Neon Genesis Wasteland

Неприятности тем временем как раз достигли опасной черты. Какие-то бойцы подошли к Синдзи с вопросами, потом появился майор и услал "капитана" за чем-то. Наблюдая за этой сценой, Айда прикипел к оптике ружья, чувствуя, что футболка под бронежилетом начинает тяжелеть от пота.

"Блин, блин, блин, блин..."

Икари тем временем уже хладнокровно тащил запрошенный ящик с документами, подлежащий, очевидно, погрузке в конвертоплан. Наконец от Синдзи все отстали, и Кенске смог расслабиться и спокойно изучить свой "тир". Получалось пока всего трое в боевой броне, и он не сомневался, что их Икари тоже обнаружил. Еще шныряло человек десять-двенадцать техников — совсем без брони, но и оружия у них тоже не водилось. Для основной массы персонала базы через десять минут должен был наступить отбой, так что они сейчас мылись по казармам.

Небесный полог словно разорвал рокочущий свист, мгновенно обвалившись на ночную базу — конвертоплан, выхваченный из тьмы включенным прожектором, возник будто из ниоткуда и заложил вираж, обошел вышку связи и начал выравниваться четко над центром посадочной разметки. Кенске бросил на тяжелую машину мимолетный взгляд, отметил туго набитую ракетами подвеску и вновь прильнул к оптике ружья. Персонал "Наварро" жался к ангарам, позволяя машине свободно опуститься на землю. Айда нашел потерянного было Синдзи, удостоверился, что не появился больше никто без силовой брони, и положил руку на спусковой курок.

"Рок-н-ролл..."

Едва машина коснулась колесами поверхности, Синдзи ткнул себе куда-то в предплечье.

Сначала ахнули фугаски, разваливая казармы, и над жилыми корпусами поднялись грибовидные облака оранжевого пламени, а через мгновение настал черед и четырех тузов.

Вспышки синих молний полыхнули в местах закладки ЭМИ-мин — и на летном поле разверзся ад. Солдат, одетых в силовую броню, начало корежить, словно в припадке падучей: тонкая настройка реакторов моторизированных доспехов горела, и сейчас на скрытых в скорлупе людей выливался радиоактивный расплав, а обезумевшие приводы ломали и выворачивали суставы.

Вопль десятков человек на мгновение заглушил канонаду детонирующих боеприпасов, а потом на дальнем складе рванули, кажется, плазменные мины.

Кенске скрипнул зубами и выстрелил в первый раз — вовремя: прожекторы мигнули и погасли, стало намного темнее.

"Видимо, у многих осветителей компьютерное управление..." — подумал он, ища перекрестием вторую цель, которая вертела головой посреди месива корчащихся черных тел.

"Ба-бах", — сказала винтовка, и под каской цели образовалось месиво.

Номера третьего уложил Синдзи.

Механизм быстрого сбрасывания силовой брони пришлось отрабатывать едва ли не дольше всего. Поковырявшись в электронном модуле, Айда смог ускорить открытие замков ценой некоторой расхлябанности зашиты.

— Плевать, — сказал Синдзи, изучая результаты работы паяльника. — Все равно нам нужна декорация, а не полноценный доспех. Ну что, проверим?

Ахнула автопушка и Кенске метнулся прицелом туда, но выстрел оказался неудачным — и последним: ствол разорвало, вся платформа полыхала, а огонь уже плясал среди контуженных артиллеристов и ящиков боепитания.

Синдзи, одетый только в камуфляжные штаны, кожанку и ботинки, добил полувылезшего из доспеха солдата, перезарядил оружие и медленно пошел к конвертоплану, держа дверцу на прицеле. Кенске тоже перевел перекрестие туда: транспорт приземлился на редкость удачно. Фрагмент остекления кабины приоткрылся, оттуда высунулась рука с оружием. Айда осклабился и выстрелил. Тяжелая пуля высекла искры из рамы, намертво вбивая "форточку" на место.

"Как минимум кисть раздробил".

