Ландскнехт. Часть первая.

Я помедлил, глядя на карту, а потом ткнул, твердо сказав

— Тут!

Ткнул я почти 'пальцем в небо'. В другое полушарие, в середину большого континента.

Совершенно чужого полушария. С совсем незнакомыми, даже близко не напоминающими наши, привычные, очертаниями континентов. Ткнул в карту наобум, лишь бы подалее от того, где сейчас есть.

В карту чужого, совершенно незнакомого... нового для меня мира.

* * *

... К вечеру этого дня все уже как-то постепенно вошло в колею. Как только мы там, на дороге, определились, кто я и откуда — Кэрр сразу развил деятельность. Мы съехали с большого тракта на ту дорогу, откуда я выехал, и почти сразу, отъехав всего-то с километр, наверное, встали на привал, в распадке меж сопок почти у такого же ручейка, у какого и я ночевал — их тут было множество, потому и степь в этих местах была полнотравной, не выглядела выжженой солнцем и сухой.

Девочка тут же деловито и ничуть не ненаигранно принялась хлопотать по хозяйству, цыган с моего одобрения занялся лошадьми, сразу что-то начав ворчать, очевидно в адрес горе-водителя, не делающего ТО и закатывающего технику насмерть, а мы с мастером Кэрром снова вернулись к 'делам нашим скорбным'. Ну, естественно, общение было весьма специфическим — но быстро наловчились — Кэрр принес тетрадь, и мы стали рисовать то, что не могли объяснить словами. Я заметил, что Кэрр экономит бумагу — ну, да — бумага, должно быть, тут в цене. Решил сразу так не вводить нового знакомца в расходы — полез и вытащил из ранца полевую сумку — а из нее — те самые листы неизвестного то-ли манифеста то-ли еще чего. Отпечатан он был с одной стороны — вполне пошел бы как черновики (кстати сказать — письма были исписаны с обеих сторон листа). Но едва я протянул эти листы — Кэрр аж в лице поменялся. Он даже забыв, спросил у меня что-то — но я и так понял — откуда, мол, дровишки? Ухмыльнулся и быстро изобразил на тетрадном листочке 'о поле, поле, кто тебя усеял..' — и жестами показал — мол — полевая сумка с командира. Кэрр кивнул, и без промедления вытащил из кармана жилета десять золотых монет — причем по уверенному движению и его серьезному лицу я подумал — сумма более чем серьезная. Эвон оно как. А ну-ка...

Улыбнувшись, сделал отрицательный жест — а потом подал ему всю сумку — мол — 'забирайте!'. Вот так-то. Мне, честно говоря — эти документы пока что без пользы — ни слова прочесть все одно не смогу — а вот влипнуть с ними — именно из-за незнания что там — запросто. Так лучше отдать... и заручиться, так сказать, дружественным отношением. Кэрр, словно не веря, несколько даже обалдело, смотрел то на меня, то на сумку — а я решил метнуть еще козырей — усмехаясь — достал из кармана карту — и тоже протянул ему. Вот тут он ее схватил сразу, посмотрел — и снова уставился на меня — ну, прям, счастью не верит.

Наплевав на языковой барьер, я сказал

 Мастер Кэрр — я вам чем смогу помогу, а вы — мне. Раз так уж вышло что именно с вами я встретился. Ладушки?

Смысл он понял, судя по всему — что-то кратко утвердительно сказал и протянул руку. Ну, вот и славно, вот и поладили...

Еще немного порисовали — я как мог выдал версию — мол, издалека, совсем издалека, еще раз утвердительно потыкал в карту — благо — там были обозначены только контуры материка, и весьма грубые, а больше ничего — залитый серым контур, то есть земли, тут не известные. Название посередке да и все. Решив повыделываться, деловито объяснил:

-Юнайтед Стейтс оф таки Омерика! Город-герой Сент-Бердичев! — ну, а чего бы и нет? Все одно без разницы.

