Книга 3. Воздушный стрелок. Гранд

Майор отошел от койки пациента и, почувствовав знакомую, едва заметную вибрацию пола под ногами, нахмурился. Полк выводит технику? Зачем?

* * *

Какое знакомое состояние... Я попытался пошевелиться, но в результате получился пшик. Только какая-то хрень запищала у меня над самым ухом, напрочь перекрывая фоновый шум и гул, которых мне никак не удавалось опознать. И ведь не отмахнешься от нее, с зафиксированными-то руками. Наученный горьким опытом, я осторожно приоткрыл глаза, но вместо ожидаемого яркого света вокруг только серая хмарь, да какие-то неопределенные тени скользят в поле зрения. Что с моими глазами?! Стоп-стоп. Прикрыть веки... успокоиться... дышать...

Кое-как придя в более или менее адекватное состояние и перестав обращать внимание на этот чертов писк над ухом, я, не открывая глаз, потянулся к Эфиру и... чуть не захлебнулся в его потоках... Ох, ты... Такого со мной еще не было. Сосредоточившись, усмиряю бешеную силу, льющуюся через меня, и, неглубоко вздохнув... глубоко не могу, что-то мешает, формирую диагност, тут же послушно заскользивший по моему телу. Несколько минут ожидания, и... М-мать! Вот это меня покорежило... Ну, Разумовский, встану на ноги — живьем закопаю, щучий потрох! Чем же он меня так приложил? И как?! Не мог же я пропустить подготовку техники такой мощи! Но пропустил... почему? Да потому что и не было никакой подготовки. Р-раз — и выплеск! Артефакт? Хм... может быть, может быть. Но какой же силы должна была быть эта штука, чтобы меня так вот размазало? Руки-ноги... переломы, слава богу, уже зажили. Тазовая кость. Тут явно не только перелом был. От нее, кажется, целый кусок откололся, но сейчас уже почти все в порядке. Внутренние органы... тоже следы регенерации, а почки еще не полностью восстановились. И позвоночник... да как я с такими повреждениями вообще жив остался? Кому спасибо говорить, за кого молиться-то, а?

А вот глаза... что-то непонятное... я попытался вновь приоткрыть веки. Нет, все то же самое. Полумрак, тени... а нет, вон огонек какой-то. Хм? Тьфу, вот идиот. Ночь на дворе, потому и темно.

Я осторожно повернул голову, и взгляд мой упал на окно, за которым ясно просматривались звезды. Точно, ночь... Фух, я же чуть не обделался. Или все-таки... да какая разница?! Один черт, самому до туалета мне явно не дошкандыбать, так что и заморачиваться не стоит...

Пока я потихоньку приходил в себя, вернулся слух... ну да, меньше башкой крутить надо было, тогда бы и повязка, что уши закрывала, с нее не слезла... А вокруг тишина. Почти... рядом кто-то тихонько стонет, словно во сне. Чуть дальше — пара каких-то полуночников о чем-то шепчется. О чем — не слышу, далеко... Хм, так я, получается, не в медбоксе у Бестужевых? А где же тогда?

Внимание послушно скользнуло в Эфир, но... без толку. Не знаю я этого места. Странно...

Усталость навалилась внезапно. Глаза закрылись сами собой, и я провалился в сон, успев только напитать тело Эфиром. Все быстрее на ноги встану...

Утро встретило меня солнцем, светящим в глаза, и огромным желанием заорать, аки новорожденный. А что еще остается, если лежу зафиксированный, а под задницей явно море разливанное?! Только орать и ручками махать.

Моментально оказавшийся рядом со мной смутно знакомый худой дядька быстро и точно наложил пару диагностов, хмыкнул почему-то и, подозвав вынырнувшую откуда-то миловидную барышню, указал на меня.

— Позаботьтесь о молодом человеке, пока он не утонул, Галечка. И впредь прошу не забывать вовремя проверять пациентов.

— Да, Осип Михайлович. Извините, Осип Михайлович, — скороговоркой произнесла она, и вокруг меня поднялся маленький эфирный ураган, в котором явно ощущались нотки водной и воздушной стихий. М-да, здешним сестрам, оказывается, куда проще, чем их Тамошним... сестрам. Никакой возни с утками и сменой белья. Р-раз, и все.

