Книга 3. Воздушный стрелок. Гранд

— Одну секунду, ваше высочество, — невозмутимо кивнув, но так и не увидев меня, полковник поспешил покинуть комнату, оставив свои мысли при себе.

С той же скоростью доставив еще один чайный прибор, офицер вновь слинял.

— Угощайтесь, господа. Чай у полковника Ремизова получается отменный, — произнес цесаревич, и, повинуясь его жесту, воспаривший над столиком чайник тут же аккуратно разлил свое содержимое по чашкам. Понты-понты... Я глянул на деда, уже ожидая, что тот пролевитирует к себе чай, и он оправдал мои надежды.

Короткий взгляд цесаревича. Да ну к черту! Я взял чашку рукой и с удовольствием вдохнул терпкий аромат горячего напитка. Смочив губы, вернул чай на столик и выжидающе уставился на усмехнувшегося наследника престола. Тоже мне... китайцы-японцы... чтоб их...

— Итак... — выдержав паузу, Михаил отставил свою чашку в сторону. — Поскольку первая попытка оказалась несколько... хм... неудачной, предлагаю попробовать сначала.

— Без финтов? — поинтересовался я, заслужив осуждающий взгляд деда. Ну да, ну да... я же необразованный мещанин. Кто бы меня научил дворцовому этикету? А вот цесаревич воспринял мою реплику совершенно невозмутимо.

— Каких "финтов"? — ровным тоном спросил он.

— Хм... вроде ваших писем-ультиматумов, попытки заманить меня в ловушку с целью психологического давления... еще могу напомнить историю с изолятором Преображенского приказа... ну и тот цирк, что недавно устроили господа эфирники, направив ко мне Брюхова. Хватит?

Упоминать, кому подчиняется этот дурной клуб, я не стал. Берега-то терять все же не стоит... а на такое обвинение Михаил не отреагировать не сможет. Оно мне надо? Тут я обратил внимание, как подобрались оба мои собеседника. Оп-па... в клубе проблема с подчинением?

— Брюхов. Подробности... — цесаревич вновь отдал инициативу деду.

И тот уставился на меня словно взъерошенный ворон. Старый взъерошенный ворон. Недовольный. Ла-адно. Хочешь подробностей? Пожалуйста.

Рассказ о визите Брюхова оказался коротким, но емким и довольно содержательным. Естественно, я не стал распространяться о том, что удалось узнать от него под гипнозом.

— Опять Бельский? — только и спросил Скуратов у цесаревича, когда я закончил повествование.

Тот задумчиво кивнул.

— Да. Стиль главы думского совета безопасности ни с чем не перепутаешь... — Тут наследник престола встрепенулся и, бросив на меня короткий взгляд, покачал головой. — Извини за методы моего третьего протеже, Кирилл Николаевич. К сожалению, обстоятельства чаще всего сильнее нас. Мой помощник счел, что опосредованное воздействие окажется более эффективным, чем прямой разговор. Да и я сам, как выяснилось, слишком часто стал полагаться на метод кнута и пряника.

— Вот пряников-то я как раз и не видел. Вместо нормального сотрудничества — одни косяки с кнутами... вперемешку, — пробормотал я, но меня услышали.

— А ты сделал что-нибудь, чтобы получить этот самый пряник? Сотрудничества он захотел, — с насмешкой поинтересовался дед. Зря.

— Именно что сотрудничества. Обоюдовыгодное взаимодействие — слышал о таком? Вижу, что нет. Пока меня только втягивали во всяческие неприятности, не предложив ничего взамен. И даже обрезав в этом чертовом изоляторе и без того куцый Дар, толком не извинились. Ах, да! Прошу прощения! Один старый чудак в качестве извинения обучил меня кое-каким фокусам!

— Тебе мало? — даже не моргнув глазом на прямое оскорбление, спросил Скуратов.

