Полдень миновал и жара в Лахоле достигла апогея. Поняв, что пришло самое время искупаться, Йаати бодро направился к реке. Миновав вечно незапертую калитку в высоком деревянном заборе, он попал на длинную бетонную лестницу, многими маршами убегавшую вниз, к берегу. Слева от неё тянулся ступенчатый же бетонный каскад, в котором бурлила, сбегая со ступени на ступень вода — не красоты ради, просто тут был выпуск канализации или дренажа. Тем не менее, он любил здесь гулять — декоративных каскадов в Лахоле всё равно не было, это тебе не столица...

Скатившись по лестнице, Йаати повернул налево. Здесь каскад превращался в небольшой бетонный же канал, тянувшийся между грунтовой дорогой и склоном. Над дальним его берегом (всего-то метра за два) поднимались первобытного вида заросли. С другой стороны, под крутым, но невысоким склоном берега, уже бежала река. Вдоль неё тянулись узкие мостки, где местные ребята обычно купались, а в одном месте даже был устроен бассейн с чистой водой, куда местные мальчишки любили нырять. Когда-то здесь была набережная, но теперь от неё почти ничего не осталось, и она постепенно разрушалась и рассыпалась. По набережной обычно ходили продавцы газводы и мороженого, но сейчас они явно отдыхали...

Место было очень уютное, но почти безлюдное, так что Йаати решительно стряхнул сандалии и пошёл босиком по прохладной пыли, держа их в руке. Солнце скрывалось за высоким гребнем склона, что тоже ему нравилось — день выдался почти безветренный и на удивление жаркий...

Слева из зарослей иногда выступали бетонные лотки, в которых журчала вода, низвергаясь в канал крошечными водопадиками. Рядом с одним из них Йаати остановился, поднял глаза и увидел, как по каналу проплывает маленький кораблик, вероятно, запущенный кем-то выше по течению. Осмотревшись, он заметил, как по реке проплывает тоже маленький, но настоящий катер. В нём сидели двое парней-спасателей, и один махал ему рукой. Йаати помахал в ответ, потом, улыбнувшись, зашагал дальше.

В некоторых местах через канал были проложены железные лесенки, по которым можно было перейти на другой берег. Но Йаати не обращал на них внимания, он шёл вдоль реки. Ведь он пришёл сюда искупаться, на улице стояла нестерпимая жара, а во время купания он всегда чувствовал себя намного лучше...

"И всё-таки здесь здорово!" — подумал Йаати, не заметив, как оказался у конца канала. Обычно в это время здесь купалось двое-трое мальчишек, не больше. Но сейчас и этого не было. Он оказался в одиночестве, но это мало огорчало его...

Раздевшись, он шагнул в воду. Она оказалась чудесно прохладной. "Совсем как в детстве", — улыбнулся он, погружаясь в неё с головой...

Через несколько минут он вышел на берег, где увидел знакомый силуэт Йюна. Физия у того была непривычно хмурая и при этом какая-то бледная, словно он съел что-то несвежее.

— Привет, — сказал Йаати.

— Здравствуй, — рассеянно отозвался Йюн. — Ты пришёл сюда купаться?

— Угу.

Йаати сел на песок и вытянул голые ноги.

— Как ты догадался? — насмешливо спросил он.

— Ну, я же помню, куда ты всегда ходил купаться. И всё равно каждый раз удивляюсь, когда вижу тебя здесь. Здесь же место для малышни.

Они помолчали.

— А ты что здесь делаешь? — спросил Йаати.

— Тоже купаться пошёл, — Йюн ещё помолчал. Потом вдруг подошёл, нагнулся, и, схватив Йаати за плечо, с силой потянул его, заставляя подняться. — Слушай, я не могу тебе ЭТО сказать. Пошли, ты сам посмотришь. А потом скажешь мне, свихнулся я или ещё нет.

Растерянный — и, правду говоря, уже испуганный Йаати оглянулся на свою сброшенную одежду, потом поёжился и зашагал за другом, который упорно тянул его за руку. Купался он нагишом, и сейчас ему было неловко — вдруг кто-то попадётся навстречу?..

