Ландскнехт. Часть первая.

...Дорога днем была утомительной из-за жары и однообразности, а еще досаждали здоровенные оводы. Экие бомбовозы. Лошади аж дергались, когда те их кусали. А после укуса оставались огромные волдыри. Прихлопнул пару — и подивился — не овод прям, а как майского жука придавил. Хорошо хоть их не много — но, в общем, неприятная живность. Неохота, чтобы такой укусил. Знал бы — поискал в обозе такую же арафатку, как у того казачка — штука тут полезная.

Все время пути раздумывал — ладно, не все ж волки, попадутся же и люди — и что делать? Как себя вести? Не хочется, чтоб так, как с волками — да и ведь с людьми так и не выйдет, это же не какие-то там шерстяные-зубастые собаченции. Тут надо все же иначе. Надо думать... а думать не получается особо. Больно уж все для меня непонятно. По всему выходило — скорее всего, любая встреча с людьми для меня плохо кончится. Однако... ну, это же не повод не встречаться с людьми? ..Ааааа, самая большая неприятность — убьют. Но я уже привычный, подумаешь...

Дорога повернула, спускаясь по широкой осыпи между двух обрывистых холмиков — и внизу она примыкала к идущей... так... на север и на юг... большой, серьезной дороге. Опаньки, вот и приплыли. Никаких указателей, естественно, нигде не было. Ну, а зачем, в самом-то деле? Не знаешь, куда ехать? А что ты тогда тут вообще делаешь? Ишь, понаехали, понимаешь...

Подкатил к самому перекрестку, заглушил Зорьку, слез и вышел на тракт. Н-да. Тракт серьезный. Мощеный камнем, правда, глубоко утоптанным, давно мощен, но на совесть. Следы в пыли есть — копыта, колеса... тележные. Шин не видать, что непривычно мне, но вполне естественно. Прошелся в обе стороны вдоль по обочинам — нет, никакого мусора... плохо. Совершенно никаких зацепок. На карте, которую нашел в полевой сумке, эта дорога не значилась, да и, судя по масштабу — я уже вылез за пределы карты. Ну и дальше-то куда? На север, на юг? А черт его поймет. Тут ведь неясно — куда та дорога потом свернет? Туда ли куда мне надо? Это при том, что я не знаю — куда именно надо...

Уже совсем было хотел кидать монетку, как уловил посторонний звук. Не поручусь на сто процентов, но отчего-то кажется — что это именно стук подков по дороге и тарахтение колес экипажа.

Сматываться было, в общем-то, поздно, да и не куда (блин, ну когда уже начнется лес-то, а?!), а кроме того — и довольно бессмысленно — вроде как сам к людям хотел? Вот и получай. Проверил винтовку, револьвер, потрогал в телеге второй револьвер и дробовик — ну, если что, то повеселимся... сколько успеем. Прислонился к задку телеги, вроде как и на виду, но готовый, если что, отскочить за нее — а потом — вон там отличная кучка камней и дальше вниз неглубокая промоина — неглубокая, но мне хватит... а если что может там и закопают, если не поленятся.

Ждать пришлось не долго — не прошло и пары минут, как на холме показался запряженный парой лошадей большой фургон с брезентовым верхом.

Глава 6.

...Когда фургон приблизился, стали хорошо видны сидевшие на передке двое. Подъехали поближе — ага, тот, что слева, правит лошадьми, здоровенный такой мужчина, в красной рубахе. А вот сидящий справа... он, когда они подъехали поближе, сунулся через занавешенный тряпкой проем внутрь фургона... а вот это зря. Винтовка не автомат, конечно, но ремень я подогнал хорошо, и висит она у меня на плече, может и небрежно, но это только видимость. На пистолет мне надеяться нечего — не умею я из него хорошо стрелять, а вот с длинноствольным у меня дело обстоит гораздо лучше. Пока ехал, от нечего делать потренировался с карабином — я и перезарядить смогу очень быстро. А длинный ремень — при всем внешнем небрежении — позволяет мне в секунду сделать прикладку и выстрелить. На таком расстоянии из винтовки — без вариантов. И с гарантией хватит тому, в кого прилетит. Так что дергаться не стоит, если он сейчас достанет оружие — то сразу умрет. Наверное, думал я громко, или просто опытные — но водитель, повернув голову, что-то сказал пассажиру — и тот медленно вылез, словно невзначай показав, что руки пустые. Что конечно не расслабляет — может, он кому внутри что-то сказал. С другой стороны — я тоже вовсе не желаю воевать. Чай не волки... пока что. Отшагнул, встал, демонстративно подбоченясь, опершись другой рукой о телегу — винтовка свободно болтается на виду. Мол, я тоже добрый, белый и пушистый. Изобразил улыбку — а как же, 'правила Глеба Жеглова', как же иначе. 'Когда разговариваешь с людьми, чаще улыбайся'. Ну, вот — смотри-ка — подействовало! Улыбаются в ответ. Прям так бы и поверил. Ладно, у самого, поди, улыбка не лучше.

