Книга 3. Воздушный стрелок. Гранд

— И спровоцировали... — эхом продолжил я.

Дед вздохнул... яростно потер руками лицо и, подняв на меня взгляд покрасневших от лопнувших капилляров глаз, скривился.

— Не спровоцировали. Допустили, — прокаркал он. — Среди владетельных именитых начались брожения, весьма схожие с теми, что когда-то толкнули князей на переворот. Сила, богатство... им оказалось этого мало, и захотелось власти. Полной и безоговорочной. Без государя, без оглядки на закон и устои. Они забыли, чем это может обернуться для страны и подданных. И забыли, чем закончилась последняя подобная попытка в прошлом веке.

— Хм... и я так полагаю, что идею мятежа поддержали иезуиты.

— Если это вообще не было их идеей с самого начала, — криво ухмыльнулся дед. — По крайней мере, кое-какую их возню мы засекли еще пару лет назад. Как раз с возникновением среди бояр моды на иноземные наемные отряды. Мы тщательно следили за происходящим... готовились к противостоянию. Но две вещи были упущены. Удар по боярскому городку, абсолютно бессмысленный и ненужный, и... блокировка связи. Впрочем, эта самая блокировка сыграла нам на руку. Мятежи в воеводских городах были подавлены слишком быстро, так что интервенция иностранных войск грозила быть сорванной. Пришлось отдать мятежникам Арсенальную крепость и серьезно замедлить выдавливание инсургентов из столицы. Плюс блокированная связь в Москве и округе... все это создало у зарубежных "друзей" наших возжелавших воли бояр ощущение, что государство Российское шатается и достаточно одного пинка, чтобы этот колосс рухнул.

— Стоп. Какая-такая интервенция? — я охренел.

— Самая обычная. В европах решили помочь "восстановить порядок на территории их великого восточного соседа". Три дня назад наемные отряды пересекли границу России, а вчера на нашей территории появились первые войска европейского Союза Мира... так они себя обозвали. Правда, что там, в этом союзе, делают заокеанские паписты? Впрочем, это риторический вопрос, как ты понимаешь.

— Значит, война? — вздохнул я.

— Недолгая, уверяю, — ощерился дед. — Как я говорил, мы держим руку на пульсе с самого начала этой гнилой истории. Так что все три развернутых на нашей территории штаба экспедиционных корпусов противника уже получили ультиматум... на принятие которого у них есть сутки. Правда, чего они не знают, так это того, что по истечении срока ультиматума по штабам отработают шестьдесят государевых ярых. По среднему кругу на каждый штаб.

— В том случае, если они не примут условий?

— Не примут, — уверенно отрезал дед.

— Я-асно, — протянул я. — Полагаю, государь давно отбыл в войска?

— Недавно. Десять дней назад... инкогнито, — кивнул Скуратов. — Подавлением мятежа в столице руководит наследник, ему это положено по должности как главе Тайного совета. А его величество занимается ликвидацией внешней угрозы.

— И зачем были нужны такие сложности? — вздохнул я. — Не проще было сразу задавить владетелей? По-тихому? Зачем было вести дело к войне?

— Хм... Кирилл, все, что я тебе сейчас рассказал, уже не является тайной. Гриф был снят, как только войска союза пересекли нашу границу. Только поэтому я был откровенен. Но то, о чем ты сейчас спрашиваешь... это уже совсем другое дело, — медленно проговорил дед.

— Расскажи это Нике Тверитиной и другим пленницам, которых наемники пытались вывезти из Москвы. А еще лучше — сходи на могильник бывшего боярского городка и объясни это душам погибших там детей. Тайны... секреты... Чтобы вас вместе с этими "грифами" и "допусками" в аду черти варили. Гении политики!

