варшава 44

Сизов Вячеслав Николаевич

Варшава — 44.

( на правах рукописи)

Приходит день, приходит час,

И понимаешь: все не вечно!

Жизнь бессердечно учит нас

О том, что время быстротечно.

О том, что нужно все ценить,

Беречь все то, что нам дается.

Ведь жизнь как тоненькая нить,

Она порой внезапно рвется...

Солнечные лучи играли в капельках дождя на стекле и отвлекали от мыслей. Хотелось все бросить и просто смотреть через умытое дождем окно на весеннюю улицу, где по тротуарам сняв свои зимние одежды, приветствуя солнце, громко стуча каблучками, грациозно двигались такие красивые девушки. Настроение было игривое и работать совсем не хотелось, но долг требовал сидеть за столом и перебирать папки с документами давно прошедших лет ища в них след. Сегодня утром начальник отдела в очередной раз напомнил о необходимости детального изучения и проверки каждого факта нашедшего свое отражение в документах связанных с развед. деятельностью Героя Советского Союза Кузнецовым. Вот и пришлось майору Иванову забросить в сторону лишние мысли, остальные дела и заниматься поиском следов Николая Кузнецова, его возможного участия в Варшавском восстании и ликвидации руководства 'Армии Крайовой' в Варшаве.

* * *

* * *

Вот ведь приснится под утро такая несуразица! Какое убийство нашим Кузнецовым руководства АК в Польше!!! Не было такого! Я же это точно знаю. Вон только недавно книгу Дмитрия Николаевича Медведева

'Сильные духом' перечитал, да и фильм 'Это было под Ровно' снятый в шестидесятые по одноименной книге только что вновь по телевизору прошел. Глупость, какая-то с этим сном! Альтернативная фантастика, одним словом!

Позавтракав и быстро собравшись, убежал на работу, где весь день пришлось, заниматься не пойми чем. Начальству надо было то одно то другое и все по быстрому, даже поесть, как следует, не получилось. Хотя врачи давно и настоятельно рекомендуют завязывать с неправильным питанием. Одна радость удалось в нете посмотреть материалы по Варшавскому восстанию и слегка пообщаться с народом на эту тему. Вечером, закрывшись от всех домашних дел, в кабинете я отдался радостям общения с друзьями на заданную тему. Народ в чате усиленно обсуждал перспективу Варшавского восстания и что было бы если бы :

а) оно произошло на пару месяцев позже и по согласованию с Советским командованием,

б) вообще не произошло,

в) шло бы не так и поляки не оставили бы укрепления и кварталы на берегу чем обеспечили мост для наших войск,

г) его возглавлял другой человек из руководства АК, а не Бур — Комаровский.

Обсуждение велось столь бурно, что затянулось далеко за полночь. Шла усиленная дискуссия между поляками и нашими о судьбах Польши и Варшавы. Особо вмешиваться в разговор я не стал, так как уже давно выработал свое мнение по данной теме — восстание вообще было не нужно, войска Рокоссовского бы и так взяли Варшаву, вполне возможно с меньшими потерями окружив город и принудив гарнизон к сдаче. Тем не менее, было интересно почитать мнение остальных, пополнить свой багаж исторических знаний. Я бы и дальше сидел, но жена разогнала. Под утро вновь приснился вчерашний сон.

* * *

* * *

-Товарищ полковник, я принес справку по Николаю Ивановичу Кузнецову и его последним дням.

По нашим сведениям 9 февраля 1944 года Кузнецов стрелял в вице-губернатора Галиции Бауэра и доктора Шнайдера. Спустя три дня его 'фиат' был остановлен постом фельджандармерии на КПП в селе Куровицы, что в 18 километрах к востоку от Львова. К тому времени убийцу вице-губернатора искали гестапо и полевая полиция — им была дана ориентировка на террориста в немецкой форме. Роковой ошибкой Кузнецова было то, что он уходил на восток. Если бы на запад, как было оговорено с командованием в качестве варианта, все могло быть иначе. Но он слишком уверовал в себя...

