Сентябрь 2058 года
Институт передовой физики Торонто
Отдел исследований WIMP
— Хм. Это ... странно.
— Что?
Джон Уорден, дважды доктор философии в области теоретической квантовой механики и прикладной математики, оторвал взгляд от своей консоли, одновременно отдавая мысленную команду по нейролинку, которая заставила проецируемый экран исчезнуть. Он предпочитал смотреть на экран реального мира для большей части работы, которую он делал, хотя версия нейролинка была более эффективной. Его коллега Аманда Джеффрис, у которой было три степени доктора философии в еще более эзотерических областях, плюс степень магистра в области спинтроники, смотрела на свой собственный экран с озадаченным выражением лица.
— Я думаю, у нас ошибка прибора, — наконец сказала она, качая головой.
Он встал и подошел, остановившись позади нее, чтобы посмотреть на ее дисплей. Она указала на нужную область.
— Хм.
— Именно это я и сказал.
— Я знаю.
Он наклонился чуть ближе.
— Прокрутите назад до временного индекса... минус десять?
Она так и сделала. Он осмотрел результаты, как и она, затем они оба обменялись недоверчивыми взглядами.
— Это невозможно, — сказал он слабым голосом.
— Полностью, — согласилась она. — Но... мы должны это проверить.
После еще нескольких мгновений замешательства они снова запустили свой ускоритель. Основная система все еще была охлаждена после последнего запуска, поэтому им не нужно было ждать, чтобы выполнить продувку гелием, что могло занять несколько часов. Конечным результатом было то, что через девяносто минут они сравнивали новые данные с исходным набором.
— Что, черт возьми, происходит? — воскликнул, наконец, Джон, вскинув руки в воздух. — Это противоречит практически всему, что мы знаем.
— Тем не менее, это повторяется. И... — Аманда смотрела в пространство, размышляя.
— И?
— И это не совсем несовместимо с суперсимметрией. С момента последнего обновления гиперколлайдера мы знали, что при таких энергиях могут происходить очень странные вещи. Может быть, это расширенная версия этого...
— Что ты имеешь в виду?
Он посмотрел на нее, заинтригованный. Она была мировым лидером в теории спинтроники, и если она сказала, что это может иметь смысл, она, скорее всего, была права. С тех пор как в 2032 году была доказана суперсимметрия и показано, что это самый низкий возможный уровень физики, превосходящий даже квантовую механику, такие люди, как они, совершенствовали теорию и создавали все более и более сложное оборудование, чтобы использовать все его возможности.
Новое понимание физики за последние двадцать шесть лет уже позволило, наконец, освоить термоядерный синтез и привело к новой парадигме в таких разнообразных областях, как вычислительные технологии, медицина и астрофизика. Даже гравитация демонстрировала многообещающие признаки того, что она полностью понятна и, возможно, поддается контролю. Первая предварительная единая теория поля была опубликована европейским консорциумом всего за год до этого и до сих пор выдерживала критику.
Но это... это было просто невозможно.
— Что ж, если эти показания верны, наш пучок частиц прибыл на пять фемтосекунд раньше, чем положено, исходя из фактического расстояния между излучателем и основной целью. И он отмечен лишь в небольшой зоне по оси Z. На меньшем расстоянии луча просто... не было.
— Но, несмотря на полное молчание, зарегистрированное на передних детекторах, на задние луч прибыл точно, но в неверное время. Итак, если это действительно произошло, о чем говорят эти показания, почему другие показания говорят нам, что луча не было?
— В самом деле, он прибыл совсем слишком рано, чуть менее чем на половину фемтосекунды быстрее, чем даже скорость света, понимаете? Данные времени показывает сверхсветовое перемещение.
Он уставился, произвел кое-какие вычисления в уме, включил нейролинк и повторил их снова с его помощью, затем, наконец, кивнул.
— Что невозможно. Еще раз.
— Ах, — сказала она, заставляя другой проекционный экран появиться сбоку. — Не совсем. Имейте в виду, на данный момент это всего лишь безумная гипотеза, но я вижу, что это возможно, если действительно произошел временной сдвиг.
Проекция, заполненная уравнениями, за которыми он следил с интересом. Одна константа выпрыгнула на него немедленно.
— Боже мой! Ты видишь?
— Я знаю.
Он уставился на нее в изумлении.
— И цифры совпадают с твоими предсказаниями в точности. Черт возьми! О Боже, черт возьми! Мы только что отправили Эйнштейна на помойку.
Аманда пожала плечами, тоже глядя на экран.
— Нам нужно повторить тест еще несколько раз, чтобы наверняка исключить ошибку оборудования, это невероятно, если это реально. А если это не так, то у нас происходит чертовски странная неисправность.
— Хорошо, нам нужно также увеличить энергию и посмотреть, влияет ли это на изменение расстояния. Если это так, то это исключает основные возможности ошибки.