— Хм, учитывая, что этим чудаком был мой родной дед, вспомнивший о внуке лишь через пятнадцать лет после его рождения... не находишь, что учеба должна была начаться раньше и уж точно не под видом награды или извинения за косяки косоруких исполнителей? — Хотели увидеть пятнадцатилетнего юнца на гормональном "подсосе"? Получите. Логика? Не-а, не слышал. — И уж точно совершенно не обязательно было так старательно вбивать мне в голову, что все преподанное — стр-рашная тайна, и вообще лишь малая часть того, что может оказаться мне доступным, если соглашусь вступить в твой клуб задоголовых идиотов. А сейчас? Что тебе мешало просто открыть окно и честно поговорить со мной, вместо того чтобы устраивать это шоу с письмами-шарадами?

Не знаю почему, но Михаил, кажется, вовсю наслаждался моим выступлением, а вот дед начал уверенно так багроветь. Наконец цесаревичу надоело это шоу, и он хлопнул ладонью по столу. Должно быть, увидел состояние Скуратова и решил предотвратить грядущий взрыв. Ха... ничего. Я свое еще возьму. Попозже...

— Кирилл Николаевич, я же просил вас соблюдать правила приличия, — чуть похолодевшим тоном проговорил Михаил. — Не могу не согласиться с сутью ваших претензий к Никите Силычу, хотя его действия во многом были продиктованы государственной необходимостью, но форма... воздержитесь хотя бы от мата.

— Прошу прощения, ваше высочество. Наболело.

— М-да... мало тебя Георгий порол... — задумчиво проговорил дед, но тут же осекся и, кивнув цесаревичу, демонстративно отошел в сторону. По краю скользишь... деда.

— Кирилл Николаевич, — Михаил покрутил в руке чашку и уставился на меня, словно два раскаленных штыря воткнул. Понятно. Притормозим. — Я понял ваши претензии к нашему клубу. Жаль, что эта информация была неизвестна мне раньше. Думаю, мы смогли бы избежать такого... недопонимания, к обоюдной выгоде. Впрочем, как мне кажется, и сейчас еще не все потеряно. Не находите?

— Я весь внимание, ваше высочество.

— Замечательно. Тогда... Давайте поговорим о той помощи, что не так давно оказал вам один из знакомцев господина Бестужева. Я говорю о правоведе Бессонове... Василии Марковиче. Помните такого?

М-да, а я-то думал на Брюхова или рынд. А оно вот так обернулось, хм. Надо будет сообщить тестюшке, чтобы сворачивал дела с этим дышловертом. Я постарался удержать спокойное выражение лица, но... м-да, куда мне против этих двух зубров. По их взглядам сразу стало понятно, что моя попытка провалилась. А жаль. Ну, крючкотвор недоделанный... я тебе припомню и "тайну исповеди", и "конфиденциальность". Такую епитимью наложу, век на лекарства работать будешь!

— Ну в самом деле, Кирилл Николаевич! Вы же не думали, что правовед, обслуживающий интересы большей части московских служилых бояр, окажется вне зоны внимания некоторых... хм... специальных структур? — покачав головой, проговорил цесаревич.

— Что ж... могу сказать одно. Это был чисто академический интерес, — пожал я плечами. Поздняк метаться, конечно. Ну и черт с ним... все равно рано или поздно эта информация станет известной всем и каждому...

— Кирилл, прекращай ломать комедию, — каркнул дед. — Ты заявился к Бессонову аккурат после того, как дружина Бестужева отбила у наемников Ольгу! И мы знаем, что на базе "Северной Звезды" должны были быть ЛТК "Визель", которых следователи в тайнике так и не нашли.

— Знаете, значит, — протянул я. — А я, признаться, думал, что это Брюхов разболтал. Или рынды...

— Брюхов? Рынды? — прищурился цесаревич, переглянувшись с дедом. Ох, как интересно...

— Да, полковник видел ЛТК, когда приходил "в гости", чтобы вытащить меня к эфирникам. Ну а рынды познакомились с "Визелем" еще у меня дома, — кивнул я.

Михаил неопределенно хмыкнул и отмахнулся. Не до того вроде как... ну да, ну да... Ладно. Сами разбирайтесь со своими инициативными и молчаливыми подчиненными...