Но никто не попался, и они дошагали до мостика через рассекающий набережную овраг. Прежде проход по нему всегда был свободный. Сейчас же в самом конце мостика громоздилась баррикада из каких-то старых ящиков. А на входе висела тяжелая цепь, и на ней болтался огромный замок.

— Это что ещё за ерунда? — удивился Йаати.

Он подошел поближе, чтобы рассмотреть замок, но тут же остановился, как вкопанный: прямо под мостом, на укосине одной из железных опор, висел труп.

Это был труп мужчины лет сорока. На нём была серая майка и выцветшие синие джинсы. Лицо его было изуродовано до неузнаваемости. Йаати заметил, что на шее у трупа есть следы от укуса. И замер, не в силах поверить глазам.

Йюн, потеряв контроль над собой, раз за разом пихал его в бок и без конца спрашивал одно и то же:

— Ты видишь ЭТО?.. Видишь?.. Видишь?..

Но Йаати не отвечал. Он просто не мог. Он и правда видел. Он прекрасно видел, и ему было страшно. Страшно до дрожи. Его трясло от ужаса. В голове у него билась только одна мысль: "Это... Это... Я... Я не могу в это поверить!.."

Наконец, он обернулся к Йюну, снова посмотрел на труп, который висел на железной опоре моста, а затем опять повернулся к Йюну.

— Вижу, — ответил он, и Йюн опять затрясся...

Они быстро зашагали прочь, стараясь не смотреть на труп, который болтался на опоре моста.

— За что его? — наконец спросил Йаати. — Что он такого сделал?

— Не знаю, — пробормотал Йюн. — Может, просто упал? Или его туда сбросили. Не знаю...

— А может, это кто-то сделал специально?

— Может быть. Но кто?..

— Не знаю! Он в джинсах! Это значит, что он из нашего города.

— И что?

— А то, что у нас завелась какая-то нечисть! Она убивает людей! И я не знаю, какого пола эта тварь!

Йюн вдруг влепил ему оплеуху. Йаати ойкнул и схватился за щёку.

— Успокойся! Я-то думал, что это у меня истерика.

Йаати помотал головой. В миг удара в ней словно что-то щёлкнуло, и он на самом деле успокоился. Частично. Ноги у него всё ещё подрагивали и ему было очень страшно.

— И что будем делать? — спросил он.

Йюн фыркнул.

— Я хотел услышать это от тебя. Это ж ты у нас всегда находчивый.

— Пойдём в милицию?

— И что мы там скажем? — хмуро сказал Йюн. — Что под мостом кто-то повесил обглоданного мужика? Да нас тут же в дурку отправят!

— Тогда что?

— Блин, придумай! — голос Йюна вновь стал опасно высоким. — Мне вот хочется бежать домой, залезть под одеяло и лежать там целый год. Пока я не забуду всё это. Навсегда и окончательно.

Йаати подумал.

— Его повесили недавно, — наконец сказал он. — Может, всего несколько минут назад. Иначе тело уже нашли бы. И он к тому времени был уже мёртвый, потому что иначе мы бы услышали крик и всё такое.

— Логично, — Йюн тоже подумал. — Значит, его прикончили в овраге и притащили сюда. А потом уже повесили.

Йаати передёрнулся, вспомнив, как шёл над этим оврагом недавно. Он и представить не мог, что там, под морем зелени, происходит жестокое убийство...

— А зачем? — спросил он. — Убийца всегда прячет труп.

— Почём я знаю? — Йюн опять повысил голос. — Думаю, убийца хотел, чтобы труп увидели, вот что.

— Тогда это не убийство, а казнь, — ляпнул Йаати.

— Что?..

Йаати помолчал, сам удивлённый своими словами.

— Казнь, — повторил он. — Преступников ведь вешают публично, да? Ну, вешали раньше. Может, это был какой-нибудь маньяк, насильник. Кто-то выследил его и прикончил. А потом повесил труп, чтобы показать всем, что он мёртв.

— Может быть, — Йюн задумчиво почесал ухо. — Но что нам-то делать?

Йаати вздохнул.

