211

Глава 1. Здравствуй, Сириус.

Гарри проснулся в маленькой комнатке в доме номер 4 на Тисовой улице. Было солнечное летнее утро, а летом он всегда жил у родственников свой матери. Его дядя был тучным человеком с очень тяжёлым характером, тётя — тощей блондинкой с лошадиным лицом. Кроме того, у него был "любимый" кузен Дадли, известный в узких кругах как Большой Дэ. Этот самый кузен был предводителем местной уличной шпаны, так как был самым большим и злобным из всей компании. Его банда промышляла тем, что громила детские площадки в округе и вымогала у младших ребят карманные деньги. Что, несомненно, приносило ему огромное удовлетворение.

Удивительно, но его родители не замечали такого крайне неподобающего поведения своего любимого Дадлика. Ведь дома он был образцовым сынком, терпеливо снося материнское сюсюканье, ведь это позволяло ему получать всё, чего бы он ни пожелал.

Однако не всё было благополучно в семействе Дурслей. Их жизнь омрачало одно крайне неприятное обстоятельство — Гарри Поттер, сын непутёвой сестры Петуньи. С раннего детства старшие Дурсли всеми силами пытались перевоспитать безалаберного племянника: Вернон орал на него за малейший проступок, а Петунья нагружала работой по дому и саду. Тем самым они пытались выбить из него "всякую дурь". Дело в том, что этот мальчик был ... волшебником. А тот факт, что племянник обладал неведомой им силой, ни капли не радовал. И они прибывали в счастливой уверенности, что всё идёт по их коварному плану вплоть до 11 дня рождения Гарри.

Именно тогда мальчик узнал, что он — волшебник и уехал из дома родственников в свою идиотскую школу. Как они думали — навсегда. Но тот вернулся на летние каникулы. И возвращался каждое лето. И каждый раз его присутствие в доме сопровождали странные и пугающие события. А потом у этого Поттера ещё и крёстный отец объявился. Да не кто-нибудь, а беглый заключённый, Сириус Блэк. Этот факт очень пугал Дурслей. Однако, этим летом крёстный Гарри погиб. Хотя Дурсли, разумеется, ничего об этом не знали. Во-первых, сей факт способствовал бы ущемлению его прав, а во-вторых, эти воспоминания приносили слишком много страданий. После смерти крестного Гарри был словно в трансе, и готов был отгородиться от всего мира.

— На кой мне этот Вольдеморт! — думал он, — если я потерял единственного родного человека. Хотя нет, я должен отомстить за его смерть Беллатрикс и всем упивающимся без исключения, но где же взять силы на то, чтобы отомстить? — Парень адекватно оценивал свои способности, и понимал, что не сравнится по уровню подготовки ни с одним, даже самым жалким, приспешником Тёмного Лорда. У него в арсенале была только кучка дежурных оборонительных заклинаний, вроде "Экспеллиармус", "Ступефай" и тому подобное. В схватках с Пожирателями ему везло, всегда ему помогали и спасали, оберегали.

— Но однажды может и не повезти, может не быть никого рядом, и что тогда? В один прекрасный день фортуна может повернуться ко мне спиной. И где взять силу? Поскольку Дамблдор стар, хоть и является самым могущественным волшебником современности, но силы покидают его, он с трудом противостоял Вольдеморту в Министерстве Магии. Я не могу учиться у него. И все же то, что касается светлых сил. На темной стороне — Вольдеморт. Не пойду же я к нему и не попрошу обучить его тому, что он знает сам, чтобы я смог его убить потом. — Больше ему не было известно никаких могущественных магов. Не воскрешать же юноше Мерлина, и не попросить у него слегка подучить его.

— И что же делать?

Из смутных дум парня вывел неожиданный стук. Повернувшись на источник шума, он обнаружил за окном сову Уизлей. Бесцеремонно впустив птицу внутрь, Гарри забрал у нее послание. Отправив сову в клетку Букли, парень распечатал письмо — оно было от Рона.

"Привет, Гарри.

