Книга 3. Воздушный стрелок. Гранд

Мальцев, которого я тормознул у его комнаты, выслушал мою идею с нескрываемым скепсисом и явным недовольством. Но с этим мы справимся.

Я не поленился разбудить Вербицкую-старшую и выцарапать окопавшегося на складе Хромова, чтобы кратко изложить им рожденный моим усталым мозгом план. Учитывая, что именно Василиса Тимофеевна продвигала в массы идею скорейшей эвакуации сестры Жорика из больницы, переманить ее на мою сторону оказалось совсем несложно. А это уже девяносто процентов победы. Аристарх же выступил в качестве тяжелой артиллерии.

В общем, в состоявшемся этой ночью генеральном сражении с рындами государевы стражи были разбиты наголову.

— Но это же государственная тайна, — простонал Иван под угрюмое молчание своего командира.

— Завяжете Жорику глаза, — пожал плечами Хромов.

— Ванечка, я ведь вроде бы не секретоноситель, и Маша тоже. Но вы нас провели этим путем, и ничего страшного не произошло, — слабо улыбнулась Василиса Тимофеевна.

— У нас приказ. Обеспечивать вашу безопасность любыми доступными способами и методами, — хмуро отозвался Иван, покосившись на командира. А тот только вздохнул.

— Шах и мат... — пробормотал Вадим. Его подчиненный непонимающе глянул на командира, и тот устало махнул рукой. — Не понимаешь? Сейчас она ответит, что долг целителя не позволяет ей остаться в стороне, тем более когда речь идет о невинном ребенке. И нам не остается ничего иного, как идти вместе с ней, выполняя приказ.

— То есть... мы их проведем, да? — осведомился Иван и, встрепенувшись, выжидающе уставился на Мальцева, что, естественно, не укрылось от последнего.

— Приказ однозначен: обеспечить безопасность Вербицких любыми доступными способами. Так что деваться некуда, — после небольшой паузы проговорил Вадим и, поднявшись из-за стола, обратился к Василисе Тимофеевне: — Прошу прощения, теперь мы вас оставим. Раз выход назначен на утро, нам нужно заняться подготовкой.

Иван потопал следом за командиром, а когда рынды уже оказались на пороге конференц-зала, их остановил голос Вербицкой-старшей:

— Вадим, Иван... спасибо.

Оба стража в ответ кивнули и скрылись за дверью, тихо прикрыв ее за собой.

— М-да, — протянул Аристарх, разрывая воцарившуюся в зале тишину, и, смерив нас с Вербицкой долгим взглядом, покачал головой. — Не погладят их по голове за такой финт. Ой, не погладят...

— Думаю, в этом случае мы сможем компенсировать им возможные потери и неудобства. Вербицкие умеют быть благодарными, — уверенно проговорила Василиса Тимофеевна, и в голосе ее не было и намека на обычную мягкость. Железная воля и непреклонность. Валькирия!

Да, фактически мы выкрутили рындам руки, но... более безопасного способа проникнуть на территорию лоялистов я не вижу, как и все присутствовавшие на этом обсуждении, после того как я в красках расписал все увиденное мною во время путешествия по городу. Собственно, именно поэтому рынды и сопротивлялись лишь для виду. Не дураки, прекрасно поняли, что по земле нам не пройти. Зато под землей...

Жаль, обратно этим же путем нам пройти не светит. А ведь была у меня идейка привезти Ингу на спасплатформе ко входу в подземелья и спокойно доставить по нему до Преображенского. Но — увы... Вербицкая-старшая жестко обломала мою задумку. Нужный нам проход оказался вплетен в канализационную систему города, что собственно и защищало его от чужого интереса куда лучше, чем многочисленная охрана и системы контроля. В конце концов, где еще прятать лист, как не в лесу? Но в этом и была проблема. Путь из центра города до Преображенского отнюдь не блистал чистотой и удобством. Иными словами, поскользнуться и грохнуться на скользкий пол или погрузиться по шею в нечистоты при особой "удаче" здесь можно было не одну сотню раз. А значит, пронести носилки с Ингой, которой во время процедур очень нежелательна встряска, было нереально. Можно было бы попытаться воспользоваться моим телекинезом, но и эту идею после небольшого испытания на явно недовольном Вадиме Василиса Тимофеевна тоже забраковала. Оказывается, пока я воздействую на тело, Вербицкая-старшая не может использовать на нем целительские техники. Они словно в стену упираются.

