Все политические новости и общественные настроения, по большей части, я получал из одного источника, Пашутина. Именно от него я услышал в свое время о крамольных разговорах в Думе, в которых нетрудно угадать наброски будущего заговора — покушения на самодержца России.

В один из таких разговоров я поинтересовался у подполковника о том, что тот думает по поводу подобных выступлений, на что получил ответ: — Знаешь, Сергей, мои предки уже два столетия служат роду Романовых и не мне прерывать эту традицию. При этом считаю, что в нашей стране многое нужно менять, но, при любом раскладе, России нужна твердая рука! Рука монарха! Вся эта трогательная забота наших либералов о благе государства — сказочка для бедных. В большинстве своем, все они богатые люди, землевладельцы и фабриканты. Так что им нужно? Свободы для своих личных интересов! Им не нужны указы, они не хотят больше просить, а хотят сами хотят приказывать! Возьми Гучкова. Его связи с генералами, уж поверь мне, неоднозначны и подозрительны. А то, что эти самые либералы творят в Военно-Промышленном комитете? Только заодно это их можно через одного отправлять на виселицу! — подполковник неожиданно замолк, внимательно посмотрел на меня и спросил: — Тебе это все зачем?

— Для общего развития. Хочу понять, почему открыто звучат подобные речи, печатают статьи? А главное, почему власть на это никак не реагирует?

— Попробую ответить. Думаю, что наш государь по какой-то детской наивности верит в своих генералов, верит в армию. Верит, что оппозиция не предаст его в это тяжелое время. Верит, что народ его всегда поддержит. И вот что странно. Ведь ему должны регулярно докладывать о том, что твориться в столице и стране. Тут, правда, сразу напрашивается вопрос: кто докладывает, и в каком виде подают эти докладные записки? Может все дело как раз в этом. Вообще, если честно, я не понимаю, что происходит. Что ни день, то новые назначения, новые министры. Причем люди новые, не известные, не сановитые. Не один только я, все недоумевают. И это мы! А что тогда думать простому народу?! Правильно! Царица — немка, царя зельем поит, от которого он совсем разум теряет. Она немецкая шпионка, поэтому мы войну проигрываем. Вот тебе пример. Недавно разговаривал со старым знакомым, полковником — интендантом. Знаю его лет десять, не меньше. Так он мне как-то на ухо шепчет: правда ли, что из дворца налажена прямая связь с Германией? И это полковник! Грамотный, знающий человек! Академия за плечами! Ты только подумай! Я вот что тебе скажу. Эти слухи-страхи не просто так появляются! Это сознательные провокации, направленные против царя и царицы!

— Кто за этим может стоять?

— Не знаю. Хотя догадки имеются.

Я ждал продолжения, но не дождался. Пашутин видно посчитал, что подобные вопросы, даже со мной, он не вправе обсуждать. Больше мы на эту тему с ним не говорили, но он неожиданно получил продолжение на следующий день, правда, в другом месте, уже в кабинете царя. Разговор начался с уже привычного вопроса: — Нового ничего не скажете?

— К сожалению, ничего, ваше императорское величество.

— Хорошо, — император закурил папиросу, причем не первую. В пепельнице уже лежало три окурка. С минуту мы молчали. Император, несмотря на то, что пытался держать себя в руках, выглядел крайне взволнованным. Он сосредоточенно курил, старательно избегая моего взгляда. Я даже не пытался угадывать, что он собирается мне сказать. Просто ждал. Докурив, он загасил окурок в пепельнице, потом встал, вышел из-за стола.

— Сергей Александрович, вы говорили о возможности переломать судьбу.... Я... решился! Ради детей! Не считайте это оправданием моей трусости перед грядущей судьбой! Просто я искренне считаю, что дети не должны страдать за грехи родителей.

— Вы правы, ваше императорское величество.

— Сергей Александрович, надеюсь, вы понимаете, что мы, решив довериться вам, — император посмотрел на меня, затем какое-то время мы, молча, смотрели друг на друга, — вверяем в ваши руки не только наши жизни, а много большее — судьбу Российской державы.

