— Когда, твое величество?
— Если бы их план удался, и я бы умер. Вот в следующие минуты что бы они делали?
— Они планировали бежать, пользуясь сумятицей. А потом далла Кентор...
Михаил нахмурился еще сильнее.
— Зачем же убивать меня, чтобы потом бежать? Может быть, имис и убежал бы, даже наверняка. Также, возможно, ишибы смогли бы скрыться. А остальные? У них ведь не было шансов. Они это понимали?
— Ишибы и имис обещали им помощь. Обещали отвлечь солдат....
— Нет, Комен. Акция самоубийственная.
— Но далла Кентор публично поклялся своей честью в том, что спасет их, если покушение будет удачным.
— Поклялся? Ну и что?
— Твое величество, ты пугаешь меня.
Главный полицейский был, конечно, прогрессивным и нещепетильным человеком, но даже в его голову не умещалась мысль, как можно явно нарушить клятву честью, данную прилюдно. Он считал, что допускается схитрить, как-то ее обойти, но просто пренебречь ей? Нет! Если клятва высказана столь категорично, то сделать уже ничего нельзя. Несмываемый позор лег бы на лжеца. Одно дело обещания и совсем другое — такая клятва.
Король не понимал эти нюансы. Он, в силу своего иномирного происхождения, гораздо свободнее относился к нарушенным торжественным публичным обещаниям, которые давали другие люди. Потому что слишком часто наблюдал патологических клятвопреступников, выдающих себя за президентов и премьер-министров.
— Думаешь, он бы сдержал слово?
— Конечно, твое величество. Такую клятву невозможно не сдержать. Иначе потеряешь все.
— Час от часу не легче, — вздохнул Михаил. Ситуация ставила уже в тупик и его самого. — Вот смотри: ты знаешь, что он бы сдержал слово, но одновременно с этим ты знаешь, что это слово невозможно сдержать! Как бы один имис и несколько ишибов остановили мою личную охрану, а затем, возможно, и двух великих ишибов: Йонера и Аррала? Как бы они остановили сотни солдат, которые были бы на месте в ближайшее время? Как бы эти бездари, дворянчики, убегали с площади?
— Не знаю, твое величество, — Комен был тоже озадачен. Он безусловно верил в слово даллы, но видел и логику короля. — Может быть, у них была еще поддержка?
— Мне не хочется этого говорить, но нам придется допросить всех наших офицеров, — внезапно сказал Михаил.
— Допросить всех офицеров? Почему?
— А где им взять поддержку? Только от королевских войск. Моих войск.
— Но ведь где-то рядом с площадью могли быть еще вражеские ишибы!
— Комен, теперь ты пугаешь меня. Ты получил этот список, узнал имена всех заговорщиков и успокоился. Впрочем, это — типичная ошибка даже самых способных людей. Получить нужный результат и уже не думать дальше. Если бы там были еще вражеские ишибы, то почему они не напали сразу вместе со всеми?
Главный полицейский задумался.
— Но почему не напали наши же офицеры, если это все именно так?
— Они либо просто решили понаблюдать и выяснить сначала, чем покушение закончится, либо их остановила присяга или то, как они ее понимают. Идти против живого короля — это одно, а против мертвого — совершенно другое. Потому что присяга, данная прежде, становится бессмысленной. А так, они как бы чисты. Ведь всегда можно сделать вид, что ничего не знал о заговоре. Если я мертв, то солдаты пойдут за офицерами без сомнений.
— Но почему тогда об изменниках в нашей армии ничего не знали арестованные заговорщики?
— Не заговорщики, Комен, а подсадные утки. Ты бывал на охоте? Использовал манки, чтобы привлекать уток? Не использовал? Но неважно. Так вот, если бы меня убили, то у Ранига был бы подсадной король, за чьей спиной скрывались бы совсем другие страны. Очередной претендент на престол знал, конечно, об офицерах. Потому и обещал. Остальные — нет. Зачем им знать?
— Твое величество считает, что это — не просто заговор дворян, а тайное вторжение извне при поддержке нашей же армии?
— Именно так, Комен, именно так. Я, признаться, был уверен, что во всем этом есть рука Миэльса. Пусть замаскированная под восстание местных дворян, но все же его рука. Однако, если далла Кентор решил сам короноваться, то это меняет многое. Теперь чувствую, что наши проблемы начинаются гораздо раньше, чем я ожидал. Возможно, стоит подумать о том, чтобы отозвать Торка и Танера с их полками.
Глава 8. Резервуары.
Граната — не женщина. Если ее бросить правильно, она не вернется (пожилой сержант — убежденный холостяк)
Случай — это одна из самых слабых величин в деле планирования, что не мешает ему доставлять самые сильные неприятности. Случай опасен своей непредсказуемостью. Указы королей, планы военачальников — все пустяк перед ним. Он не умеет читать и подчиняться приказам. Случай не знает сочувствия или жалости. Он может быть смешон или печален, но никогда не бывает нейтральным, потому что тогда его просто не замечают.
