Теперь Сакура смотрела на Ли, и читала его историю.
Ли всю жизнь упорно тренировался, стремясь, стать шиноби и доказать, что с помощью одного лишь тайдзюцу он сможет! Пример Майто Гая, ставшего элитным джонином, вел его вперед. Ли не сдавался и шел вперед, стал чунином на экзамене в Кири, и продолжал тренировки. Сакура понимала, что грози Ли осложнения физического плана, невозможность продолжать использовать чакру, например, он бы, наоборот, не сдался, и тренировался до потери пульса, пытаясь вернуть себе способности и возможности.
Значит, что-то надломило его душевно, но что?
Вряд ли поражение, неужели Ли никогда не проигрывал и не сталкивался с более сильными противниками? Сталкивался, и упертость его, схожая с Наруто, как раз помогала ему вставать раз за разом и сражаться дальше. Тренироваться больше. Ставить новые цели и добиваться их. Тут Сакура остановилась и подумала, что слишком уж идеализирует Ли. Он же влюблен в нее! Значит перед ней он никогда не терял лица, а вот что происходило, когда Ли оставался один? Мог он впадать в тоску и отчаяние, как сейчас, терять волю к жизни? Вполне мог!
Сакура облизала губы.
Сколько раз она сама падала духом, но ее поддерживали? Ли никто не поддерживал, кроме Майто Гая, а тот и сам сейчас в депрессии и не показывается. Ли влюблен в нее? Перед глазами неожиданно встала сцена поцелуя Хинаты и Наруто, сцена после которой Сакура ходила и злилась еще дня два. Тогда она ходила и уверяла себя, что не нужен ей Наруто, и Саске тоже не нужен, но все же, избавиться от злости не могла, как будто Хината покусилась на что-то принадлежащее Сакуре.
Душевная поддержка, да, Сакура представила ту же сцену, только чтобы Саске, еще в Академии, прижал ее к дереву и поцеловал бы. Воодушевилась бы она? О да! Значит, это сработает и с Ли! Да, я обязана поддержать Ли, решила Сакура, как меня саму поддержали в те дни, когда Саске ушел из Конохи. Она вспомнила отчаяние и страх, и боль тех дней, и содрогнулась от жалости и сопереживания к Ли, который продолжал безучастно лежать на кровати.
Что было бы, не поддержи ее друзья и наставница?
Она бы тоже лежала безучастно на кровати, здоровая физически, но надломленная душевно? Сакура еще раз содрогнулась, представив эту картину, и жалость к самой себе, и к Ли, и к Наруто, и ко всем, кому не хватает душевной поддержки, вспыхнула в ней с удвоенной силой.
Ли — сильный, Ли — не сдается, Ли — звезда фильмов, думала Сакура, склоняясь над парнем.
Кто из нас заглядывал за эту стену внешнего упорства и благополучия? Что там, в глубине души? Ведь он давал клятву самому себе не сдаваться, припомнила она разговор в Кири, давал и нарушил, получается? Зайти с этой стороны, разговорить его, разозлить, вывести из себя, вернуть к жизни? Но нет, ее он слушать не будет, только наставника. И все же Сакура остановилась, не замечая, что наклонилась к Ли и застыла над ним.
В глазах Ли появилась искорка интереса.
Нет, решила Сакура, она не готова к такому разговору, здесь и вправду нужен Майто Гай. Но его еще надо найти и уговорить, и все это время Ли будет лежать здесь, страдая душевно, и жалость и сопереживание Сакуры не могли этого допустить. Они требовали выхода, требовали и подталкивали Сакуру помочь, а воспоминания о Саске, ревность к Хинате и Наруто, желание что-то доказать в этой области, задавали путь, которым могла помочь Сакура. И пускай сама Сакура не слишком осознавала моменты с Саске и Наруто, но все же именно они и сцена с поцелуем Хинаты толкнули ее сделать то, что она сделала.
— Твои поклонницы убьют меня за это, — пробормотала она, впиваясь поцелуем в губы Ли.