— Кирилл, успокойся! — вдруг рявкнул дед. Я замер. Скуратов помолчал, пожевал губами и, смахнув со стола искрящийся иней, тихо проговорил. — Мы не хотели этих жертв. Никто не мог предположить, что мятежники нанесут удар по боярскому городку. Никто не мог предположить, что они начнут охоту за дочерьми бояр. Это было абсолютно никому не нужно... и, в конце концов, просто нелогично! Понимаешь? Да, это не снимает вины ни с меня, ни с государя и наследника... ни с аналитиков наших служб, не сумевших просчитать такой возможности.

— Правильно ли я понимаю, что вы и сейчас не знаете, кому это понадобилось?

— Знаем. Теперь знаем, — после недолгого молчания ответил дед. — Иезуитам.

...Утром после тяжелой беседы с дедом и короткого сна я выбрался из душа, оделся и, уже привычно нацепив разгрузку с оружием, отправился готовить себе завтрак. А устроившись за столом перед сковородой с шипящей от жара яичницей, постарался разложить по полочкам все услышанное от Скуратова.

Так, если следовать вчерашним объяснениям деда, получается следующая картинка. Паписты ведут дело к мятежу, владетельные бояре сходу руками и ногами хватаются за идею Боярской России, а видящие происходящее власти решают грохнуть нескольких зайцев разом. Проредить обнаглевших именитых, постепенно превращающихся в подобие князей, и оттяпать у Европы пару спорных территорий в отместку за то, что те направили в Россию войска, фактически напав без объявления войны. Вот, кстати, думается мне, что по завершении этой катавасии никаких других бояр, кроме служилых, в стране не останется. Кровавая такая реформа получается... З-затейники, маму иху!

Я вздохнул и, плюнув на политические игрища власть имущих, еще с Тех времен не вызывавшие у меня никакого восторга, решил переключиться на размышления о вещах более приземленных. А именно — на своего противника. Бельским пора заняться вплотную... но без суеты и ненужной спешки. Аккуратненько и наверняка.

Взгляд помимо воли упал на кристалл памяти с громовским гербом, врученный мне Скуратовым перед самым уходом и теперь лежащий на краю стола поверх переданного им же письма. Вот откуда растет уверенность деда в том, что я справлюсь с Бельским... Умен старик, ничего не скажешь... и хитер.

Расправившись с завтраком и помыв за собой посуду, я вернулся к столу. Подумал и, выудив из заначки одну из последних сигарет, прикурил и, открыв форточку, взял в руки кристалл. Пискнул коммуникатор, подтверждая подключение внешнего носителя, и, развернув экран, я принялся в очередной раз листать страницы текста. Снимки благодарственных писем от глав родов со справками по ним. Фамилии глав родов, краткие описания представителей их семей, силы, отношения между родами... огромное количество информации, весьма полезной, надо сказать. М-да, чувствую, в Беседах замаялись принимать гонцов от родичей тех пленниц. Здесь ведь больше сотни писем только от бояр... да почти две сотни от боярских детей. А уж какую работу пришлось провести, чтобы создать такие вот справки по ним... Бедный-бедный Гдовицкой. Вот, кстати, интересно, а если бы не клуб эфирников, как бы он передал мне этот кристалл? Хм...

Говорят, оказанная услуга ничего не стоит. Может быть... но у меня найдется чем привлечь всех этих людей на свою сторону, помимо взыскания долга за спасение их детей. Полагаю, по разумению деда, я должен был схватиться за эти сведения и предложить должникам помочь мне уронить Бельского. Они не откажут, это точно. Только после этого долг можно будет считать выплаченным, а я вновь окажусь один... ну, почти один. И опять буду открыт для воздействий со стороны Скуратова. Не-эт уж. Мы пойдем другим путем!

Я аккуратно расправил лист писчей бумаги, с боем вырванный у деда сразу после устроенного мною скандала с обвинениями в адрес "заигравшихся политиканов и шпионов". Здесь неровным почерком написано всего три строчки. Три имени и титула, за которые любой из тех, чьи данные я только что просматривал на экране коммуникатора, не задумываясь отдаст правую руку. Да и не только они. Думаю, у тех, чьи родственники погибли в боярском городке, желание узнать имена авторов бомбежки будет не меньшим.