— Кирилл Николаевич, давайте вернемся к этой теме чуть позже. Думаю, Никита Силыч с удовольствием просветит вас насчет наших знаний о наемниках и их тайниках, — бросив короткий взгляд на Скуратова, проговорил цесаревич. — Сейчас важно другое. Среди взятых вами ЛТК должен быть, как минимум, один агрегат с установкой СЭП. Вот эта установка нам и нужна.

— У вас своих мало?

— Достаточно, — спокойно кивнул Михаил. — Но нам нужна именно эта.

— Зачем она вам? — поинтересовался я. Пока отвечают, надо спрашивать...

— Хм... вообще-то эта информация секретна, но учитывая обстоятельства и нашу договоренность... — цесаревич сделал неопределенный жест рукой, — я отвечу. Именно с помощью объединенных в единую сеть ЛТК, подобных вашему "Визелю", инсургенты смогли блокировать всю эфирную связь в столице и округе, создав крайне эффективную, мобильную, а значит, и крайне трудно обнаружимую систему подавления. К сожалению, мы об этом "фокусе" узнали совсем недавно... и по большей части совершенно случайно. Иначе такая ситуация просто не возникла бы. С вашим экземпляром мы могли бы уничтожить эту сеть... изнутри, так сказать.

— Теперь понятно, почему на коротких дистанциях этот ЛТК плевал на все блокировки эфирной связи. — Я на миг замолчал и тяжело вздохнул. — И вот что стоило деду просто сообщить мне об этом, без всякого шантажа и спама? Впрочем, это риторический вопрос.

— Я понял, — с легкой усмешкой кивнул цесаревич. — Итак?

— Считайте, что у вас есть мое принципиальное согласие. Осталась самая малость. Обсудим условия? — поинтересовался я, и дед взорвался фонтаном негодования! Но Михаил одним жестом заставил Скуратова промолчать, так что тот едва не захлебнулся набранным для крика воздухом.

— Титул? Деньги? — спокойно осведомился цесаревич, разглядывая меня с интересом энтомолога. Ну да, не каждый день насаживаемая на булавку мошка пытается о чем-то договориться с поймавшим ее натуралистом.

— Договор о невмешательстве, подобный заключенному с родом Громовых.

А мой ответ его явно удивил.

— Интересно, — помолчав, выдал цесаревич и, вдруг улыбнувшись, повторил: — Крайне интересно, я бы сказал. Вы верите в возможность такого договора?

— В случае с Громовыми он свою эффективность доказал... на деле, — я пожал плечами, и со стороны деда плеснуло пониманием и... злостью. О, неужели он догадался, кого именно я хочу видеть гарантом этого соглашения, а?

— Что ж, давайте попробуем, Кирилл Николаевич. Ха! Такого на моей памяти еще не случалось, честное слово... — Цесаревич выудил из ящика несколько листов и, подвинув их вместе с ручкой на край стола, кивнул пребывающему в некоторой оторопи Скуратову-Бельскому. — Берите, Никита Силыч, побудете нашим секретарем, пока мы обсуждаем с Кириллом Николаевичем конкретику.

А в чувствах у наследника престола забурлил такой азарт и предвкушение, что я было засомневался в правильности своих действий... Ну, с чего бы вдруг?! Да тут еще и дед тормозит... странно все это. Ну да ладно! Шаг уже сделан, а значит, вперед... до победного.

Обсуждение условий закончилось далеко за полночь. А подписание договора, к которому словосочетание "о невмешательстве" уже особо и не пришьешь, состоялось и вовсе под утро. Хорошо торгуется Рюрикович. Вместо "расхождения бортами" получилось скорее соглашение об ограниченном взаимодействии. А все потому, что господин наследник престола бился за каждый пункт моей свободы, аки лев... в смысле, плюшки себе выторговывал. Не хочешь в клуб? Пожалуйста... за шиворот никто тянуть не будет, но взамен прими как данность, что аттестацию учеников твоей школы будет проводить только государственная комиссия. Не хочешь оказаться втянутым против своей воли и решения в политические или шпионские игры? Принеси клятву опричника... и так далее, и тому подобное.