Тот вздрогнул, потом неумело ответил, потом покраснел и попробовал отползти спиной.
— Не н-н-надо, С-с-с-сакура-с-с-сан, — заикаясь и краснея бормотал Ли.
— Надо — надо, — Сакура схватила его за плечи и вернула на место. — Видишь — действует!
И еще раз поцеловала, как будто стараясь проглотить.
— Ну что, принцесса Фуун лучше целуется?
— С-сакура-чан! — вспышка гнева придала Ли сил, он оттолкнул куноичи.
Сакура мрачно улыбнулась, складывая печати.
— Лепестки весенней сакуры!
Ее гендзюцу закружило голову Ли, задурманило, он широко открыл глаза и пробормотал.
— Сакура-чан, вы прекраснее всех на свете! Сакура-чан, я готов умереть за вас!
— Ты погоди умирать, — усмехнулась Сакура, подходя ближе, расстегивая безрукавку. — Тебе еще жить и жить, а ты помирать собрался! Нет уж, пока я здесь ирьенин, ты не умрешь!
От вида обнажившейся перед ним Сакуры, в другой раз Ли потерял бы сознание или убежал, или еще чего-нибудь сделал, но теперь гендзюцу блокировало его стеснительность и пробуждало силу Юности.
— Обними меня! — прошептала Сакура, содрогаясь от собственной храбрости, жалости к пациенту, желания помочь и мысли о том, что она отдала свой первый поцелуй Року Ли.
Ли крепко обнял Сакуру, приник, как будто к матери, а не к любимой девушке, во славу образа которой он сражался и жил. Так все продолжалось пару секунд, а затем все, по инициативе Сакуры перешло все-таки в любовные объятия. Вскоре халат и безрукавка на Сакуре были уже расстегнуты, а Ли лишился половины пижамы, и двое разгоряченных подростков уже просто не могли остановиться.
Сакура, прекрасно представлявшая медицинскую часть процесса, направляла Ли, а тот уже вообще ничего не соображал, просто следовал ее указаниям, и старался изо всех сил и выносливости, едва ли не открыв Третьи врата, и уж точно сломав одну из ножек кровати. Сакура отчетливо слышала хруст, и тут же вспомнила, что забыла закрыть дверь в палату, и порадоваться за то, что Ли ожил, и приглушить боль между ног медицинской техникой, и еще раз попробовать отдаться процессу.
— С-с-с-Сакура-чан! — вскрикнул Ли, но ладошка Сакуры уже зажимала ему рот.
Хрусть! Кровать под Сакурой ощутимо наклонилась.
Сакура стояла под душем, потирая живот и натруженную едва ли не до кровавых мозолей промежность. Нет, ей, конечно было приятно, а уж восхищение Ли ее все еще маленькой грудью, заставляло восхищенно трепетать, но все же того восторга оргазма, который описывался в свитках, она не испытала. При этом Сакура прекрасно осознавала медицинскую сторону процесса и всего происходящего, но все же ей было обидно. Казалось, что она сможет и с первого раза! Ли то точно смог, и в первый раз, и в десятый, вон все как растер, и сам сейчас лежит пластом поперек сломанной кровати.
Зато теперь он точно вернется к жизни, улыбнулась сама себе Сакура и вывернула краны сильнее.
Предстояло помыться и подмыться, принять противозачаточные, пусть шанс небольшой, но все же, переодеться, починить или заменить кровать, и поговорить с Ли, чтобы он молчал, и самой подумать, как быть дальше. Ли ожил, но он точно потребует продолжения, а Сакура внезапно поняла, что ни Ли, на Саске, ни Наруто, которых она поочередно представляла на месте страстно пыхтящего Ли, ее не интересуют.
— И все же я молодец, спасла ему жизнь, — пропела Сакура, намыливая покрасневшие, натертые и помятые грудки, хихикнула. — Девятые врата, врата Любви и Секса — откройтесь!
12 июня 79 года. Коноха, страна Огня.