Только он так сказал, моя уверенность в том, что я все делаю правильно, дрогнула. Нет, я не испугался, это был страх другого рода. Просто на какие-то секунды я почувствовал себя подобно Атланту, который согласно мифам, поддерживал небосвод.

"А если что-то пойдет не так? Все! Хватит!".

— Все будет хорошо, ваше императорское величество, — бодрым голосом отрапортовал я. — Я вам обещаю.

Мой голос был излишне бодр, чтобы соответствовать истине, но, похоже, император ничего не заметил.

— Теперь давайте перейдем к делу. Вчера получено письмо от Вильгельма. Встреча состоится в Стокгольме. Для большей уверенности он просит прислать представителем Татищева Илью Леонидовича.

— Он дипломат?

— Татищев был моим личным представителем при германском императоре четыре года, и Вильгельм его хорошо знает. К тому же генерал-адъютант далеко не невежа в подобных вопросах.

— Если вы не возражаете, я выеду с ним. Ему понадобится охрана. К этому делу я так же хотел привлечь подполковника Пашутина.

— Начальство отзывается о подполковнике, как об опытном и преданном своему делу офицере, но при этом отмечает, что тот склонен к излишнему риску и имеет некую авантюрность характера. То же самое, я так понимаю, можно отнести и к вам, Сергей Александрович. То-то вы так близки. Хорошо, езжайте вдвоем. Есть еще что-то по данному вопросу?

— Мы познакомимся с ним, но поедем порознь. Так будет лучше. Теперь все, ваше императорское величество.

— Теперь мне хотелось бы услышать ваши мысли о том, что можно предпринять для недопущения вооруженного мятежа и восстановления спокойствия в стране.

— Честно говоря, я не силен в подобных вопросах. Если можно, то я хотел бы пригласить подполковника Пашутина. Он человек военный и должен разбираться в подобных тонкостях.

— Он знает?

— Нет. Сначала я хотел бы получить ваше разрешение.

— Судя по всему, вы уверены в нем.

— Не так как в себе, но вроде того.

— Хорошо. Жду вас обоих завтра в семь часов вечера. А сейчас идите.

Придя домой, я позвонил по служебному телефону, который мне как-то оставил ротмистр. Домашний номер он мне не дал, объяснив тем, что дома практически не бывает, а если и есть, то или пьян, или с женщиной, поэтому трубку не имеет привычки снимать. Когда барышня соединила меня, мужской грубый голос ответил, что его сейчас нет на месте. Думал я недолго:

— Если у него найдется время, пусть перезвонит Богуславскому. Телефон он знает.

— Будет сделано. Передам.

Спустя час раздался звонок.

— Только вчера виделись, а ты уже успел обо мне соскучиться?

— И тебе здравствуй, Миша!

— Здравствуй, Сергей! Времени мало, я к тебе вечером забегу. Там и поговорим. Хорошо?

— Договорились.

Положив трубку, я пошел на кухню. И естественно, что ничего из того, что можно было поставить на стол, я не нашел. Нет, перекусить на скорую руку было, но не больше того.

"Вот что значит питаться в трактирах и ресторанах!".

Пришлось идти в гостиную и составлять список, а потом одеваться и идти в ресторан, а потом в магазин. Благодаря хорошим отношениям со старшим приказчиком магазина, где я был постоянным клиентом, мне удалось приобрести не только кое-какие дефицитные продукты, но и бутылочку спиртного. Правда, по тройной цене.

Я еще только готовился сервировать стол, как раздался телефонный звонок.

"С работы он, что ли раньше сорвался? — подумал я, глядя на золотистый циферблат часов в массивном корпусе, висящие в гостиной.

Подойдя, поднял трубку.

— Сергей, ты не против, если я с приятелем к тебе подойду?! Он из Москвы. Приехал по делам. Давно с ним не виделись, поговорить охота. Ты как?