Пока я пытался разобраться в техниках, использованных медсестрой, Осип Михайлович уже успел перевести свое внимание на пациента. То есть на меня... Осип... ба, да это же полковой доктор бронеходов! Значит, я в их госпитале? Хм, а почему именно тут? И... откуда здесь столько больных?

— Доброе утро, Кирилл Николаевич, — Нулин устало улыбнулся. — Наконец-то вы пришли в себя.

— Доброе, Осип Михайлович, — кивнул я. — А что, давно лежу?

— Две недели с лишком, дорогой мой, — развел руками врач. — Если быть точным, то восемнадцать дней.

— Ого... рекорд, похоже... — вздохнул я. Огляделся, насколько позволяло положение, и цокнул языком. В моей маленькой палате оказалось аж восемь человек. — Откуда столько людей? Война, что ли, началась?

— Не война, — помрачнел Нулин и, глянув на меня, тускло договорил: — Боярский мятеж. В городе идут бои.

Глава 4. Лечить — не залечить

Сказал — как пыльным мешком ударил. Рука сама схватилась за запястье, где обычно болтался браслет, и, не обнаружив его, безвольно упала на простыню. О-па... а когда меня развязать успели? Я мотнул головой, отгоняя непрошеные мысли, и взглянул на смотрящего куда-то в сторону Нулина. Кашлянул, и полковой врач, явно отвлекшись от своих мыслей, тут же встрепенулся, а поймав мой выразительный взгляд, брошенный на его руку, покачал головой.

— Связи нет, Кирилл Николаевич. Не знаю, как это возможно, но почти вся городская сеть блокирована. Работает только "короткая" и радио. Но у нас, сами понимаете, с радиоприемниками худо. Да и "короткая" больше чем на три-четыре версты не бьет. Так-то.

— Мне нужно связаться с моими. Неужели вообще нет никакой возможности? — осведомился я.

— Сожалею. Вестовые мне не подчиняются. Впрочем, послезавтра я собираюсь вас выписать, так что...

— Осип Михайлович, я вас очень прошу... понимаю, что многое не в ваших силах, и все же... Попытайтесь найти какой-нибудь способ связаться с Бестужевыми или Посадской. На худой конец, с Громовыми. Я в долгу не останусь.

Я глянул в глаза майора и понял, что последнее сказал зря. Нескладный сутулый доктор вдруг выпрямился, словно метр проглотил.

— Кирилл Николаевич, я, разумеется, постараюсь вам помочь, тем более что в вашем столь долгом нахождении здесь есть и моя вина. Но прошу впредь...

— Извините, Осип Михайлович, это от волнения, — перебил я его.

— Хорошо, Кирилл. Я вас понимаю... постараюсь сделать все, что в моих силах, — доктор сухо кивнул и уже собрался отойти к другому пациенту...

— Осип Михайлович, а о какой вине вы говорили? — спросил я, и майор чуть смутился.

— Видите ли, мы с Вячеславом Еремеевичем после того злосчастного случая на дуэли с Разумовским решили, что кто-то объявил на вас охоту. Ну, понимаете, сначала бретер, потом этот... с артефактом. В общем, когда вас доставили в наш госпиталь, мы скрыли место вашего нахождения. Офицеры полка пошли навстречу, с пониманием отнеслись к нашей просьбе. Мы же не знали, кто для вас друг, а кто враг... Вот и... Потом уже хотели перевезти вас в клинику батюшки Вячеслава Еремеевича, но буквально в тот же час полк был поднят по тревоге, и началось все это... Извините, Кирилл, рад бы поговорить с вами подольше, но мне надо идти... — скомканно завершил свой рассказ Нулин.

Ему явно было не по себе. Понимаю. Но и винить мне его не за что. В конце концов, со своей точки зрения Осип Михайлович действовал в точном соответствии с клятвой, обязавшей его заботиться о жизни пациента любыми доступными способами и защищать его жизнь от ЛЮБОЙ угрозы, пока тот находится на его попечении.

