— В нем мы поначалу не можем мерцать, — продолжал Хам-из-Рус, пока я снова был вынужден спрятать лицо в подушке, подавляя очередной всплеск ярости, — Наш организм, привычный постоянно находиться в измененном состоянии, крайне плохо переносит подобные стрессы. Поэтому следующей стадией становится спонтанное изменение. Она, судя по состоянию его подкожного пигмента, уже должна была наступить. Но сейчас его спасет только то, что он рядом с тобой, если, конечно, ты прав, и синхронизация была полной.
— Ир-р-р-р, — тут же протянул психолог у меня над самым ухом. Да, когда же он заткнется! Я же сейчас... придушу! — То есть ты знал, что со мной тебе будет легче, и все равно рвался отселиться в отдельный номер? — Да, заткнись ты уже! Да! Да, рвался! Доволен? И снова этот доставший до печёнок голос и эти тошнотворные в своей протяжности интонации: — Ир-р-р-р!
А потом этот ненавистный мне в тот момент человек сделал самую последнюю ошибку в своей жизни. Он убрал руку с моей поясницы и с силой опустил её чуть ниже, банально шлепнув меня по мягкому месту, словно ребенка неразумного или... довести мысль до конца я не смог. Рванулся к нему всем телом, сминая покрывало, и впился пальцами в такое хрупкое горло. Я ведь сказал — придушу...
Андрей
Все произошло слишком быстро. Кажется, Ир решил окончательно меня доконать своим капризами. Как баба! Просто сил моих на него нет! Ладно Фа готов был пожертвовать собой. В конечном итоге он еще юный и неопытный. Жизнью не битый. С Улькой, вон, общается. А Улька со своим рыцарским воспитанием кого хочешь с пути истинного свернет. Вон, даже Том рядом с ним уже не выглядит таким пройдохой, как раньше. Но Ир, он ведь старше. Он должен подавать пример. Я ведь подаю. Хотя, про меня скорее можно сказать, что дурной пример заразителен, но в любом случае я не корчу из себя оскорбленную невинность, когда у самого состояние такое, что краше в гроб кладут.
Так что я даже воодушевился, когда оказалось, что на этом дирижабле мои мерцающие не единственные представители своего народа. Вот только рано я радовался. Никогда не думал, что у Ира есть такие грешки в прошлом, о которых он не захочет, чтобы я узнал, даже ценой жизни. Разумеется, моей жизни. Не его же! Хотя, то, что я узнал о синхронизации, натолкнуло меня на какие-то совсем уж нехорошие мысли. Но обмозговать все как следует катастрофически не хватило времени.
Я, действительно, сделал это не со зла. И уж тем более в тот момент у меня не было и мысли как-то по особому подкатить к этому парню. Подумаешь, слегка шлепнул пониже спины. Что в этом такого? Особенно, если мы дружим, и плюс ко всему какую неделю спим в одной постели. То есть смело можно сказать, что по-дружески достаточно близки, чтобы не обижаться на подобные подколки. Но, это было только мое представление о ситуации. Ир смотрел на это иначе. Что и не преминул мне продемонстрировать, уже знакомо схватив за горло. Я испугался, как в прошлый раз после неудавшегося поцелуя в нос, но только сейчас страх мой был куда расчетливее и мне, как не странно, удалось сохранить трезвость мыслей.
Желтые глаза мерцающего горели потусторонним огнем. К нам попытались шагнуть Том и, кажется, Кар, но я впился в запястье Ира пальцами и прохрипел Иле.
— Не пус...кай!
Темная, умничка, тут же заступила парням дорогу.
— Он к Иру обращался! — запротестовал Том.
— Нет. Ко мне, — отрезала Иля. И больше ребята не делали в нашу сторону никаких телодвижение. Спасибо, темной. В тот момент, не смотря на весь свой страх перед разъяренным мерцающим, я был уверен, что мы с ним разберемся сами.