Что ж, пора писать письма. И начну я, пожалуй, с боярина Тверитина. Нужно же мне проведать "крестницу" Нику-Победу, правильно? А дед пусть пока продолжает пребывать в уверенности, что я решил самостоятельно мстить этим трем уродам за взорванный боярский городок и поезд с заложницами... обещание не лезть "к этой несвятой троице хотя бы до окончания боевых действий" он у меня выцарапал — вот пусть и радуется. Тем более что слова своего я нарушать и не собираюсь. А вот напомнить некоторым заигравшимся в политику господам, что нужно соблюдать не только формальную сторону традиций и законов, но и их дух, не помешает.

Возможен, конечно, вариант, что дед заранее предусмотрел этот мой финт ушами со "сливом инфы" заинтересованным боярам, но... если даже это и в самом деле так, что ж... мое мнение о Скуратове только улучшится. Правда, знать ему об этом совсем ни к чему.

Понятно, что без доказательств боярин Тверитин может мне не поверить... но этот вопрос вполне решаем. И я даже знаю, как! Вспоминая дерганья Хромова... хм, нужно лишь переговорить с Бестужевым-старшим... думаю, он не откажет в маленькой помощи своему будущему зятю. Эх, а ведь не хотелось бы поднимать эту тему. Но надо, что поделаешь. И вообще секреты от семьи — это же нехорошо, правильно? Вот-вот, и я так думаю. А значит, придется и Валентину Эдуардовичу раскрыть глаза на эту истину...

Придя к этой мысли, я уже было собрался открыть окно рядом с Олей, но тут коммуникатор ожил, моментально завалив меня кучей сервисных сообщений о сбоях, надрывно запищал, но уже через несколько секунд угомонился и гордо замерцал руной активной связи. Быстро они... считай, меньше двух суток прошло с момента, как "Визель" оказался в руках специалистов цесаревича, а они уже успели раскурочить его установку СЭП и решить проблему разблокировки...

Жаль только, что радость от этого происшествия быстро была смыта очередным сигналом. На этот раз дал о себе знать домашний вычислитель. Из солидарности со своим младшим собратом, должно быть...

Впрочем, стоило мне бросить взгляд на его экран, как смех встал колом в горле. Фиксаторы сообщали о нарушении периметра. А попытка подключиться к одному из них для видеообзора закончилась резким, почти моментальным обрывом картинки и сообщением об отключении. Покой нам только снится, да. А расчеты на то, что никто не станет меня здесь искать, можно аккуратно свернуть в трубочку и засунуть... подальше и поглубже.

И ведь мог же предположить, что если Бельский устроил всю эту катавасию с отъемом моего ЛТК, то и дату, на которую назначена встреча в склепе, он тоже знал. А значит, мог за мной проследить... точнее, просто расставить людей в тех местах, куда я с большой вероятностью мог двинуться после встречи... Я — идиот... Взгляд упал на открытую форточку. Дважды идиот. Вот как они определили, что здесь кто-то есть.

А еще меня откровенно бесит эта идиотская традиция охотиться на меня у меня же дома. Достали, ур-роды.

Мельком порадовавшись тому, что вся амуниция с самого утра находится при мне, я бегом рванул в спальню и, распахнув оружейный ящик, набил разгрузку сменными магазинами для рюгеров, с характерными красными запорными головками. Больше не меньше, а сейчас, если я правильно оценил количество "гостей", каждый боезаряд будет на счету. И лучше, если он будет разрывным, поскольку, судя по поднимающемуся напряжению Эфира, в гости ко мне пришли люди небесталанные. От таких обычными, пусть и накачанными Эфиром, стрелками не отделаешься. Против серьезных щитов нужны и соответствующие средства поражения, м-да.

Бегло проверив снаряжение и убедившись, что и пистолеты, и ножи в полном порядке, я закрыл ящик и, напялив тактический шлем, двинулся к выкопанному усилиями Хромова подвалу, одновременно выключая свет во всех помещениях. Невелика помеха, конечно, но... а вдруг поможет?