На базе рвались снаряды, полыхали склады и казармы, в ночное небо уходили огненные трассы, густой черный дым сплошного пожара скрыл дальнюю — почти не поврежденную — часть "Наварро", отрезая немногих оставшихся в строю часовых от летного поля.

Синдзи полез во внутренний карман куртки, достал оттуда весьма красноречивого вида белый брусок и поднял над головой, чтобы было видно в иллюминаторы задраенной машины.

"Шах. И мат", — подумал Кенске, глядя на "С4". Его трясло от предвкушения крупного триумфа, который теперь уже был очевиден: если их главные цели не захотят сдаваться — как минимум останутся без барабанных перепонок. Выбор пилотов был вполне очевиден, и, увидев открывающуюся дверцу, он со спокойной совестью уделил пару мгновений проверке дальних подступов: через пожарище никто прорываться не спешил, а на обход базы по холмам времени нужно не в пример больше: "Минут пять в запасе. И это если вообще кто-то появится. Я бы на месте этих парней забежал бы подальше и ждал подмоги".

Когда Кенске вновь навел бинокль на конвертоплан, из него с поднятыми руками вышло трое в глухих летных шлемах — два пилота, один из которых баюкал перебитую руку, и офицер Анклава. Кенске хмыкнул: им попался подполковник и хоть и полностью выжженный, но все же целый конвертоплан, возможно, даже с документацией. Под ноги Икари полетело табельное оружие, а он показал стволом себе на лицо, приказывая снять шлемы.

За спиной Синдзи дернулся искореженный доспех, и Айда поспешно припал к ружью, наводя на голову анклавовца перекрестие, но судорога оказалась предсмертной то ли для человека, то ли для приводов.

"Да уводи их на хрен оттуда!" — подумал Кенске, и вдруг увидел на самой периферии прицельной рамки лицо Синдзи, перекошенное в дикой гримасе ужаса. Обмирая, он дернул стволом и нашел причину: над форменным воротничком подполковника Анклава оказалось лицо Рей Аянами.

Кенске отпрянул от прицела и зажал уши: его голову заполняла тяжелая, оглушительная фуга Комплементации. "Она... Она же... Она не могла!" Айда бился со своими воспоминаниями — как мог, но это был не просто плохой сон. На Синдзи сейчас смотрел второй контролер слияния.

"На Синдзи... На Синдзи... Это важно!"

Прислушавшись к разуму, он наглухо задраил открывшуюся брешь, отрезая себя от видения.

"Синдзи!"

Он приник к прицелу: Икари с трудом стоял на ногах, не отрывая взгляд от лица Аянами, а двое пилотов медленно обходили его, беря в клещи. Рей же бесстрастно изучала искаженное лицо своего бывшего коллеги, одноклассника и...

В выражении лица Синдзи что-то неуловимо изменилось, будто кто-то грубо мазнул ладонью по еще свежему холсту. Он что-то медленно сказал, и Кенске смог прочитать это слово по губам, а заодно понял и новую эмоцию на лице Икари: гнев.

"Клон".

Это кое-что объясняло. Кенске навел винтовку на ноги пилота, что заходил слева, но Икари успел первый. Оба летчика Анклава покатились по земле с простреленными коленями, а учитывая калибр пушки Синдзи, ноги смело можно было зачислять оторванными. В следующее мгновение ствол уперся в лоб подошедшей ближе Аянами.

Она что-то сказала, а потом одним плавным и сумасшедше быстрым движением выбила оружие у него из руки. Синдзи отпрыгнул назад и избежал направленного под дых удара — раскрытой ладонью, согнутыми пальцами.

"Твою же мать!.. Как кошка!"

Икари подобрался, сделал два ложных замаха и вложился в мощную двойку правой — Аянами играючи перехватила кулак, рванула его на себя и отправила лицом на выставленный локоть.

"Бля!"

Синдзи полетел на землю, оставляя в воздухе эффектные крупные капли крови, и Кенске отбросил бинокль, хватаясь за ружье:

"Похер, она же убьет его сейчас!"