Предчувствую то, что ты грустишь по Сириусу. Это видно из того, что ты не пишешь ни мне, ни Гермионе. Она написала мне, что с начала лета не получала от тебя ни одного письма, как и я, впрочем. Тебе лучше не таить в себе все свои чувства и рассказать об этом кому-нибудь.

У нас все хорошо. Бизнес близнецов процветает, а я с нетерпением жду оценок по СОВ, надеюсь, что они не испортят все мои мечты и благородные намерения стать мракоборцем. Миона тоже очень нервничает по этому поводу.

Папу повысили на работе — теперь он начальник какого-то отдела; какого — сам точно не знаю, его только недавно назначили на эту должность, и папа получает очень большую зарплату. Мы приняли Перси назад в семью, этот хмырь, наконец-то, признал свою неправоту. Так больше особо важных новостей нет, а если и есть, то я о них ни сном, ни духом.

Фреда и Джорджа приняли в Орден, теперь они такие деловые, ни о чем нам с Джинни не рассказывают, так что о делах Ордена мы остаёмся в неведении.

С наилучшими пожеланиями,

Твой друг Рон."

На этом письмо заканчивалось. Гарри был слегка удивлен. Сразу же возникли вопросы: кто вдохновил Рона на такой глубокий анализ его эмоционального состояния? И когда это он стал называть Гермиону — Мионой?

Прилетела еще одна сова, теперь уже с " Ежедневным Пророком ". Гриффиндорец заплатил за газету несколько кнатов, и посмотрел на часы. Было семь утра. Солнце чуть поднялось над линией горизонта, но оно все еще слабо освещало его маленькую комнату в доме под номером 4.

Литл-Уингинг пока спал, но так будет продолжаться недолго: еще каких-то пятнадцать-двадцать минут, и весь городок начнет просыпаться в предвкушении нового дня. Гарри стоял и смотрел в окно, любуясь рассветом. Он больше любил Литл-Уингинг, когда городок спал — было так тихо и спокойно. Парень сел на кровать и принялся читать "Пророк". Если он не просмотрит его в ближайшие несколько минут, то потом ему уже будет некогда. Когда тетушка встанет, надо будет идти и помогать ей с завтраком, а так же делать много другой скучной, утомляющей работы.

Подросток просмотрел первую страницу, на ней ничего особенного не было. Фадж усердно рассказывал читателям байки о том, что Министерство пересажало в тюрьму почти всех Пожирателей Смерти. Что скоро Того-Кого-Нельзя-Называть отыщут и посадят. И это не смотря на то, что учащаются нападения на волшебников и магглов. Ещё было несколько сплетен и много прочей ерунды. Подросток невесело усмехнулся. Так же к газете прилагалась брошюрка, в которой описывались меры предосторожности для каждой семьи в частности.

Гарри сложил газету и стал дожидаться того времени, когда его придут будить. И точно, через несколько мгновений постучали, и, не открывая двери, тетушка велела ему вставать, дабы идти готовить завтрак.

Когда Поттер спустился на кухню, он увидел Петунью Дурсль, которая готовила себе кофе. Ему она велела приготовить бекон, да так чтобы тот не подгорел — остальным она займется сама. Через несколько минут на кухню пришли оставшиеся члены семейства. Завтрак несколько минут продолжался в абсолютной тишине, и тут дядя решил её нарушить. Он обратился к Гарри:

— Ты написал своим друзьям, что с тобой все хорошо? — под друзьями он подразумевал Грозного Глаза и остальных, кто угрожал его семье несколько недель назад.

— Да... — протянул Гарри.

— Тогда вымоешь мне машину, — сказал дядя.

— ...Нет — закончил юноша.

— То есть, как это "нет"? — спросил, не без опаски, тот.

Эти люди сказали, что если от мальчишки не будет письма в течение нескольких недель, то они заявятся на Тисовую улицу. И что скажут соседи, увидев ЭТИХ на пороге дома номер четыре?

— Быстро иди и напиши им, что с тобой все в порядке, — рявкнул дядя.