Она кивнула, встала и подошла к их огромной и очень дорогой экспериментальной машине, которая занимала весь конец большой лаборатории. Нежно погладив её, она улыбнулась.
— Давай вместе творить историю, ДМИТР.
— Ты очень странная, Аманда, — усмехнулся Джон.
— Эй, людей привлекает что угодно, ты же знаешь, — усмехнулась она. — И когда вы работаете вместе почти десять лет, вы привязываетесь к этому.
Испытательный реактор для взаимодействия с темной материей просто стоял и очень, очень слабо гудел, но в сознании Джона этот гул был довольно удовлетворенным.
Июль 2063 года
Институт передовой физики Торонто
Отдел исследований WIMP
— Готов к запуску... тест тысяча четыреста двенадцать.
# Параметры установлены, детекторы готовы, состояние заряда на 100% # — немедленно сообщил по нейролинку лабораторный ИИ. Он не был особенно умен, если смотреть с точки зрения общего назначения, но у него были гораздо более быстрые рефлексы, чем что-либо, на что мог надеяться человек, и в своей узкой области знаний он был гением уровня Леонардо.
Джон удовлетворенно кивнул и повернулся к Аманде, которая стояла позади него вместе с двумя другими людьми, привлеченными к этому проекту за последние пять лет. Одним из них был доктор Филип Блэк, эксперт по сверхбыстрым измерительным системам и генераторам пучков частиц, а другим — профессор Дженнифер Диас, исследователь темной энергии.
— Мы готовы. Новые детекторные матрицы превосходны, а увеличенная мощность луча позволяет нам осуществлять гораздо более точный контроль. Кто-нибудь хочет сделать ставку на исход?
— Не в данный момент, — сказал Филип с легкой улыбкой. — Я видел уже слишком много тестов. Просто закончи это.
Дженнифер и Аманда одновременно кивнули.
— Продолжай, Джон, и прекрати пытаться придать всему этому атмосферу таинственности, — добавила Аманда с многострадальным вздохом, окрашенным нежностью.
— Эй, мы открываем здесь человеку Вселенную, мы должны относиться к этому более серьезно! — воскликнул он с пафосом. — Никто, кроме меня, не думал, что поставить несколько Нобелевских лауретов вокруг этого места было хорошей идеей. И я хочу большой ножной выключатель для пуска. Вот как ты должен заниматься безумной наукой.
— Ты... иногда бываешь несколько странным человеком, Джон, — сказала Джен, покачав головой.
— Он видел слишком много фильмов. Давай, начинай тест, пока нам не наскучило и мы не пошли обедать.
— Для науки! — сказал Джон, нажимая кнопку на ручном управлении.
Ничего не произошло.
— А.
Он выглядел смущенным, когда его коллеги обменялись взглядами.
— Реактор не включен. Выполнить тест.
#Тестовая последовательность 1412 начата # — сказал совершенно спокойным голосом ИИ, все еще безымянный спустя почти шесть месяцев с момента его установки в результате увеличения бюджета, привлеченного их проектом. Все они были подключены к ней через свои нейролинки.
#Последовательность запущена... Мощность повышается до порога срабатывания... Порог достигнут, стреляющий луч. #
Из внутренностей ДМИТРА донесся приглушенный стук, и все почувствовали, как по ним пробежало легкое ощущение холода — эффект ВИМП-луча в реальном мире в действии. Как ни странно, его было почти невозможно обнаружить с помощью приборов, но человеческая нервная система с готовностью реагировала на это по причинам, которые до сих пор оставались загадкой даже после десятилетия исследований. Единственное, что было известно наверняка, это то, что это безвредно, хотя первые несколько раз вызывало сильную тревогу.
#Тестовая последовательность завершена. Луч погашен, восстановление энергии после отдачи составляет 99,689 %. Временной сдвиг, измеренный при ожидаемом значении, соответствует теории до предела точности детектора. Ускоритель в режиме ожидания. Результаты теста доступны в лог-файле. #
Отдав мысленную команду с рассеянной легкостью человека, у которого с четырнадцати лет был нейролинк, Джон посмотрел на голограмму, висящую над консолью, как и остальные. Графики разных цветов расширялись и вращались, поскольку все они изучали результаты теста, а ИИ заполнял детали по запросу. Прошло почти два часа, пока они не закончили тем, что сидели за столом, уставившись на окончательный результат.
— Это должно быть правильно. Все цифры соответствуют теории с точностью, которая на данный момент достижима, — сказала Аманда.
— Я не спорю с этим, — ответил Филип. — Я разработал эти детекторы, и я поддерживаю свою работу. Но это невероятное открытие, и я хочу быть уверенным, что мы ничего не упустили из виду. В конце концов, за это можно получить множество Нобелевских премий.
Он оглядел остальных, и все они кивнули.
— Я согласна, — вставила Джен. — Я также невероятно взволнована. Мы совершили самый большой прорыв в исследованиях темной материи и темной энергии в истории, — она указала на голограмму в центре стола. — Это подтверждает так много теорий и полностью разрушает другие. Когда это выйдет наружу, эффект будет... — замолчав, она, наконец, закончила: вселенский.
