— Конечно! Все равно меня никто не знает, — хмыкнул Цубаса, — и это очень удобно, прятаться в тени твоей славы. Но скажи, Ханзо, ты думал, что будет после войны?
— Коноха давно могла бы утопить в крови все Деревни, если ты об этом, — отозвался Ханзо. — Раз они этого не делают сейчас, то и после победы никто не будет резать Амегакуре. Так что, можно смело побеждать, Лист твердо выполняет все свои обязательства. И самое главное — не забывай, что теперь секрет мощи Листа известен, и после победы у нас будет масса времени подумать, что этому можно противопоставить.
— Хай! — Цубаса поклонился.
— Главное, чтобы никто не нападал на Амегакуре до налета на Коноху, — пробормотал Ханзо под нос, — а там пусть хоть все поубивают друг друга, не жалко.
4 июня 79 года. Коноха, страна Огня.
Коноха готовится к мощнейшему авианалету, как мне объяснили еще неделю назад.
Стратеги-шиноби поразмыслили и пришли к выводу, что враги нападут на деревню с воздуха, налетят, как толпы саранчи и вообще, будет очередная мега-битва. Чтобы такого не случилось, разведка роет носами землю, выискивая центры производства крыльев, а наши вроде как готовят упреждающий удар. Говорю "вроде как", потому что шиноби Конохи и сами не знают, как его производить. Нет, они осознают, что надо ударить первым, но, как и куда, никак не могут решить, и проводят совещания, ломая головы, и, самое ужасное, мне тоже приходится там присутствовать.
Ведь производство леталок полностью на мне, так что от вопроса не убежать.
Тут что получается, упреждающий удар может и сорваться, и Коноха должна быть готова к налету. Поэтому сеть наблюдательных постов на границах, сенсоры и все такое, как радары, обшаривающие небо, и, конечно же, подготовка ВВС Конохи. Здесь стратеги Листа дали небольшого маху, конечно, делая ставку на качество, а не на количество, но с другой стороны, у врага тоже не десятитысячные армии летали. Так что ожидаемый бой мало того, что будет самым массовым сражением в воздухе, так еще и наверняка станет самым кровавым, ибо и с той, и с другой стороны будет масса шиноби, умеющих сражаться, но новичков в полетах.
То есть с атаками у них будет все в порядке, но с защитой очень плохо.
Невозможно сделать прекрасными летунами за пару месяцев, даже если это шиноби, при массовом обучении. Взлет-посадка, отработка маневров, работа в группе, это край, и то при условии, что все мастера полетов, то есть АНБУ и Отшельники, бросят все и будут круглосуточно учить других, а я в три смены буду клепать леталки и заряжать батарейки для них уже не ящиками, а целыми железнодорожными составами.
Поэтому вот очередное заседание по проблеме авиаудара, на котором мне опять надо присутствовать.
И рад был бы отсутствовать, но не получается. Ладно, там, воспоминания о фильмах с боевой авиацией, это не совсем для шиноби, хотя тема боевых пулеметов и зениток вызвала интерес. Но так как все производство упирается в меня, то и приходится сидеть, и слушать, и реагировать, невольно думая, что враги таки нащупали слабое место новой Конохи. Ударили раньше Плана, и теперь еще наращивают темпы производства крыльев. Гонки экономик мне точно не выдержать, о чем собственно и заявлял неоднократно, ведь я один, и ни разу не робот — артефактор.
Но, разумеется, врагам такого не скажешь, поэтому сидим и обсуждаем.
— Население будет эвакуировано, особо важные здания накрыты барьерами, — в сотый, наверное, раз повторяет один из аналитиков Листа. — Ложные цели — барьеры, опять же. Основное руководство и все ценное, в подземелья и пещеры под горой, одновременно с эвакуацией. Дома мы построим новые.
— Да не построим мы ничего, если не дадим отпор! — следует не менее привычное возражение.