— Конечно, Осип Михайлович, — согласился я. — Все понимаю и не в претензии. Благодарю вас за помощь. Но... могу я рассчитывать на беседу, когда ваше дежурство закончится?

— Разумеется, Кирилл, — облегченно кивнул врач и исчез из поля моего зрения...

Дела-а. Значит, если я правильно понимаю, ни одна живая душа сейчас даже не подозревает, где я нахожусь. В полковой госпиталь посторонних не пускают, это точно... Но... какого черта?! Что за мятеж? И почему боярский?! А Ольга? Что с ней?

Почувствовав, как вокруг меня вздымается на дыбы Эфир, я спохватился и постарался успокоиться. Так. Мне нужно выбираться отсюда, и как можно скорее. Узнать, что происходит в городе, я могу у любого из соседей, но для этого нужно, во-первых, избавиться от остатков фиксаторов, не дающих мне даже с боку на бок перевернуться, а во-вторых... ускорить восстановление. Точнее, наоборот. Сначала восстановление, потом освобождение от фиксаторов и беседа с соседями. На закуску — обещанный разговор с Нулиным. Моя одежда с экипировкой должна быть где-то у доктора. А там, между прочим, и рюгеры имеются. Пусть дуэль была чисто силовой, но собираться на бой и забыть о страховке?! Не-эт, до такого маразма я еще не дошел. Хотя, с другой стороны, черта с два та страховка мне помогла... Но кто же мог подумать, что этот ушлепок воспользуется артефактом, да еще таким мощным?!

Если бы не он, я бы сейчас мог быть рядом с Ольгой, а так валяюсь здесь, как мешок с дерьмом, пока невеста... а ведь есть еще и близняшки, за которых я тоже несу ответственность, и Елизавета, с которой так толком и не успел познакомиться, но которая тоже находится под моей защитой. Леонид, в конце концов! Арргх!

Спокойствие, только спокойствие. Эфирным штормом делу не поможешь. Сосредоточиться... нужно сосредоточиться и начинать форсированное восстановление... дыхание... сердцебиение... отсчет...

Медленно-медленно я погрузился в транс и, выровняв дыхание под мерный мысленный счет, начал "уходить на глубину". Этакая форма самогипноза...

Эфир заполнил тело теплом, окружил непроницаемым коконом и закачал на волнах спокойствия и силы. Я чуть ли не ушами слышал, как со щелчком встают на место регенерировавшие позвонки, легкой щекоткой отозвалась окончательная регенерация почек... в мышцы потек Эфир, заскользил по костям и связкам, заструился в крови, пробежал по нервным узлам... готово.

Когда я открыл глаза, за окном уже сгущались сумерки, а количество аппаратуры рядом со мной удвоилось. Тут же нашлась "утренняя" медсестра и задумчиво изучающий показания артефактов незнакомый врач.

— Добрый вечер, господа, — проговорил я. Легкий посыл оборвал остатки фиксаторов, и я наконец смог вволю, до хруста в костях, потянуться. В теле поселилась сумасшедшая легкость, а общее состояние было таким, что хотелось срочно куда-то бежать и что-то делать. Вот сейчас, немедленно! Хм... А это мысль! — Прошу прощения, я оставлю вас на минуту.

И, не дожидаясь, пока медсестра с врачом выйдут из ступора, легко взметнувшись над койкой, рванул к двери рядом со входом в палату. То, что надо!

Отжурчав и умывшись, я облегченно вздохнул и вернулся в палату, по которой уже разъяренным тигром метался Осип Михайлович.

— Кирилл! Вы с ума сошли?! Кто вам позволил покидать кровать? — возмущенно зашипел майор, старательно пытаясь не зашуметь, чтобы не разбудить спящих раненых.

— Тише, тише, уважаемый Осип Михайлович, — прошептал я. — Не волнуйтесь, со мной уже все в порядке. И ручаюсь, вон в тех распечатках в руках вашего коллеги написано то же самое.

— Мальчишка! Глупец!

Пыхтя, как паровоз, Нулин все-таки вырвал бумаги из рук прикинувшегося ветошью перед гневом начальства врача и принялся судорожно перебирать еле слышно шуршащие листы... Медленнее, медленнее. Остановился, начал перелистывать заново. Опять остановился... поднял на меня взгляд. Диагносты сорвались с его рук пулеметной очередью. А через минуту изучения результата майор медслужбы устало потер глаза.