Торк оказался перед Зельцаром на рассвете. Ворота были заперты, на стенах толпились защитники. Бывшему наемнику это совсем не понравилось. Нет, он не воспринимал защитников города всерьез, просто торопился в следующую провинцию. Сражений на пути практически не возникало — почти все города и поселки признавали власть нового короля без боя. Без боя, но с переговорами, что отнимало массу времени. Торк опасался, что Танер опередит его. По расчетам бывшего учителя Маэта, он прошел чуть больше половины предназначенного пути. Ему очень не хотелось натолкнуться на солдат беглого имперского офицера до того, как миссия по присоединению провинций, порученная королем, будет полностью выполнена.
Еще раз оглядев давно не чиненые стены и ржавые ворота, Торк тяжело вздохнул. Он мечтал о том, чтобы отдать приказ атаковать незамедлительно. Перед его мысленным взором уже вставали картины, как непобедимые солдаты в доспехах Террота под прикрытием столь же непобедимых ишибов забираются на стены наглого городка. Как тысяча врывается туда, круша дерзких, осмелившихся усомниться в том, кто перед ними. Упоение битвой, радость победы — вот что будет написано на лицах солдат... Увы, король это запретил категорически.
Бывший простой наемник, а теперь — ранигский дворянин и полковник, был очень дисциплинированным человеком. Его величество ясно дал понять, что желал бы сохранить своих подданных в целости. Торку предстояли снова занудные беседы с командирами гарнизонов — ставленниками сбежавших семейств и с толстяками-управляющими.
— Лейтенант! — крикнул он. — Подойди-ка сюда.
Лейтенант Тшаль, мелкопоместный дворянин, был с королем Нерманом с самого начала. Он присоединился к армии истинного владыки Ранига еще перед взятием крепости Зарр. Именно Тшаль доставлял в Парм первые королевские указы. Все это должно было оказать решительное влияние на его карьеру. Но принципиальный генерал Ферен отказался представлять того на чин капитана. Проблема заключалась в том, что Тшаль был слишком задирист. Ни одна серьезная стычка не обходилась без его участия. Когда количество драк превысило критический уровень, Тшаль был отправлен под опеку Торка. Торк, по выражению Ферена, 'еще не таких приводил в чувство'.
Действительно, в ходе миссии присоединения провинций тот вел себя тише воды и ниже травы, не доставляя полковнику никакого беспокойства. Задиристость Тшаля проявлялась лишь в ходе редких стычек с противником, что шло на пользу всем. Полковник полностью доверял своему офицеру.
— Вот что, лейтенант, прогуляйся к воротам и предложи коменданту выйти для переговоров. Гарантируй ему безопасность и все такое... Ну, ты знаешь. Выполняй.
Вот тут-то в тщательно отработанную схему и вмешался случай. Сначала все шло как обычно. Тшаль приблизился к городским стенам и начал что-то объяснять их защитникам. В него не пытались стрелять. Напротив, было видно, что все больше и больше людей втягиваются в обсуждение. Торк не волновался — лейтенант делал работу, уже ставшую привычной. Полковник не стал беспокоиться и тогда, когда жесты неуемного парламентера начали казаться резче. Теперь можно было услышать даже отдельные звуки, долетавшие от ворот.
— Они что, кричат там, что ли? — пробормотал озадаченный Торк.
Дальнейшее представлялось ему как кошмар. Полномочный парламентер и благородный ранигский дворянин внезапно повернулся спиной к городу, и, не переставая что-то кричать, начал обеими руками стягивать с себя штаны. Когда это ему удалось, то противостоящие стороны заметили, что портки он не носил. Затем означенный дворянин слегка оттопырил место, обращенное к городу, стал похлопывать по нему одной рукой, а вторую руку использовал для изображения причудливой траектории. Данная траектория, судя по движению руки, должна была начинаться где-то за городскими воротами, охватывая всех, находившихся там, а заканчиваться в районе уже упомянутого места, обращенного к городу.
Люди на крепостной стене взвыли. Этот вой, такой отчетливый и синхронный, без труда достиг королевской армии. Надо отдать должное Торку, он был догадлив. Еще до того, как в его парламентера полетели стрелы, овощи, поломанные корзины, мотки веревки и прочие ненужные тому вещи, Торк понял, что переговоры провалены.
Новость о штурме Зельцара не улучшила настроение короля. Это явилось последним фактором для принятия решения об отзыве полков Торка и Танера. Нужно было слать гонца с указанием завершить все текущие дела и возвращаться в Парм. Михаил чувствовал, что что-то витает в воздухе. Остальные провинции могли подождать.
Лейтенант Тшаль понуро стоял перед его величеством. Послание о штурме Зельцара доставил именно он.
— Плохо, лейтенант, плохо, — сказал король. — Солдат должен уметь держать себя в руках. Если бы ты был богат, то я бы, пожалуй, взыскал с тебя средства на восстановление города. А так, что с тобой делать? В столице оставить нельзя, в поход отправить тоже нельзя. Я бы тебя разжаловал и выгнал из армии, но ты со мной давно, так что дам еще один шанс. Может быть, как командир окажешься более ответственным. Отправишься в Зарр. Помнишь эту крепость? Так вот, сменишь там уру Лоарна, который является комендантом. Командование будет на тебе. Ставлю две задачи: не допустить вторжения кочевников и, по возможности, обратить их внимание на Томол. Томолу об этом не нужно знать, конечно. Справишься — молодец. Нет — тогда уж лучше умри на поле боя как храбрец. Ступай.