"Некстати, — подумал я, а сам сказал: — Милости прошу к нашему шалашу!

— Вот что значит русский человек! Душа нараспашку! А ты, Саша, неудобно, неудобно! — судя по всему, это он это говорил своему приятелю, стоящему рядом. — Сергей, жди! Мы сейчас берем извозчика и к тебе!

Спустя полчаса в дверь постучали. Открыв дверь, я неожиданно для себя увидел рядом с Пашутиным жандармского полковника в парадной форме. Тот, увидев каменное выражение моего лица, и принял его как холодно-презрительное отношение армейского офицера к жандарму. Выдержка у полковника была отменная. Улыбка с его лица не исчезла, но при этом стала вежливо-холодной. Пашутин сразу понял причину заминки и тут же расхохотался. Жандарм только успел бросить на него взгляд, полный удивления, как я сказал: — Хороший у вас приятель, господин полковник. Жизнерадостный и веселый, словно дитя малое. Не стойте в дверях, проходите. Знакомиться будем.

Удивленный и озадаченный полковник вошел в прихожую. За ним шагнул Пашутин. Я протянул новому гостю руку: — Богуславский Сергей Александрович.

Он с опаской покосился на мою ладонь, потом осторожно протянул мне свою руку: — Мартынов Александр Павлович.

"Где-то я эту фамилию слышал. Вот только где?".

— Вот и познакомились. Теперь прошу к столу.

— Сергей, мы не просто так пришли, — раздался за спиной голос Пашутина. — Мы с собой принесли.

В ответ я саркастически хмыкнул. Пашутин вскинул голову и с некоторым удивлением спросил меня: — Своим хмыканьем ты хочешь сказать, что у тебя дома есть коньяк?

— Есть. Поверишь мне на слово или тебе показать бутылку?

— Ты позвонил мне сегодня в первый раз за все время нашего знакомства, а потом вдруг оказывается, что у тебя есть бутылка коньяка. Что это может значить? Может нас ожидает Содом и Гоморра и ты решил перед смертью напиться в нашей компании?!

— Напиваться — это чисто твоя привилегия.

— Интересное начало. Вот только каков будет конец?

— Там видно будет. Александр Павлович, милости прошу к столу.

Мартынов, уже понявший свою ошибку в отношении меня, и теперь с видимым удовольствием наблюдавший нашу пикировку, кивнул в знак согласия головой и направился в сторону гостиной. Я пошел вслед за ним. Замыкал нашу цепочку Пашутин с пакетом в руках. Войдя в гостиную, он остановился возле стола, окинул его взглядом, потом посмотрел на меня. Теперь в его взгляде виднелось настоящее изумление.

— Коньяк. Паштеты. Салат. Красная рыба. Колбаска с ветчинкой. Ой, Саша! Чувствую, нас с тобой не Содом ожидает, а самый настоящий Армагеддон.

— Думаю, что кое-что и похуже, Миша. Тут со стороны кухни очень даже вкусный аромат плывет, — усмехнулся Мартынов и демонстративно потянул носом.

— Это не Богуславский, — дурашливо запричитал Пашутин. — Это демон, принявший образ людской! Изыди, нечистая сила!

— Изыди демон на кухню! — подхватил его игру полковник. — И принеси нам то, что там так вкусно пахнет!

После чего оба весело рассмеялись. Судя по всему, они были, как говориться в народе: два сапога — пара. Я стоял и ждал, когда они кончат веселиться. Мартынов увидев мой взгляд, сразу перестал смеяться и виновато сказал: — Ради Бога! Извините меня, Сергей Александрович! Это старый черт, кого хочешь на грех подобьет!

— Да брось ты, Саша! Сергей не обиделся. Это у него обычное выражение лица. Вот такой он особенный человек. Привыкай.

— Он прав, Александр Павлович. Пить с горячим будете или пока холодными закусками обойдетесь?

— А что у тебя там? — поинтересовался Михаил.