За всеми этими объяснениями и экспериментами я едва не упустил момент, когда наша компания эвакуаторов начала впадать в уныние.

— Ну и черт с ним. В конце концов, эта идея была всего лишь попыткой облегчить мне работу, — пожал я плечами. — Не получается так — пойдем другим путем, как завещал великий... эм-м... я.

— От скромности ты точно не умрешь, — покачала головой Вербицкая, услышав скомканное окончание неизвестной здесь цитаты. Хм. Вот уж точно. Совсем не горю желанием подохнуть от такой ерунды... — Так что будем делать с возвращением? Ты так и не рассказал своего основного плана.

— И не расскажу, — пожал я плечами. — Поверьте, так будет лучше.

— Кирилл... — чуть помедлив, заговорил Вадим, настороженно поглядывая в мою сторону, — ты же понимаешь, что от удачного завершения операции зависит жизнь моей подопечной. И мне...

— Я понял, Вадим, — кивнул я. — Но честное слово, лучше вам пока оставаться в неведении.

— Не доверяешь? — подал голос из-за моей спины Иван, и я резко обернулся.

— Можешь считать и так. Но у меня есть для этого все основания, согласись!

— А у нас нет гарантий, что ты не затащишь Василису Тимофеевну в ловушку, — набычившись, парировал Сойка.

— Да? Если так, то зачем мне такие сложности? Ведь ничто не мешало мне оставить вас обоих на той же поляне, где заночевали остальные рынды, и спокойно сдать ваших подопечных охотникам... Не находишь, что это было бы проще?

— Я верю Кириллу, — одной фразой Василиса Тимофеевна прекратила наш спор.

Рынды переглянулись, и под давлением взгляда своего командира Иван отступил. Хромова на них нет!

Эвакуация Инги прошла как по нотам. Выбравшись из коллектора и основательно почистившись воздушными техниками, мы совершенно беспрепятственно добрались до автомастерской, где дожидалась своего часа спасплатформа, и так же спокойно докатили на ней до больницы. Хотя, ручаюсь, в мирное время оранжевый монстр на улицах столицы произвел бы неизгладимое впечатление... Все-таки эта машина создавалась совсем для других условий. Но мятеж перевернул представление горожан о нормальном, и тяжелые вездеходы и бронетехника из запасов гвардии и лояльных трону бояр, перемалывающие асфальт центра столицы, стали неотъемлемой частью городского пейзажа. Все тот же лист в лесу, да...

В самой больнице особых проблем тоже не возникло. Дежурный врач взглянул на документы Георгия и целительское удостоверение Василисы Тимофеевны и после недолгих переговоров по проводному телефону с главврачом дал добро на выписку пациентки Инги Роговой. Да, в мирное время никакой целитель не смог бы так просто вытащить находящегося на излечении пациента из больницы, но из-за наплыва раненых солдат и пострадавших в результате боев гражданских освобождение даже одной койки было кстати. Тем более что пациент переселялся не на кладбище, а под надзор профессионального целителя.

В общем, документы о выписке были оформлены в течение пяти минут, а еще через десять мы уже грузили в брюхо моего оранжевого монстра радостно сверкающую глазами девочку, вцепившуюся в руку брата и ни в какую не желающую его отпускать. И я могу ее понять. Три недели в медбоксе, в городе мятеж, в коридорах раненые, и никакой весточки от единственного родного человека... И какая же с-с... сволочь устроила этот дурдом, а? Своими руками порвал бы урода.

Рынды забеспокоились, когда, выехав на набережную, я повернул спасплатформу в сторону центра города.