Что-то мешало этой мысли, но он отмахнулся от едва понятного сомнения, ощупывая разметкой оптики гибкую черную фигуру девушки. Она коротким замахом уткнула ему носок в ребра, но Синдзи дернулся прочь от нее, смягчая удар и заодно лишая Рей равновесия. Аянами тотчас же прыгнула назад.

"Она быстро двигается! Слишком быстро!"

Высаживать сразу обойму урановых пуль ему совсем не улыбалось — без тщательного прицела он неминуемо рисковал пристрелить Икари. Кенске рывком поднялся, забросил винтовку за спину и рванул с холма по невидимой тропе — вниз, вперед, к базе.

Ночь ершиком драла ему горло, заливала кипятком рвущиеся наружу легкие, но он бежал, бежал, смутно припоминая, что там мины слева и справа, а у самой базы — еще и противопехотное плетение. Это все пофиг.

"Даже понимая, кто она такая, он не будет драться! Не будет в полную силу!"

Одного воспоминания о Комплементации хватало, чтобы понять эту простую вещь.

Он своим весом вышиб на бегу сетчатую калитку и остановился, оглядываясь. Вокруг гудел и рокотал предбанник пекла, вонь горелых трупов перебивала гадостно воняющий пластик, а посреди этого над одним демоном стоял другой.

"Или над одним Ангелом — другой", — подумал Айда, подкрадываясь ближе.

Аянами протянула руку кашляющему кровью Синдзи и едва слышно в какофонии издыхающей базы сказала:

— Идем со мной, Икари.

— Жаль вас всех Рицко не сварила...

Кенске быстро оглянулся: один из пилотов приходил в себя под финал этой дикой сцены, другой валялся не то в отключке, не то уже умер от шока. Впереди же была только худая спина подполковника-клона и избитый Безликий наемник на коленях.

— Ты должен понять, что твои действия...

— Заткнись. Давай. Вперед, я никуда не пойду все равно.

— Подполковник, зачем он нужен живым? — подал слабый голос только что очнувшийся пилот и потянулся за пистолетом.

Айда ускорил шаг и изо всех сил опустил приклад на спину Рей Аянами. Девушка рухнула прямо на обессиленного Синдзи, а Кенске немедленно взял на мушку летчика.

— Стимпак или пулю? — поинтересовался он, с трудом сдерживая ярость пополам с чувством триумфа.

Тот молча положил пистолет на землю, и Айда оглянулся. Синдзи, опустив голову, смотрел на лицо лежащей у него на коленях девушки.

Синдзи помешал варево в котелке и принюхался, но тут же скривил слабую гримасу боли: нос все еще напоминал синюю картофелину.

— Айда, снимай пробу, — гнусаво сказало он.

Кенске улыбнулся, а Икари почесал следы от уколов на сгибе локтя и завалился у костра, глядя в огонь. "Нормально так он оклемался", — подумал Айда и принялся наполнять полу-кашей, полу-супом банки.

— И на военнопленных выдели, — добавил Синдзи, указывая большим пальцем себе за плечо, — туда, где у машины сидели связанные пилот и Рей.

— Они обед уже жрали, — недовольно сказал Кенске. "Блин, она его чуть в тесто не размесила, а он так о ней печется! А ну-ка..."

— И вообще, на клона столько переводить — жирно будет.

Синдзи поднял на него тяжелый взгляд и тихо сказал:

— Мне, полагаешь, будет легче от твоих напоминаний?

Айда прикусил губу, поправил очки и молча понес две банки пленным.

— Давай сюда руки, — буркнул он пилоту и поставил банки. Тот шмыгнул носом и протянул сплетенные велосипедным замком запястья. Кенске снял зажим и сунул пленному ложку. — Запихивайся, сволочь. Не стимпаки, так жратву на тебя тратить.

Он поднял вторую банку и сел напротив Аянами. Девушка безразлично посмотрела на него и от машины отлипать не подумала. Кенске вздохнул и зачерпнул ложкой варево.

— Развязывать ни руки, ни ноги опять никто не будет. Больно дерешься. Открывай варежку.

— Я не хочу.