— Значит надо встретить врага раньше, вне стен Конохи!
— Тогда они рассредоточатся и разлетятся, тактика шиноби Неба.
— Напустить на них Чоумея!
— Ооноки!
— Атаки Отшельников!
Вслушиваюсь, конечно, краем уха, но спор сворачивает на привычные рельсы.
Ни у кого нет опыта воздушных войн с поправкой на специфику шиноби, и теперь стратеги и тактики спорят до хрипоты, пытаясь в теории предусмотреть все, и не имея практики. Шиноби Неба, вроде бы, имеют преимущество, но именно что вроде бы, сколько их там, тысяча? Нет, даже меньше, во время налета и массовых атак они понесли потери. Сражение полутысячей и ловля Семихвостого не то же самое, что налет тремя армиями численностью в двадцать или сколько их там тысяч, при условии активного противодействия противника, то есть Конохи, в воздухе.
Да и я не специалист, мало чего могу подсказать.
Воздушные мины могли бы решить проблему, но их нужно, по самым скромным подсчетам не менее ста тысяч, а я в день только одну смогу производить. Проблемы вкладывания нескольких заклинаний и их взаимодействия, а так было бы, конечно прекрасно. Взлетел над огромной кучей деревянных шаров, одним заклинанием их превратил в невидимые взрывающиеся мины, и все, до Конохи никто не долетел бы.
Поэтому сижу и бесплодно размышляю об эскалации конфликта и разрастании аппетитов во время войны.
— Гермиона-сан, что скажете?
— Давайте накроем всю Коноху барьером, а когда враги прилетят, отсидимся под ним. Попытаются взломать барьер, сбросим на них бомбу. Огромную настолько, что всех врагов сметет. Думаю, Тензо-сан не откажется вырастить ради такого дела огромное дерево?
— Конечно, Гермиона-сан, — улыбается лидер Отшельников, — специально для вас сделаю огромный шар размером с гору Хокаге.
— Бомба такого размера сметет и барьер, — неуверенно говорит один из аналитиков.
— Не попробуешь — не узнаешь, — пожимаю плечами.
Смотрят на меня. Откладываю в сторону очередную готовую леталку.
— Что вы хотите от меня? — развожу руками. — Работаю день и ночь, и, уж извините, не могу производить больше, чем сейчас, если, конечно, вы не хотите переутомить меня до потери работоспособности.
— Нет, нет, что вы, Гермиона — сан, — недружным хором уверяют аналитики.
— Я не специалистка по воздушным войнам.
— Но именно вы производите леталки, — следует робкий аргумент, который тоже применялся сотню раз.
И так каждое заседание, да. Нервы, нервы, попытки предусмотреть все, даже шиноби от такого не свободны. Правда, частенько они впадают в другую крайность: ставка на одну атаку, безбашенность и натиск грудь в грудь, главное ввязаться в драку, а там уж разберемся, что за враг, такое у шиноби тоже сплошь и рядом. И хрен пойми, что лучше, наверное, нечто среднее?
Беру следующую заготовку.
Спор возобновляется, а я сижу и думаю, что и врагам, наверное, не так просто произвести столько крыльев за такой короткий срок. Возможно, аналитики и правы, предполагая худшее, и превентивный удар вообще не допустит налета, но все же? Ведь там чакрометалл в крыльях, какие-то аналоги батареек — аккумуляторов и вообще? Понятно, что шиноби Неба ради возможности отомстить сдали секрет полета, но промышленное производство и двадцать тысяч крыльев? И ведь еще поправку надо внести на поломки, отказы, запасные крылья, и замену тех, что разбились во время тренировочных полетов? Шиноби вряд ли будут биться, падения с высоты до пятидесяти метров переживет и обученный генин, встряхнется и дальше пойдет, и такой высоты достаточно для обучения.