Впрочем, Кэрр лишь кивнул — прокатило, стало быть. Дальше кое-как объяснил — мол, был тут, да вот война — ну вот меня и приложило, да память и все соображение и поотшибло. Он еще заинтересовался — по карте показал — мол — а сюда-то как добрался? И нарисовал — натурально пароходик — и рядом здешний знак вопроса видно — наш напоминает, только на боку петля — ну, или знак бесконечности недорисованный с точкой внизу. Спрашивает, значит — пароходом мол приплыл — ну, логично, раз из-за моря-то. Я подумал было еще прикольнуться — нарисовать самолет или там дирижаб какой, да только вовремя подтормозился — чорт их тут разберет. Кивнул и лишь подрисовал вместо пароходика яхту под парусом — и угадал — Кэрр снова кивнул, мол, понятно.

Потом он потыкал в карту, в меня и спросил:

 Рисс?

Ага, куда мол путь держишь. А чорт его знает. Я так и ответил — вздохнул, развел руками, да и сказал:

 Да хоть бы и этот ваш Рисс.

И как мог объяснил — все равно мне — показал — мол, домой-то дороги все одно нет. Кэрр спросил правда что-то — наверное, отчего домой-то не? Я в ответ лишь махнул рукой и сказал чистую правду, хотя нематерными в сказанном остались только предлоги.

В общем, кое-как объяснились с моей персоной. Вроде как пора переходить к дальнейшему — решать как быть далее. Я быстро объяснил жестами — мол, барахла у меня много, а денег — мало — и сделал эдакий приглашающий жест — мол — как насчет взаимовыгодных предложений?

Кэрр ответил не менее доброжелательным жестом — мол, торговля двигатель прогресса и все такое.

Вместе стали разгружать и раскладывать все награбленное мной, временами и цыган помогал, больше правда из интереса.

Вскоре девочка позвала всех кушать — и я пошарив по запасам, принес немного всякого 'на общий стол'. Трапеза прошла в сдержанном молчании, но само по себе это действо как-то сблизило. После — общаться стало как-то проще.

Решили имущественные вопросы — перебрали хабар, при том я показал и винтовки, да и в общем — разъяснил происхождение всего этого. Но — ни Кэрр, ни временами подходивший Бэзо — ничуть не удивились или там испугались — судя по всему — им это было не в новинку... или просто тут нравы такие простые?

Договорились мы обо всем товаре, кроме оружия и того, что я оставлял себе, договорились быстро — этот Кэрр деляга еще тот. В целом я им, грубо говоря, сдал свой товар на реализацию, за четверть в их пользу. Сдал я им и всякое прочее мелкое-ценное, с убитых поднятое — оставил себе только деньги, да те непонятные мне пока векселя. Да еще часы сержантские — пригодятся. Портсигар золотой выкупил у меня Бэзо, отчаянно торгуясь — но вцепился он в него сразу — видать, больно статусная цацка это для него — так что, несмотря на все его усилия — сдается мне — я никак не меньше половины настоящей цены выгадал. 'И это хорошо!'

А Ксюшу так и просто отдал Бэзо (сейчас понимаю, что конечно, жутко продешевил — ну, это как у нас машину подарить). Только больно уж меня эти животины напрягали. За это Бэзо обязался ухаживать за Зорькой тоже, совершенно меня от этих хлопот избавив. И это очень хорошо тоже.

После торговли — выяснил, что мастер Кэрр держит путь в тот самый Рисс — немаленькое государство к Востоку отсюда, за большой рекой. А тот самый Валаш, где мы были — как раз до той реки и простирался. При том были мы на западной его границе — то есть путь не близкий предстоял. Но, мне-то какая разница? Естественно, как-то само собой договорились, что поедем вместе — да и товар пока продать надо.

Вечером разложил чистить-прибирать оружие — и Кэрр тут же и его сторговал, кроме винтовок — договорились, что потом при случае — ну да я и не возражал — дело-то понятное.