— Кирилл, как вы можете это объяснить? И вообще можете ли?

— Осип Михайлович, ну я же мастер Эфира. Неужели вы думаете, что я мог пройти мимо одного из немногих полезных приложений моих невеликих сил? — проговорил я, разводя руками.

Лукавлю, конечно. С кем другим я бы ни за что не решился на подобные эксперименты, не врач все же... Но вот собственное тело — совсем иной коленкор. Я еще Там лечил свои растяжения и вывихи, просто ощущая неправильность в пораженных местах. На большее меня не хватало. Разве что царапины затянуть, да и то одну-две числом. А здесь...

— Сумасшедший, — вглядевшись в мое лицо и не обнаружив ни следа раскаянья, со вздохом выдал Нулин и махнул рукой... Но тут же построжел. — Черт с вами, Кирилл. Но учтите, раньше утра я вас на волю не выпущу. А сейчас... Галя, у нас найдется чем накормить этого торопыгу? Сообразно его физическому состоянию, разумеется...

— Я принесу, — тихо пролепетала медсестра, явно еще не отошедшая от проявления начальственного гнева.

— Лучше проводите к кухне Кирилла Николаевича, — покачал головой Нулин. — Заодно расскажете ему новости... да и отдохнете чуток. А Олег Вениаминович пока побудет за дежурного.

Второй врач с готовностью кивнул, и Галина уже было выдвинулась к выходу из палаты, но глянула на меня, ойкнула и, прошептав, что она мигом и буквально через секундочку будет здесь, исчезла за дверью.

— Чего это она? — не понял я.

— А вы на себя взгляните, Кирилл, — усмехнулся собравшийся было покинуть палату следом за медсестрой Нулин. Я перевел взгляд на собственное тело и... покраснел. Ну действительно, кто будет заморачиваться, одевая лежачего больного? А простыню, которой был прикрыт, я, кажется, потерял, возвращаясь из туалета. То-то медсестра, все время нашей короткой беседы с майором так старательно рассматривала потолок...

Подложил все-таки подляну добрый доктор Нулин... Бульон. Куриный. И плевать, что желудок у меня уже в полном порядке! Я взглянул на Галину, но девушка только сурово поджала губы и отрицательно покачала головой. Понятно. Кормить котлетами меня не будут. А они па-ахнут... Гадство!

Вздохнув, влил в себя порцию бульона, а следом в желудок отправился сладкий чай, по цвету больше похожий на слабо подкрашенную воду. Одно название, а не чай, в общем. Ладно... что я, в больницах да госпиталях не бывал? И на том спасибо.

Пока добирались до кухни и я... питался, а также на обратном пути в палату все пытался узнать у Галины, как обстоят дела в городе, но безуспешно. Галя знала только, что весь наемный персонал полка в первый же день эвакуировали за Можайск, и ее родителей тоже. А сама она осталась в госпитале... но это еще ничего. А вообще из города по шоссе то и дело идут машины с уезжающими. Их вроде бы никто не трогает... но если попадаются авто с боярскими госзнаками, их обязательно досматривают на постах. Некоторых и задерживают...

Кто досматривает, кого задерживают, кого пропускают — Галя тоже не смогла сказать, отчего мое настроение, еще недавно пребывавшее на отметке "положительное, готов к труду и битию", медленно поползло вниз. Если мятеж боярский и какие-то молодчики задерживают боярские же автомобили... это о чем может говорить? Да о чем угодно.

Кто поднял мятеж, против кого? На чьей стороне Бестужевы? Что творится в боярском городке, и существует ли он до сих пор, или, может, его уже давно раскатали по бревнышку? Например, та же гвардия? А что, не зря же зимние квартиры Преображенского полка расположены чуть ли не в зоне прямой видимости городских боярских усадеб! Нет, нужно срочно поговорить с Нулиным, он обещал. И выбираться отсюда. До утра я от неопределенности просто на стену полезу, это точно. Транспорт? Да черт с ним! Надо будет — под разгоном за полтора часа до городка доберусь.