Гарри вышел из кухни и поднялся на второй этаж, якобы писать письмо Грюму и Тонкс. На самом же деле, он написал им еще по приезду — чтобы они не беспокоились о нем и что с ним все будет в порядке. Он зашел в свою комнату и решил немного полежать, подумать, чтобы растянуть время. Через полчаса он пришел на кухню, где его ждала Петунья с поручениями на сегодня:

— До обеда помоешь дяде машину и начистишь плиту до блеска, после обеда подстрижешь газон и можешь быть свободным, — спокойно сказала тетушка.

Парень до обеда сделал половину работы, хотя ему попутно задавали мелкие поручения. К вечеру он был выжат как лимон, и чтоб его не донимали ни Дурсли, ни их любимый

сынок, он решил пойти развеяться. Ноги сами несли его по знакомым местам, и он не знал, сколько времени гулял, погруженный в свои мрачные мысли.

Вечер был тихим и спокойным, на улице было негорячо, дневная жара уже спала, на небе начинали появляться первые звезды, а легкий летний бриз раздувал волосы, словно пытаясь развеять самые сумрачные мысли. Подросток спокойно шел, погруженный в свои невесёлые думы, не замечая окружающей обстановки. Он прошёл через несколько проулков,

и приблизился к той самой улице, где впервые увидел Сириуса — в облике большой собаки. Не задумываясь, парень посмотрел на то самое место. И...

"Мерлин, что это? Этого не может быть!" На него смотрели те же блестящие глаза, что и три года назад. "Это, наверное, галлюцинации". Весь последний месяц он словно бредил Сириусом, и тут такое. Гарри протёр глаза, но видение никуда не исчезло. Два пламенных глаза смотрели на него из соседнего куста на той стороне дороги. Он почесал затылок, и, затаив дыхание начал подходить ближе. Но когда оставалось всего несколько метров до цели, из кустов раздался злобный рык. Он вдруг осознал, что глубоко ошибался, думая, что это Сириус, и попятился назад. Как он мог грезить о Сириусе, если он сам видел его смерть, как тот упал в Арку Смерти. И... о горе: он, как последний идиот, оставил палочку дома на тумбочке. Он чувствовал себя абсолютно беззащитным. Как ему теперь защитится от этой твари, которой он толком не видел, и которая, кажется, была готова порвать его сейчас в клочья?

"И что теперь делать?"

Из раздумий его вывело нападение той самой твари — она выпрыгнула из кустов, и кинулась прямо на него. Подросток даже толком сообразить ничего не успел. Она ударила его передними лапами в грудь. От удара юноша потерял равновесие и упал на землю. Взгляд затуманился, казалось, что раздроблены все ребра, а их осколки врезались в сердце и легкие. Дух вышибло, в глазах сильно потемнело, но все же он сумел рассмотреть животное, перед тем как упасть,— это была молодая белоснежная волчица, с серым загривком, с карими горящими глазами, так не свойственными обычному волку.

Упав на землю, он рассек руки о камни. Парень развернулся, но никого по близости не было: волчица словно растворилась. Гарри стал понемногу приходить в себя — взор прояснился, он смог с большим усилием снова вдохнуть, словно заново вспоминал, как это делается. Потом он встал и попытался оценить свое состояние. Из разбитых локтей сочилась кровь. Всё тело ломило, к тому же он ударился головой об асфальт: проведя рукой по затылку, он обнаружил на пальцах кровь. На груди было два грязных отпечатка в виде волчьих лап. Дышать все равно было очень тяжело. Он решил посмотреть, что творится под футболкой. Его глазам предстала ужасная картина: там было два наливающихся кровью отпечатка, а каждый вдох отдавал болью в груди. Странно, как вообще после такого удара ему не проломило грудь насквозь. Парень, покачиваясь, пошел к дому Дурслей. Но не прошел он и нескольких метров, как почувствовал затылком, что на него кто-то смотрит. Поттер резко повернулся и увидел те же карие блестящие глаза, которые долю секунды смотрели на него пронизывающим, вызывающим взглядом, а потом растворились во тьме. Теперь Гарри точно был уверен, что это человек — животным не свойственны такие взгляды. Появились новые вопросы, на которые пока не предвиделось ответов. Он направился с мрачным видом в свою комнату, чтобы зализать раны. Парень старался идти быстро, поминутно ожидая опасности и чувствуя себя абсолютно беззащитным. Впредь он пообещал себе никогда, нигде, и ни при каких обстоятельствах не оставлять свою палочку. Гарри быстро дошел до своей улицы, в соседних домах почти не было света.