— Ир, — прохрипел я, силясь оторвать от своего горла его руку, — Ир, слушай меня... мы ведь вместе, так? — на этом вопросе он моргнул, а то до этого так и пялился на меня не мигая своими выпущенными, жуткими глазами. Я увидел в этом хороший знак, поэтому попытался говорить еще убежденнее в своей правоте. — Наши сердца... ты слышишь мое сердце? — его хватка ослабла, и я сумел оторвать его руку от своего горла и тут же опустил её между нами, заставив прижать ладонь к моей груди. — Слышишь? — спросил я его, не разрывая контакт взглядов. — Должно биться в унисон. А они частят, срываются... они не вместе... Слушай меня. Будь со мной. Потому что я с тобой. Здесь. Рядом. Ты ведь не боишься меня?
Мерцающий снова моргнул, и свечение его глаз стало медленно угасать. Он неуверенно фыркнул. Конечно, смеялся он над тем, что меня, как он считал, точно не стоит опасаться. Ну и фиг бы с ним! Пусть думает, что хочет. Я придвинулся ближе и вернул ладонь на его поясницу. Его же собственная рука все еще была прижата к моей груди в области сердца. Мы лежали на одной подушке лицами друг к другу. Близко-близко. Я смотрел на него.
— И все-таки, ты боишься. Иначе дал бы ему рассказать, — заметил я.
— ...ничего не доказывает, — невнятно пробормотал мерцающий, и закрыл глаза. Шумно сглотнул и больше не пошевелился.
— Очень даже доказывает, — наплевав на приличия, которые мы и так уже нарушили бессчетное количество раз, я придвинулся совсем вплотную и крепко обнял его, устроив подбородок на его макушке.
Это было нужно нам обоим. Мы оба были напуганы. Нам обоим было больно. Ему из-за этого их состояния, чем-то схожего с нашим обезвоживанием, если верить доктору. А мне... у меня сердце начало колоть почти сразу, как только его знакомый в дверях каюты нарисовался и принялся меня стращать недугом Ира. Я ведь на самом деле не на шутку испугался за него. До сих пор отойти не могу. Поэтому и обнимаю, поэтому так отчаянно боюсь от себя отпускать.
Что может быть естественнее, чем прижать к груди друга, которому больно, причем частично по твоей вине? Какой тут может быть интимный подтекст и грязные мысли? Конечно, у нас в стране из-за слегка запоздалой сексуальной революции, как все это принято называть, модно тыкать пальцами в парней, даже просто сидящих только вдвоем за одним столиком в кафе, кривиться, называя с презрением голубыми или и вовсе пидорами. Если бы я у себя в городе Ира так на улице обнял, нас бы запросто могли бы забить битами какие-нибудь гопники. Особенно, если поздно вечером. Да и днем было бы не лучше. Видел я, как в метро одна воинственная бабулька накинулась на двух девчонок, которые только и делали, что шли, держась за ручку. Она на них даже клюкой замахнулась. Пришлось мне вмешаться. Не смог я просто так мимо пройти. С девчонками этими я до сих пор общаюсь. Они, к слову, на самом деле вместе. И все равно обидно, что в нашей стране это так. Что из-за своей личной закомплексованности многие готовы опошлить даже самые невинные по своей сути порывы. Такие, как попытка утешить друга, когда ему так хреново, что он с горяча в петлю готов влезть. Или простое желание поддержать в прикосновении, чтобы он мог почувствовать, что ты тут, рядом, что он всегда может положиться на тебя и поплакаться в жилетку или помолчать, и ты поймешь его без слов. И ни о каких поцелуях и прочих интимностях, которые принято называть грязью, даже мыслей нет ни у тебя, ни у него. Вот как у нас с Иром.
Правда, пока я тут предавался рефлексии, эта мерцающая язва, словно нарочно наперекор моим мыслям, через какое-то время заявила:
— И что у тебя за манера такая, — пробормотал он мне куда-то в область ключиц, — руки распускать при посторонних.
— Это значит, что без посторонних я могу в любое время подержаться за все интересующие меня места? — слова вырвались сами собой, а на лицо наползла идиотская улыбка. Кажется, и меня, и его — что, разумеется, куда важнее, отпустило.