Но все же, предполагать, что у врага все идеально — разве не форма паранойи? Да и войска трех Деревень, кто сказал, что они будут действовать идеально и синхронно, без должного слаживания? Или аналитикам глаза застит последняя мега-битва, но там как раз в основном были только шиноби Кумо, и неудивительно, что они работали синхронно. Но что было бы, будь там еще войско Ивы?
Вопросы, вопросы, и опять нет ответов.
Слушая споры, ваяю очередную леталку, и думаю, что все это напоминает вязание в очереди или по дороге на работу, чтобы скоротать время. Бред? Конечно! Но ощущение очень навязчивое.
— И все же массовое применение порталов в воздухе, — продолжается спор.
— Только контрудар на полпути к Конохе! Нельзя допускать сражения над Деревней!
— Но здесь можно выстроить оборонительную сеть!
— Только уничтожение производства крыльев, без вариантов!
Пожаловаться, что ли, Цунаде на этих высоколобых говорунов?
5 июня 79 года. Север страны Огня.
Митараши Анко в крутом пике приземлилась прямо посреди деревни, затормозила, привычным жестом закидывая леталку за спину. Дымки от пепелища еще поднимались, на улице валялись несколько тел, порубленных, проткнутых, изломанных.
— Я — шиноби Конохи! — громко крикнула Анко, поднимая руку и демонстрируя закрепленный на предплечье хитайате. — Кто это сделал, и куда они убежали?!
Тишина была ей ответом. Анко еще раз осмотрела пепелище, тела, пошла к уцелевшим домам. Относительно уцелевшим, крыши пробиты, стены изорваны, видны следы разгрома, поломанные деревья, еще тела.
— Есть, кто живой?! — крикнула Анко. — Эй, люди?! Я из Конохи, прибыла к вам на помощь!
Тишина. Анко втянула ноздрями воздух, прищурилась, насторожилась. Мысль о том, что надо было взять сенсора, мелькнула и пропала. Мобильная группа, разделившись на три части, по числу сенсоров, шла по следам трех групп таких же поджигателей и убийц.
— Выходи! — крикнула Анко. — Эй, выходи, я слышу твое дыхание! И не знаю, что ты ел, но воняет на всю деревню!
— Рггххаа!
Стены дома, пол, как будто взорвались, выпуская наружу пятерых измененных, бугрящихся мускулами, блистающих серой кожей, рогами и клыками. Телесные изменения второго уровня проклятой печати Орочимару были разнообразными, но саннин оставлял для дальнейших экспериментов только тех, чьи изменения носили более-менее боевой характер. Поэтому непосвященным людям казалось, что измененные Орочимару все на одно лицо.
Уродливое, серое лицо, с костяными наростами и выступами.
— Взять! — прорычал ближайший к Анко. — Славная куноичи!
— Почему ко мне вечно пристают извращенцы? — ухмыльнулась Анко, не вынимая рук из карманов пальто.
Пятерка измененных, взревев, кинулась к ней, протягивая руки. Анко легко отскочила, вытащила руки из карманов, ударила привычной техникой.
— Руки-змеи!! — прямо в лица ближайшим.
Измененные отшатнулись, закрылись, подставляя под укусы змей уплотнившуюся кожу рук.
— Пособница Орочимару!!! — взревел один из пятерки. — Убить ее!!
— Эй, я тоже ненавижу Орочимару! — крикнула Анко, запрыгивая на дерево. — Он мне тоже поставил печать, вот, смотрите!
— Тогда откуда у тебя его техники? — взревел все тот же измененный, отличавшихся от других наличием трех рогов на голове вместо двух.
Анко цокнула, трюк не удался. Пару раз срабатывало, измененные расслаблялись, и она легко убивала их или брала в плен. Но эти пятеро, видимо, оказались умнее.
— Ближний круг Орочимару носит печати! — рычал трехрогий. — Она — приспешница!
— Сам ты! — выкрикнула Анко, блокируя удары могучих рук, пуская их вскользь.
— Схватим ее и будем трахать в этой форме, пока не умрет!