Дробовик Кэрр сам купил у меня, аж за семь золотых — что, я так понял, немало. Я не торговался, но отчего-то почуял — дает он цену настоящую, а больше просить — как-то нехорошо, да и незачем. Он вообще, мне кажется, сказать так, деляга, но не обманщик... не то, что Бэзо — ну да что о Бэзо говорить, цыган он везде цыган и есть. Маленькую винтовочку Кэрр тоже выкупил себе, за сорок пять серебром. Он, кстати говоря, очень обрадовался, что я считать умею хорошо — а вот цыган, тоже умевший, огорчился немного. Маленькая винтовочка пошла, как ни странно, Лами — причем девочка ей вполне искренне обрадовалась — словно ей новую куклу подарили... хотя... играет ли она в куклы? И не уверен я что-то что ей кукла интереснее винтовки, больно уж пацанистая она.

Остальное оружие Кэрр тоже 'взял на реализацию', даже военные револьверы — я оставил себе только короткий, да один бульдог. Еще один бульдог купил у меня Бэзо, отчаянно торгуясь и сбивая цену. Нет, цыган — это профессия...

Кэрр тем временем притащил много книг — судя по всему — учебники. Причем разные, на разный уровень и возраст. Все что касается языка естественно — не пошло, география меня тоже заинтересовала, но, не более — совершенно незнакомо и непонятно. Физика и, судя по всему, химия — тоже не очень — ясное дело, они и тут в общем такие же — да вот беда — формулы да всякие правила вид имеют непривычный и нечитабельный. Впрочем, по схемам всяким — показал что в целом — общее разумение имею. Мастер Кэрр довольно кивнул. А вот как дошло до математики — арифметики да геометрии — тут все гораздо проще. И цифры такие же, и все проще и понятней. Тут Кэрр прямо-таки просиял, а Бэзо совсем погрустнел. Особенно когда я явил умение умножать и делить 'в столбик' и быстро накидал полдесятка знаков после запятой в числе 'Пи' — мож, оно тут вовсе и не Пи, и даже скорее всего — а вот цифирки-то естественно такие же — ну, тут Кэрр вполне уважительно кивнул. А уж когда дело дошло до какой-то книге по механике — чертежи, схемы — то и вообще все просто показалось — механизмы здешние незамысловаты, просты и надежны. Наверняка специфичны по-своему, но разобрался и как мог показал это — мол, понимаю!

В общем, снабдил меня Кэрр кучей учебников — выбрал я по языку и географии первым делом. По языку — для начала самое простое — здешний букварь. Начинать — так уж с самого начала. Лами с интересом наблюдала и что-то спрашивала у отца — ей явно было непонятно — зачем такому взрослому дядьке ее учебники, которые она уже прошла и выучила.

Я присел, раскрыв на коленях букварь, и подозвав ее, жестом попросил помочь — ткнул в букву — и она тут же, явно довольная возможностью продемонстрировать свои знания ее назвала. Следующая буква, потом еще... а потом короткое слово — и я попытался повторить — намеренно сделав ошибку — и Лами, весело засмеявшись, меня поправила — я 'исправился' — и она довольно кивнула. Кэрр, стоявший за ее спиной, тоже одобрительно кивнул — похоже, у меня появился персональный репетитор по языку.

Не откладывая, благо, судя по всему, сегодня уже никуда двигаться не будем — остаток вечера мы с девочкой 'играли в школу' — причем я в записной книжечке делал пометки — записал весь местный алфавит в русской транскрипции. Язык тут мне почему-то напомнил немецкий, сам даже толком не пойму. Вроде и звучит иначе. Но вот ассоциации такие.

Когда девочку отправили спать, почаевничали с Кэрром и Бэзо, в стиле 'Герасим и остальные', да и разошлись до утра. Я еще долго читал при свете керосинки, завернувшись в плед — очень хотелось поскорее начать понимать — несколько слов за сегодня я вроде как запомнил, записал вот теперь их в книжечку, рядом по-русски как звучит — и оставил место — завтра выясню как пишется.

Буду сам себе разговорник составлять. А что делать.

Больно уж неуютно не понимать ни слова.

Придется учиться.