Вообще у меня сложилось впечатление, что на КПП ждали именно его: обычный пропускной пункт, а командовал им майор Кантер. Обычно это дело лейтенантов максимум гауптманов, а тут целый майор. Кузнецов понял: это ловят его. Оставалось одно — прорываться. Они рванули через шлагбаум, убили майора и перебили патруль, но им прострелили скаты. Проехали метров 800 на спущенных колесах — и скрылись в лесу.

Оторвавшись от полиции, проплутав, они в лесу наткнулись на отряд еврейской самообороны. Но пересидеть не получилось: в отряде — тиф. В лагере Кузнецов написал свой отчет под именем 'Пух' (под этим псевдонимом Кузнецов был известен в Центре Федорову).

Примерно 12-13 февраля группа Кузнецова находилась в районе с. Ганычев. Где Кузнецов посетил больных тифом партизан отряда Медведева рядового Федора Приступа и Василия Дроздова, входивших в состав разгромленной УПА и немцами группы Крутикова. Согласно заранее выработанному плану они обосновались в пустой хате села Ганичево, где должен был быть организован 'маяк'. Оба знали Кузнецова как разведчика отряда 'Победители'. По их словам Кузнецов был в немецкой форме, прикрытой каким-то халатом, и спрашивал о наличии радиостанции, а так же расположении отрядов УПА. Остальные члены его группы были в гражданской одежде. Кузнецов сообщил партизанам, что выполнил свое задание и возвращается в отряд, а если не получится, то постарается со своей группой пересечь линию фронта.

Факт встречи Приступа и Дроздова с Кузнецовым подтвердили участники еврейского партизанского отряда, действовавшего в лесах Перемышлянского района на Львовщине под командованием Оиле Баума: Абрам Бронштейн, Абрам Израилевич Баум и Марек Пейсахович Шпилька.

Не позднее 14 февраля Кузнецов покинул партизанский отряд Баума. По просьбе Кузнецова боец отряда Самуил Эрлих вывел их в нужном направлении, к линии фронта.

Шли в немецкой форме, Кузнецов только отпорол погоны на шинели.

9 марта Кузнецов и его спутники Каминский и Белов вышли к селу Боратин Бродовского района Львовской области, занятому отрядом УПА. Где полковником Медведевым было определено местонахождение разведгруппы отряда 'Победители' для связи с Кузнецовым.

На хуторе группа Кузнецова увидела людей в военной форме. Кузнецов послал Белова в немецком обмундировании к крайней хате. Тот постучался, спросил: войска есть? Ему сказали, что есть, только не ваши, а с 'зирками', то есть со звездочками. Это были бандеровцы в нашей форме. Их Кузнецов и его ребята приняли за своих. Пошла пальба, и Николай Кузнецов с двумя своими бойцами были убиты. Это подтверждают показания хозяина дома — Голубовича, его членов семьи, а так же соседи и бывших бандеровцы из сотни 'Гуцулка'.

Кузнецов был убит, бандеровцы нашли его отчет. Тогда поняли, кто попал им в руки. Начали торговаться с немцами. Сообщили, что он взят полуживым, и в качестве доказательства дали отчет. Поставили условие: отдадим русского разведчика вам, если вы освободите находящихся в концлагере жену и детей Николы Лебедя. Бандеру тогда немцы держали под арестом, и Лебедь его фактически замещал. В конце концов, немцы согласились их хорошо кормить и обещание выполнили. Сопровождавших Кузнецова — Каминского и Белова похоронили в соседней деревне. Поп Ворона, совершавший обряд погребения, рассказывал, что немцы привезли на повозке двух людей. Оба — в немецкой форме, но без погон. Через неделю бандеровцы сообщили немцам: Кузнецов убит, гранатой, при попытке к бегству.

На основании этого шефом СС и полиции на Украине Прютцман был составлен соответствующий рапорт. Отчет Кузнецова за подписью "Пух" был обнаружен подполковником Медведевым в архивах Львовского гестапо. Вернее, копию этого отчета, оригинал начальник тамошнего гестапо переслал в Берлин Мюллеру.

Возможное захоронение группы Кузнецова было обнаружено 17 сентября 1959 года в урочище Кутыки благодаря поисковой работе Николая Владимировича Струтинского.