Анко содрогнулась, жертв подобного подхода она уже насмотрелась достаточно. Изменения при переходе на второй уровень затрагивали все части тела, и насильники-измененные фактически превращали внутренности своих жертв в кровавое месиво.
— Змеиный газ! — из рукавов Анко выскочили две змеи, разевая пасти.
Облако плотного, фиолетового газа вылетело из них, ударило в лицо ближайшего преследователя. Анко продолжала взмывать в воздух, нюхнувший газа, кашляя, свалился, еще двое продолжали преследование. Оттолкнувшись от крыши ближайшего дома, они взмыли в воздух мощным прыжком. Крыша и дом развалились с треском, по земле бежали еще двое, ловя момент, чтобы ударить в приземляющуюся Анко.
— Тайная техника Конохи: Побег с переворотом! — крикнула Анко, выхватывая леталку.
Она резко заложила мертвую петлю, подбила двух прыгнувших снизу пинками, сталкивая друг с другом.
— Укус древесной змеи!
Маленькие змейки вцепились зубами в самое уязвимое место измененных — проклятую печать. Именно там, вопреки всякой логике, изменения тела оставалась минимальны и оставалась надежда прокусить уплотненную кожу. Анко невольно припомнила возможности прародителя всех измененных — Джуго, там змеи точно не помогли бы, разве что в глаз укусить.
Наблюдая, как костенеют и замирают тела укушенных, она полезла в подсумок.
Двое внизу, подхватив третьего, трущего глаза и кашляющего, побежали в сторону леса, подступающего к деревне с юга. Анко закинула леталку за спину, перекувыркнулась, падая, сложила печати.
— Шуншин!
Складывая скорость мгновенного перемещения, со скоростью падения и умножая на массу тела, она заранее напитала чакрой ноги, страхуясь от перелома. Страшный удар в спину швырнул трехрогого вперед, увлекая остальных, ударил о деревья на опушке, затрещавшие, одно даже сломалось. Анко метнула веер взрыв-печатей, крикнула.
— Кац!
Из взрыва, пыли и щепок пополам с листьями вылетел один из измененных, лицо искажено рычащим оскалом.
— Каварими! — ушла в сторону Анко техникой Замены.
Удар измененного пошатнул землю, выбил ямку в ней и сломал полено, появившееся вместо Анко. Сама куноичи метнулась врагу за спину, выходя из поля зрения, воткнула кунай прямо в печать. Измененный пошатнулся, взревел, упал на колени, пытаясь вытащить кунай, избавиться от боли. Анко, крутанувшись, загнала второй кунай ему в глаз, доставая до мозга. Измененный жалобно рыкнул и упал, уткнувшись в землю, замерев.
— Так, — сказала самой себе Анко, увидев, что случилось с остальными двумя.
Трехрогий висел на дереве, обняв его, проткнутый насквозь толстенным сухим суком. Он силился оттолкнуться от ствола, снять себя или сломать сук, но пока что не получалось. Последний из измененных, продолжавший кашлять, наугад ломился куда-то вглубь леса, не разбирая дороги.
— Далеко не уйдет, — улыбнулась Анко, — через полчаса судороги дойдут до головы и все, с гарантией.
Она обошла вокруг дерева, связала руки трехрогого тонкой и прочной металлической леской, сказала.
— Знаешь, а ведь ты был прав, — сказала она, вставая так, чтобы измененный ее видел. — Орочимару был моим учителем, дал свои техники, научил всему, что знал. Думаю, тебе понравится знакомство с этим знанием моего бывшего учителя!
Трехрогий закричал, видя, как из рукавов Анко, шипя, выползают змеи.
Глава 36
6 июня 79 года. Полигон номер 96, Коноха, страна Огня.
— Ну что сказать, ну что сказать, устроены так свитки, желают знать, желают знать, как бегают улитки, — напеваю, безбожно перевирая слова, лишь бы рифма была.