— И еще кое-что, — улыбнулся Джон. — Это закрывает последние вопросы в теории так, как я и ожидал, но последствия того, что мы нашли... Я все еще с трудом могу в это поверить, даже спустя почти пять лет.
Аманда изучала различные графики, которые были результатом более чем четырнадцати сотен все более сложных тестов на феномен, на который они изначально наткнулись, когда искали что-то совершенно другое. Все они сходились к окончательному набору уравнений, которые были элегантно простыми... и совершенно неинтуитивными. Отправив несколько команд ИИ, она подождала, пока он выполнял триллионы операций в секунду в течение почти двух минут, прежде чем преобразовать терабайты данных в четыре строки символьной математики.
Она очистила дисплей и увеличила конечный продукт, заставив его медленно вращаться золотыми буквами.
— Это, люди, все изменит, — сказала она тихо и с удивлением в голосе. — Буквально ВСЁ.
— Ты же знаешь, что люди будут утверждать, что мы изобрели путешествия во времени или что-то в этом роде, верно? — Джон усмехнулся.
— Мы так и сделали. Не то, чтобы вы могли использовать его для этого. Принцип исключения запрещает взаимодействие с чем-либо, предшествующим настоящему, а фактор отскока означает, что вы всегда возвращаетесь к тому, с чего начали, в любом случае менее чем за сто пятьдесят микросекунд, — сказала она, все еще наблюдая за вращением уравнений. — Настоящее путешествие во времени невозможно.
— Так-то лучше.
— Да, это так, — кивнул Филип, тоже наблюдая за дисплеем с легкой улыбкой на лице. — Но если мы правы в том, что это можно применять макроскопически....
— Теория допускает это, насколько я могу видеть, — сказал Джон. — Имейте в виду, потребуется гораздо больше исследований, чтобы понять, как это сделать. Мы едва прикасаемся к началу целой технологической революции, на которую уйдут годы, чтобы даже как следует разобраться, с чего начать.
— Тем не менее, оно того стоит, — улыбнулась Джен. — Очень, очень стоит того!
— Нам нужно поговорить с администрацией, написать первоначальный отчет обо всем этом, занести наши имена в учебники истории, а затем выяснить, как мы на самом деле это используем. Потребуется финансирование. Большое финансирование, — прокомментировала Аманда, опуская глаза на остальных. — Это устройство обошлось в сорок два миллиарда долларов, и его едва хватает, чтобы показать эффект. Потребуются триллионы, чтобы превратить его во что-то... полезное.
— Грубый коммерциализм, как всегда, поднимает свою уродливую голову над красотой теории, — сказал Джон с грустным выражением лица, заставляя ее бросить в него маленький инструмент. Он пригнулся, проходя мимо, и ухмыльнулся. — Но если мы действительно правы в этом...
— Я смогу получить свою Нобелевскую премию в другой звездной системе, — твердо заявила Джен.
Аманда еще раз посмотрела на дисплей, затем выключила его.
— Это может случиться, — ответила она с чувством необычайного удовлетворения в сердце.
Апрель 2075 года, Торонтский
институт передовой физики,
отделение технологии сверхсветовых приводов
Джеффрис Уорден,
Центр управления приводом TBT
# Все системы докладывают о готовности, доктор Уорден. Испытательный корабль держится при T минус десять секунд. Мощность привода TBT находится на пороге инициализации. База Фобос готова. #
Спасибо, Дмитрий , — ответил Джон спокойному голосу ИИ в своей голове, изучая различные голографические дисплеи по всей большой комнате, а также более личные в его сознании. Две дюжины присутствующих людей делали почти одно и то же, хотя компьютеры осуществляли фактический мониторинг эксперимента. Он повернулся к женщине, стоявшей рядом с ним.
— Семнадцать лет, чтобы добраться сюда, — сказал он со вздохом. — Временами я задавался вопросом, сможем ли мы когда-нибудь это сделать.
— Я верила в наших людей, Джон, — тихо ответила Аманда. — Но я знаю, что ты имеешь в виду, — она огляделась. — Если это сработает, то, что мы собираемся сделать в течение следующих десятилетий, невероятно изменит весь мир.
— Надеюсь, в хорошем смысле, — пробормотал он. — Мы не хотим повторения Быстрой Войны.
Она печально покачала головой, думая о том, как так много людей погибло за несколько минут безумия почти пятьдесят лет назад. Мир все еще восстанавливал себя после этого, и целые страны перестали существовать в своей первоначальной форме. К счастью, это прекратилось так же быстро, как и началось, благодаря быстрому мышлению и преднамеренным жертвам некоторых очень храбрых людей. И конечным результатом стал гораздо более единый мир, который был гораздо менее терпим к идеологии, которая привела к таким вещам, если на этот раз повезет, навсегда.