— Эй, Сакура! Сакура! Привет! — донесся жизнерадостный крик до ученицы Цунаде.
И все равно Сакура вздрогнула, в первую секунду вообразив, что Ли сбежал из госпиталя и последовал за ней сюда в Коноху. Умом она, конечно, понимала, что это невозможно, портал между Листом и госпиталем страны Весны охранялся, но все же вздрогнула. Она специально взяла выходной, отпросилась у Като Шизуне, чтобы развеяться, побыть в одиночестве, в гарантированном одиночестве от Ли, чтобы подумать, как жить дальше, и вот тебе на! Пяти минут не прошло, как она прибыла в Коноху, а Яманака Ино уже машет ей рукой.
— Я так давно тебя не видела! — с энтузиазмом воскликнула Ино, рассматривая Сакуру.
Сакура мрачно посмотрела в ответ. Отголоски вражды за внимание Саске в Академии, старые привычки и воспоминания, требовали сказать что-то колкое в ответ. Новое воспитание и обучение подсказывали, что вражда в Академии осталась в Академии. Навыки оценки противника кричали: грудь у Ино выросла больше, чем у Сакуры, сама она еще больше расцвела, удлинила хвост блондинистых волос и стала чунином.
Это добавило мрачности во взгляд Сакуры, остававшейся генином.
— Пойдем, выпьем чаю в "Жасмине"! — Ино ухватила Сакуру, почти потащила по улице. — Расскажешь, что и как, наверняка у тебя полно новостей!
— Я безвылазно сижу в госпитале в стране Весны, — мрачно ответила Сакура.
— Но при этом находишь время на резвых шиноби, а? — хихикнула Ино. — Чунин с поля боя, разгоряченный и страстный?
Сакура остановилась, как вкопанная, на нее едва не налетел горожанин, что-то буркнул под нос, но устраивать скандала не стал. Сакура же сверлила взглядом спину Ино, сжимая кулак.
— Эй, эй, эй! — подпрыгнула Ино. — Я же не спрашиваю, кто он, сумевший затмить в твоем сердце Саске?
— В моем сердце давно уже нет Саске, — ответила Сакура, разжимая кулак. — Но как ты?
— Я же Яманака, — просто ответила Ино, — и чтобы не отстать от тебя, Сакура, напросилась на фронт, по клановой специальности. Насмотрелась всякого, налазилась по чужим головам, так что, извини, Сакура, оно как-то само вышло, да ты и не прятала ничего.
— В смысле?
— Язык тела, жесты, ты вот двигаешься иначе, бережешь, эм, потертость
— Хватит! — воскликнула громко Сакура. — Идем в "Жасмин"!
За чашкой чая Сакура спросила.
— И чунина тебе тоже, за клановые умения?
— На войне, — Ино откинулась на спинку стула, — бывает приходится драться и командовать там, где ты совершенно не предполагала этого делать. Обучение в Академии и вправду — отличный базис, а Сарутоби Асума нас учил, как оказалось, тому, что нужно. Я просто не позволила себе растеряться, вот и все.
— Эх, — завистливо вздохнула Сакура, но жаловаться на свои обстоятельства все же не рискнула.
Новая Ино не пугала, как Хината, но вызывала дрожь. Поэтому Сакура решила помалкивать, да и о Хинате с Наруто не стала рассказывать, хотя раньше уже взахлеб выкладывала бы подробности.
— Ну и Шикамару немного помог, да, — улыбнулась Ино, поднося чашку к губам. — Не буквально, конечно, но он всегда был у нас лидером, умным, хоть и ленивым, и в какой-то момент поймала себя на мысли, а что бы сделал Шикамару на моем месте?
— Понятно. А что Чоуджи?
— Был во втором лагере, но когда я туда приехала с отцом, он уже куда-то уехал. Вроде еще генин, но говорят, сражался отлично. Вот. Так что там с твоим страстным поклонником?