Беда в том, что к основному пространству каюты Ир лежал спиной, а я как раз лицом. Поэтому в отличие от него имел возможность увидеть, какими квадратными сделались глаза его знакомца, старшего мерцающего в этой комнате. Кстати, он пришел к нам в мерцании светлого эльфа, но сейчас был уже без него. Черные, недостаточно коротко остриженные кудри придавали его облику несколько неряшливый вид, раскосые глаза, смуглая кожа, вытатуированные в уголках глаз стрелки и простой наряд — узкие брюки, заправленная в них рубашка с широкими рукавами и тонкими манжетами, короткие сапоги с заворотами — в общем, пират да и только. Пересекшись со мной взглядом, этот мужик не постеснялся у Ники спросить.
— Он что, совсем не боится?
— Я слышала, что инстинкт сохранения у него срабатывает в одном случае из десяти, — доверительно сообщила та.
Ир услышал и тихо рассмеялся, обдав мою кожу в вырезе футболки теплым дыханием. Пришлось демонстративно закатить глаза.
— Можно подумать, мой страх в этой ситуации смог бы кому-то помочь.
— О, да, бесстрашие в таких делах помогает куда лучше, — а это сказал не кто-нибудь, а капитан собственной персоной. Оказалось, что он уже некоторое время стоял в дверях каюты вместе с Джимом, который был немного-немало, а его маленьким сынишкой и именно он привел к нам Айболита (а что, мне, правда, понравилось этого мерцающего так называть).
Собственно, именно на этой оптимистичной ноте началось наше полноценное знакомство. Вот только это был еще не конец, если брать за отправную точку Ирову болячку.
— Я так понимаю, — пробасил капитан, проходя в каюту вслед за сыном, — Это и есть тот самый внук твоего друга, которому мне следует сказать спасибо за его острый язык.
— Я чего это вдруг? — встрепенулся Ир и, выбравшись из моих объятий, сел, свесив с кровати ноги.
Я остался лежать, только сейчас ощутив, что как-то мне совсем хреново. На виски словно что-то давит, кровь в ушах шумит и сердце колит. Но я все еще надеялся, что это временное явление — просто переволновался, а капитан тем временем отвечал на вопрос мерцающего.
— Иначе он никогда бы не стал штурманом 'Путницы' и моим другом.
— То есть я тебе еще и благо сделал? — насмешливо уточнил Ир, судя по всему у Айболита.
— Это как посмотреть, — не остался тот в долгу. В голосе его отчетливо прозвучала насмешка. Но вдоволь позубоскалить им не дал Джим. Похоже, в отличие от остальных у мальчика оказался самый острый взгляд.
— У него кровь... кажется... — неуверенно пробормотал он, и только по тому, как дернулся рядом со мной Ир, обернувшись, я понял, что мальчик имел в виду меня. Тут же вскинул руку и попытался утереть нос. Кровь на самом деле наличествовала. Вот, черт!
— Андрей! — обеспокоено воскликнул кто-то из девушек. Наверное, Лия — она всегда была самой сердобольной.
— Все нормально, — поспешил успокоить я в первую очередь Ира, склонившегося надо мной и загородившего собой весь обзор, — Просто переволновался немного.
— Давление? — тут же уточнил он, припомнив случай, когда ему в моем мире пришлось возиться с тонометром.
— Наверное, — слабо отозвался я.
— Дай я посмотрю, — решительно влез Айболит и без обиняков оттеснил Ира.
Мне на лоб легла его на удивление прохладная рука, и я сам не заметил, как закрыл глаза.
— Да, это вполне могут быть последствия сильных переживаний, — задумчиво обронил Айболит и тут же холодно добавил, обращаясь в первую очередь к Иру. — Интересно, и из-за кого бы он мог так переволноваться?
Что произошло потом понять я не успел. Снова кто-то по-женски пронзительно вскрикнул. Глаза распахнулись сами собой. Надо мной двое мерцающих буравили друг друга бешеными взглядами жутких желтых глаз. От пальцев Ира к горлу Айболита тянулись ужасающие стальные когти. Откуда это у него? Я и не знал, что мерцающие так могут! Хотя, а много я вообще о них знаю? Ир ведь у нас тот еще партизан. И тут вскричал сам Ир. Похоже, он прекрасно осознавал, насколько опасен в нынешнем своем состоянии.