— Я предполагал, что ты захочешь выехать из столицы через южный портал и обойти опасные места по пересеченке... — протянул Вадим, устраиваясь поудобнее на соседнем с водительским сиденье.

— Опасно. Если на севере все относительно спокойно, то на востоке одна сплошная "серая зона", как в городе, — покачал я головой и, найдя нужный мне съезд, притормозил тяжелую машину.

— Кирилл? — Рында настороженно глянул на меня.

— Знаешь, меня всегда удивляло, зачем нужно так старательно очищать московские реки ото льда. Это же сколько мороки, а? Но сейчас это меня только радует. — Я улыбнулся недоумевающему Вадиму и заговорил уже куда серьезнее. — А теперь слушай меня внимательно. Платформу поведешь ты. По пандусу съезжаешь в реку, включаешь водометы — и вперед, до самой Яузы. Скорость будешь держать не больше трех-четырех узлов. На впадении Яузы будь аккуратнее, двигайся четко по центру, иначе машина скребанет колесами дно, а это будет полный провал.

— Ты рехнулся.

И это не было констатацией факта, Вадим действительно смотрел на меня как на сумасшедшего.

— Ни на секунду, — хмыкнул я в ответ. — Помнишь мою демонстрацию возможностей, когда ты только очнулся в бункере? Здесь будет то же самое.

— Подробности, — посуровев, рыкнул рында.

— Да запросто, — пожал я плечами. — Я могу скрыть платформу от чужих взглядов так же, как проделал это с самим собой.

— Но... ты говорил, что полог неперемещаем... — прищурился рында.

— Так и есть. Полог охватывает не только меня, но и поверхность, к которой я прикасаюсь. Разрыв контакта с ней — и полог сползает. Но мы-то будем в воде, а у нее куда более податливая и одновременно постоянная структура. Колебания Эфира в воде минимальны, понимаешь? Я просто заключу нас в сферу, не касающуюся земли или асфальта. Вода спокойно будет течь, мы будем... хм... плыть... и никто ничего не увидит. Главное — не задеть пологом дна. Потому я и прошу пройти место впадения Яузы в Москву-реку по самому центру. Там глубина около трех метров, нам должно хватить. Да и опасность задеть ледяную кромку, наросшую за ночь, куда меньше.

— Эфирники... все у вас через тазобедренный сустав! — Вадим выругался... — Почему сам не поведешь?

— А ты думаешь, контролировать такой объем просто? — я развел руками. — У меня банально не хватит концентрации, чтобы еще и платформой управлять.

— Но ты можешь гарантировать, что нас никто не заметит, пока этот оранжевый монстр будет плыть по реке через "серую зону"? С набережной, например, в тактическом шлеме или СЭПом? — спросил Вадим.

— Смогу. Хочешь проверить? — я кивнул ему на люк. — Вылезай. Как окажешься на земле, досчитаешь до трех и обернешься.

И он полез. На самом деле я почти не врал Вадиму. Так, подогнал несколько деталей к тому, что он уже "знал" о моей невидимости. Но в действительности, находись спасплатформа на земле, у меня просто не хватило бы сил, чтобы отрезать все выдаваемые ею эфирные возмущения. А вода... вода самой природой словно создана для сокрытия следов, в том числе и эфирных. И это ее качество очень поможет мне в поддержании отвода глаз на платформе.

* * *

Вадим сидел в конференц-зале и пытался уложить в голове то, что ему довелось увидеть за этот короткий, но такой насыщенный день. Ну, то что бункер, где они обитали, оказался в самом центре бывшей вотчины личной государевой гвардии Преображенского полка, рынде удалось проглотить без особого удивления. Но вот то, что придумал Кирилл для эвакуации сестры своего техника... Да, знай Вадим заранее, какой путь для возвращения на базу придумал этот безбашенный Николаев, — первый надел бы на него смирительную рубашку. Не зря, ой, не зря Кирилл отказывался открывать свой план до самого последнего момента. Когда огромная спасплатформа, из которой рында выбрался три секунды назад, вдруг исчезла... он испытал шок. Ладно еще человек... но спасплатформа! Двадцать пять тонн стали, девять метров в длину и три с половиной в высоту! Исчезла, будто ее и не было.