— А что с ним? — небрежно, как только могла, спросила Сакура. — Ты и сама все рассказала. Сама-то обзавелась поклонником из числа твоих пациентов?
Ино залилась смехом, и Сакура подумала, что раньше юная Яманака вскипела бы, обзывала ее "Лобастой", кричала про извращения и любовь к Саске, ну и так далее. А сейчас смеется, искренне вполне.
— Знаешь, — сказала Ино, отсмеявшись, — вот тебе мой совет. Не знаешь, как поступить, никак не поступай. Пусть он останется в твоих воспоминаниях, а ты в его. Тяжело в исполнении, знаю, зато вместо разочарования друг в друге, вы сохраните зелено-сладкий привкус ностальгических воспоминаний.
Сакура посмотрела удивленно, но Ино, казалось, вообще не поняла, что сказала.
— А если тебя терзают воспоминания, съезди на передовую, — серьезно сказала Ино, — и ты поймешь, что важно в этой жизни, а что нет. Рада была тебя повидать, извини, надо бежать, пока!
Сакура еще долго провожала ее задумчивым взглядом, сжимая в руках чашку остывающего терпко-кислого чая.
Глава 38
13 июня 79 года. Где-то в бывшей стране Неба.
Сора Каджи стоял на краю высокой скалы, рассматривая скалы и армию Акацуки под ногами. Вроде бы все шло по плану, принятому еще тогда, до налета на Коноху, и все равно, что-то щемило в груди и тревожило, как будто была допущена роковая ошибка. Но такого не могло быть, решение тогда, в декабре, было принято коллективно, всеми шиноби Неба, после тщательного и долгого обсуждения, длившегося неделю, пока прятались от патрулей Тумана.
— Каджи, тебе не кажется, что стоять на краю скалы без крыльев — неправильно? — раздался веселый женский голос.
Лидер шиноби Неба обернулся к Ю, верной боевой подруге и жене, подходящей к нему уверенной, упругой, почти танцующей походкой. Глядя на нее, Каджи также заметил, как из одного из зданий стайкой выбежали дети, тут же начали носиться взапуски, взлетать на детской модели крыльев, под присмотром воспитателя.
— Скоро будут новые дети, — сказала Ю, проследив его взгляд, — которые родятся уже здесь, на родине, в стране Неба! Хотя и на островах жилось неплохо, ловить руками рыбу, выхватывая ее из воды, было очень забавно!
— Будет ли страна Неба? — спросил Каджи, начиная понимать, что его беспокоит. — Ради мести Листу мы допустили к себе союзников, отдали им наши секреты, пускай и не все, но отдали! Вон они, внизу, готовятся к атаке на Коноху, как мы и хотели, но что будет потом?
— Они удалятся в свои теплые страны, — пожала плечами Ю, — оставив нам наши скалы и нашу страну, мы же это уже обсуждали.
— А если нет? — медленно спросил Каджи, глядя вниз.
Десяток измененных Орочимару, хохоча, гонял какую-то лесную зверушку, которая, насколько мог рассмотреть Каджи, металась, рычала, кидалась в атаку и пыталась убежать, вконец задурманенная происходящим.
— Что, если, уничтожив Коноху, они уничтожат и нас, дабы оставить себе секрет крыльев?
— Кто? Эти? — Ю глянула вниз. — Ха!
— Ты знаешь, о ком я говорю, — не поддержал Каджи. — Вспомни этих типов в плащах с облаками!
— Чтобы атаковать нас им нужны наши крылья, — посерьезнела Ю, — и ты знаешь, что делать.
— Это S-ранговые, и отключение крыльев их не убьет, только еще больше разозлит. С теми ли мы связались? Или жажда мести заслонила нам все?
— Но ты же не думаешь отказаться от мести, завещанной нам отцами и дедами? — Ю приблизилась, посмотрела снизу вверх в глаза Каджи.
Каджи посмотрел в ее синие глаза и твердо ответил.
— Конечно — нет! Но что будет после мести? Кто из нас думал об этом, принимая решение?