Актом судебно-медицинской экспертизы от 17 декабря 1959 года — рост, строение черепа, нижней челюсти, расположение и дефект зубов, отсутствие кисти правой руки убедительно доказывают сходство со словесным портретом Кузнецова, того, кто погиб в марте 1944-го в Боратине, в хате Степана Голубовича. Отсутствие правой кисти — свидетельство того, что Николай Иванович подорвал себя и врагов гранатой.

В отношении письма якобы написанного Кузнецовым 10.11.1958 г. Валентине Довгер. Где он сообщается, что мол, жив, люблю... Это фальшивка, что подтвердили почерковеды и орфографические ошибки, не свойственные Николаю Ивановичу. В деле есть показания Николая Владимировича Струтинского входившего в пятерку Кузнецова и хорошо его знавшего.

Таким образом, можно считать доказанным, что Кузнецов в связи со своей гибелью весной 1944 г. никак не мог быть причастным к смерти в августе 1944 года группы высших чинов 'Армии Крайовой' в Варшаве.

* * *

* * *

(Реал. Ист.) Письмо Н. И. Кузнецова

Завтра исполняется 11 месяцев моего пребывания в тылу немецких войск.

25 августа 1942 года в 24 час. 05 мин. спустились на парашюте, чтобы нещадно мстить за кровь и слезы наших матерей и братьев, которые стонут под ярмом немецких оккупантов.

11 месяцев я изучал врага, пользуясь мундиром немецкого офицера. Я готовился к смертельному для врага удару, пробивался в самое логово сатрапа — немецкого тирана на Украине Эриха Коха.

Задание очень важное, и, чтобы его выполнить, нужно пожертвовать своей жизнью, ибо уйти из центра города после удара по врагу на параде совершенно невозможно. Я люблю жизнь, я еще очень молод. Но потому, что Отчизна, которую я люблю, как свою родную мать, требует от меня пожертвовать жизнью во имя освобождения ее от немецких оккупантов, я сделаю это. Пусть знает весь мир, на что способен русский патриот и большевик. Пусть запомнят фашистские главари, что покорить наш народ невозможно так же, как и погасить солнце.

Немецкие кретины — Гитлер, Кох и компания думали уничтожить наш великий советский народ. По своему скудоумию, они думали, что в море крови можно утопить русский и другие братские народы СССР.

Они забыли или не знали истории, эти дикари XX века. Они поймут это 29 июля 1943 года по свисту и взрыву противотанковой гранаты, когда их поганая фашистская кровь брызнет на асфальт... Пусть я умру, но в памяти моего народа я буду бессмертен. 'Пускай ты умер, но в сердце смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету'. Это мое любимое произведение Горького, пусть чаще читает его наша молодежь, из него я черпал силы для подвига.

Прочитать только после моей гибели.

24. VII 1943. Кузнецов

Ваш Кузнецов

Глава

Хмурое утро, и солнца сегодня не жди.

Слезы привычные лить начинают дожди.

Снова получен короткий, как выстрел, приказ.

Снова ушел на большую работу спецназ.

Просто судьба нам такой предназначила крест:

Вновь оставлять наших жен, матерей и невест.

Кто защитит, кто Россию спасет, кроме нас?

Вот и уходит, уходит, уходит спецназ!

Не провожайте в ночную дорогу мужчин,

Помните: нет для сомнений и грусти причин.

Ваши молитвы и свет ваших ласковых глаз

Бережно в сердце с собою уносит спецназ.

Гул канонады и сполох кровавых зарниц.

Мы в камуфляже, мы в масках, мы— люди без лиц.

Тенью пройдет, обойдет и в назначенный час

Друга прикроет, врага покарает спецназ.

Наших никто никогда не узнает имен.

Общая слава в сиянии наших знамен.

"Воин России"— нет звания выше для нас.

Долг перед Родиной свято исполнит спецназ.

Не провожайте в ночную дорогу мужчин,

Помните: нет для сомнений и грусти причин.

Ваши молитвы и свет ваших ласковых глаз

Бережно в сердце с собою уносит спецназ.

Утро настанет, и капли дождей золотых

Павших оплачут и смоют усталость с живых.

Все будет так, только так, и придется не раз,

Нам уходить, но вернется с победой спецназ.