— Надо осмотреть труп. Если я прав, на нём должна быть какая-то записка, которая объяснит всё дело.

Йюн позеленел.

........................................................................................................................................

И, тем не менее, они всё же вернулись. Йаати казалось, что всё происходит в каком-то страшном сне, когда ты понимаешь, что идешь в логово чудовища, но остановиться не можешь...

Они осторожно спустились под мост. Здесь было сыро и прохладно, негромко журчала вода. Труп висел высоко — теперь, снизу, Йаати понял, что от его ног до земли было добрых метра полтора.

— Как он туда попал? — спросил Йюн. Лицо его было бледным, голос до сих пор звучал как-то придушено.

— Его туда подняли. Видишь? — Йаати показал на верёвку. Она была переброшена через укосину, другой её конец был обвязан вокруг основания опоры. — Убийца наверняка был страшно здоровый. Как лось.

Они подошли ближе к телу. Ноги трупа были босые и грязные. Земля под ним была истоптана и Йаати подошел ещё ближе, потом присел на корточки.

— Следы, — пробормотал Йюн. — Смотри-ка...

На влажной земле остался отчетливый след тела, которое по ней волокли. А рядом, очень отчётливые — следы ног, уходящие в заросли...

— Это не человек, а собака, — пробормотал Йюн. — Четыре пальца, пятка... Только здоровенная, следы очень глубокие. И... она шла на двух ногах!..

— Здесь всегда бродят собаки, — буркнул Йаати, глядя на отчётливую брешь в зарослях. — Пошли.

— Туда?.. — Йюн вновь позеленел.

— Туда, — Йаати поднялся. — Иначе мы так ничего и не узнаем.

.............................................................................................................................................

Они нырнули в заросли. Здесь было жарко, влажно, душно, в воздухе вились комары, которые безжалостно кусались. Хлопая себя по заду, Йаати вспомнил, что он до сих пор голый, но это его уже мало трогало. В голове у него было странно пусто, ему казалось, что он смотрит какой-то дикий сон. Нельзя было поверить, что всё это происходит наяву....

Идти им пришлось всего-то метров пятьдесят, хотя Йаати показалось, что это заняло целую вечность. Потом они вышли на небольшую полянку, надежно укрытую среди глухих зарослей — и он снова удивлённо замер. В склон оврага была врезана осыпавшаяся бетонная стена — а из неё торчало жерло здоровенной, в метр диаметром, трубы. Следы вели прямо туда.

.........................................................................................................................................

— И что делать будем? — спросил Йюн. Голос у него был такой, словно он вот-вот хлопнется в обморок.

Йаати, словно во сне, подошёл к жерлу трубы и заглянул в него. Оно было на уровне его груди. В нём царила кромешная тьма. Из трубы несло холодной сыростью, ржавчиной и почему-то тухлой рыбой. Не думая, что делает, он подпрыгнул и забрался в неё. За спиной испуганно вякнул Йюн, но Йаати не думал о нём. Он на четвереньках пополз вперед, чувствуя, как тело покрывается ознобом. Всё это проделывал, казалось, не он, а кто-то совершенно другой...

Всё равно, мне скоро придётся вернуться, подумал он с облегчением. Фонарика у меня нет, впереди не видно ни черта...

И тут же Йаати замер. Впереди мерцал свет! Он то исчезал, то появлялся, когда его глаза двигались. Несколько секунд он вглядывался вперёд, пытаясь понять, не кажется ли ему, потом понял, что далеко впереди труба выходит в какую-то комнату, в которой горит свет. Жёлтый, электрический. Это становилось... интересным. Он много слышал о тайных подземельях под городом, но оказалось, что это всё правда...

Сзади послышался шорох. Йаати испуганно оглянулся, но это был всего лишь Йюн, который тоже влез в трубу.

— Впереди свет, — тихо сказал Йаати. — Видишь?

— Нет, — так же тихо сказал Йюн. — Вижу только твою попу.