Вадим вздохнул. Определенно, Ивану лучше не знать, что именно сотворил Кирилл с их транспортным средством. Благо ничего сложного в этом не будет. Ни Сойка, ни остальные участники "похода" из машины не выбирались до самого бункера, а окна в ней не предусмотрены. И вообще меньше знаешь — крепче спишь.

Рында потянулся к тарелке, принесенной то ли Милой, то ли Линой, остававшимися на дежурстве по камбузу на время отсутствия экспедиции, и, уже схватив теплую слойку, обернулся на звук открывшейся двери.

— Ну что, как он? — вопрос вырвался у Вадима словно сам собой.

— Не так плохо, как могло быть. Кровопотеря большая. Истощен. Сейчас спит, — отрывисто ответила бледная Вербицкая и, похлопав ладонями по карманам, выудила дрожащими пальцами пачку сигарет. Под удивленным взглядом рынды, впервые наблюдавшим такую картину, Василиса Тимофеевна привычным жестом прикурила тонкую длинную сигарету и, усевшись в кресло, устало вытянула ноги. Выпустила в потолок струю дыма и забормотала, уже явно не обращая никакого внимания на сидящего напротив рынду. Кажется, Вербицкой просто нужно было выговориться.

— Боже, как же я устала. Сердце пришлось запускать четыре раза... Как он жив остался, вообще не понимаю... хотя судя по тому, с какой силой его тело втягивает в себя окружающий Эфир, это не самое удивительное. А если бы не эта аномалия, по-моему, Кирилл сдох бы максимум через полчаса после начала той медитации в машине... не от напряжения, так от кровопотери. У него же кровь только что из задницы не шла. Уши, глаза, нос, рот... Никогда такого не видела... Мальчишка... — Тут Вербицкая пришла в себя, глянула на Вадима, потом на сигарету в своей руке и, устало улыбнувшись, хмыкнула. — Черт. Спалилась. Толе не говори, ладно?

Глава 3. Плюс один, или...

Всю следующую неделю я провалялся в медотсеке. И если первые три дня нахождение в нем даже я сам считал вполне оправданным, поскольку был слаб настолько, что сам себе больше напоминал ленивую амебу, чем человека, то остальные дни "заключения" я чуть на стенку не лез от скуки. И разве что Ольга помогала мне справиться с этим состоянием, да и то... не совсем. До тела-то она меня не допускала. "Василиса Тимофеевна не велит... тебе нельзя напрягаться..." Тьфу! Хотя нет... еще были визиты нашего штатного медика. Процедуры, анализы, осмотры... тоже ничего себе развлечение, да...

Выбравшись наконец из бокса, я заглянул в соседний, к отбывающей свой последний день "заключения" Инге, но долго находиться рядом с сестрой Жорика не смог и постыдно сбежал от ее восхищенного взгляда. Что же они ей про меня наговорили-то, а?

В коридоре меня встретила Елизавета. Поздравила с выздоровлением и, поцеловав щеку, уплыла по своим делам. Удивленно глянув ей вслед, я тряхнул головой и, пожав плечами, двинулся дальше... А следующими стали сестры, перехватившие меня у дверей кухни. Ну да, после организованной Вербицкой-старшей "диеты" у меня было два желания. Но поскольку сейчас день и Ольга занята профилактикой наших ЛТК, значит, утоление первого желания откладывается на ночь. И я решил исполнить второе и порадовать свой желудок нормальной едой.

— Кирилл! — Близняшки повисли у меня на плечах и, наградив двойным поцелуем в щеки, поволокли в обратную сторону... Эй! Я жрать хочу! И с чего вдруг столько эмоций? Насколько я помню, после моего возвращения из Подмосковья сестры, как и Елизавета, старательно держали дистанцию, а тут...