Ждите и верьте— с победой вернется спецназ

Ждите и верьте— с победой вернется спецназ!

(Сергей Маховиков — Спецназ)

Выспаться так не дали. Сначала жена со своими домашними проблемами и рассказами о том, как хорошо живут одноклассницы, чьи мужья, бросив службу, неплохо устроились в коммерции. Потом под утро прибежал посыльный с вызовом на службу. Сборы были недолгими, только одеться, захватить 'тревожный чемоданчик', поцеловать жену и добежать до части. А там уже включилась круговерть инструктажей, проверок, сборов. Добрать свое удалось сначала в 'Илюше', затем в 'корове' что везла нас в сопровождении пары 'крокодилов' из Моздока в Ханкалу. Так что на борту Ми-8 летевшего в Ведено я был полон сил и задора.

Согласно инструктажа проведенного штабным начальством в Ханкале 'верная птичка' принесла данные о том, что из Грузии идет небольшая такая банда, в десяток человек везущая симпатичный груз оружия и наркоты. Вот от нас и требовалось в определенном квадрате встретить и захватить груз, умножив при этом банду на 'ноль'. Инструктаж в Ханкале был недолгий. Местность давно изученной и не раз хоженой. Маршрут банды у штабных тоже не вызывал сомнения. Так как 'человек' клялся и божился всеми святыми, что пойдут именно там, а не где-нибудь еще. Тем более что конечной точкой маршрута был знакомый аул, где проживал находящийся под подозрением в связях с боевиками гражданин кавказской наружности. Так что дорога у бандитов была одна и миновать нас они никак не могли. Ну а раз так, то значит работаем...

* * *

* * *

Кап-кап, кап-кап, кап-кап! Нет ну это уже наглость, какая с..а забыла кран закрыть? По башке же бьет! Итак, голова болит, а тут еще это! Черт как же не хочется открывать глаза и вставать! Интересно где дневальный? Почему не закроет кран? Должен же он слышать этот гнусный звук! Или храп соседей ему мешает услышать посторонние звуки или уснул так крепко? Ну, я ему устою веселую жизнь, если сейчас же не закроет воду!

Кап-кап, кап-кап, кап-кап... Черт и почему никто не встанет и не закроет этот гребанный кран? Кап-кап, кап-кап, кап-кап. Он же вон как течет! Так и хотят, чтобы я встал и всех разогнал. Ну, держитесь гады! Будет вам сегодня пробежка с полной выкладкой по сильно пересеченной местности!..

Кап-кап, кап-кап, кап-кап.. Нет ну что за жизнь? Все самому приходится делать. Хоть и не хотелось вставать, но придется.

Открыв глаза, я еще немного и уже собирался вставать с нар, как до меня вдруг дошло — а где это я вообще? В землянке что ли? Во всяком случаи об этом говорили бревна стены и довольно низкий потолок из таких же бревен. Аккуратно чтобы не потревожить остальных, повернулся на другой бок и всмотрелся в окружающий сумрак. Яркий лунный свет, льющийся из маленького окошка расположенного почти под самым потолком, дал возможность рассмотреть, где я нахожусь. Я действительно был в небольшой землянке, в которой кроме меня накрывшись шинелями, спало еще несколько человек. По земляному полу стелился легкий белесый туман. Посередине землянки стоял стол с несколькими глиняными кружками и котелками на столешнице. Две скамейки задвинуты под него. На столбе, подпирающем крышу, висело несколько фуражек и кепи, ранцев и МР-40. А так же гражданская шляпа и пальто. Капало не из крана, а с потолка в заботливо подставленный около 'буржуйки' тазик. Кстати накрыт я был кроме одеяла еще шинелью цвета — 'фельдграу' (переводится как 'полевой серый' — полынный оттенок с преобладающим зеленым пигментом) с немецкими, между прочим, обер-офицерскими погонами. Если не ошибаюсь пехотного гауптмана (капитана). Во всяком случаи две продольно расположенных звезды на обер-офицерском погоне с обвитым вокруг пуговицы серебряным шнуром говорили об этом довольно четко. Рядышком с изголовьем висел китель, а на земляном полу в ногах стояли сапоги. Портупея с кобурой и 'Вальтером' нашлась под подушкой.