— Вот правильно, хватит тебе и обеда. Слышишь, Синдзи? — крикнул он. — Я ей "за маму, за папу" впихивать не собираюсь!

— Дай сюда, — сказал голос Икари прямо над ним. — Свободен.

Кенске вздронул от неожиданности, закатил глаза и хмыкнул, но к костру ушел. "Дурак он. Бака как есть. Но хорошо хоть оттаял слегка". Айда вспомнил лицо Синдзи, когда тот понял, что перед ним клон, и потряс головой.

"Не-не-не. Пусть лучше воображает, что хочет".

Он оглянулся и увидел слегка прихреневшее лицо пилота, который прекратил чавкать ужином и во все глаза смотрел, как Безликий наемник кормит беловолосую девушку. Выражение лица Рей не изменилось, но поднесенные ко рту ложки она поглощала исправно.

— В свои корыта. Оба, — тихо распорядился Синдзи.

Кенске вскинулся, когда руки скользнули по ребристому цевью зажатой между колен винтовки.

"Гадство, опять задрых".

Взрывающий мозг заезд в течение целого дня давал о себе знать: хоть и следовало сматываться подальше от возможного рейда Анклава на выпавшую из эфира базу, такой темп был чрезмерным. Особенно учитывая бессонную ночь боя и напряженные тренировки да подготовки до нее. Обшарив конвертоплан, они ударным марш-броском добрались до машины и ехали столько, сколько было можно. Остановку у родниковой скалы посреди степи можно было назвать самоубийством, если бы не открывшиеся раны до сих пор не допрошенного пилота и не состояние Синдзи.

Айда зевнул, обернулся и обмер. Над спящим Икари на коленях стояла Рей.

"Как она?.. Сколько я проспал?"

Одно движение — и клон может опустить колено ему на горло, даже связанные щиколотки не помешают, слишком уж она близко. Девушка вглядывалась в едва различимое лицо спящего, а Кенске бесшумно поднял тяжелый ствол и только тогда заорал:

— А ну, отвали от него, сука!

Икари одним движением опрокинул Аянами на бок и приставил к виску пистолет, зажигая во второй руке фонарик. Последним проснулся пилот, вертя головой.

— Инцидент исчерпан.

Икари убрал пистолет в кобуру, взял девушку под мышки и отволок к машине.

— Советую выспаться, — отчетливо сказал Синдзи. — Завтра будет очень много утомительных разговоров.

Реакции не последовало. Кенске вернулся к огню, наблюдая, как возится на своем лежаке Икари, вздрагивая при неуклюжих поворотах.

"А она ведь ему ребра поломала", — понял Кенске, уселся поудобнее и навел ствол между поблескивающих у машины глаз.

"Хрен я тебе засну, сволочь бездушная".

Айда проснулся от ощутимого пинка под ребра.

— Подъем.

Кенске встрепенулся и продрал глаза, осматриваясь. Горбушка восходящего солнца багровела над туманом заплакавшей под утро степи, и утренняя прохлада цепко сковала суставы. Кенске встал, скрипя костями, но Икари уже отошел от него и приволок к потухшему костру пилота, а потом — Аянами. Сняв обоим кандалы, он встал над ними.

— Итак. Сначала ты, — обратился Икари к пилоту. — Кто я такой?

— Мудак, — устало и зло ответил тот.

Икари не морщась скушал это объяснение.

— Уточняю. Как меня зовут?

— Ты Синдзи Икари. Говнюк, который вышвырнул всех из рая.

Кенске заморгал. Судя по тому, что Синдзи не знал его, это был один из тех, кто избежал слияния. С другой стороны, он почему-то знал Икари.

— Как тебя зовут?

Пилот захохотал:

— Догадайся. Ты же бог!

Синдзи приподнял бровь:

— Любопытно. Многовато сарказма и говна в голове.

— Да не больше, чем у тебя, — буркнул летчик.

"Какой борзый экземпляр, — подумал Айда, ошеломленный поведением пилота. — Он что, верит, что пытки остались в Средневековье? Да, Синдзи его не вскроет воспоминаниями о Комплементации, но ножнички и иглы никто не отменял..."