Юноша осторожно зашел в дом и тихонько разулся. На кухне горел свет. Он прошел по прихожей, и только поставил ногу на ступеньки, которые вели на второй этаж, как услышал крик дяди Вернона:

— Поттер, иди сюда!

Гарри вошел на кухню, готовясь к скандалу с родственниками. Войдя, он спокойно сел на стул, расположенный выслушать очередную проповедь о своем виде и поведении.

— Где ты был? — задал вопрос дядя.

— Гулял.

— Он, видите ли, гулял в двенадцать часов ночи! — покраснел от злости Вернон.

— Да, — спокойно ответил Гарри.

— Ну, это уже верх наглости! — сорвался на крик дядюшка.

— Мы тебя наказываем — не будешь выходить из комнаты до конца каникул, — крякнула тетя.

— Ладно, я пойду, напишу об этом своим друзьям... — сказал парень.

— Ах, ты нахал... — дядя не знал какое слово употребить. — Да как ты смеешь угрожать нам! — заорал он. Вернон полностью вышел из себя: выпучил глаза и рвал клочки волос из своих усов. Его бесило показное спокойствие племянничка.

— Я не угрожаю, я предупреждаю, — оповестил Гарри. Ему были, мягко скажем, "по барабану" вопли дяди.

— Да как ты смеешь, неблагодарный ты мальчишка! Мы растили тебя, кормили с нашего стола...

— Бла-бла-бла, — перебил его Гарри. — Разговор закончен, — сказал он и направился к лестнице.

Он был ужасно слаб и сильно устал.

— Стоять! Я еще не закончил! — заорал дядя, и от бессилия схватил стакан и запустил в Поттера. Гарри обернулся на шум. Стакан летел прямо в цель — в лицо юноши. Но ему не суждено было достигнуть цели — он остановился в нескольких сантиметрах от цели и рикошетом полетел назад, просвистел над самым ухом дяди.

Гарри был абсолютно не готов к этому, ведь он не приложил ровным счетом никаких усилий. Он и сам был удивлен. Дядя заорал еще пуще:

— Да как ты смеешь ... в моем доме?!

Юноша, дабы не искушать судьбу, направился в свою комнату. Зайдя туда, он еще долго слышал крики и проклятья дяди в свой адрес, и в адрес всех своих родственников вплоть до седьмого колена. Гарри осмотрел комнату — все стояло на своих местах: кровать, шкаф, письменный стол у окна. Здесь были разбросаны учебники.

Последнее время Гарри был в плохом настроении, и чтобы поднять его пробовал забыться в учёбе — но ничего не получалось. И, со злости, он занимался тем, что подкидывал и пинал книги в воздухе. Ничего удивительного, что теперь в его комнате царил хаос.

Гарри лег на кровать. Полежав так несколько минут, он понял, что его кровотечение не остановилось и что грудь по-прежнему очень болит. Поттер встал, подошел к зеркалу, снял футболку и увидел, что следы на груди опухли, и в центре уже начали наливаться синим цветом, оттеснив красноту к краю ушиба. Шрамы от когтей зверя были неглубокими, но длинными. Подросток достал из своего чемодана завалявшийся там бинт и перемотал им раны. Что касается груди, то он оставил все как есть. Юноша решил не надевать ничего поверх потому, что прикосновения к ушибленному месту приносили невыносимую боль. После того, как Гарри лег на кровать, он почувствовал голод — конечно, он с обеда ничего не ел, — но решил потерпеть до утра, ведь так не хотелось лишний раз сталкиваться с родственниками. Через несколько минут его сморила усталость и он уснул.