Вдруг подумал — а если они проедут мимо? Ну, вот просто так, мимо, и все? Что мне делать? Останавливать? Или нет? Собственно, а почему бы им и не проехать мимо? Ну да, место тут не самое уютное, вид у меня тоже. Наверное, нетипичный, вид-то... но ведь — как раз именно потому могут проехать, да еще и вздохнув с облегчением. А мне что делать? Вот ведь... Я замер в какой-то нелепой нерешительности. Чорт, не подумал, вот как-то и не представлял совсем такой вариант... Еще десяток метров — и все, проедут мимо. Ну? Что делать-то?

Встретился взглядом с пассажиром — молодой мужчина в очках, весьма интеллигентного вида... на поясе, правда, видна кобура с револьвером — судя по размерам, армейский или типа того. Он словно уловил мои душевные метания, коротко сказал что-то водителю, и тот притормозил лошадей. Эт тебе не машина — сразу наступила и вовсе эдакая.... Нет, не тишина, конечно — и оводы жужжат, и лошадки сопят-фыркают, и птица какая-то чирикает где-то. Но в целом как-то все... ну, вроде как зал замолчал, занавес подняли — пора на сцену. Ну и чего? Мне что ли идти — 'Здорово, селяне. Где тут есть дорога на Петербург?'. Так селяне ж могут и не понять...

Не, пожалуй, и эту задачу за меня пассажир фургона решит — слез и шагнул вперед, делая некий приветственный жест. А затем что-то спросил.

Ну, судя по интонации — спросил. Потому что я ни слова не понял. Рассматриваю его в упор. Лет тридцати, пожалуй, симпатичный мужчина, чуть худощавый. Одет эдак... прилично-старомодно... ну, для меня — старомодно, тут сейчас, может быть — по самому писку, я в таких тонкостях не разбираюсь совсем. Штаны, ботинки... эдакие, все же. Если и не щегольские, то 'с претензией' — видно, что не дешевые. Жилет, эдакий... городской. Карманов много, но вид у него какой-то тоже... ну, интеллигентный. Иначе и не сказать. Даже кобура на поясе не портит впечатления. Джентльмен, точно! Вот и сам внешне напоминает — то ли из нашего кино про Холмса доктора Мортимера, то ли из сериала 'Что сказал покойник' гангстера. Такой, длинноволосый, в очках, лицо располагает к доверию. Он выдал еще одну фразу, подлиннее, судя по всему тоже вопросительную, и в целом тон довольно дружелюбно-вежливый. М-да... 'Ответь что-нибудь, вишь — человек как надрывается!'

— Уважаемый, Вы бы не старались так. Я кроме русского — других языков не розумею. Понимаете? Нихт шпрехен зи дойч, абсолютно, ферштейн? Нот спик инглиш ваапче, андестенд? И совсем не парле, понимаете ли, ву франсе. А Ваше наречие мне и подавно не известно. Так что — Вы по-русски можете?

Собеседник посмотрел на меня несколько ошарашено. Потом спросил что-то — определенно на другом языке. Я отрицательно мотнул головой. Потом еще — снова на другом. Аналогично. Третья попытка — снова тот же результат. Совершенно ненаигранно он почесал затылок, оглянувшись, словно ища поддержки, на спутника. Тот, заинтересованно глядя на меня, перелез и спрыгнул с повозки, подойдя поближе — не такой уж и здоровый, это рубаха такого покроя, свободного. Шаровары подпоясаны кушаком. На нем ножны изрядно изукрашенные, треугольные, широкие и относительно короткие, рукоять ножа эдаким шариком. На ногах сапоги. Чернявый, волос курчавый, усат, глазенки темные, большие, веселые и хитрые — чисто цЫган. Он ткнул себя пальцем в грудь, выдав нечто вроде 'Зхингарррь!' — ну, точно. Поди, на местном так и есть 'цыган'. Цыган еще что-то у меня спросил, улыбаясь в сорок семь зубов.