Ну а гарантом нашего соглашения, как я и пожелал, стал Никита Силыч. Ему подобное оказалось не по нраву, но с бурчанием и ворчанием он все-таки поставил свою "нынешнюю" подпись, засвидетельствовав тем самым договор. А потом и клятву опричника скрепил, как духовное лицо. Правда, кривился при этом... ну, да его тоже можно понять. Не каждый день приходится собственную жизнь в залог оставлять. А вот цесаревич, наоборот, только что не сиял от удовольствия. И вот этого я уже понять не мог... но ничего, разберусь.

— Что ж, осталось дело за малым. ЛТК, — откинувшись на спинку кресла и убрав бумагу договора в стол, проговорил цесаревич.

— У деда дома, — я мотнул головой в сторону опешившего от такой подставы Скуратова, а наследник престола резко посмурнел.

— Кирилл Николаевич, вы шутите? — холодно спросил он.

— Хм... скорее, неправильно выразился, — улыбнулся я в ответ. — Извините.

— Тогда... — Михаил выжидающе замолчал.

— В склеп загляните, — проговорил я под отчетливый скрип зубов Скуратова. Повернувшись к деду, развел руками. — Извини, я решил, что тебе пока этот саркофаг без надобности, а искать в нем ЛТК точно никто не станет. Очень удобная камера хранения получилась.

— Там же одна крышка под полтонны весом, — заметил цесаревич, на что я только пожал плечами:

— А Эфир на что?

Вызванный Михаилом полковник Ремизов, так и не сменившийся за все время наших ночных бдений, получив приказ, даже взглядом не выдал своего удивления и, отвесив короткий "кавалергардский" поклон, исчез за дверью. А там не прошло и четверти часа, как дюжий рында в сопровождении пары своих коллег втащил в кабинет цесаревича огромный кофр со сложенным в нем ЛТК.

Повинуясь жесту наследника престола, рынды, хлопнув себя кулаком в грудь, вывалились за дверь, а Михаил, поднявшись из-за стола, обошел стоящий в центре комнаты кофр по кругу и приглашающе махнул мне рукой.

— Ну что, Кирилл Николаевич, продемонстрируйте нам это чудо германского гения.

Замечательно... а я-то все раздумывал, как поаккуратнее деактивировать мастер-ключ...

* * *

— Ну, что скажете, Никита Силыч? — поинтересовался цесаревич, когда молодого гранда проводили к выходу из Кремля и он исчез за воротами древней крепости. — Как вам мой новый опричник?

— Скажу, что это была самая идиотская ночь в моей жизни за последние лет десять, — вздохнул тот, устало опускаясь на недавно оставленное Кириллом кресло. — Этот мелкий паршивец мне все нервы вымотал.

— О, да вы, господин Скуратов, кажется, готовы сделать ту же самую ошибку, которой не далее как вчера вечером попрекали меня самого, — сытым котом улыбнулся цесаревич, отворачиваясь от окна, у которого остановился, чтобы увидеть, как недавний посетитель покидает Кремль.

— Это от усталости, ваше высочество, — слабо улыбнулся Скуратов в ответ.

— Хм... Никита Силыч, скажите, а что вас так взбудоражило в заключенном нами с юным Николаевым договоре? — вдруг спросил Михаил. — Точнее, почему вы так забеспокоились, когда о нем вообще зашла речь?

— Не столько о нем самом, сколько об его "эффективности", как выразился мой внук, — нехотя ответил Скуратов и, помолчав, медленно и тихо договорил: — Покойный Громов нарушил условия того договора...

— О... — цесаревич замер, осознав смысл фразы. — О! Однако. Какой... резкий молодой человек.

— Не то слово, ваше высочество. Не то слово... — вздохнул Скуратов.

— Полагаю, он узнал о причинах травли со стороны старого Громова? — после недолгой паузы спросил Михаил.

В ответ Скуратов неопределенно качнул головой.