Михаил думал, что ничем не рискует, отправляя непутевого офицера в Зарр, в ссылку. Он полагал, что со стороны кочевников опасности нет. Зато вместо задиристого Тшаля к нему прибудет уру Лоарн, обладающий хорошей репутацией. Обмен был удачным.
Общее собрание всех офицеров, кроме дежурных, должно было состояться через три часа. Король собирался провести свободное время с максимальной пользой. В повестке дня присутствовала встреча с Паретом.
Его величеству очень нравился сад великого ишиба. Гигантские папоротники производили неизгладимое впечатление. Именно поэтому Михаил не стал приглашать Парета во дворец, а отправился к нему сам.
Искомый дом был недалеко от дворца, и король предпринял пешую прогулку. Если сравнивать Парм во время царствования Миэльса и Парм сегодняшний, то они выглядели как два разных города. Нет-нет, здания были одни и те же, но улицы.... Сразу после захвата столицы принц Нерман распорядился усовершенствовать канализационную систему. Раньше она была не очень хороша. Говоря откровенно, ее просто не существовало. Сточные воды и мусор заполняли собой улицы. В бедных кварталах и узких улочках вообще царила неистребимая вонь. Теперь же Михаил видел, как трубы, проложенные в нужных местах, исправили многое. К сожалению, пока что не удалось охватить трубами весь город, но процесс не останавливался.
Сначала Ксарр был недоволен возникшими тратами. Материалы и оплата рабочих стоили определенных денег. Но затем он самостоятельно, без подсказки его величества, нашел выход. За пользование новой канализацией взимался налог. А не пользоваться ей было нельзя — тогда взимался штраф, который был во много раз больше налога. Налоговое исключение делалось лишь для неимущих граждан. То же самое касалось мусора. Его нужно было выбрасывать в строго определенных местах, откуда он вывозился. За нарушение — либо штраф, либо принудительные работы по вывозу того же самого мусора. Конечно, за столь короткий срок еще не все прониклись важностью проблемы соблюдения чистоты, но король знал, что полицейские патрули в сочетании с дежурными ишибами рано или поздно доберутся и до самых хитрых нарушителей. Михаил был настроен весьма решительно — в свинарнике ему жить не хотелось.
Теперь, с его точки зрения, по улицам Парма было приятно гулять. В планах стояло их расширение с последующим озеленением. Если бы не постоянная угроза войны, то столица Ранига изменилась бы гораздо больше.
Подойдя к дому Парета, он вздохнул. Со времени первого визита прошло несколько месяцев, но ему казалось, что это было вечность назад. Слишком многое произошло за этот срок.
Его охрана осталась за воротами. Тут дело было даже не в том, что король полагал, что в доме великого ишиба ему ничто не угрожает. Дело было в том, что он хотел продемонстрировать свое доверие хозяину. Парет был нужен ему. Он рассуждал просто: если тебе требуется чья-то помощь, то лучше сделать так, чтобы человек, ее оказывающий, испытывал от этого приятные эмоции. На заре своей карьеры в новом мире Михаил специально 'работал' над установлением дружеских отношений с Маэтом и Торком. Сейчас дело требовало дружбы с Паретом.
Великий ишиб, встретил его очень хорошо и немедленно повел внутрь дома мимо странных хаотически поставленных статуй. Это был третий визит короля в дом любящего роскошь Парета. Этого ишиба отличал не только халат, сшитый из лучших тканей, но и многочисленные перстни на пальцах, и даже прическа, соответствующая последней моде. Кентер, один из любимых учеников Парета, почему-то следовал за королем и учителем до самых дверей приемной комнаты.
— Твое величество, располагайся, — Парет демонстрировал учтивые манеры. — Признаться, наш прошлый разговор произвел неизгладимое впечатление на меня. Даже думал просить аудиенции у твоего величества, а тут — такая удача. Ты нанес мне визит.
— Я тоже рад видеть островок образования и здравого смысла во всем этом хаосе, — улыбнулся Михаил.
— Предположу, что дело, приведшее тебя ко мне, очень важно. До меня доходят слухи об отсутствии спокойствия в стране и за ее пределами. Опять же, этот заговор...
— Скажи, ты разбираешься в амулетах? — король решил сразу 'взять быка за рога'. Раньше он опасался даже лишний раз употреблять слово 'амулет' в разговорах с ишибами, чтобы не натолкнуть их на нежелательные мысли. Теперь же, ситуация требовала резкого ускорения его действий. Возможно, даже любой ценой.
— Одно время я работал над ними. Не скажу, что достиг особенных успехов: до амулета Террота мне было ох как далеко. Но все же несколько разработок кажутся мне не совсем безнадежными.
— А о резервуарах для хранения ти-энергии ты что-нибудь знаешь?
— Знаю, но это очень непростая тема, — вздохнул Парет. — Лучшие ишибы трудились над ней долгое время, но результатов достигли не все.
