства не ладим между собой?
— Договориться? А при чем тут твой младший брат? — с ехидством, достойным лучшего применения, протянул я.
Эльф насторожился.
— Ставить тебя в пару с младшим братом совсем неинтересно и уж тем более не поучительно ни для тебя, ни для него. Предлагаю ему позвать к себе в команду Корешеля. А тебе попроситься в компанию к Мурке. Я в этих ваших магических поединках, боях на мечах, и прочих милитаристских развлечениях полный профан, но думаю, в паре с темным у тебя бы получилось... Если, конечно, высокомерие не задушит на корню добротную идею.
— С Муркой? — каким-то слабым голосом переспросил у меня Камю и посмотрел в противоположную от окна сторону, где возле стены уже привычно стоял Мурка. И только тогда впервые за все время разговора мы все услышали голос темного.
— Вот скажи мне, есть ли хотя бы маленькая возможность, хоть иногда затыкать твой неиссякаемый фонтан? Нужно же давать дух перевести и себе, и окружающим!
— А? — я развернулся к нему и вопросительно указал сам на себя пальцем, — Ты обо мне? — если честно, я в первый момент засомневался. Вроде бы никаких откровений я сегодня еще не делал. Или я что-то пропустил?
— О тебе, о тебе, — бросил тот возмущенно.
— Это значит, что ты против? — неожиданно уточнил у темного Камю.
— Я только 'за'. Уверен, что из тебя получится интересный партнер, но я не понимаю, откуда это может быть известно ему, — негодующий темный указал на меня, — учитывая, что, как сам утверждает, он еще ни разу за все пребывание у нас не держал в руках оружия.
— Серьезно? — не поверил Ваславей и уставился на меня, как на явление Христа народу.
Я подавил в себе желание киношным жестом поковырять пальчиком подлокотник кресла, вздохнул и пристально посмотрел на Карла. Тот улыбнулся.
— Не смотри на меня так, я бы тоже не отказался узнать, где у тебя тот краник, который можно повернуть и хотя бы ненадолго заткнуть поток откровений, который ты с устойчивой непостоянностью рождаешь в самые неожиданные моменты жизни.
Вот! И этот туда же! Я глянул на Ира, а этот гад расплылся в хитрющей улыбке и объявил для всех:
— Вот поэтому я нахожусь рядом с ним все время, даже ночами. Вы еще не знаете, что он иногда выдает по утрам!
— Сдал, да? — рыкнул в его сторону я. — Вот и ходи после этого с таким как ты, в разведку!
— Не переживай. Со мной в разведку ходить очень даже выгодно, могу мерцнуть даже в дракона, если припрет.
— Не верю, — убежденно сказал Камю, глядя на Ира.
— Что в дракона?
— Да, — и светлый эльф испытующе прищурился.
— Я не пробовал, но, если меня кто-нибудь за хвост прищемит, то могу рискнуть.
— И риск будет удачен?
— Не знаю. Но скорее да, чем нет.
— А в ифрита?
— Не пробовал.
— Но и в светлого, и темного уже умеешь?
— И в женском варианте тоже.
— В женском?
— Изначально в классе колокольчиков я был старостой, — объявил Ир и посмотрел на Славика, который, судя по всему, был не понаслышке знаком с нашей Ириль.
Оборотень, как и полагается, удивился.
— Постой, но я на днях видел вас с ней вместе.
— Да. Теперь это мерцание уже не мое.
— А чье? — тут же требовательно вопросил Камю, но нахальный мерцающий указал ему глазами на меня. Разумеется, кардинал тут же впился в меня взглядом. Я хмуро глянул на мерцающего и принялся объяснять:
— Тебе ведь Барсик уже должен был сказать про неё.
Мы с эльфом долго друг на друга смотрели. Потом я продолжил.
— И спросил ты только затем, чтобы, в случае чего, услышать то, о чем он умолчал.
— Например, о том, что она мерцающая.
— Например, — пожал плечами я и глянул на Барсика у окна. Тот на нас даже не смотрел, подставляя лицо солнечным лучам. Я снова посмотрел на его брата. Тот спросил:
— И что ты о ней думаешь?
— Я завтра в Холёбаске встречаюсь с родителями Гарри и Фа, — вместо ответа я сменил тему.
— Виверной и ифритом? — тут же уточнил кардинал.
— А сегодня их по университету выгуливает Ника в мерцании Иры.
— И об этом ты мне тоже запамятовал сказать? — возмутился Карл.
— Я сам узнал меньше часа назад. Это...
— Моя инициатива, — Ир обернулся к нему.
Ректор перестал хмуриться.
— Завтра, — обращаясь ко мне, сказал он, — я хочу, чтобы с тобой пошел кто-то из моих деканов. Панфрутий в отпуске по семейным делам, остаются Ваславей, Микалая или Ригиль. Выбирай.
Я задумался. Потом специально принялся рассуждать вслух.
— Славку я еще мало знаю, Мику не хотелось бы так сразу шокировать, она от предыдущих известий еще не отошла, так что пусть будет Карамелька.
— Мика? — подозрительно шумно сглотнув у меня за спиной, протянул Славка.
— Да, — подтвердил ректор, — так Андрей называет Микалаю. Она не против, насколько я знаю.
— И мы все до сих пор удивляемся, как он умудрился и её на свою сторону перетянуть, — прокомментировал Мурка.
Я не выдержал. Все тело требовало движения, мне надоело сидеть, да и шея уже затекла вертеть головой во все стороны, особенно на Славку оборачиваться. Поэтому я вскочил и начал:
— Да что вы понимаете, просто Мика... — осекся, потому что заметил, что в дверях кабинета стоит та самая эльфийка, о которой мы говорим.
Она вошла, приблизилась и спросила, обращаясь ко мне:
— Мика что?
Я смутился. А кто бы не смутился на моем месте?
Но под её настороженным взглядом, который, как мне тогда показалось, вот-вот мог превратиться в откровенно враждебный, я начал говорить еще до того, как осознал, что именно говорю.
— Просто хотел объяснить, почему ты так на меня запала, — глаза эльфийки от такой наглости сделались квадратными, но мне, если подумать, и нужен был такой эффект. Эффект неожиданности. — Классическая магия, уверен, очень клёвое направление, но, по сравнению с другими, имеет один существенный недостаток. С вашими сроками жизни однажды она исчерпает себя, причем, судя по всему, сейчас вы на своем факультете весьма близки к этому 'однажды'. А расти некуда. Это же классика, и консерватизм суждений присущ любому связанному с ней направлению. Но застой — это первая стадия загнивания, не так ли? И тут ты подумала о классических магических приемах других народов. Например...