Йаати опять пополз вперёд. Труба оказалась длиннее, чем он думал, и свет, казалось, сперва не приближался. Но вот он стал явно ближе... ближе... и вот Йаати выбрался в сводчатую бетонную комнату, освещенную голой лампочкой. Впереди было тёмное продолжение трубы, слева ржавая лестница, уходящая в круглую дыру в потолке, а рядом — ржавая приоткрытая дверь.

Йаати беззвучно подкрался к ней и заглянул внутрь. За дверью был узкий сводчатый коридор, едва освещенный тусклыми лампочками. Он убегал вдаль, теряясь в полумраке. Стены его были сырые, где-то мерно капала вода. Йаати прислушался, но кроме этого здесь не было ни звука.

— Здесь никого нет, — шепотом сказал Йюн. Его уши, казалось, шевелились от натуги. — Но кто-то явно был. Вряд ли свет горит здесь, в подземелье, всё время. Лампочки давно перегорели бы. Да и электричества на тыщи намотало бы.

Йаати кивнул и проскользнул за дверь. Здесь оказалось очень холодно, его нагое тело сразу же покрыл озноб. Холодный бетон пола обжигал босые ноги. Йаати весь дрожал и ёжился, но всё же упрямо шёл вперёд. Ему казалось, что всё это происходит во сне, где понимаешь, что делаешь совершенно не то — но остановиться не можешь, потому что тебя тут и нет. Ты смотришь на картинку, которую видит сейчас кто-то другой, а кто управляет твоим телом — тебе и вовсе неведомо. Поэтому страшно ему сейчас не было, да и вообще никак не было. Все эмоции остались где-то высоко наверху, в каком-то совершенно другом, наверно, настоящем мире. Здесь же было... ничего? Нет, всё же кое-что тут было, например желание досмотреть этот странный сон до конца. Поэтому Йаати шёл и шёл вперёд, беззвучно ступая босиком по ледяному бетону, но и его холод сейчас казался ему не вполне настоящим, не достающим до подлинного сознания...

Туннель казался ему бесконечным — но как-то вдруг он оказался в новой комнате и вздрогнул, словно проснувшись. Свет тут был чуть ярче, но обстановка та же — влажный, темно-серый бетон. И железная дверь, на сей раз закрытая. Вот и вся обстановка. Если не считать растерзанной в клочья рубашки и пятен крови на полу...

— Здесь его и прикончили, — шепотом сказал Йюн. — Задушили или свернули шею. Наверно, он здесь прятался. А убийца забрался в трубу или...

Йаати подошёл к двери и подёргал её. Она оказалась заперта! И явно с той стороны, ведь с этой на ней не было замка.

— Приплыли, — кисло сказал он. — Эту дверь без газорезки не открыть.

Йюн задумчиво посмотрел вверх, на бетонный свод.

— А что сейчас над нами?

Йаати задумался, вспоминая пройденный путь.

— Строительная академия, наверное.

— Да, точно! — радостно воскликнул Йюн. — Здоровенное здание, старинное. Там точно должен быть какой-то вход сюда, в подземелье. Пошли туда!

— Подожди, — Йаати опустился на четвереньки и теперь ползал по полу в поисках улик. Увы — оброненной визитной карточки или портмоне с загадочной запиской, какие убийца непременно теряет в книгах, ему не попадалось. Один грязный бетон пола. Однако... — Убийца точно пришёл из-за двери, у неё есть отпечаток ноги, почти отчётливый. И... ага! — он с торжествующим криком схватил валявшуюся на полу пуговицу, явно оторванную от рубашки.

— Это от убитого, наверное, — Йюн ткнул босой ногой валявшиеся в углу лохмотья.

— Нет! — Йаати приподнял обрывки. — Тут пуговицы старые, роговые ещё. А эта точно новая!

Йюн с сомнением осмотрел пуговицу. Небольшая, из полупрозрачной пластмассы. С обрывками белых ниток. И всё.

— Просто пуговица от рубашки, — сказал он. — У меня такие же. Да и у тебя, наверно, тоже.

Йаати смутился. В книжках пуговица если и появлялась, то уж непременно золотая, с монограммой какого-нибудь злодея-графа, зажатая в кулаке невинно убиенного священника, узнавшего страшную тайну древнего проклятого рода...

↓ Содержание ↓