Откинув люк, я чуть задержался и, сформировав достаточно яркое, но бессмысленное эфирное возмущение, развернув лестницу, укрылся за отводом глаз. Хлопок. Люк закрыт. Засветка готова. Вот теперь поиграем, гости дорогие! Милости прошу к нашему шалашу...

* * *

— Отряд Ломова его отследил, — секретарь, как всегда безукоризненно одетый и с непроницаемым лицом, передал боярину лист с докладом.

— Было бы удивительно, если бы им это не удалось, — скривился Демьян Ставрович. — Учитывая, что я прямо указал, где его нужно ждать... Что?

— Я вынужден уточнить, — чуть замявшись и выдав себя краткой гримасой, проговорил секретарь. — Ломов потерял его сразу за Боровицким мостом... и сумел отыскать, лишь разослав наблюдателей по четырем возможным точкам появления объекта. Он появился в Сокольниках. Наблюдатель не видел, когда и как объект попал на территорию, и обнаружил его только сегодня утром. Засек движение во дворе...

— Черт знает что! Они слепые, что ли, эти самые наблюдатели? — ощерился боярин.

— Осмелюсь заметить, что объект обладает очень высокими навыками скрытности... если уж он сумел обмануть систему безопасности Кремля... — тихо произнес секретарь, но осекся под тяжелым взглядом боярина.

— Не напоминай мне о Кремле, — медленно, роняя слова словно гири, отчеканил Демьян Ставрович. Секретарь молча кивнул. Известия из монаршей резиденции явно не пришлись по нраву хозяину кабинета... — Так. Сколько людей сейчас в Сокольниках?

— Отряд Ломова в полном составе.

— Радио?

— Работает... но десять минут назад включилась эфирная связь, — поспешил уточнить секретарь. — Можно воспользоваться ею.

— Да мне без разницы, чем вы там собираетесь воспользоваться! — взорвался боярин. — Хоть сам бегом беги к Ломову, но чтобы через четверть часа от этого громовского выродка осталась только голова на блюде! Ты меня понял?! Бего-ом!

Приказ пришел едва ли через десять минут после того, как отряд Ломова занял позиции за пределами поля фиксаторов. Десятник дернул головой, когда экран его тактшлема выдал соответствующее сообщение, и, вздохнув, связался с наблюдателем.

— Есть засветка. Он в подвале. Один. Помещения — чисто, — коротко доложил тот, и Ломов, убедившись, что все его люди на местах, дал сигнал к атаке.

Никаких криков, шума и стрельбы. В сером утреннем мареве, под мерзкой моросью, в сторону глухой ограды беззвучно рванула дюжина теней, треть из которых на ходу затягивалась в мощные стихийные щиты. Воздушник, окутавшись плотными потоками Воздуха, приподнялся над забором, прикрывая своих товарищей. Осторожность не помешает. Что бы ни говорил наблюдатель, а один раз на этом пацане отряд уже обжегся!

Десятник бежал чуть позади основной группы, внимательно прислушиваясь к Эфиру. Вот раздался короткий "всплеск" — это первая двойка, вышибив дверь, ворвалась в дом... Вторая пара на страховке.

— Коридор — чисто, — тут же раздался голос Красного, старшего первой двойки.

— Столовая — чисто. — Ага, Рудый, второй рыжий в отряде, вошел в дом с веранды.

— Подвал — гра... — Звон стекла, голос бойца сорвался, и в уши Ломова ударило цоканье стрелометов, вперемежку с тихими, но очень частыми хлопками. Твою дивизию! Он что там, разрывными палит?!

Врываясь в дом, десятник попытался усилить собственные щиты, но вокруг словно кто-то вычерпал весь Эфир. Ломов повел стволом, пытаясь отвести чудом уцелевшую тюлевую занавесь, преградившую дорогу, и сдавленно выматерился, когда "занавесь" взметнулась искрящейся метелью. В доме! Метель! Что за чертовщина?!