— Слышь, зингарь-цыган, ты это... не лыбься так, пасть порвется. Во-первых, я вашу братию знаю, и не особо жалую — ваш Мариенбург давно пора с четырех концов подпалить вместе с жителями. Во-вторых — не надрывайся, тебе ж ясным языком сказано, кроме русского — не разумею! — и, повернувшись ко второму, я стал пояснять — Русский я, понимаете? Россия, Русс, Руссо, Рашша, Русь. Не понимаете?

— Рисс?

— Ну... Русь.... Черт вас тут разберет. Рисс, наверно.

Они как-то переглянулись, потом что-то стали мне наперебой говорить. 'Рисс' повторялось постоянно, при том цыган махал руками куда-то на восток — ну, в целом, ясно, да. Но остального — ни слова не понял. Тут интеллигент остановил цыгана. Видно сообразив, что я не понимаю. Стал объяснять мне попроще. Сначала представился, хлопнув себя по груди, сказал

— Кэрр! Мастер Кэрр!

Его жест повторил, так же демонстративно-преувеличенно улыбаясь, цыган, постучав себя в грудь, изрек

— Бэзо! Зингарррь! Бэээзззооо!

И они оба, улыбаясь, посмотрели на меня, словно ожидая — ну, да, неприлично не представиться. Ну а как им представляться? Именем-фамилией? Так нет их уже... точнее, еще нет. Значит проще — как всегда в кино? Русский — значит Иван.

— Иван я. Рус-иван. Понимаете?

— Иган? Рисс, Иган?

— Иган... ага. Почти. Иоганн, по-вашему, по-немецки... тока вы ж по-немецки тоже не? Иоганн, Яган.... Как еще?

— Йоган? Йоган, Рисс?

— Ага. Йохан. Йохан Палыч. Так и запишите — улыбнулся я. (С тех пор не раз уже и пожалел — вышло-то как в том дурацком фильме про кукушку — сдуру назвался — да так и пристало.) Подкрепляя жестами, заговорил, насколько мог убедительнее — Вы, мастер Кэрр, мне вот что объясните. Вот Русс, ну, Рисс — там. А вот это, тут — вокруг, вот тут, под ногами — что? Как назвать?

Кажется, диалог налаживается — ага, вроде как в глазах понимание — он обводит руками, что-то изображает — и говорит:

— Валаш! — потом начинает показывать еще что-то, дальше, называет еще что-то, но остальное совсем незнакомо. Уловил только что-то похожее на Рюген — но, вроде как, то должно быть на севере, а он указывал на юг. Но главное — Валаш. Это, должно понимать, Валахия... то есть Румыния, Молдавия и прочая, прости Господи, Бессарабия. От ведь занесло-то. Румыны, значит... Нет, конечно, с каждым могло случится и бывает хуже, но тем не менее — не приведи Бог быть румыном, сочувствую... Н-да.... Что ж дальше-то?

А Кэрр снова что-то спросил, подкрепляя жестами — мол, где твой дом? Снова спросил — Рисс? Вздохнул, ответил:

— Рисс-то оно конечно Рисс, но вот дома — нету. Совсем.

Похоже, он не понял меня, переспросил, а потом повернулся к фургону и что-то сказал. Не, я ж не такой. Это я с виду совсем уже ничего не секу. Движение плечом, ремень соскользнул — и винтовка уже в руках, а я уже стою в готовности уйти за телегу. Цыган замер, растопырив руки, и что-то шепнув Кэрру, тот вроде даже удивленно повернулся, разведя тоже руки, успокаивающе что-то говоря. Мол, все нормально. Может и нормально, но я нервный. Тряпка на передке фургона зашевелилась, я еще поднапрягся — но тут же немного успокоился. Высунулась светловолосая головка в кудряшках, а потом и сам ребенок, пацаненок лет десяти, в забавных коротких штанишках, рубахе с короткими рукавами, выпрыгнул, улыбаясь, и побежал вприпрыжку к взрослым, неся какую-то книгу. Отдал ее Кэрру и, схватив его за пояс, уставился на меня весело и совсем без страха. Кэрр взял книгу, потрепал его, и успокаивающе что-то сказал, указуя ладонью на меня — очевидно, из сказанного — пояснял, что этот придурок с ружьем (винтовку я, конечно, повесил обратно на плечо) — есть дядя Йохан из Рисс-ы. Ребятенок ничуть не испугался, или виду не подал — не помню уж — не пугали что ли тут еще тогда 'дикими монгольскими казаками?'. В общем, даже наоборот — отпустил папаню — а, судя по всему, мастер Кэрр как раз папаня и есть — и представился. Сделал эдакий... книксен, что ли? — и сказал тоненьким голосом:

— Лами!

Тут я только сообразил, что это вовсе не пацаненок, а девчушка, просто в эдаком 'дорожном прикиде', да еще озорная, чисто такая Пеппи, ага. Ну, вот кстати, заодно и взрослым проверка на вшивость... Поставил винтовку к телеге, демонстративно так — мол, вот он я, без оружия считай, а сам присел, вытащив из кармана коробочку с леденцами, открыл — и протянул:

— Лами, бери, угощайся!

Девочка непонимающе посмотрела на меня, потом на отца — Кэрр кивнул, сказал ей что-то, протягивая руку ко мне — мол — бери, не бойся! Она подошла, глядя в глаза, осторожно взяла один маленький леденец , снова сделала книксен, прошептав что-то, должно быть 'Спасибо!' — и отскочила обратно, тут же засунув леденец в рот — ну, чисто белочка в парке. Я, улыбаясь, медленно поднялся — и детенку приятно, и взрослые молодцы, глупостей не делали. Не то чтоб можно расслабиться, но, в общем — немного поспокойнее. Кэрр раскрыл книгу и жестом пригласил меня. Нет уж — я в ответ сделал приглашающий жест — указав на угол телеги — мол, тут удобнее! Тот не стал кочевряжиться и подошел — вот так, и мне спокойнее и, правда, удобнее. Не расслабляясь, стараясь сечь боковым зрением все движения, как Кэрра, так и Бэзо, заглядываю в книгу... ага, учебник географии! Отлично, то, что и надо! Ну-ка... нет, непонятная карта, совсем, вот побережье, вот лоскутное одеяло каких-то государств — политическая карта... нет, снова этот дурацкий шрифт — ни слова не понятно! Полистал, ища большую, мелкомасштабную карту — там я худо-бедно укажу им Россию, и попрошу дальше пояснить... Ага. Вот точно — на развороте — карта полушарий! Ну-ка... Что за чорт?! Присмотрелся... чего это? Уже не обращая внимания на окружающее, схватил книгу, вгляделся...

Наверное, если бы в тот момент кто из них прикладом моей же винтовки меня отоварил, я бы и не понял. Какая там осторожность и внимание — пришел в себя оттого, что Кэрр теребит меня, встревожено что-то спрашивая, а Бэзо с озабоченным видом топчется поодаль, из-за него настороженно выглядывает Лами. Кэрр с неподдельной тревогой заглядывал мне в лицо — очевидно, видок у меня был не ахти. Я отер лоб, расстегнул ворот пошире, похлопал по карманам, ага, вот та плоская фляжка — глотнул, не чувствуя совсем алкоголя, отдышался. Кэрр что-то спросил, очевидно все же интересуясь — А здоров ли ты, Йохан с Рисс-ы? Головушкой не бился ни обо что? Да, лучше бы головушкой... Раздернул еще ворот, отдышался. Видно, Кэрр увидел разодранную кожу на груди — единственная память с ТОЙ жизни, и тут же переспросил, указывая, потом изобразил что-то — типа стреляет, воюет, а потом эдак сделал руками — мол — взрыв.

— Ага, угадал, мастер Кэрр. Именно так — я показал — взрыв, потом стукнул себя по голове и махнул рукой — мол — а потом ничего. Тот понимающе кивнул — видно понял по своему... да какая мне теперь разница? Суть-то схожа. Ткнул я пальцем в карту, вопрошающе изрек — Где тут есть Валаш?

Кэрр тут же ткнул пальцем, обведя крошечный пятачок недалеко от побережья. Тут же сам, не дожидаясь вопроса, ткнул где-то рядом, обвел, сказал 'Рисс!'. А потом посмотрел с немым вопросом.