— Фа, успокоительное!
Разумеется, наш шустрый ифрит в одно мгновение оказался рядом и сунул ему под нос ту самую миниатюрную склянку, с помощью терпкого запаха содержимого которой он уже успокаивал и меня, и Лию, в тот день, когда члены тайного общества напали на университет. Ир с жадность втянул носом сизый дымок, поднимающийся из фигурного горлышка. Когти втянулись в пальцы. Черты лица мерцающего разгладились, и взгляд потух.
— Теперь я верю, что ты ифрит, — тихо заметил Айболит, обращаясь к Фа, — Кто бы еще в качестве универсального успокоительного средства стал бы таскать с собой помет огнебелки.
— Помет?! — через мгновение раздался брезгливый выкрик Алого, — Но ты же им Лию лечил!
Фа виновато потупился.
— Да, какая разница, что это, — вмешался рассудительный Кар, — Главное, что помогает, — и обнял за плечи Лию, которая мягко улыбнулась ему и согласно кивнула.
Все еще возмущенный светлый, скептически глянув на них, закатил глаза к потолку. Вмешался капитан, прижимающий к своему боку взволнованного всем происходящим Джима.
— Что-то странное творится в университете, если вы всей компанией там учитесь, — заявил светлый эльф, задумчиво разглядывая моих ребят.
— О, да, — подтвердил Ир со слабой улыбкой, — Там назревают большие перемены. И, возвращая Фа пузырек с пометом загадочного зверя, посмотрел на Айболита, который тоже внимательно наблюдал только за ним, хотел что-то сказать, но тут слово взяла Иля.
— Из-за этой вашей с ним синхронизации Андрею плохо, потому что плохо тебе, так? — решительно вопросила темная.
Ир отвлекся от соотечественника и посмотрел на нее. Секунду помедлил, потом осторожно ответил.
— Возможно. Синхронизация вступила в последнюю стадию, так что...
— Что?! — вскричал Айболит и не долго думая дернул Ира за руку. — Он сказал, что вы уже синхронизированы!
— А я им всем сказал, что синхронизация затрагивает только сердечные ритмы, — заявил Ир.
— Солгал, — отпустив его руку, протянул Айболит. Ир ничего не ответил, и так все было ясно.
— Просто объясните мне, — вмешалась Иля, привлекая к себе внимание обоих мерцающих, но свой вопрос она явно в первую очередь адресовала доктору. — Если Ир получит возможность разом решить все свои проблемы со здоровьем, как это отразится на Андрее?
— Сложно сказать. Они оба сейчас в переходном состоянии, их души подстраиваются друг по друга, перестраивая при этом эмоциональные и энергетические ритмы тел. Если бы они были уже синхронизированы, то, разумеется, лечение одинаково положительно отразилось на обоих, но сейчас трудно предугадать последствия.
— Даже если мы говорим о живительном эликсире Ллос?
Мерцающие, причем, что Айболит, что Ир, спали с лица.
— Иля, ты ведь не хочешь... — начал Ир, но темная перебила его.
— Я просила о нем богиню еще тогда, когда Андрей впервые при нас сознание потерял. Не думала, что богиня услышит мои молитвы, но она откликнулась. Великая считает, что его жизнь крайне важна для её детей. Поэтому снизошла до столь щедрого дара. Но я опасалась сразу давать ему эликсир, так как была не уверена, что его организм сможет нормально его воспринять и усвоить. Но, если действовать через тебя, то все должно получиться. У моего народа уже были подобные прецеденты с мерцающими.
— Что хоть за эликсир такой, — вяло поинтересовался я.
— Помолчи, — отмахнулся Ир и обратился к Иле, — Ты хоть понимаешь, что предлагаешь? Я знаю, что эти ваши эликсиры тайна за семью печатями. Я — ученый, Иля, я могу захотеть воспроизвести его.