— Пирожки с мясом и телячьи котлеты с жареной картошкой.

— Сначала пару рюмочек под закусь, а потом можно и горячее. Ты как, Саша?

Мартынов согласно кивнул головой, соглашаясь с приятелем.

— Прошу за стол, господа.

В этот момент Пашутин неожиданно спросил меня: — Сергей, разговор у тебя ко мне серьезный или до завтра подождет?

"Проницательный, чертяка".

— Серьезный, но может и до завтра подождать.

— Господа, вы можете поговорить тет-а-тет, я подожду, — сразу отреагировал полковник.

К этому моменту я уже вспомнил, кто такой господин Мартынов. Начальник Московского охранного отделения.

"Похоже, судьба мне ворожит".

— Александр Павлович, думаю, вы нам помехой не будете. Сядем за стол, господа. Разговор думаю, будет недолгий,... если, конечно, много вопросов не будет.

При этом я внутренне усмехнулся, видя нескрываемое любопытство, написанное крупными буквами на лицах своих гостей.

— Нужен человек, который сможет толково пояснить, что необходимо Министерству внутренних дел и жандармерии, чтобы остановить зарождающийся в стране хаос.

После моих слов удивление гостей достигло предела. Они переглянулись.

— Сергей, ты что, собираешься в министры?! Речь для царя готовишь?! — попробовал пошутить разведчик.

— Почти угадал.

— Брось! Твои шутки....

— Это не шутка.

— Сергей Александрович, может, вы все-таки скажите, кому и для чего это нужно? — осторожно спросил Мартынов.

— Он уже сказал, Саша. Хотя мне все равно ничего не понятно, — ответил ему Пашутин.

Мартынов как-то сразу подобрался, глядя на меня цепким и испытующим взглядом.

— Может оно и так, но с чего я должен вам доверять, Сергей Александрович?

— Александр Павлович, я поинтересовался чем-то секретным?

— Нет, но насколько я понял, по словам Миши, вы поручик — артиллерист в отставке. Тогда какое вы можете иметь отношение к подобному вопросу?

— Объяснять не буду, — я посмотрел на задумчиво-настороженные лица гостей, пытавшихся понять, что происходит, потом продолжил. — По этому вопросу хочет получить разъяснения император.

— Вот так вот просто? — саркастический вопрос Мартынова повис в воздухе.

Наступила натянутая, как струна, тишина, которую прервал Пашутин: — Знаешь, я сейчас так и сяк складывал в уме. Ничего не получается, Сергей! Царский двор и ты. Нет, и не может быть у вас ничего общего! Хоть убей!

— Не ломай голову над этим, Миша, лучше подумай, что можно ответить по этому вопросу.

— Не знаю, что и сказать, но думаю, подполковник Пашутин хорошо вас знает, а я привык доверять ему и его мнению. Хорошо. Тогда я вам кое-что расскажу, господа и вы поймете, что вызвало мое недоверие и недоумение, — полковник выдержал паузу, а потом продолжил. — Недавно, господа, я подал служебную записку по начальству о намечающемся заговоре членов Думы против монархии. В ней указаны конкретные люди и конкретные разговоры. И что же? Прошло уже восемь дней, как моя бумага ушла в Департамент полиции. Вот теперь приехал по делам, а заодно думаю узнать о судьбе моей записки, но мне почему-то кажется, что она, кроме меня самого, никого не интересует. Думаю, что пройдет еще какое-то время, и положат мою докладную записку под сукно, как суетную бумажку, да забудут на веки вечные! Вот что вы на это скажете, господа?

— Вы не хотите лично, Александр Павлович, объяснить суть своей служебной записки императору, а заодно обрисовать необходимые перемены в МВД и жандармерии?

— Вы что так шутите?!

— Я похож на шутника?

— На шутника вы мало похожи. Даже совсем не похожи. Но то, что вы сейчас сказали....

— Саша, Богуславский слов на ветер не бросает.

123 ... 101112

↓ Содержание ↓