На ночлег устроился все же с некоторой опаской... но потом плюнул — да ну, к чорту — хотели бы меня грохнуть — давно бы уже справились. Да и кажется мне — Кэрр мной заинтересовался, а значит — скорее всего ничего особо пакостного пока ждать не стоит. Ну а дальше посмотрим.

* * *

Утром встали на заре, быстро перекусили, причем мой самовар очень кстати пришелся — с утра не то чтобы сыро, но прохладно так, а горячий чай — самое то. Потом стали собираться. Кэрр с Бэзо помогли получше уложить все добро в моей телеге, причем винтовки, ранцы и прочее эдакое — старательно закопали поглубже. Кэрр, пока Бэзо заводил и прогревал лошадей, занялся мной. Объяснил мне и так очевидное — про то что встречаются мол патрули — тонкости — кто это — армейцы, жандармы какие или МВД местное — я так и не уловил — но мне-то и все равно, ни к кому не надо. Похоже, Кэрр был того же мнения.

Он принес какую-то затертую фураньку-бескозырку, с кокардой, затертый сине-зеленый мундирчик, и проинструктировал — чтобы, мол, я при встрече патрулей исправно пучил глаза, делал артикулы ружьем, дрожал коленями и руками, дергал щекой и адски заикался. Кэрр кое-как мне пояснил, что амуниция не местная, одного из мелких северный государств, так что проблем не будет, да и в подробности мне вдаваться незачем — главное исправно косить под отставного-контуженного вояку, нанятого сторожем.

Вооружился я берданкой, остальное оружие старательно попрятал (кроме, разве, маленького двуствольного пистолетика — он так и был при мне, в левом рукаве, о нем я вообще в известность никого не ставил)

Патруль мы встретили уже после обеда, километров выходит, за двадцать уже. Трое конных, хмурые дядки, в такой же серой форме, как и порубанные у форта, только в касках и с саблями-пиками. Остановили, причем двое по сторонам от старшего — взяли нас на прицел. Старший же переговорил с подошедшим к нему Кэрром, потом они подъехали, не снижая бдительности, хмуро вглядываясь. Я старался как мог, прикидывая, что если Кэрр с Бэзо не примут участия если что — то плохи мои дела. Старшой что-то спросил — я стал булькать и заикаться, старательно козыряя и дрожа щекой. Тот хмурился, потом один из солдат подъехал ближе и жестом велел подать ему берданку — пришлось отдать. Старшой подъехал вплотную, перегнулся с седла и попытался пошарить в телеге. Вышло не ахти, и он чуть ли не въявь плюнув, выпрямился, посмотрел на меня еще раз, и махнул солдату — мол — отдай — и тот отдал мне берданку. Я снова выкатил глаза, козырнул, сделал салют ружьем, и замер, преданно пуча глаза на старшого. Тот все так же хмуро смотрел на меня, потом что-то сказал стоявшему поодаль Кэрру, и они удалились за фургон, откуда вскоре вернулись, причем старшой был доволен, и явно потерял ко мне всякий интерес. Судя по повеселевшим лицам солдат, финансовая взаимовыручка в этом маленьком подразделении процветала... равно как и круговая порука. 'И это хорошо!'

* * *

В пути без каких-либо значимых приключений прошли несколько дней — а я каждую свободную минуту посвящал учебе и уже мог теперь общаться, хотя бы на уровне людоедки-Эллочки — а с чтением дела шли еще лучше. Лами принимала самое непосредственное участие — а я в благодарность помогал ей разобраться в геометрии — она тоже училась каждый день, Кэрр заботился об образовании ребенка. Как я уже выяснил — грамотны тут не многие — причем в сельской местности — грамотность скорее исключение, да и в городе низшие сословья неграмотны. Хотя и грамотным работником тут никого не удивить — но и ценится он больше... ну, если, конечно, не требуется наоборот — неграмотный.

Кроме этой учебы — девчушка раз в пару дней обязательно тренировалась в стрельбе — и более того, у нее, оказывается был свой маленький револьверчик. Не игрушечный, а вполне себе эдакий 'велодог', и как ни странно, без цветочков и розовой рукоятки — ну, здесь дети несколько другие.